Эрьмезь. Песни 35-43. Перевод с эрзянского

Вирява

Сказание о древнем времени.
Эпическая поэма Якова Кулдуркаева.
Со второй половины XI в. до монголо-татарского нашествия половцы производят постоянные нападения на южную Русь

Иллюстрация: Николай Рерих. Половец и девушки

36
Невтерпеж уж ждать, прогневился хан.
Голосом змеи клич шипит войскам.
Воинов на зов мчится много сот:
Во поле черно, тёмен горизонт!
Землю тучами воины теснят —
Веселится хан: хладным сердцем рад.
Подбоченившись ходит-хвалится:
— Супротив меня кто де ярится?
Превращу в ничто, в гноя скопище!
Не спешит никто на побоище:
Не видать мокшан, русские нейдут,
В сече про эрзян речи не ведут.
— Зело не хвались, — говорит пастух, —
Хорошо знаком боевой твой дух:
Зайца увидав, от него бежишь,
Встретиться иной — бисером дрожишь.
Кто тебя вспугнул — влез в змеиный лаз?!
Кочевой орде отдавай указ!
В чистом поле, там, где проходит шлях,
Стоит молодец — молнии в руках,
Не бахвалится духом боевым:
Не по сердцу, знать, битв кровавых дым;
Воинство за ним спит три года уж,
Каждый воин храбр, силошкою дюж,
Любят подремать, улыбаясь снам.
Коль начнёшь будить, убедишься сам —
Удалью своей славен воин всяк,
Биться ли зачнут — пропадёшь за так.
Станут наступать — стёрт железный холм,
За вершком вершок дух из плоти вон!

— Врёшь, не проведёшь, — молвил хан в ответ,
— Шляху по тому ехал я чуть свет,
Верю лишь своим собственным очам:
Спящих воинов в поле не встречал.
Спящих нет, как нет воинов в строю.
Молодец один во степном юру,
Лишь об этом ты хану не соврал:
В одиночестве он кнутом махал,
Небольшим кнутом там свиней стерёг —
У обочины ездовых дорог.
Стада ли свиней устрашился, вишь,
Да в испуге нам воинство сулишь?

Свинопас Дыдай промолчал в ответ,
Вышел со двора, сжав уста на нет,
Да стрелу с иглу выпустил пастух:
— Мчись-лети, стрела, во весь истый дух!

37
И стрела, пронзив десять буй-ветров,
До Эрьмезя вмиг долетела. Вновь
Лишь Эрьмезь укол ейный ощутил, —
Треснул раз кнутом изо всех да сил.
Годовалая взвизгнула свинья —
Обернулась вмиг в доброго коня,
Вот строптиво он взвился выше крон,
Скачет жеребец, словно конь-огонь.
За уши его молодец поймал,
Удила вложив, жеребца взнуздал
Да хлестнул кнутом, оседлав коня,—
Воинства пред ним выросла стена,
Во всю ширь полей распростёрлась рать,
За Эрьмезем вслед принялась скакать,
Словно добрый дождь моросит в полях,
Рать ведёт Эрьмезь — мчатся на конях.
Прибыли во стан. Изгнан ханский дух
да развеян вмиг во полях округ.

38
Хан туда-сюда зорко посмотрел —
Плохи, зрит, дела. На кобылу сел
Да верхом на ней скрылся в мрак ночной,
В страхе поскакал брошенной тропой.
Сколько ехал дней, лишь ему вдомёк.
Вот и в русский край прибыл сей ездок.
Отдышался, знать, был велик испуг:
Перевёл едва здесь свой ханский дух!
Князя русского сзади обошёл
Да, слезу пустив, зачал разговор:
— Издавна живём мы одним умом,
Русский князь, тебе вторю я во всём:
Что прикажешь — всё выполню, смеясь,
За тебя умру, о, великий князь.
Драться дашь наказ — голову сложу,
Аль во двор сошлёшь — службу сослужу,
Ноги там вонзив, стану я столбом,
Век свой догнивать бессловесным пнём.
Коль привяжешь, псом лающим мне быть,
До беззубых дней стану я служить.
Но теперь к тебе я пришёл с другим:
Тайно поделюсь я стыдом своим…
Ведомо тебе, о, великий князь,
Как сражался я, смерти не боясь:
Не было в бою равных до сих пор,
Махом города брать бывал я скор!
Да не ведал, где — кем сам буду бит,
Стан мой кочевой обо мне скорбит.
Молодцем младым дух мой истреблён,
По полям седым им развеян он.
Девицу и ту взять не в силах я…
Супротив меня вся её семья:
И отец в ответ мне не молвит слов.
Потому тебе я служить готов.
Для чего-нибудь, глядь, да пригожусь,
Заступись, мой князь, — дружбу заслужу,
Да верну себе вновь удачу я:
Заступись, промолвь слово за меня!
— Кто сей молодец? Расскажи-ка, хан!
Кто осмелился истребить твой стан?
Половецкий хан рассказал, как есть:
Мол, разбил его молодец Эрьмезь.

39
Между тем Эрьмезь время не терял:
Во Пурейшин дом молодец ступал,
По обычаю низко поклонясь,
Слово не успел молвить юный князь,
Как Пурейша вмиг речь опередил,
О своём он вновь так заговорил:
— Прибыл ты, Эрьмезь, скоро да не в срок,
Год не минул, знать, не сдержал зарок,
Для раздумий мне времени не дал—
Рёк Пурейша так, словно льдом сковал, —
За тобой закрыть дверь едва поспел,
Вышел я во двор да плевок-пострел
Не успел земли прикоснуться, вишь:
Предо мною вновь, удалец, стоишь.
Уходя, Эрьмезь промолчал в ответ,
Рукоять кнута лишь согнул на нет…

40
Только он за дверь, старичок вошёл,
Рот скривив, вперёд, в горницу, прошёл.
Никому поклон низкий он не бил,
Нос подняв, старик так заговорил:
— Как, Пурейша, ты, старый мудрый князь,
Хана оскорбить вздумал, не страшась?
В очи глядючи, ты его убил,
За обиду-гнев древних лет отмстил.
Знай, Пурейша, так дело не ведут.
Половецкий хан на расправу крут.
Ежели ты так будешь делать впредь,
То тебе зубов, знамо, не иметь —
Зубы сосчитав к одному один,
Два по два тебе выбью до един,
Высыплю затем в твои горсти две,
Счесть-не перечесть всех зубов тебе.
Выпучив глаза, их зачнёшь считать,
Дум моих печаль станешь понимать!
Нехорошее дело ты свершил —
Половецкого хана оскорбил!
Ежели б душой был ты, княже, зрел,
Дочь-красавицу хану не жалел,
Выкуп за неё брал бы дорогой,
Да пересчитав каждый золотой,
Мысленно решил, купишь что взамен –
Красная цена во базарный день!
А затем гонцов шли в эрзянский край:
Масторавы люд, о Пурейше знай!
Чтобы о тебе слава разнеслась,
Златом-серебром, мол, богат сей князь,
Мол, эрзянам он серебро сулит,
Следует кого, златом одарит.
А затем бы ты войско собирал,
Воинов-мокшан биться призывал,
Ханскую орду во поход бы брал,
Во эрзянский край путь свой направлял
Да Пургасов нрав там бы укротил —
Русский старичок так вещал-юлил.
— К князю нашему ты затем спеши
Да о подвигах в битвах расскажи.
Почитать тебя стал бы русский князь,
От излишних битв ежели бы спас.
Надобно тебе на эрзянский край
Нанести удар — смело нападай!

41
Князь Пурейша хмур, точно занемог,
На распутии стоя двух дорог.
Словно точит мозг, извиваясь, червь,
В мыслях тягостных мечется, как зверь!
— Не печалься, князь, — старичок вещал, —
Ежли без побед клину быть меча,
То заступимся за тебя тогда,
Кликнет русский князь, в помощь де, войска.
Русской силушки не страшится кто?
Духа ратного не боится кто?!
Покорились ей мокша и орда,
Об эрзянах ли речь вести тогда!

42
— Не бахваль себя чересчур, старик, —
Молвил свинопас, суть беды постиг, —
В чистом поле, там, где проходит шлях,
Молодец стоит — молнии в руках!
Ко берёзе он прислонясь стоит,
Да кукушечка в небесах кружит —
Воинства за ним раздаётся храп,
До единого каждый воин храбр.
Кликнет молодец боевую рать,
Будет воинство перед ним стоять,
Вмиг пробудится боевой их дух, —
Старику в ответ так вещал пастух, —
Удалью своей славен воин всяк,
Биться ли зачнут — пропадёшь за так.
Станут наступать — стёрт железный холм,
За вершком вершок дух из плоти вон!
Вспрянут головой — в страхе тучи вспять
В вышине небес будут отступать.
Добрый молодец не страшится вас,
Постоять за честь молодец горазд!
— Врёшь, не проведёшь, — старец дал ответ, —
Шляху по тому ехал я чуть свет,
Верю лишь своим собственным очам:
Спящих воинов в поле не встречал.
Спящих нет, как нет воинов в строю.
Молодец один во степном юру.
Ну-ка, покажи воинскую рать!
Ежли не солгёшь, будем почитать.
Коль обманешь, то вырвем твой язык,
Чтоб вовек молчал, не срываясь в крик:
Чтоб старейшинам лгать вовек не смел,
Вырванный язык — всех лгунов удел!

43
Свинопас в ответ мудро промолчал,
Выйдя из избы, лук свой вынимал.
С гвоздь стрелу достав, выпустил туда,
Где Эрьмезь стерёг во лугах стада.
И стрела, пронзив сотню буй-ветров,
До Эрьмезя вмиг долетела. Вновь
Лишь Эрьмезь укол ейный ощутил, —
Взялся кнут искать — след того простыл,
Годовалой был выкраден свиньёй,
На мышиный хвост тайно подменён.
Ждёт-пождёт Дыдай: ан Эрьмезя нет,
Руки заломил, не завидев след,
Руки заломил, прикусил уста,
В ожидании минуло полдня.
Полдень наступил — всё Эрьмезя нет,
Ни гонцов не шлёт, ни вестей в ответ.
Опечалился, сникнул, свинопас —
Старец весел, с ним рад и мокшо-князь.
Выпорот кнутом был Дыдай вдогон
Да свиней пасти вновь отправлен вон.