Протоколы VIII съезда РКП ( о )

Мы говорили только, что эти тезисы не затрагивают больных мест, недочетов нашей Красной Армии. Это мы постарались сделать в наших практических предложениях. Те практические предложения, какие мы выставили, — это здесь было отмечено и сторонниками большинства, — не противоречили нисколько основным положениям доклада тт. Сокольникова и Троцкого. Таким образом, задача нашей согласительной комиссии в значительной степени облегчалась тем, что практические мероприятия, которые были предложены т. Сокольниковым и нами, в значительной степени схо-дилпсь. Путем поправок, путем комбинаций тех или других предложений, мы составили общее предложение, которое, надеемся, будет принято съездом единогласно. Кроме того, мы считаем необходимым дать будущему ЦК нашей партии целый ряд практических указаний. Затем мы считаем необходимым предложить президиуму съезда партии, чтобы он обратился ко всем товарищам, работающим в армии, с указанием на серьезность и важность момента, на необходимость полной согласованности работы независимо от того, существуют или не существуют те или другие разногласия. Мы считаем, что в дальнейшем, когда будет реорганизована политическая работа, когда политическое руководство будет находиться всецело в руках ЦК, когда местные партийные организации примут более активное, планомерное участие в руководстве работой и армии, у товарищей коммунистов в тылу и на фронте окажется достаточно способов партийного воздействия на центры, на комитеты для того, чтобы в нужном порядке изменить ту или другую сторону работы. И сознавая, в особенности в этот момент, необходимость дружной партийной работы везде, на всех фронтах, мы, товарищи, призываем голосовать всех делегатов единодушно за те решения, которые наметили в согласительной комиссии.

Председатель. Есть ли какие-нибудь поправки к тому тексту, который выработан единогласно комиссией? Текст имеется только один, тот, который огласил т. Ярославский от имени комиссии. Я голосую. Резолюция по военному вопросу принята съездом единогласно при одном воздержавшемся. (Аплодисменты.)

Аграрная секция и комиссия, избранная этой секцией, еще не совсем закончила свои работы, она обещает закончить их через полчаса. Пока предлагается обсудить порядок выборов Центрального Комитета. Слово к порядку имеет т. Аванесов.

Аванесов. Для того, чтобы действительно произвести выборы более быстро и удобно, я предлагаю следующий порядок. Прежде всего огласить те списки, которые представлены. Один" из записавшихся будет высказываться «за», другой «против». Будет приступлено к поименному голосованию, будут вызываться товарищи по списку, произойдет подсчет голосов. Прежде всего нужно решить вопрос о числе членов Центрального Комитета.

ЗАСЕДАНИЕ ВОСЬМОЕ

341

Председатель. Тов. Аванесов вносит предложение избрать 19 членов ЦК, 8 кандидатов к ним и 3 членов ревизионной комиссии. Других предложений нет. Позвольте голосовать. Предложение принято. У меня есть список, представленный группой товарищей и подписанный тт. Лениным, Зиновьевым, Сталиным и др. Есть список, представленный московской, нижегородской и петроградской делегациями. Есть список, начинающийся именем т. Ленина и кончающийся т. Калининым. Далее — список представителей Московской губернии и части фронтовых делегатов, список уральских делегатов, 3-й и 5-й армий. Список, выставляемый частью московской делегации, делегациями украинской, саратовской, белорусской, литовской и частью фронтовых делегаций. Делегаты Урала, Вятки и 11-й армии предлагают свой список. Наконец, еще одна группа предлагает свой список.

Несмотря на то, что во всех списках имена 6 товарищей повторяются, а именно: Ленин, Зиновьев, Троцкий, Бухарин, Каменев, Сталин, — приходится придерживаться общего порядка и на тех печатных бюллетенях, которые розданы, заносить всех 19 кандидатов. Товарищи, надо выбрать прежде всего комиссию для подсчета поданных бюллетеней. Затем у меня просят слово по поводу отдельных кандидатур. Но нужно сначала решить, желает ли съезд обсуждать кандидатуры.

Голос. Товарищи, кроме 6 делегатов, указанных председателем как бесспорные, есть еще в этих списках достаточное число товарищей, относительно которых я бы ничего не мог сказать Голосовать за них я не могу, а список между тем представляет собой нечто цельное. Поэтому необходимо будет оглашать фамилии кандидатов, и если будут какие-либо заявления по поводу этих товарищей, то обязательно предоставлять членам съезда право высказываться по поводу их. (Голоса. Правильно.)

Аграновский. Я предлагаю дать высказаться по каждому списку одному «за», другому «против».

Председатель. Внесено еще одно предложение: проголосовать целиком состав старого Центрального Комитета. Я принужден огласить это предложение, но считаю, что это было бы неправильно. Позвольте голосовать вопрос о том, обсуждать ли отдельные кандидатуры или отдельные списки. Постановлено обсуждать отдельные кандидатуры.

Стасова. У нас на съезде присутствуют не только члены партии, а с совещательными голосами допущены и представители левых интернационалистов социал-демократов. Потому необходимо предложить остаться в зале только членам партии.

Председатель. Есть предложение остаться на время голосования только членам партии. Считаю его принятым. Предлагается образовать комиссию для подсчета голосов. Я предлагаю к составу нашего секретариата в лице тт. Аванесова, Воробьева

342

протоколы vm съезда ркщя)

и Сафарова прибавить тт. Смидовича и Сапронова. После доклада аграрной комиссии мы перейдем к обсуждению кандидатур. А теперь слово для доклада имеет т. Ленин.

Ленин. (Продолжительные аплодисмент ы.) Товарищи, я должен извиниться, что мне не удалось присутствовать на всех заседаниях секции, которую выбрал съезд по вопросу о работе в деревне. Дополнением поэтому явятся речи товарищей, которые участвовали в этой секции с самого начала ее работы. Секция выработала в конце концов тезисы, которые были сданы в комиссию и которые вам будут доложены. Я хотел бы остановиться на общем значении вопроса, как он встал перед нами п итоге работы секции и как он, на мой взгляд, встал теперь перед партией в целом.

Товарищи, совершенно естественно, что в развитии пролетарской революции нам приходится выдвигать на первое место то один, то другой из наиболее сложных и важных вопросов общественной жизни. Совершенно естественно, что при переиороте, который затрагивает и не может не затрагивать самые глубокие основы жизни, самые широкие массы населения, — ни одна партия, ни одно даже самое близкое к массам правительство абсолютно не в состоянии охватить сразу все стороны жизни. И если сейчас нам приходится останавливаться на вопросе о работе в деревне и из этого вопроса выделять преимущественно положение среднего крестьянства, — то, с точки зрения развития пролетарской революции вообще, тут не может быть ничего странного и ненормального. Понятно, что пролетарской революции пришлось начать с основного отношения между двумя враждебными классами, между пролетариатом и буржуазией. Основной задачей было — передать власть в руки рабочего класса, обеспечить ого диктатуру, свергнуть буржуазию и отнять у нее те экономические источники ее власти, которые безусловно являются помехой в деле всякого социалистического строительства вообще. Все мы, поскольку знакомы с марксизмом, никогда не сомневались в топ истине, что решающее значение в капиталистическом обществе может иметь, по самому экономическому строению этого общества, либо пролетариат, либо буржуазия. Теперь мы видим много бывших марксистов, — например, из лагеря меньшевиков, — утверждающих, будто в период решительной борьбы пролетариата с буржуазией может господствовать демократия вообще. Так говорят меньшевики, всецело спевшиеся с эсерами. Точно не сама буржуазия создает или отменяет демократию, смотря по тому, что ей выгоднее! А раз так, то не может быть никакой речи о демократии вообще во время обостренной борьбы буржуазии с пролетариатом. Приходится только удивляться, как быстро эти марксисты или якобы-марксисты, — например, наши меньшевики, — как быстро они разоблачают себя, как

ЗАСЕДАНИЕ ВОСЬМОЕ

343

быстро выходит наружу настоящая их природа, природа мелкобуржуазных демократов.

Маркс всю жизнь больше всего боролся против иллюзий мелкобуржуазной демократии и буржуазного демократизма. Маркс больше всего высмеивал пустые слова о свободе и равенстве, когда они прикрывают свободу рабочих умирать с голоду, или равенство человека, продающего слою рабочую силу, с буржуа, который будто бы на свободном рынке свободно и равноправно покупает его труд и т. п. Маркс во всех своих экономических произведениях выяснял ато. Можно сказать, что весь «Капитал» Маркса посвящен выяснению той истины, что основными силами капиталистического общества являются и могут являться только буржуазия и пролетариат: — буржуазия, как строитель этого капиталистического общества, как его руководитель, как его двигатель, — пролетариат, как его могильщик, как единственная сила, способная сменить его. Едва ли найдется хоть одна глава в каком бы то ни было сочинении Маркса, которая не была бы посвящена этому. Можно сказать, что социалисты всего мира во II Интернационале бесчисленное количество раз клялись и божились перед рабочими в понимании этой истины. Но, когда дошло дело до настоящей и притом решительной борьбы между пролетариатом и буржуазией за власть, тогда мы увидели, что наши меньшевики и эсеры, а также вожди старых социалистических партий во всем мире, эту истину забыли и принялись чисто-механически повторять филистерские фразы о демократизме вообще.

У нас иногда пытаются придать этим словам нечто как будто более «крепкое», когда говорят: «Диктатура демократии». Это уже совершенная бессмыслица. Мы пз истории прекрасно знаем, что диктатура демократической буржуазии обозначала не что иное, как расправу с восставшими рабочими. Так было начиная с 1848 г., — во всяком случае ие позже, но отдельные примеры можно найти и раньше. История показывает нам, что именно в буржуазной демократии развертывается широко и свободно самая острая борьба между пролетариатом и буржуазией. Нам пришлось убедиться в правильности этой истины на практике. И если шаги Советского правительства с октября 1917 г. отличались твердостью во всех коренных вопросах, то это именно потому, что мы от этой истины никогда не отступали, никогда ее не забывали. Только диктатура одного класса — пролетариата — может решить вопрос в борьбе с буржуазией за господство. Победить буржуазию может только диктатура пролетариата. Свергнуть буржуазию может только пролетариат. Вести за собой массы против буржуазии может только пролетариат.

Отсюда, ОДНАКО, ни в коем случае не следует, — это было бы глубочайшей ошибкой, — что и в дальнейшем строительстве коммунизма, когда буржуазия уже свергнута, когда политическая

344

ПРОТОКОЛЫ VIII СЪЕЗДА РКП (б)

; власть уже в руках пролетариата, — будто и дальше нам можно ^обойтись без участия средних, промежуточных элементов.

Естественно, что в начале революции, — пролетарской революции, — все внимание ее деятелен устремляется на главное, на основное: на посподство пролетариата и обеспечение этого господства победой рад буржуазией, — обеспечение того, чтобы буржуазия не могла вернуться к власти снова. Мы прекрасно знаем, что в руках буржуазии до сих пор остаются преимущества, связанные с ее богатствами в других странах, пли состоящие, иногда даже у нас, в денежном богатстве. Мы хорошо знаем, что есть социальные элементы более опытные, чем пролетарии, которые буржуазии помогают. Мы хорошо знаем, что буржуазия не оставила мысли о возвращении своей власти, не прекратила попыток к восстановлению своего господства.

Но это далеко еще не все. Буржуазия, которая больше всего выдвигает принцип: «Где хорошо, там отечество», буржуазия, которая в смысле денег всегда была интернациональна, — буржуазия в мировом масштабе сейчас еще сильнее нас. Ее господство быстро подрывается, она видит такие примеры, как венгерская революция, — о которой мы имели счастье вчера вам сообщить и о которой сегодня приходят подтверждающие сведения, — она уже начинает понимать, что ее господство колеблется. У нее не остается свободы действий. Но сейчас, если учитывать материальные средства во всемирном масштабе, нельзя не признать, что материально буржуазия теперь еще сильнее нас.

Вот почему девять десятых нашего внимания, нашей практической деятельности были и должны были быть посвящены этому основному вопросу — свержению буржуазии, утверждению власти пролетариата, устранению всякой возможности возврата буржуазии к власти. Это совершенно естественно, законно, неизбежно и очень многое в этом отношении было с успехом сделано.

Теперь же мы должны поставить на очередь вопрос о других I слоях. Мы должны, — это было общее наше заключение в аграр-1 ной секции, п в этом, мы уверены, сойдутся все партийные работники, потому что мы только подытожили опыт их наблюдений, — |мы должны поставить на очередь во всем его объеме вопрос о '. среднем крестьянстве.

Конечно, найдутся люди, которые вместо обдумывания хода нашей революции, вместо размышления о том, какие задачи стоят сейчас перед нами, — вместо этого используют всякий шаг Советской власти для хихиканья и критиканства того типа, что мы наблюдаем у господ меньшевиков и правых эсеров. Это — люди, которые до сих пор не поняли, что они должны сделать выбор между нами и буржуазной диктатурой. Мы проявили по отношению к ним много терпения и даже добродушия, мы предоставим им еще раз возможность испытать это наше добродушие, но в не-

ЗАСЕДАНИЕ ВОСЬМОЕ

345

далеком будущем атому терпению и добродушию мы положим конец и, если они своего выбора не сделают, мы совершенно серьезно предложим им отправиться к Колчаку. (Аплодисменты.) Мы не ожидаем особенно блестящих умственных способностей от утих людей. (Смех.) Но можно было бы ожидать, что, испытав на себе зверства Колчака, они должны бы понять, что мы имеем право требовать от них, чтобы они сделали выбор между нами и Колчаком. Если в первые месяцы после Октября многие наивные люди имели глупость думать, что диктатура пролетариата это нечто преходящее, случайное, то теперь даже меньшевики и эсеры должны бы понять, что есть что-то закономерное в той борьбе, которая идет под натиском всей международной буржуазии. \ На деле создались только две силы: диктатура буржуазии и..диктатура пролетариата. Кто не вычитал этого из Маркса, кто не вычитал этого из сочинений всех великих социалистов, — тот никогда социалистом не был, ничего в социализме не понимал, а только называл себя социалистом. Этим людям мы даем короткий срок на размышление и требуем, чтобы они этот вопрос решили. Я упомянул о них потому, что теперь они говорят или будут говорить: «Большевики поставили вопрос о среднем крестьянстве, хотят заигрывать с ним». Я превосходно знаю, что аргументация этого рода, и гораздо более худшая, находит широкое место в меньшевистской печати. Мы ее отбрасываем, мы никогда не придаем значения болтовне наших противников. Люди, способные до сих пор перебегать между буржуазией и пролетариатом, могут говорить, что хотят. Мы идем своей дорогой.

Наш путь определяется прежде всего классовым учетом сил. 1.3 капиталистическом обществе развивается борьба буржуазии и пролетариата. Пока эта борьба еще не закончена, наше усиленное внимание будет сосредоточено на том, чтобы довести ее до конца. Она еще не доведена до конца. В этой борьбе уже многое удалось сделать. Сейчас международная буржуазия уже не может действовать со свободными руками. Лучшее доказательство этому то, что произошла венгерская пролетарская революция. Поэтому» ясно, что наше строительство в деревне вышло уже за те рамки, когда все подчинено было основному требованию борьбы за власть.

Это строительство прошло две главные фазы. В октябре 1917 г. | мы брали власть вместе с крестьянством в целом. Это была революция буржуазная, поскольку классовая борьба в деревне еще не (развернулась. Как я уже говорил, только летом 1918 г. началась настоящая пролетарская революция в деревне. Если бы мы не сумели поднять эту революцию, работа наша была бы неполна. Перв ым. этапом было взятие власти в городе, установление советской формы правления. Вторым этапом было то, что для всех социалистов является основным, бЪз чего социалисты — не социалисты:

349

ПРОТОКОЛЫ VIII СЪЕЗДА РКП(в)

'выделение в деревне пролетарских и полупролетарских элементов, 'сплочение их с городским пролетариатом для борьбы против буржуазии в деревне. Этот этап в основном также закончен. Те орга-; низании, которые мы первоначально для этого создали, комитеты бедноты, настолько упрочились, что мы нашли возможным заменить их правильно выбранными Советами, т. е. реорганизовать сельские Советы так, чтобы они стали органами классового господства, органами пролетарской власти в деревне. Такие меро-'приятпя, как закон о социалистическом землеустройстве и о переходных мерах к социалистическому земледелию, — который прошел не очень давно через Центральный Исполнительный Комитет и всем, конечно, известен, — подводят итог пережитому с точки зрения нашей пролетарской революции.

Главное, что является первой и основной задачей пролетарской революции, мы сделали. И именно потому, что мы это сделали, — на очередь стала задача более сложная: отношение к среднему крестьянству. Кто думает, что выдвигание этой задачи является чем-либо похожим на ослабление характера нашей власти, на ослабление диктатуры пролетариата, на изменение, хотя бы частичное, хотя бы совсем слабое изменение нашей основной политики, — тот совершенно не понимает задач пролетариата, задач коммунистического переворота. Я уверен, что таких людей в нашей партии не найдется. Я хотел только предостеречь товарищей против тех людей, которые найдутся вне рабочей партии и будут так говорить не потому, чтобы это вытекало из какого-нибудь миросозерцания, а просто для того, чтобы испортить дело нам и помочь белогвардейцам, — говоря проще, чтобы натравить на нас среднего мужика, который всегда колебался, не может не колебаться и довольно долго еще будет колебаться. Чтобы натравить его на нас, они будут говорить: «Смотрите, они заигрывают с вами! Значит, учли ваши восстания, значит, поколебались» и т. д. и т. п. Нужно, чтобы против такой агитации все наши товарищи были вооружены. И я уверен, что они будут вооружены, если мы добьемся теперь постановки этого вопроса с точки зрения классовой борьбы.

I Совершенно ясно, что этот основной вопрос является задачей ) более сложной, но не менее насущной: как определить точно от-; ношение пролетариата к среднему крестьянству? Товарищи, этот вопрос для марксистов не представляет трудности с точки зрения теоретической, которую усвоило громадное большинство рабочих. Я напомню, например, что в книге Каутского об аграрном вопросе, написанной еще в то время, когда Каутский правильно излагал учение Маркса и признавался бесспорным авторитетом в этой области, — в этой книге об аграрном вопросе он говорит по поводу перехода от капитализма к социализму: ^адачей социалистической падтии является нейтрализация крест^ янст. вЙл.1.1 в,2 кЬШшж§ЕМ

ЗАСЕДАНИЕ ВОСЬМОЕ

347

\ того, чтобы крестьянин остался нейтральпым в борьбе между про-

i летариатом п буржуазией, чтобы крестьянин не мог оказать ак-

| тивной помощи буржуазии против нас.

' В течение громадного периода господства буржуазии крестьянство поддерживало ее власть, было на стороне буржуазии. Это понятно, если принять во внимание экономическую силу буржуа-

«зии и политические средства ее господства. Мы не можем рассчитывать, чтобы средний крестьянин стал немедленно на нашу сторону. Но если мы правильно будем вести политику, то через некоторое время зти колебания прекратятся, и крестьянин сможет встать на нашу сторону.

Еще Энгельс, который вместе с Марксом заложил основы научного марксизма, т. е. учения, которым руководится наша партия постоянно п в особенности во время революции, — еще

^Энгельс устанавливал подразделение крестьянства на мелкое, среднее и крупное, и это деление для громадного большинства европейских стран и теперь соответствует действительности. Энгельс говорил: «Может быть, даже крупное крестьянство не везде придется подавлять насилием». А чтобы мы могли когда-нибудь применять насилие к среднему крестьянству (мелкое — наш друг), — об этом ни один разумный социалист никогда не думал. Так говорил Энгельс в 1894 г., за год до своей смерти, когда аграрный вопрос встал на очередь дня ¹³³. Эта точка зрения нам показывает ту истину, которую иногда забывают, но относительно которой в теории мы все согласны. По отношению к помещикам и капиталистам наша задача — полная экспроприация. Но никаких насилий по отношению к среднему крестьянству мы не допускаем. Даже по отношению к богатому крестьянству мы не говорим с такой решительностью, как по отношению к буржуазии: абсолютная экспроприация богатого крестьянства и кулаков. В нашей программе это различие проведено. Мы говорим: подавление сопротивления богатого крестьянства, подавление его контрреволюционных поползновений. Это не есть полная экспроприация.

Основное различие, которое определяет наше отношение к буржуазии и к среднему крестьянству, — полная экспроприация буржуазии, союз с средним крестьянством, не эксплуатирующим других, — эта основная линия в теории всеми признается. Но на практике эта линия соблюдается непоследовательно, на местах не научились еще соблюдать ее. Когда, свергнув буржуазию и укрепив свою власть, пролетариат взялся с разных сторон за дело созидания нового общества, вопрос о среднем крестьянстве выдвинулся на первый план. Ни один социалист в мире не отрицал того"\ что созидание коммунизма пойдет по-разному в странах крупного! земледелия и в странах мелкого земледелия. Это — самая элемен-; тарная, азбучная истина. Из этой истины вытекает, что по! мере того, как мы приближаемся к задачам коммунистического

348

ПРОТОКОЛЫ VIII СЪЕЗДА РКП(б)

строительства, центральное внимание наше должно сосредоточи-| ваться в известной мере как раз на среднем крестьянстве.

Многое зависит от того, как мы определим наше отношение К среднему крестьянству. Теоретически этот вопрос решен, но мы превосходно испытали, мы по себе знаем разницу между теоретическим решением вопроса и практическим проведением решения в жизнь. Мы подошли вплотную к этой разнице, которая так характерна для великой французской революции, когда французский Конвент размахивался широкими мероприятиями, а для проведения их не имел должной опоры, не знал даже, на какой класс надо опираться для проведения той или иной меры.

Мы стоим в условиях неизмеримо более счастливых. Благодаря целому веку развития мы знаем, на какой класс мы опираемся. Но мы знаем также и то, что практического опыта у этого класса очень и очень недостаточно. Основное для рабочего класса, для рабочей партии было ясно: свергнуть власть буржуазии и дать власть рабочим. Но как это сделать? Все помнят с какими трудностями, через сколько ошибок мы переходили от рабочего контроля к рабочему управлению промышленностью. А ведь это было работой внутри нашего класса, внутри пролетарской среды, с которой нам всегда приходилось иметь дело. А теперь нам приходится определять наше отношение к новому классу, к тому классу, которого городской рабочий не знает. Необходимо определить отношение к классу, который не имеет определенного устойчивого положения. Пролетариат в массе за социализм, буржуазия в массе против социализма,—определить отношение между двумя этими классами легко. А когда мы переходим к такому слою, как сред-!нее крестьянство, то оказывается, что это — такой класс, кото-\ рый колеблется. Он отчасти собственник, отчасти труженик. Он ^!не эксплуатирует других представителей трудящихся. Ему десятилетия приходилось с величайшим трудом отстаивать свое положение, он испытал на себе эксплуатацию помещиков и капиталистов, он вынес все, п в то же время он — собственник. Поэтому паше отношение к этому колеблющемуся классу представляет громадные трудности. Основываясь на нашем более чем годичном опыте, на нашей более чем полугодовой пролетарской работе в деревне, на том, что уже произошло классовое расслоение деревни, — мы больше всего должны остерегаться здесь торопливости, неумелой теоретичности, претензий счесть готовым то, что нами ьырабатывается, чего мы еще не выработали. В резолюции, которую предлагает вам комиссия, выбранная секцией, и которую вам прочтет один из дальнейших ораторов, вы найдете достаточное предостережение на этот счет.

С точки зрения экономической ясно, что нам нужно пойти на

помощь среднему крестьянству. В этом теоретически нет никакого сомнения. Но при наших нравах, при нашем уровне культур-

 

ЗАСЕДАНИЕ ВОСЬМОЕ

349

ности, при нашем недостатке культурных и технических сил, которые мы могли бы предложить деревне, и при том бессилии, с которым мы часто подходим к деревне, товарищи очень часто проводят принуждение, чем портят все дело. Не далее как вчера мне один товарищ дал брошюрку, называемую «Инструкции и положения о постановке партийной работы в Нижегородской губернии», издание Нижегородского комитета РКП (большевиков), — и и этой брошюрке я читаю, например, на стр. 41: «Декрет о чрезвычайном налоге должен всей своей тяжестью лечь на плечи деревенских кулаков, спекулянтов и вообще средний элемент крестьянства». Вот это можно сказать, что люди «поняли»! Либо это — опечатка, — но нетерпимо, чтобы такие опечатки допускались! Либо это — спешная, торопливая работа, которая показывает, как опасна всякая торопливость в этом деле. Либо тут — это самое худшее предположение, которое я не хочу сделать по отношению к нижегородским товарищам, — либо тут просто непонимание. Очень может быть, это — просто недосмотр ¹³⁴.

На практике происходят такие случаи, как рассказывал один товарищ в комиссии. Его обступили крестьяне, и каждый спрашивал: «Определи, середняк я или нет? У меня две лошади и одна корова. У меня две коровы и одна лошадь» и т. д. И вот этому агитатору, разъезжающему по всем уездам, необходимо обладать таким безошибочным термометром, чтобы можно было поставить его крестьянину и сказать, середняк он или лот. Для этого надо знать! нею историю хозяйства этого крестьянина, отношение его к пиз-1 шим и высшим группам, — а знать этого с точностью мы не можем.;

Тут надо много практического умения, знания местных условий. Этого у нас еще нет. Сознаться в этом вовсе не совестно; мы должны открыто это признать. Мы никогда по были утопистами и не воображали, что коммунистическое общество мы будем строить чистенькими руками чистеньких коммунистов, которые должны рождаться и воспитываться в чисто-коммунистическом обществе. Это — детские побасенки. Строить коммунизм мы должны из обломков капитализма, и только тот класс, который закален в борьбе против капитализма, может это сделать. Пролетариат, — вы превосходно это знаете, — не лишен недостатков и слабостей капиталистического общества. Он борется за социализм, и вместе с тем борется против своих собственных недостатков. Лучшая передовая часть пролетариата, которая в городах десятилетиями вела отчаянную борьбу, могла перенимать в этой борьбе всю культуру городской и столичной жизни и в известной степени ее восприняла. Вы знаете, что деревня была осуждена даже в передовых странах на темноту. Конечно, культурность деревни будет нами повышена, но это дело годов и годов. Вот что у нас всюду забывают товарищи и вот что особенно наглядно рисует перед нами каждое слово людей с мест, не здешних интеллигентов,

350

ПРОТОКОЛЫ VIII СЪЕЗДА РКП (6)

не людей ведомственных, — их мы много слышали, — а людей, практически наблюдавших работу в деревне. Вот эти голоса нам были особенно ценны в аграрной секции. Эти голоса будут особенно ценны теперь, — я уверен в этом, — для всего партийного съезда, так как они взяты не из книг, не из декретов, а из самой жизни.

Все это побуждает нас работать в том смысле, чтобы внести побольше ясности в наши отношения к среднему крестьянству. Это очень трудно, потому что ясности этой нет в жизни. Этот вопрос не только не разрешен, но и неразрешим, если хотят решить его сразу и сейчас же. Есть люди, которые говорят: «Не нужно было писать такого количества декретов», — и упрекают Советское правительство за то, что оно взялось за писание декретов, не зная, как их провести в жизнь. Эти люди в сущности не аамечают, как они скатываются к белогвардейцам. Если бы мы ожидали, что от написания сотни декретов изменится вся деревенская жизнь, мы были бы круглыми идиотами. Но если бы мы отказались от того, чтобы в декретах наметить путь, мы были бы изменниками социализму. Эти декреты, которые практически не могли быть проведены сразу и полностью, играли большую роль для пропаганды. Если в прежнее время мы пропагандировали общими истинами, то теперь мы пропагандируем работой. Это — тоже проповедь, но это проповедь действием — только не в смысле единичных действий каких-нибудь выскочек, над чем мы много смеялись в эпоху анархистов и старого социализма. Наш декрет есть призыв, но не призыв в прежнем духе: «Рабочие, поднимайтесь, свергайте буржуазию!». Нет, это — призыв к массам, призыв их к практическому делу. Декреты, это — инструкции, зовущие к массовому практическому делу. Вот что важно. Пусть в этих декретах многое негодно, много такого, что в жизнь не пройдет. Но в них есть материал для практического дела, и задача декрета состоит в том, чтобы научить практическим шагам те сотни, тысячи и миллионы людей, которые прислушиваются к голосу Советской власти. Это — проба практического действия в области социалистического строительства в деревне. Если мы так будем смотреть, тогда из суммы наших законов, декретов и постановлений мы вынесем чрезвычайно много. Мы не будем смотреть на них, как на абсолютные постановления, которые надо во что бы то ни стало, тотчас же, сразу провести.

Надо избегать всего, что могло бы поощрить на практике отдельные злоупотребления. К нам присосались кое-где карьеристы, авантюристы, которые назвались коммунистами и надувают нас, которые полезли к нам потому, что коммунисты теперь у власти, потому, что более честные «служилые» элементы не пошли к нам работать вследствие своих отсталых идей, а у карьеристов нет никаких идей, нет никакой честности. Эти люди, которые стремятся только выслужиться, пускают на местах в ход принужде-

ЗАСЕДАНИЕ ВОСЬМОЕ

351

ние и думают, что это хорошо. А «а деле это приводит иногда к тому, что крестьяне говорят: «Да здравствует Советская власть, но долой коммунию!» (т. е. коммунизм). Такие случаи не выдуманы, а взяты из живой жизни, из сообщений товарищей с мест. Мы не должны забывать того, какой гигантский вред приносят всякая неумеренность, всякая скоропалительность и торопливость.

Нам нужно было спешить во что бы то ни стало, путем отчаянного прыжка, выйти из империалистической войны, которая нас довела до краха, нужно было употребить самые отчаянные усилия, чтобы раздавить буржуазию и те силы, которые грозили раздавить нас. Все это было необходимо, без этого мы не могли бы победить. Но если подобным же образом действовать по отношению к среднему крестьянству, — это будет таким идиотизмом, таким тупоумием и такой гибелью дела, что сознательно так работать могут только провокаторы. Задача должна быть здесь поставлена совсем иначе. Тут речь идет не о том, чтобы сломить сопротивление заведомых эксплуататоров, победить их и низвергнуть,— задача, которую мы ставили раньше. Нет, по мере того, как мы эту главную задачу решили, на очередь становятся задачи более сложные. Тут насилием ничего не создашь. Насилие по отношению к среднему крестьянству представляет из себя величайший вред. Это — слой многочисленный, многомиллионный. Даже в Европе, где нигде он не достигает такой силы, где гигантски развита техника и культура, городская жизнь, железные дороги, где всего легче было бы думать об этом, — никто, ни один из самых революционных социалистов не предлагал насильственных мер по отношению к среднему крестьянству.

Когда мы брали власть, мы опирались на все крестьянство целиком. Тогда у всех крестьян была одна задача — борьба с помещиками. Но до сих пор у них осталось предубеждение против крупного хозяйства. Крестьянин думает: «Если крупное хозяйство, значит, я опять батрак». Конечно, это ошибочно. Но у крестьянина с представлением о крупном хозяйстве связана ненависть, воспоминание о том, как угнетали народ помещики. Это чувство остается, оно еще не умерло.

Больше всего мы должны основываться па той истине, что здесь методами насилия по самой сути дела ничего нельзя достигнуть. Здесь экономическая задача стоит совсем иначе. Здесь нет той верхушки, которую можно срезать, оставив весь фундамент, все здание. Той верхушки, которою в городе были капиталисты, адесь нет. Действовать здесь насилием, значит погубить все дело. Здесь нужна работа длительного воспитания. Крестьянину, который не только у нас, а во всем мире, является практиком и реалистом, мы должны дать конкретные примеры в доказательство того, что «коммуния» лучше всего. Конечно, не выйдет никакого толку, если в деревне будут появляться скоропалительные люди, которые

13 VJI1 съезд РКП(б)

352

ПРОТОКОЛЫ VIII СЪЕЗДА РКП (б)

порхнули туда из города, приехали, покалякали, учинили несколько интеллигентских, а то и не интеллигентских склок и, расплевавшись, разъехались. Это бывает. Вместо уважения, они вызывают насмешку, и совершенно законно.

По этому вопросу мы должны сказать, что коммуны мы поощряем, но они должны быть поставлены так, чтобы завоевать доверие крестьянина. А до тех пор мы —учащиеся у крестьян, а не учителя их. Нет ничего глупее, когда люди, не знающие сельского хозяйства и его особенностей, люди, которые бросились в деревню только потому, что они услышали о пользе общественного хозяйства, устали от городской жизни и желают в деревне работать, — когда такие люди считают себя во всем учителями крестьян. Нет ничего глупее, как самая мысль о насилии в области хозяйственных отношений среднего крестьянина. t Задача здесь сводится не к экспроприации среднего крестья-! нина, а к тому, чтобы учесть особенные условия жизни крестья-; нина, к тому, чтобы учиться у крестьян способам перехода к луч-| шему строю и не сметь командовать! Вот правило, которое мы iсебе поставили. (Аплодисменты всего съезда.) Вот правило, которое мы постарались изложить в нашем проекте резолюции, ибо в этом отношении, товарищи, мы действительно погрешили не мало. Признаться в этом нисколько не стыдно. У нас не было опыта. Самая борьба с эксплуататорами взята нами из опыта. Если нас иногда осуждали за нее, то мы можем сказать: «Господа капиталисты, вы в этом виноваты. Если бы вы не оказали такого дикого, такого бессмысленного, наглого и отчаянного сопротивления, если бы вы не пошли на союз с буржуазией всего мира,— переворот принял бы более мирные формы». Теперь, отразив бешеный натиск со всех сторон, мы можем перейти к иным методам, потому что мы действуем не как кружок, а как партия, ведущая за собой миллионы. Миллионы не могут сразу понять перемену курса и поэтому сплошь и рядом удары, предназначаемые для кулаков, попадают в среднего крестьянина. Это не удивительно. Надо только понять, что это вызывается историческими условиями, которые изжиты, и что новые условия и новые задачи по отношению к этому классу требуют новой психологии.

Наши декреты относительно крестьянского хозяйства в основе правильны. Мы ни от одного из них не имеем оснований отказываться, ни об одном жалеть. Но если декреты правильны, то неправильно навязывать их крестьянину силой. Ни в одном декрете об этом не говорится. Они правильны, как намеченные пути, как призыв к практическ<