Глава первая тяжелая болезнь

 

В Минас Тирите, столице Гондора гремел праздник. Толпы народа ликовали на улицах прекрасного города. Повсюду пели, танцевали и пили хмельные напитки горожане и приехавшие со всех концов королевства гости. И хотя в календаре день этот был самый обычный, и погода была на редкость пасмурной, и с юга тянуло промозглым сырым ветром, а в воздухе кружились первые снежинки, которые таяли, не достигнув земли, настроение у всех было самым, что ни на есть превосходным. И было от чего! Вернулся «Хеллуин», один из трех кораблей, отправившихся на поиски Чаши Анариона.

Счастливая звезда не подвела гондорцев. Корабль вернулся с победой. Торонгил и Гэндальф, возглавившие экспедицию, привезли в Гондор Чашу из Белого Древа. А это значило, что теперь к Гондору вернутся его былые слава и величие. А может быть, даже возвратится и Король. Теперь уже многие стали поговаривать об этом вслух. Старинные песни и предания то и дело раздавались в людских толпах.

Участников похода гондорцы буквально носили на руках. Толпами они устремлялись к Андуинской гавани, в которой гордо покачивался на волнах красавец «Хеллуин». Капитан Гайма стал самым популярным человеком в стране, а его матросы также купались в лучах славы.

Конечно кто-то вздыхал по поводу тех, кто не вернулся из похода. Без этого не бывает. Но слезам и вздохам тут же приходили на смену радостные мысли о том, что великие воины сполна исполнили свой долг перед Гондором, и страна будет гордиться ими, а лучшие поэты сложат о них песни, которые переживут века. Так что даже близкие родственники погибших принимали самое активное участие во всеобщем празднике и ликовании. К тому же, наместник Эктилион распорядился выдать им награду наравне с остальными, так что все они были окружены заботой и вниманием. Это потом, когда праздник закончится, прекратятся пиры и гуляния, они снова познают всю горесть и печаль потери близких и дорогих людей. А сейчас они старались не думать об этом.

Но были и такие, кто вовсе не принимал участие во всеобщем веселье. Правда, все они не были гондорцами. Их было трое: главный герой похода Торонгил, его друг маг Гэндальф и хоббит по имени Бильбо. Бильбо Бэггинс из Хоббитании.

Да, да! Бильбо оказался в Минас Тирите. И была этому веская причина.

Когда во время своего второго великого путешествия Бильбо Бэггинс вдруг оказался в болотах Мертвой топи, довелось ему встретиться с самой королевой болот. Ведьма попыталась отнять у хоббита волшебное кольцо, за что и поплатилась жизнью. Бильбо убил ведьму, опрокинув на нее ее же колдовской котел. Ведьма погибла ужасной смертью, но перед смертью успела пообещать Бильбо, что никогда больше не найдет он покоя, потому что ее проклятье обрекает его на вечные скитания по белому свету. И, видимо, ее слова оказались не пустой угрозой, потому что очень не скоро вернулся тогда Бильбо домой, а потом не прошло и тридцати лет, как он вновь отправился путешествовать. В третий раз! Вот уж это никуда не годится, сказали бы хоббиты, если бы прознали об этом.

Ну и что? Отправиться то он отправился, это факт. Как сказал Гэндальф, на увеселительную прогулку. По морю!!! Да вот только назад в Хоббитанию вернуться ему не довелось. Вместо прогулки получилось самое, что ни на есть настоящее приключение, впрочем, когда рядом Гэндальф, иначе и быть не может. И Бильбо опять показал себя молодцом. Прошел через все испытания, поднялся на гору Ардагард и провалился в ее недра вместе с гномами Балином и Двалином и темным эльфом Ольве. Там его чуть не съели только что вылупившиеся из яиц драконы. Оказывается, под горой было хранилище драконов, где они веками откладывали яйца на случай, если их род окажется в опасности. Там Бильбо, надев свое Кольцо, встретился со старым знакомым. Это был дракон Смог. Но и из этой передряги вышел Бильбо невредимым. А когда корабли достигли Зачарованных островов, именно Бильбо нашел Чашу Анариона. Она была в руках у мертвой королевы Берутиэль. Когда рядом с ней оказалось волшебное кольцо, Берутиэль захотела овладеть им, чтобы покинуть Мир теней. И так она заласкала и зацеловала хоббита, привидевшись ему молодой красавицей, что тот едва сам не отправился на тот свет. В последнюю минуту его спасли Гэндальф с друзьями. Вырвали его почти обессилевшего прямо из лап смерти

Хоббита отнесли обратно на корабль и повезли домой, да вот только в дороге одолела его тяжелая болезнь. Все-таки наложила на него смертельные чары мертвая королева. Хотя, вначале никто этого не заметил. Даже Гэндальф. Да и сам Бильбо чувствовал себя вполне нормально. У него ничего не болело. Только вот все время ему нестерпимо хотелось спать. В этом тоже ничего удивительного вроде бы не было. После всех испытаний, почему бы не выспаться?

И Бильбо спал. Проспал целые сутки, потом, опять же не без помощи Гэндальфа, проснулся. Но не прободрствовал и трех часов, как снова заснул.

– Пусть поспит, – махнул рукой Гэндальф, когда ему со смехом рассказали об этом Балин и Двалин. – Хоббиты такие же известные сонули, как и едоки.

И Бильбо проспал еще сутки, затем вторые.

– Это уже никуда не годится! – воскликнул тогда в удивлении Балин. – Я пойду все расскажу Гэндальфу.

В этот раз маг не стал махать рукой. Напротив, на его лице появилось озабоченное выражение.

– Пойдем, посмотрим, – сказал он и отправился в каюту, где спал хоббит. – Это становится забавным.

В этот раз он не стал сразу будить Бильбо, просто сел рядом и внимательно вгляделся в его лицо, прислушался к дыханию.

– Да, – наконец пробормотал он, – не нравится мне это. Ох, не нравится. И ничего забавного тут нет. Это уж точно! Вы пробовали его будить?

Гномы сокрушенно поскребли бороды и пожали плечами:

– Да ты вроде как не велел.

Гэндальф положил хоббиту руку на плечо и несколько раз его потряс.

– Бильбо, – тихим и ласковым голосом позвал он. – Бильбо, малыш! Пора вставать. Ну сколько можно спать? Завтрак давно на столе.

Гномы прыснули, но Гэндальф так на них зыркнул, что они тут же снова стали серьезными.

Ресницы Бильбо вздрогнули, и он открыл глаза. Маг увидел в них испуг и поспешил успокоить друга:

– Это я Гэндальф, твой друг. А это гномы. Братья Балин и Двалин. Надеюсь, ты нас не забыл?

– Привет, Бильбо! – хором отозвались гномы и сняли колпаки. – Всегда к твоим услугам!

Бильбо облегченно вздохнул и улыбнулся:

– Ах, это вы? Какое счастье! А то мне все кажется, что я опять брожу в потемках.

Лицо Гэндальфа и без того мрачное, стало еще более мрачным.

– Вот что, братцы, – обратился он к гномам, – сходите-ка подышать свежим воздухом. Мне тут надо перекинуться парой словечков с глазу на глаз с нашим почтеннейшим господином Бэггинсом.

И хотя такое обращение, конечно же, не пришлось гномам по вкусу, их уважение к Гэндальфу было слишком велико, чтобы припираться с ним, и они послушно покинули каюту. Гэндальф закрыл за ними дверь, прислушался, не остались ли они подслушивать, и нет ли за ней еще кого, и снова вернулся к хоббиту.

– А ведь ты мне еще не рассказывал, что там с тобой произошло, после того, как тебя утащили черланы. Не пришла ли пора?

Бильбо устало отвернулся.

– А чего там рассказывать? И рассказывать нечего, – пробормотал он и притворно широко зевнул.

Гэндальф повернул Бильбо обратно к себе и заглянул ему в глаза:

– Ты опять надевал его? – шепотом спросил он. – Говори!

Бильбо некоторое время молчал, затем сделал недоуменное лицо.

– Про что ты спрашиваешь? Что я надевал? А разве я что-то должен был надеть?

– Я спрашиваю про Кольцо, – твердым не знающим сомнений голосом произнес Гэндальф. – Ты надевал его?

Бильбо задумался. Он явно силился что-то вспомнить, наконец, печально вздохнул:

– Не помню, Гэндальф, вот честное слово не помню. Все в голове крутится, как в тумане. Я даже не могу тебе точно сказать, надевал я его или нет. А вот эта ужасная королева Берутиэль, с ее проклятыми кошками, хотела его надеть. Да-да! И даже очень хотела. Она пыталась выманить его у меня!

Бильбо внезапно сильно разволновался. Волнение появилось и на лице Гэндальфа.

– Ну-ка, ну-ка, – оживился он. – Это уже кое-что. Давай рассказывай поподробнее!

– А чего тут рассказывать? Конечно она была красивая, до того, как стала пострашней смерти. Ну да, очень красивая. И просит: покажи, да покажи! Ну я ей и показал. Отчего же не показать? А она и говорит: давай меняться, я тебе чашу, ты мне кольцо. Ишь чего удумала? Нужна мне ее чаша! Ну да и я не лыком шит. Показал ей кукиш. А она все равно просит, да еще и обнимается при этом, и, как бы это сказать поделикатнее, целуется, стерва.

– Целуется? – воскликнул Гэндальф. – Она целовала тебя?

– Ну да, – смутился Бильбо, – целовала. И поцелуи у нее такие были сладкие. Так весь и обмякаешь, словно тесто. Ни рук, ни ног под собой не чувствуешь. Просто не верится, что потом все так страшно закончилось. Ой, что-то мне не по себе. Почему-то голова закружилась. Неужели это морская болезнь? Пожалуй мне стоит опять прилечь.

– Что ж, отдыхай, – пробормотал в задумчивости Гэндальф. – Отдыхай.

Бильбо так и повалился обратно в свою висячую матросскую койку. Закрыл глаза и тут же засопел, сладко причмокивая губами. Гэндальф посидел немного рядом, вслушиваясь в дыхание и невнятное бормотание спящего хоббита, потом вышел из каюты. Перед ним тут же оказались Балин и Двалин.

– Что опять спит? – с тревогой спросили они.

Гэндальф кивнул, и не сказав ни слова, проследовал на нос корабля. Там он и оставался до вечера, пристально вглядываясь в морскую даль. Недвижимый, как статуя и суровый и неприступный, как крепость. Никто не решался подойти к нему. Даже Торонгил. Затем, к вечеру, он опять спустился в каюту, где все еще глубоким сном спал Бильбо.

– Что с ним? – спросили мага стоящие около хоббита гномы. В их лицах Гэндальф увидел искреннее беспокойство за товарища. – Чего это он такой?

– Какой? – спросил Гэндальф.

– Сонный, вот какой! – воскликнул Балин. – Долго он будет вот так спать? Это же не нормально!

Гэндальф пожал плечами и проворчал:

– Чего же тут ненормального? Спящий хоббит.

– Нет, Гэндальф, ты чего-то недоговариваешь, – продолжал приставать Балин. – Я ведь по глазам твоим вижу, что с Бильбо беда приключилась. Что же ты от нас скрываешь? Разве мы враги ему?

– Это точно, – согласился с братом Двалин. – Даже обидно как-то! Как топором махать, так гномы, а как чего рассказать, так с твоей стороны недоверие, Гэндальф.

Маг улыбнулся:

– Как вы однако на меня напали! А если я сам ничего не пойму?

– Ты то? – усмехнулся Балин. – Вот уж чему не поверю, так это тому, что Гэндальф Серый чего-то не понимает.

– Скажи, – взял мага за руку Двалин, – это ведь все из-за того, что он на Зачарованном острове побывал и с мертвой королевой разговаривал?

– Да вы сами лучше меня все знаете. Зачем тогда пристаете?

– А что тогда делать? Что же, Бильбо все время теперь будет спать, словно спящая царевна из детской сказки?

– Хорошо, если он будет только спать, – ответил Гэндальф. – Сон, штука полезная. Как бы не случилось, что похуже.

– Неужели может быть хуже? – ахнули братья.

Маг ничего не ответил, но только в ту же ночь, и он и Балин с Двалином проснулись, потому что услышали громкие и протяжные стоны. Они вскочили с постелей и кинулись к Бильбо. Догадка оказалась верной. Стонал хоббит. Друзья засветили фонарь и приблизили к лицу Бильбо. Темнота ночи отступила, и их взорам предстал метущийся в бреду взъерошенный хоббит. Он был невероятно бледен, и по лицу его тек обильный пот, а от всего тела шел сильнейший жар. Но несмотря на жар, он весь трясся, словно его донимал январский мороз.

– Он заболел! – обеспокоено произнес Балин. – Это болезнь, и никак не сон.

Словно в подтверждение его слов, Бильбо опять громко и мучительно застонал и весь выгнулся, как будто его что-то ломало изнутри.

– Сделай что-нибудь Гэндальф! – умоляющим голосом прошептал Двалин. – Сил нет, на это смотреть.

Гэндальф положил руку на лоб хоббита, и тот сразу перестал ломаться и затих, только слышно было, как в наступившей зловещей тишине стучали его зубы.

– Бедняга! – искренне пожалели его гномы.

Гэндальф ничего не ответил, только опять вынул свою заветную флягу с целительным бальзамом, велел Балину принести ложку, когда тот выполнил его просьбу, налил несколько капель и влил их в рот Бильбо. Тот проглотил, но остался лежать с закрытыми глазами.

– Ладно хоть зубами стучать перестал, – прошептал Балин.

– Идите спать, – сказал маг гномам.

– А как же Бильбо?

– Я посижу с ним.

И Гэндальф просидел с Бильбо всю ночь. Балин просыпался три раза и каждый раз видел его долговязый силуэт, склоненный над спящим хоббитом. Больше в ту ночь Бильбо не стонал и ни кого не беспокоил. Мало того, утром он, как ни в чем не бывало, открыл глаза и спросил не готов ли завтрак.

– Ну и напугал ты нас ночью! – обрадовались его пробуждению гномы. – Так начал кричать и плакать.

– Я? – удивился Бильбо. – Ничего не помню. А какое сегодня число?

– Ты спишь уже четвертый день, – угрюмо ответил ему Гэндальф. – И наверно правильно делаешь.

– Может быть, может быть, – согласился хоббит. – Так и время быстрее идет, когда спишь. А то ведь я жду не дождусь, когда мы достигнем Лунной гавани, из которой я прямиком отправлюсь в Хоббитаун. А сейчас бы я с большим удовольствием чего-нибудь съел.

– Вот это слова настоящего хоббита, – воскликнул Двалин и хлопнул Бильбо по плечу. – Узнаю старого друга.

– Вот теперь видно, что ты здоров, – присоединился к Двалину Балин, быстро накрывая на стол нехитрый завтрак. – С чем тебя и поздравляем. Правда ведь он здоров, Гэндальф?

– Возможно, – ответил маг. – Если ночью мы были свидетелями кризиса, и он миновал, то возможно. Впрочем, время покажет.

– А я и не болел, – с набитым вяленым мясом ртом, сказал хоббит, – что это вы обо мне так печетесь?

И в доказательство своих слов Бильбо очень плотно позавтракал и к великой радости гномов не лег спать. Вместе с ними он отправился на палубу, и весь день провел на свежем воздухе. Погода была не плохая, море было спокойным, ветер не холодным. Бильбо слонялся по кораблю и заводил новые знакомства. Почему новые? Потому что обратно «Хеллуин» возвращался почти перегружен. Кроме собственного экипажа на нем еще находились экипажи «Войдрага» и «Гиллиона», кораблей, которые сгорели в Линдоне во время нападения иссури, диких слуг Черной королевы и двадцать воинов с них же. Из семидесяти участников экспедиции на Забытый запад назад возвращались только тридцать. Вот почему «Хеллуин» шел хоть и на всех парусах, но почти вдвое медленнее, чем прежде, хотя иногда, чтобы ускорить путь, воины садились на весла, и корабль летел как стрела.

Однако, несмотря на перегруженность, хоббит, гномы и маг продолжали жить в отдельной каюте, и этого их права никто не пытался оспорить.

Вечером Бильбо поужинал вместе со всеми за общим столом, веселился и болтал без умолку. Потом вернулся в свою каюту и улегся спать.

Почти под утро гномы и маг опять проснулись от его стонов, и все, что было прошлой ночью, повторилось заново. Только в этот раз Бильбо стонал еще громче, а ломало его так, что он чуть не свалился на пол. И даже, когда Гэндальф дал ему лекарство, он долго не мог успокоиться, и магу пришлось шептать какие-то заклинания и водить над ним руками. Наконец, когда уже наступил рассвет, он затих и забылся неспокойным тревожным сном.

Утром он конечно же не проснулся, и его оставили одного в каюте. Однако в полдень Балин подбежал к Гэндальфу, который как всегда был на носу корабля. Лицо у него было очень испуганным и растерянным.

– Кажется наш хоббит сбрендил, – тихо прошептал он магу в самое ухо.

Гэндальф даже ничего не стал спрашивать и кинулся к каюте. Когда он вместе с гномом вбежал внутрь, то увидел Бильбо, который на четвереньках ползал по полу и громко стонал и причитал:

– Где оно? Где оно? Куда оно подевалось? Неужели? Не может этого быть? Украли? Украли? Украли мою прелесть?

И хоббит с душераздирающим воплем стал шарить рукой по полу, словно ища что-то. Когда он оглянулся на вошедших, взгляд у него и впрямь был не совсем разумный, если не сказать безумный.

Гномы кинулись к Бильбо. Они всего лишь хотели уложить его обратно в койку, но хоббит вдруг взвизгнул и стал вырываться из их рук. Глаза его вдруг стали злыми, как у рассерженной кошки. Он даже зашипел:

– А так это вы? Это вы украли его у меня? Отдайте сейчас же назад?

Гномы оторопели.

– Мы ничего у тебя не брали, – стали оправдываться они. – Нам нечего тебе возвращать.

Но тут Бильбо вырвался из их рук и подбежал к Гэндальфу:

– Тогда это ты! Ты взял его, Гэндальф. Зачем ты это сделал?

Маг только головой покачал:

– Лучше как следует, проверь свои карманы, господин Бэггинс, прежде чем возводить напраслину на своих друзей.

– А что ж, сейчас проверю, – злобно ответил Бильбо и запустил руку в свой внутренний карман. И тут его лицо разом изменилось. – Оно здесь! Оно здесь! Но ведь я только что не мог найти его. Обшарил все карманы, на полу смотрел.

По мере того, как Бильбо говорил, настроение его, как по волшебству переходило от яростного и злобного, к добродушному и довольному.

– А оно оказывается здесь. Здес-с-сь! Моя прелесть! И никто его не украл у меня.

– О чем это он? – Балин и Двалин смотрели на друга с открытыми ртами. Они ничего не могли понять, и надеялись, что Гэндальф им все разъяснит. Но маг ничего не стал объяснять. Он обратился к хоббиту, и голос у него был более чем холоден.

– Ну так как, милейший господин Бэггинс, ты по-прежнему будешь утверждать, что мы кое-что тебе должны вернуть?

Бильбо словно подменили. Он вдруг весь разом съежился, осунулся, опустил глаза.

– Я, я, – забормотал он, – я тут, кажется, чего-то наговорил? Но ведь я не со зла. Да, да, конечно! Простите меня. Я был ужасен. Это был не я. Просто мне видимо что-то приснилось. Ну да, приснилось. Мне приснилось, что Его у меня нет. Ты понимаешь, о чем я, Гэндальф! А потом я стал искать его, и зашли вы. Что я мог подумать?

Речь хоббита была бессвязная и беспорядочная. Он сбивался, заикался, судорожно теребил руками полы своей жилетки и переводил свой виноватый как у побитой собаки взгляд с одного на другого. В конце концов все вспомнили, что перед ними всего-навсего несчастный больной хоббит. Первым подошел к нему Гэндальф.

– Ладно, успокойся, – сказал он положив ему на плечо руку, – мы не станем обижаться на тебя. Однако я должен кое-что сказать тебе, дорогой мой хоббит.

– Я тебя очень внимательно слушаю, – обрадовался тому, что его так быстро простили, Бильбо. – Вот честное слово, я больше так не буду.

– Я должен сказать тебе, Бильбо, что ты болен. Серьезно болен.

– Что ты такое говоришь? – удивился хоббит. – Да я чувствую себя, как никогда.

– Тогда ответь, пожалуйста, что произошло нынешней ночью?

– И прошлой тоже, – поддакнул Балин.

– Да, да, и прошлой тоже, – поддержал брата Двалин. – А ну, ответь нам, хоббит.

– А разве что-то было?

– Ты ничего не помнишь?

– Ничего. Разве я не спал?

Гэндальф вздохнул:

– Да ты спал. – Он препроводил хоббита к его койке, заставил его улечься, затем оглянулся на гномов. – Может быть вы ему расскажете?

– А почему бы и нет? – обрадовался Двалин.

И гномы наперебой стали рассказывать хоббиту о том, как он страдал две минувшие ночи. Бильбо слушал их с открытым ртом.

– И попробуй только нам не поверить, – погрозил ему пальцем Двалин. – Тогда точно, руки тебе больше не подадим.

– Я верю, верю, – поспешил заверить гнома Бильбо. – Хотя верится с огромным трудом.

– И тем не менее это так, – подытожил разговор Гэндальф.

– И что же теперь? – воскликнул Бильбо. – Раз я, как вы говорите, болен, то кто же теперь будет меня лечить? И почему ты Гэндальф не даешь мне твоего чудесного бальзама, чтобы я исцелился?

– Похоже, мой бальзам оказывает на тебя лишь временное действие.

– И чем же может кончится моя болезнь? – чуть не плача спросил Бильбо. – Я умру?

– Зачем же так трагически? – покачал головой маг. – Хотя…

– Что хотя? Ты чего-то не договариваешь? Говори правду. Ты знаешь, что я мужественно приму все, что ты скажешь.

– Хорошо. Я скажу. Ты не умрешь, но то, что с тобой случится, мало будет отличаться от смерти.

– Что такое?

– Просто ты будешь спать. С каждым разом все дольше и дольше, пока не настанет тот момент, когда ты уснешь вечным сном.

Все были поражены. И гномы не меньше самого Бильбо. На глазах у Балина даже сверкнули две слезинки. Пробежали двумя ручейками по щекам и скрылись в густой бороде. Двалин тоже тихо всхлипнул и отвернулся. Может быть, тоже хотел спрятать слезы.

– Это случилось потому, что королева Берутиэль поцеловала меня? – спросил тихим голосом Бильбо.

– Да, – ответил Гэндальф. – И еще потому, что ты надевал Его. Мир теней тянет к тебе свои руки, Бильбо.

– Что же мне делать? Как избавиться от этого заклятия?

Гэндальф в задумчивости погладил длинную окладистую бороду. Некоторое время он молчал. Раздумывал. Все смотрели на него и ждали, что он скажет. Так прошло несколько томительных минут. Наконец маг начал говорить тихим голосом, но все прекрасно слышали каждое его слово.

– Пока я вижу только один выход. Ты, Бильбо, должен плыть с нами до Гондора. Там есть отличные врачи, которые, возможно, знают средство и от этой болезни. Если же у них нет лекарства от твоего недуга, то я сам поищу его. В Минас Тирите столько древних свитков с рецептами. Я уверен, что не удастся отыскать способ, как излечить тебя. Что ты на это скажешь?

Бильбо ответил не сразу. Несколько минут он молча переваривал информацию, а потом спросил:

– Это значит, что домой я сейчас не поеду, Гэндальф.

– В таком состоянии? – покачал головой маг. – Чтобы через месяц сменить свой уютный дом на фамильный склеп? Или ты надеешься, что твои родственники будут вечно держать твое спящее тело у тебя в кабинете?

– Мои родственники? – вздохнул Бильбо. – Уж они-то позаботятся, чтобы меня схоронили, как можно быстрее. Как пить дать!

– Вот ты и сам ответил на свой вопрос.

Бильбо помолчал немного, а потом грустным голосом произнес:

– Это все она.

– Кто она? Королева Берутиэль? – спросил Балин.

– Нет. Это болотная королева. Ведьма. Это она прокляла меня и своим предсмертным заклятием обрекла меня на вечные скитания.

– Возможно и так, – согласился маг. – Возможно, это произошло гораздо раньше. Еще там, в пещерах Туманных гор.

Бильбо вздохнул и вдруг неожиданно зевнул, и голос его разом стал равнодушным.

– Раз так, – пробормотал он, – то надо хотя бы выспаться. Сегодня вечером будем проезжать мимо Лунной гавани. Я не хочу этого видеть. И когда будет Серебристая гавань, я тоже буду спать. Хоть до самого Гондора.

И Бильбо почти сдержал свое обещание. Он спал почти всю дорогу. И дорога эта была нелегкой, для его друзей. Гэндальф сказал, что за хоббитом нужно следить постоянно, иначе он может в один прекрасный день вовсе не проснуться. И чтобы этого не случилось, его надо регулярно будить, хотя бы для того, чтобы он поел.

 

Глава вторая В МИНАС ТИРИТЕ

 

Гэндальф ошибался, когда говорил, что в Гондоре они легко найдут средство от Бильбовой болезни. Хотя для слов этих у него были веские основания. Издревле Гондор славился своими искусными врачевателями. Почти не было болезней, которые бы они не смогли исцелить. С помощью отваров из целебных трав, порошков и мазей гондорские знахари могли изгнать из тела любую болезнь и хворь. Поэтому первым же делом, как только корабль пришвартовался к Андуинской гавани, хоббита погрузили на носилки и в сопровождении Гэндальфа и гномов понесли в Дом исцеления. Жители Минас Тирита были очень сильно разочарованны, когда им навстречу по сходням с «Хеллуина» из командиров сошел лишь один Торонгил.

– А где же Гэндальф? – закричали встречающие. – Где старый маг? Ведь это он все придумал и организовал. Неужели он погиб?

Вместо ответа Торонгил поднял над собой в обеих руках Белую Чашу, и все тут же позабыли про Гэндальфа. Такое началось ликование.

В это время Гэндальф и гномы с больным хоббитом были уже в Доме исцеления, поскольку тот был не далеко, – за второй стеной. Их встретил старый лекарь Захарий. Это был высокий крепко сложенный старик с острым пронзительным взглядом, чем-то даже похожий на Гэндальфа, только в отличии от мага, не имевший на голове абсолютно никакой растительности. Он как раз собирался на пристань, чтобы тоже встретить путешественников, и давно уже отпустил всех своих помощников и помощниц, благо Дом исцеления был в эти дни совершенно пуст. Что ж, мирное солнце светило над страной, и никто пока не нуждался в помощи лекарей. Увидев Гэндальфа, Захарий всплеснул руками:

– Гэндальф, ты ли это? А разве…

– Я доставил тебе пациента, – перебил его маг. – Дело очень важное.

– Кого может излечить Захарий, после того, как его не смог поднять на ноги сам Гэндальф? – удивился старый знахарь.

– И все-таки ты попробуй.

Надо сказать, что старцы беседовали не стоя, а на ходу. Захарий быстрыми шагами шел по длинному коридору Дома исцеления, ведя друзей в самую лучшую палату. Он очень почитал Гэндальфа и разом забыл, что куда-то собирался. Долг лекаря был для него превыше всего. Маг же рассказывал ему про природу болезни, которая поразила хоббита. С каждым его словом лицо целителя становилось все более мрачным. Вскоре хоббита переложили на чистую и мягкую постель, в какой он не находился уже давно. Видимо с непривычки он сразу проснулся и уставился на Захария не мигающим взглядом.

– А ты кто такой? – спросил он не очень-то вежливо, каким бывает большинство хоббитов, когда их отрывают от сна. – И где мои друзья?

– К счастью, как видишь, он еще не до конца впал в такое состояние, – прокомментировал Гэндальф. – Как поступают в таких случаях у вас?

– Спящая болезнь, – покачал головой Захарий, – Сразу скажу тебе, что за всю свою жизнь я не встречался ни с чем подобным. Так что даже не знаю, что предложить.

– Но ведь ты лучше всех знаешь историю целительства! – воскликнул маг. – Неужели там не было ничего похожего?

– Как не было? Конечно, было. Сейчас подумаем. Например, в древности люди впадали в спячку под взглядом дракона.

– Неужели такое бывало? И как их будили? – тут же спросил Балин. Оба гнома внимательно слушали, о чем говорят лекарь и маг.

– Судя по тому, что я читал об этом, пострадавшим срочно давали смешанный настой цикория и зеленого чая.

– Так просто? – удивились все. – Цикорий и зеленый чай?

– Да, если не считать того, что драконы тут же поедали усыпленных, в крайнем случае, сжигали, и почти не было случая чтобы кто-то воспользовался этим советом.

– Что ж, я думаю, такой случай наступил, – обрадовался Гэндальф. – Какая разница, дракон, мертвая королева, старый призрак, природа у них у всех одинакова. А про зеленый чай с цикорием, и я когда-то слышал, но совершенно вылетело из головы. Не зря мы обратились к тебе.

В тот же день Бильбо напился целительной настойки и действительно не заснул. Бодрствовал целую ночь, бродил по Дому исцеления, насмерть перепугал несколько знахарок, вернувшихся с праздника, но зато утром свалился в постель и проспал двое суток кряду.

– Не помогло, – вздохнули Гэндальф и Захарий.

– Не подействовало, – покачали бородами гномы, а Двалин добавил: – Все-таки дракон это дракон, а мертвячка есть мертвячка, гоблин ее задери.

Затем гномы ушли на праздник, Гэндальф отправился в Башню Тайн, чтобы поискать там что-нибудь про средства от сонной болезни, и за Бильбо ухаживал, вернее сказать, следил только Захарий. Хотя и для этого много сил от лекаря не требовалось. Его необычный пациент все спал и спал, потом просыпался, пил цикорий. После этого он уже не спал, а начинал беспокоиться, ходить по палатам и что-то разыскивать, словно он что-то потерял.

– Что ты ищешь? – спросил его как-то раз недоумевающий Захарий. – Скажи. Мы поищем это вместе.

Бильбо вдруг злобно, совсем не по-хоббитски, глянул на него и зашипел словно кошка:

– А тебе какое дело, что я потерял? Почему ты спрашиваешь? Может быть тебе тоже нужна моя прелесть? А может быть, ты это уже у меня украл?

И он судорожно стал шарить в своих вещах, которые лежали у него под подушкой, и с которыми он ни в какую не согласился расстаться, даже чтобы почистить одежду.

– Где оно? – вдруг опять закричал он. – Где? Опять украли!

– Успокойся, Бильбо, – спокойным голосом ответил ему Захарий. У нас тут никто не ворует, так что ты можешь быть спокоен. Лучше поищи, как следует, будь при этом внимательным, и обязательно найдешь то, что ищешь.

– Ты так думаешь, безволосый лекарь? – подозрительно глядя на Захария, спросил хоббит.

– Я просто уверен в этом.

И, странное дело, Бильбо тут же успокоился, прижал к себе свою жилетку, потом надел ее поверх длинной ночной рубашки, лег в постель и тут же заснул.

Так повторилось несколько раз, и когда Захарий рассказал о странном поведении хоббита Гэндальфу, который на третий день зашел в Дом исцеления вместе с Торонгилом, тот только покачал головой.

– Наверно причина болезни твоего невысокого друга прячется в голове этого малого, – сделал предположение целитель. – Налицо сильнейшее расстройство нервов. Может быть начать давать ему мяту?

– Мята успокаивает, – согласился маг, – но ведь она также и возвращает сон тем, кто его утратил. А разве нам сейчас это нужно?

Некоторое время маг и лекарь молчали, потом Захарий досадливо махнул рукой:

– Боюсь, что мое искусство здесь бессильно, Гэндальф. Я могу лечить самые различные болезни, раны, нанесенные человеческой рукой или животным, но против чар темных сил я очень часто бываю бессилен. Кажется сейчас именно такой случай. Прости меня, друг.

– Не стоит просить прощения, дорогой Захарий, – тяжело вздохнул Гэндальф. – Мы с тобой в одинаковом положении. Ты бессилен против болезни, я против чар королевы Берутиэль.

– Неужели наш славный хоббит так и не выздоровеет? – спросил Торонгил, который был хорошо обо всем осведомлен и не меньше гномов и мага озабочен здоровьем Бильбо.

– Зачем же предполагать самое худшее? – не согласился Гэндальф.

– Ты что-нибудь отыскал?

– Увы, – махнул рукой Гэндальф, – даже Башня тайн не захотела отдать мне этой тайны. Должен признаться, что я ничего не нашел.

– А я просто не могу поверить, что такой могущественный маг, как ты, не может снять чары, которые наложила какая-то женщина, которая, к тому же умерла невесть когда.

– Иногда женские чары бывают такими сильными, что против них бессильные даже маги, – пожал плечами Гэндальф. – А Берутиэль была женщиной больших страстей. И почему ей попался именно Бильбо?

– Тогда, раз даже ты, Гэндальф, опустил руки, остался только один способ, – уверенным голосом произнес Торонгил. – Разве не ты говорил мне когда-то, что чары наложенные женщиной лучше всего может снять другая женщина?

Гэндальф в удивлении поднял брови:

– Разве я тебе такое говорил? Что-то не припомню. К тому же это касается, в первую очередь любовных чар. Но твоя мысль мне пришлась по душе. В ней есть зерно. Осталось только выяснить, какая женщина способна противостоять чарам королевы Берутиэль?

– Я знаю только одну, которой можно доверить столь сложное дело, – уверенным голосом ответил Торонгил.

– Ты говоришь про Галадриэль? – оживился Гэндальф. – Я тоже, признаться, продумывал о ней. Думал, что, в крайнем случае, обратимся к ней.

– По-моему, этот крайний случай наступил, – пробурчал Захарий. – Посмотрите, ваш друг уже почти не дышит. Его сон с каждым днем становится все больше похожим на последний сон.

– Да, ты прав! – воскликнул Гэндальф. – Мы и там потеряли столько времени, полагаясь на авось. Хватит ждать.

– Тогда я пошел готовить «Хеллуин», – сказал Торонгил.

– Нет, «Хеллуин» слишком тяжел для быстрого подъема по реке. К тому же ему не одолеть приграничные пороги. Нам нужна всего лишь ладья под парусом, – остановил его Гэндальф. – И не бери никого лишнего.

– Там двести лиг плыть через Дикий край, и ты говоришь, никого лишнего! – удивился Торонгил.

– Мы будем держаться правого берега, – не согласился Гэндальф.

– Ты думаешь, что он менее безопасен? – усмехнулся Торонгил. – В последний раз я видел там несколько отрядов орков, спустившихся с гор.

– Сколько бы людей ты не взял, в численности нам не выиграть тех, кто попадется нам по пути. А вот если нас будет мало, то мы выиграем в скорости.

– Хорошо, я возьму трех человек. Гномы тоже пойдут с нами?

– Думаю, да. Они не из тех, кто оставит друга в беде. И не забудь, что все это должно быть сделано в строжайшей тайне. Никто не должен знать, куда и для чего мы отправляемся.

– Об можно было и не говорить! – Торонгил рассмеялся и легким, как у юноши шагом, покинул Дом исцеления.

– Мне тоже надо сделать последний визит, – посмотрев ему вслед, сказал Гэндальф.

– Наконец-то ты вспомнил про нашего наместника! – обрадовался Захарий. – За неделю ни разу не побывал у него. Денетор три раза посылал за тобой, но ты не принял его приглашения. Так можно на себя навлечь гнев правителя.

– Я не боюсь гнева земных владык, – сказал Гэндальф. – К тому же Денетор еще не наместник, а всего лишь его сын. А для Эктилиона у меня есть кое-что, что сможет сменить его гнев на милость.

И Гэндальф отправился к королевскому дворцу, в котором жил наместник. Он прошел через пять ворот, что были пробиты в стенах города, и поднялся по плитам из белого мрамора к последним – седьмым воротам. Около высоких бронзовых тяжелых и резных створок его встретила стража. Суровые воины в черных плащах с вытканным на них символом Гондора – Деревом, усыпанным белыми цветами и увенчанными серебряной короной. На головах у них были Митриловые шлемы. Выкованные в древние времена они сверкали в лучах полуденного солнца.

– Я хочу видеть правителя, – сказал стражникам маг.

Навстречу ему вышел командир караула, красивый и статный воин. Он с почтительностью поклонился Гэндальфу.

– По приказу Эктилиона, ты можешь проходить к нему в любой день и час без доклада и пропуска, – сказал он.

– Благодарю за столь высокую честь, оказанную мне, – с достоинством произнес маг и прошел во дворец.

Это было величественное здание, построенное еще в древности. Высокие, так что трудно было разглядеть потолок, коридоры, освещаемые узкими окнами и фонарями, вели в тронный зал, перед золочеными дверями которого также стояли стражники. Увидев Гэндальфа, они также поклонились ему, и двери широко распахнулись, словно сами собой.

Гэндальф вошел в просторный, залитый солнечными лучами, бившими из огромных окон, застекленных цветными стеклами, зал. Высокий потолок был украшен искусной мозаикой. Стройными могучими великанами к нему тянулись колонны, высеченные из черного мрамора. Вдоль стен в один ряд стояли каменные изваяния, изображавшие прежних правителей Гондора. Их гордые суровые взоры, казалось, были устремлены в вечность.

В самом конце зала, на ступенчатом возвышении, стоял высокий и величественный золотой трон. Рядом с ним, но на три ступени ниже, на скамье из черного камня сидел с белым жезлом в руках нынешний правитель великой страны.

– Наконец-то, Гэндальф, дорогой! – Наместник Гондора Эктилион Второй покинул свое место и встретил мага с открытыми для объятия руками. – Почему ты так долго не приходил ко мне?

– Прости меня и не гневайся, Эктилион, но моего друга постигла тяжелая болезнь, я был с ним все это время, и это причина моего неучтивого отсутствия.

– Я не гневаюсь на тебя. Как можно, после того, как ты оказал моей стране столь великую услугу?

– Не только твоей стране, но и всем нам, – махнул рукой волшебник. – Я очень рад, что ты не сердишься. И пришел я к тебе, чтобы попрощаться.

– Попрощаться? Ты покидаешь нас? Но ведь мы еще даже как следует не отпраздновали возвращение Чаши Анариона. И тебя ждет достойная награда.

– Благодарю тебя. Но опять же назову тебе причину моего столь внез