Найдите свое собственное яйцо.

Равновесие творческой личности: делать работу хорошо – это уже творчество

Подспудный страх, который сидит в мозгу человека издревле, подобно подстерегающему вас хитрому зверю, еще долго будет побуждать вас к попыткам спрятаться, сидеть тихо и не высовываться.

Это начнется с отрицания самого факта, что такое может быть. Все аргументы относительно возможности заняться творческим трудом будут резко отметаться. Будет возникать сонливость или желание отвлечься на решение другой, более срочной задачи. Это будет подрывать вашу работу. Никто не увидит ее, никто не попросит вас сделать ее снова. Внутреннее сопротивление будет замедлять ваши действия либо побудит остановиться или почувствовать свое ничтожество, если окажется, что это чувство может заставить вас снова залечь на дно.

Вот одна из самых пагубных тактик застарелого страха: подтолкнуть вас влюбиться в какой-нибудь невероятный проект, в неосуществимую мечту, в стоящую, но в конечном счете недостижимую миссию.

Если ваши поиски не могут увенчаться успехом, то как может кто-то обвинить вас в том, что вы не добивались этого?

Произвести изменение трудно, и это требует от творческого человека наличия склонности к этому, готовности нарушить нормы, упорно противиться статус-кво. Иногда это делает вас лидером и проводником изменений, а иногда и раздражающим слепнем.

Есть ли в этом существенная разница? Не является ли это просто историей, признающей победителей в одном и проигравших в другом? Был ли Деннис Кусинич чудаком, в то время как Даниэль Эллсберг[6] – героем, наделенным даром предвидения?

Полагаю, в этом есть нечто большее, чем просто суждение, вынесенное после свершившегося факта. Это приводит обратно к тому, что мы говорили о праджне – способности видеть мир таким, каков он есть. Во все времена нам нужны люди, которые будут бороться с ветряными мельницами, но сущность Дон Кихота – на каком-то уровне – состояла в том, что он знал, что это были ветряные мельницы. Бесстрашный проводник перемен не ожидает чуда, он выстраивает союзников и получает мудрую поддержку в самом простом подходе к изменению, которого ищет. Творческий человек, выполняющий свою миссию, способствует прогрессу, обращает в свою веру немногих и выстраивает группу единомышленников. А слепню, наоборот, нравится его роль надоедливого прихлебателя, который ни за что не отвечает и, в сущности, уклоняется от компромиссов, которые в конечном счете привели бы к какому-то реальному результату.

Три способа привлечь аудиторию

Некоторые творческие люди умышленно игнорируют аудиторию, говоря себе: «Вот оно! Сделано. И теперь ты мертво для меня». Позиция «возьми это или отбрось» требует мужества, но гарантирует, что вы будете заниматься творчеством, не отвлекаясь. Таково творчество Томаса Пинчона, Давида Мэмета и Треваньяна. Для того чтобы жить продуктивно с древним, сидящим в мозгу страхом, эти творческие личности делают выбор: уединиться.

Некоторые творческие люди понимают, что будут доставлять удовольствие только своему «племени» – тем, кто ищет чего-то в том же духе, разделяет их мировоззрение. Эти творцы не успокаиваются до тех пор, пока не создадут что-то такое, что находит резонанс у данной группы людей. В результате появляется стимул для попыток установления связи с аудиторией и для того, чтобы продолжать трудиться, пока их творчество не «заработает». Боб Дилан, Синди Шерман и Девид Седарис в целом не проявляют заинтересованности в потворствовании своей аудитории, если она не выполняет свою работу.

А некоторые (не называю их творческими личностями) будут нетерпеливо прислушиваться ко всякой критике и работать, чтобы только угодить по возможности самой широкой аудитории. Для такого человека рынок значит больше, чем творчество. Таким образом, мы видим, как старина Элвис превращается в какую-то лас-вегасскую пародию, а пожилая Джуди Гарланд кривляется на сцене. Они начинали как творческие личности, имевшие намерение изменить статус-кво в обществе, в котором жили, а в конечном счете стали потешать массы.

Хорошая неудача: как сделать так, чтобы организацию охватила скука?

Дэвиду Паттнему, изгнанному из Голливуда «вождю краснокожих», приписывают формулировку такого закона: «Лучше потерпеть неудачу каким-нибудь обычным способом, чем необычным. А отсюда следует вывод: вознаграждение за успех, добытый нешаблонными способами, меньше, чем риск неудачи вследствие использования нешаблонных способов. Короче, вы можете вертеться безнаказанно до тех пор, пока не закрутитесь на одной карусели со всеми остальными».

Когда мы говорим о неудаче тем, кто рос и воспитывался в индустриальную эпоху, им бывает трудно подойти к этому вопросу с действительно творческой точки зрения. Они понимают, что бывают полные неудачи, приемлемые неудачи, легкие неудачи, но все время думают о них как о чем-то, что можно предвидеть и свести до минимума. Непредвиденные неудачи как важную часть творческого процесса они не рассматривают.

В результате неудачи оказываются тесно связаны с таким чувством, как скука.

Это неудача нового аромата пиццы фирмы «Домино» или нового варианта компьютера «Dell» либо прохладная реакция публики на последнюю марку автомобиля «Корветт». Все это скучные неудачи, потому что там не было большого риска.

Все выдающееся появляется благодаря готовности рискнуть, то есть принять тот особый вид неудачи, которая приходит с риском. Когда вы принимаете этот новый риск, то открываете двери совершенно новой форме успеха.