Благодарность за дары цивилизации

 

Мэй не очень‑то обрадовалась, когда узнала, что надо ехать на последнюю из кастовых территорий – к нордлингам. Ей совсем не хотелось наведаться в родные места. Она втайне надеялась, что Джастин отменит поездку – раз уж ему так приглянулась версия с генетиком‑маньяком. Он послал запросы в несколько кастовых территорий – с просьбой найти материалы по «неосмотрительным действиям в области генетики», так это официально называлось. И хотя он продолжал держаться версии, что убийца – генетик, Мэй видела: подтверждающих его теорию данных он не ждет. Большая часть патрициев родилась и рождалась благодаря ЭКО, и занимающихся этим клиник на территории каст было предостаточно, и они то открывались, то закрывались, то снова открывались.

Джастин запросил информацию о нескольких семьях по обстоятельствам зачатия жертв, однако получил в ответ что‑то невразумительное. Кто‑то клялся, что они никогда не прибегали к ЭКО. Другие дали имена врачей – но только врачи эти никогда не существовали. Самое главное препятствие расследованию заключалось вот в чем: многие члены каст были против законодательных запретов на генетические исследования и при этом занимали высокие должности в правительствах кастовых территорий. Такие люди вполне могли покровительствовать нелегальным клиникам и покрывать их деятельность.

Тем временем Джастин вовсю разрабатывал религиозный след. Выглядел он по‑прежнему самоуверенней некуда. Однако Мэй чувствовала, что его гложет отчаяние… Прошло уже больше половины месяца, и каждый уходящий день приближал окончание намеченного срока расследования. Он торжественно объявил, что путаный монолог Гераки дал какую‑то зацепку – тоже странно, ведь этот психопат нес полную чушь. Еще больше Мэй удивилась, когда Джастин заявил, что они поедут в приграничные области.

РОСА не сразу стала сильным государством со стабильными границами – на это ушло несколько десятилетий. Как только ситуация стабилизировалась, Республика начала расширять территорию. Некоторые области – страны на юго‑западе, к примеру, – не оказали сопротивления. После Упадка они составили рыхлую конфедерацию городов‑государств и даже обрадовались тому, что сильный сосед решил прибрать их к рукам.

А вот остальные не одобряли экспансии Республики. Другой сосед, Аркадия, образовался как государство на территории бывших юго‑восточных штатов США – они отказались войти в РОСА, к которой уже присоединилась Канада. Их не устраивали жесткие мандаты. Мэй была неплохо знакома с аркадийской культурой и знала, что там не в ходу слово «отказались». Аркадийцы считали, что РОСА не смогла удержать такие большие территории и просто бросила некоторые штаты на произвол судьбы. Истина лежала где‑то посередине. Несмотря на убыль населения из‑за эпидемий «Каина» и «Мефистофеля», Аркадия сумела собраться и стать более или менее стабильной страной – в большей мере благодаря решительному и очень религиозному правительству.

Отношения между двумя странами оставались напряженными, особенно после того, как РОСА заинтересовали некоторые богатые природными ресурсами территории Аркадии. Джемманская экономика держалась на возобновляемых энергетических ресурсах, однако нефть и газ тоже были в ходу. В результате на западных границах Аркадии появились спорные территории, которые каждая из стран хотела бы прибрать к рукам. Несмотря на технологическое превосходство, РОСА не сумела победить соседа: у Аркадии была многочисленная армия и оружие, пусть не такое продвинутое, как в Республике, но все равно смертоносное.

Джастин отправился не на самую границу, а в область, которую аннексировали пять лет назад. Джемманское правительство прилагало все усилия для того, чтобы приобщить жителей этих территорий к культурным ценностям Республики. Местное население жестоко сопротивлялось ассимиляции. С этими неприятностями беспрерывно разбирались расквартированные там в большом количестве военные части.

Лео позвонил Мэй и рассказал о результатах анализов, когда она ехала к Джастину домой. Узнав, что ее профиль не совпадает с профилем жертв, она не удивилась. Это было ожидаемо – несмотря на все аргументы Джастина в пользу измышленной им теории.

Другие результаты ее как раз волновали. Она не стала рассказывать об этом Джастину. Но когда тот вышел из‑за стола в том ниппонском суши‑баре, чтобы ответить на звонок, она решилась и попросила Лео об услуге. Они стали хорошими друзьями, так что игра стоила свеч. Она отдала Лео локон светлых волос, который дал ей Эмиль. Ей по очереди владели то страх, то радостное возбуждение – что‑то покажет анализ? Лео пообещал не распространяться о просьбе и не стал задавать лишних вопросов.

– Все сошлось, – сообщил он ей, когда все было готово. – Это точно кто‑то из твоих родственников.

Мэй ехала в поезде, поэтому эго находился в голосовом режиме. Она держала его плотно прижатым к уху:

– Насколько близкий родственник?

– Ваш генетический материал совпадает на двадцать пять процентов. Значит, это может быть бабушка или дедушка, единокровный брат или сестра, племянница или племянник, тетя или дядя.

Тот он подумал и добавил:

– Ну и двоюродные братья‑сестры, у которых с тобой общие бабушки‑дедушки с обеих сторон.

– Понятно.

Она сделал глубокий вдох.

– Ты можешь сказать, кто именно из всех перечисленных?

– Нет, я могу только на степень генетического совпадения указать. Но если ты пришлешь мне данные на ближайших родственников, можно посмотреть и подумать.

«Где я их тебе возьму…» И что делать? По секрету отрезать прядку волос у сестры? Это же безумие…

– Боюсь, это невозможно.

– Хоть чем‑то это тебе помогло?

Помогло ли? Мэй не знала. Это доказывало лишь одно: в руках у Эмиля оказалась прядь волос какого‑то родственника. У него была еще и фотография, но это не такое уж доказательство – даже семейное сходство тут ни о чем не говорит. Такой, как он, вполне мог прочистить архивы и вытащить оттуда фото кого‑то, похожего на Коскиненов.

– Помогло, – все‑таки сказала она.

По крайней мере теперь стало понятно, что «Братья» готовы на многое, лишь бы заполучить в свои ряды преторианку.

– Спасибо. Я тебе очень признательна.

Она почувствовала, как он мнется. Все‑таки они еще не так сильно сдружились.

– Рад был помочь.

– Спасибо, что ничего не сказал Джастину. Ты же не сказал, правда?

Тут Лео фыркнул и засмеялся:

– Если бы я обронил хоть словечко, он бы к тебе уже с утра пораньше в дверь ломился – и требовал немедленно объясниться. Он обожает всякие тайны.

С этим Мэй не могла не согласиться. Потом они попрощались. Она могла быть для Джастина просто трофеем в его беспрерывной охоте за юбками – но он все равно пытался выудить из нее как можно больше информации. Впрочем, Джастин со всеми так поступал. Возможно, он не врал, говоря, что это просто вошло у него в привычку. Тем не менее с Джастином следовало быть осторожной.

Прямых рейсов в пограничные районы насчитывалось не так уж много, и они практически целый день провели в аэропортах в ожидании коннектов. И когда наконец‑то вышли из самолета, Мэй ахнула. В Ванкувер уже пришла весна, однако канадская весна не шла ни в какое сравнение с теплым вечером в Масатлане. Когда самолет снижался, заходящее солнце золотило поверхность океана, а сейчас уже стемнело, и вдалеке поблескивали огни домов – город расположился на пологом холме.

– Хорошо бы сюда в отпуск приехать, – пробормотал Джастин. – Жаль, что это короткая командировка.

– Странно, что пейзаж не вызывает у тебя болезненных воспоминаний о Панаме.

– Тут не так влажно. И безопаснее.

– Да неужели?

Она довольно часто наведывалась в приграничные области и знала, сколько подозрительных личностей таится там в каждом темном углу. Очень многие здесь так и не смирились с правительственными указами…

– Ну, есть здесь инакомыслящие, – согласился Джастин. – Может, завтра парочку встретим, но все равно, их меньшинство. Пройдет время, и они поблагодарят нас за то, что мы приобщили их к культурным ценностям! Пусть будут благодарны за дары цивилизации!

Рядом с аэропортом шло строительство монорельсовой ветки – на государственные деньги, естественно. Скоро здесь все будет выглядеть и действовать, как положено. Автоматические машины уже были в ходу, и они быстро поймали одну из них. Когда они добрались до города, оказалось, что Джастин не зря заговорил про отпуск: оказывается, они должны были остановиться в отеле на берегу моря.

– Что же, СК все оплачивает? – не веря глазам своим, спросила Мэй.

В Масатлане причудливо сочетались архитектурные стили: попадались и новые, и старые, времен Упадка, здания. Тем не менее отель был новым, потрясающим, просто роскошным. Улицы патрулировали полицейские – и даже регулярная армия. Да уж, подобное не встретишь у въезда в пафосную гостиницу в РОСА.

– Вот на что идут налоги, – дружески пояснил Джастин. – В том числе они оплачивают наше пребывание. Наслаждайся роскошью, потому что завтра мы поедем в трущобы.

Они провели вечер в одном из многочисленных ресторанов при гостинице. Кухня оказалась на высоте, напитки тоже, местные музыканты наигрывали на гитарах. Перед ними простиралась широкая полоса пляжа, а за ней темнел необъятный океан. Мэй различала шум прибоя.

Джастин пил не переставая, но, к счастью, воздерживался от всего остального. Не хотел рисковать. А ей совсем не хотелось проверить, как здесь, в Масатлане, со здравоохранением. Про Виндзор они больше не разговаривали. С утра он принял свой обычный стимулятор и потом только пил.

Сколько же времени они проводят вместе… Гостиницы, ужины в ресторанах… Это казалось пародией на свидания. На странный такой роман. Правда, на свидании мужчины не пристают к другим женщинам. Сейчас Джастин не сводил взгляда с молоденькой рыженькой барменши.

– Иди, скажи ей, что ты дипломат из ВС, – сказала Мэй. – Уверена, она клюнет.

Он переключил свое внимание на нее.

– Ты, между прочим, говорила, что все это уже в прошлом. Тогда какой смысл бесконечно подкалывать меня? И потом, ты так и не дала мне все объяснить.

– Что тут объяснять? Ты таким образом заманил меня в свою постель.

– Ты именно на это клюнула, да? – резко спросил он.

– Нет, – честно ответила Мэй.

Ее привлекло остроумие и сексуальность. И ощущение, что ему интересны ее мысли и чувства, а не только привлекательная внешность блондинки, на которую так падки мужчины. И еще вот эта бравада, Словом, она почувствовала в нем родственную душу – это ее влекло больше всего. Конечно, она бы никогда ему этого не сказала – еще чего, зачем доставлять ему такое удовольствие? И все‑таки в те редкие моменты, когда они не пикировались, она чувствовала это родство.

– На мне был пиджак друга, – заявил Джастин. – Он дал его мне надеть, а когда ты подумала, что я – это он… я просто не стал разочаровывать тебя. Лучше быть дипломатом, чем изгнанником. Я не ожидал, что все так обернется.

И он тихо засмеялся:

– Интересно, где сейчас Хуан. Он бы ни за что не поверил, что мне привалила такая удача. Ведь, кроме него, отца Тессы, других друзей у меня там не было…

– А как же Кристобаль и все остальные, кто восхищался джемманами?

– Нет, конечно же, нет.

И он пристально оглядел ее.

– Девятка среди нордлингов, слушай меня внимательно! Если я хоть что‑нибудь понимаю в жизни, то ты росла подобно розе среди шипов! Не знаю, почему ты предпочла сбежать в армию, но тобой гордились и повсюду выставляли как ценный экспонат! Семейное сокровище, ни больше ни меньше.

Мэй не хотела признаваться, что он прав, и доставлять ему такое удовольствие. Однако он был прав и говорил очевидные вещи.

– Да, так и было.

– Тебе это нравилось?

– Иногда, – честно ответила она.

– Потом утомило? Все время улыбаться и вежливо отвечать на вопросы? Выдерживать все эти изучающие взгляды? Понимать, что их интересует только твое тело, а кто ты такая – нет?

Джастин – очень проницательный. Этого у него не отнимешь. Его способности удивляли и страшили одновременно. И она согласилась с ним:

– Да.

Он развел руками:

– Тогда ты меня должна понять. Именно так чувствует себя джемман в Панаме.

Она вздрогнула. Неужели у них столько общего? А потом она осознала, что в Панаме ему было трудно не только потому, что жизнь в провинциях груба и примитивна. Ему приходилось с людьми общаться – а это она упускала из виду. А следом за этим последовал другой вывод – еще более удивительный. Когда она увидела его, то почувствовала в нем подлинную тоску и одиночество. Это не значило, что он не вынашивал в отношении ее каких‑то планов – иначе к чему вся эта речь насчет того, что он не приглашает женщин на повторные свидания? Она увидела Джастина в новом свете. А поскольку не смогла все толком сформулировать, просто промолчала. Она не знала, с каким выражением лица она про все это думала, но Джастин посмотрел‑посмотрел, а потом отвернулся и допил все из стакана.

– Ну‑с, – сказал он, вставая. – Ночь идет к концу, и смена этой очаровательной дамы тоже. Мне пора, моя доблестная валькирия. Не стесняйся, закажи себе что‑нибудь еще, запиши все на номер.

Он с ухмылкой отдал честь и неторопливо пошел к стойке бара. Лицо у него было точно такое же, как во время их первой встречи. Девушка приветливо улыбнулась – похоже, она не имела ничего против свидания. Да и кто бы устоял перед такой внешностью и обаянием? Мэй рассердилась на себя за то, что глупо расчувствовалась за столом, – и ушла к себе в комнату. Одна.

На следующее утро Джастин был в приподнятом настроении, ни словом не обмолвился о ночном приключении. А она не спросила – еще чего. Они сели в машину и поехали на окраину города. Чем дальше они ехали, тем беднее становились окружающие кварталы, полиции на улицах стало меньше. Новых зданий почти не попадалось, зато везде торчали наспех возведенные дома времен Упадка, когда люди пытались забиться хоть куда‑то, спасаясь от хаоса на улицах. Здесь жили рабочие, и хотя теперь они имели право на образование и бесплатную медицину, разница между богатыми согражданами и этими жителями бросалась в глаза. Кругом виднелись вывески и объявления на испанском – похоже, местные не спешили выучить язык своей новой страны.

Мэй думала, что они снова пойдут в церковь, однако вместо этого они вышли из машины напротив тату‑салона.

– Ты хочешь увековечить память о поездке? – удивилась Мэй.

– Как‑нибудь потом. А пока мы нанесем визит семье Нади Менари.

– Женщины, о которой ты расспрашивал в церкви Аполлона…

Он кивнул:

– Гераки сказал, что она вернулась туда, где люди все еще хранят веру. Аннексированные пограничные территории – прекрасное место для всяких культов. СК их постоянно проверяет, однако многие ускользают и прячутся. Надя выросла здесь, и хотя я ничего на нее не нашел, часть ее родственников вернулась сюда после того, как я прикрыл ее группу. Если и организовывать какой‑нибудь подпольный культ, то только здесь.

– А Надя нам поможет?

– Возможно. Я надеюсь, что она выведет нас на Каллисту. Вот Каллиста нам как раз и поможет.

Мэй не очень‑то понимала, с чего жрице закрытого служителем культа помогать этому самому служителю.

– Ты в этом уверен?

– Абсолютно.

И они вошли внутрь, надеясь спастись от жары, но в пустом салоне не работал кондиционер. За грязными стеклами витрины пылились образцы татуировок. Мэй в детстве хотела сделать себе татуировку – но только не в таком месте. Какая антисанитария!

– Чем могу быть полезен?

Высокий тощий плебей вышел из двери, ведущей в подсобку. Джастин шагнул вперед:

– Да, я…

– Джастин Марч.

И человек окинул его долгим, медленным взглядом.

– Я запомнил вас. Я был там, когда вы приехали.

Джастин делано улыбнулся:

– Приятно встретить вас снова. Я, знаете ли, опять с тем же самым. Хочу отыскать Надю.

– Надю? Двоюродную сестренку? Так вы же распустили ее церковь.

– Я здесь не поэтому. Вы не знаете, она сейчас в Масатлане? Я просто хочу с ней поговорить.

Мэй подошла поближе. Ее настороженность привела имплант в действие. Ей не понравился язык тела этого человека. Он нервничал.

– Да‑да. Конечно. Я просто должен с ней связаться сначала.

И человек сумел с трудом улыбнуться.

– Вы же знаете, как с ней сложно…

Джастин кивнул Он тоже улыбался, но явно не очень‑то понимал, что происходит.

А мужчина пошел обратно к двери:

– Давайте я брату позвоню, может, он что знает. Я буквально на минутку. А могу я… Может, вам что‑нибудь принести? Стул? Или выпить?

– Спасибо, не надо, мы просто подождем.

Мужчина исчез в дверном проеме – дверь осталась приоткрытой, – и Мэй услышала, как он говорит по‑испански. Она поняла только «Надя» и «Джастин Марч».

– Что‑то тут не то, – сказала она. – Он слишком нервный.

– Еще бы, – согласился Джастин. – Он же знает, кто я. Эти ребята боятся федералов еще больше, чем кастовые.

Татуировщик вернулся, улыбаясь гораздо шире и естественней.

– Брат привезет ее сюда.

– Отлично, – сказал Джастин. – Спасибо.

Джастин с Мэй послонялись по пустому салону еще десять минут. В задней комнате открылась дверь, и послышались тихие голоса. Потом появился хозяин заведения и поманил их внутрь:

– Сюда, пожалуйста.

В комнатушке царила рабочая атмосфера. Все было как обычно. На столах и скамьях лежали аккуратно разложенные инструменты и стопки папок с рисунками. Огромная и неприятного вида металлическая штуковина висела над длинной кушеткой, на которой, похоже, и набивали татуировки. У противоположной стены стояла кровать – вероятно, хозяин использовал помещение и в качестве спальни.

Но Мэй ощутила выброс адреналина. Вместо женщины их ожидали трое мужчин – причем вооруженных. Мэй тотчас толкнула Джастина вниз, да с такой силой, что он заорал от неожиданности. Молниеносно выхватила пистолет – быстрее, чем Джастин коснулся пола, – и уверенно прострелила руку одного из нападающих. Его коллега сам мудро повалился ничком, а третьего Мэй уложила рядом, разоружив и наотмашь ударив пистолетом по лицу. Она уже двинулась к умнику, который решил отлежаться, но голос за ее спиной произнес:

– Эй, полегче. Кидай пушку на пол, иначе карьера мистера Марча завершится прямо здесь и сейчас.

Мэй развернулась к говорившему. Им оказался хозяин салона, и он тоже был вооружен – причем пистолет держал прямо у виска Джастина. Увы, на этих аннексированных территориях до сих пор провозили контрабандные стволы. В цивилизованном мире не могло случиться ничего подобного. Мэй знала, что ее реакции спасут ей жизнь… а Джастину – вряд ли. А когда она посмотрела ему в глаза, ее сердце сжалось. Она безумно испугалась – не за исход миссии. За него. Она панически не хотела его терять. У двери зашаркали, заворочались – наверняка к нападавшим подоспела подмога. Скрипя зубами от ярости, Мэй швырнула оружие на пол.

 

* * *

 

Значит, их захватили дружки заштатного татуировщика из провинциального городишки. Позор, конечно. А ведь ей приходилось сражаться против тренированных убийц! И что?! Однако она увидела, как к виску Джастина приставили дуло, и все пошло прахом. Их обоих связали и заперли в задней комнатушке. Когда совсем стемнело, похитители решили, что пленников надо перевезти в другое место.

Мэй изучала их весь день и обнаружила, что только один, похоже, служил в местных войсках до того, как область перешла под юрисдикцию РОСА. Правда, и он не сумел определить, что ее пистолеты – армейские, а не полицейские. И в сапог Мэй, к счастью, не полез. Ее связали, до ножа в любом случае не дотянуться, но хорошо, что он надежно спрятан в голенище.

Их отвезли в брошенное здание, в котором в лучшие дни размещался бизнес‑центр. Вошли они через боковой вход, и Мэй заморгала – внутри сияли лампы накаливания. Надо же, все еще используют такую рухлядь. Комнатка оказалась маленькой и тесной, и выглядела она как служебная подсобка. Вторая дверь оставалась закрытой, но за ней безошибочно угадывался шум голосов. В соседнем помещении собралось много людей.

Два плебея уже поджидали их – но они заметно напряглись, увидев Мэй – даже под охраной и связанную. Один был крупный, с седоватыми волосами. Молодой напарник очень походил на него, и Мэй решила, что это – отец и сын. Кстати, сынишка тоже отличался крепким телосложением. Под одеждой бугрились накачанные мышцы.

– Он? – строго кивнул старший.

Подошел и встал перед Джастином.

– Да, – ответил татуировщик.

Старший размахнулся и ударил Джастина по лицу. У Мэй оборвалось сердце – пощечина едва не сбила пленника с ног. Она дернулась в путах, но в нее тотчас вцепились крепкие жесткие руки. Старший теперь смотрел на нее.

– А девка из касты откуда?

– Понятия не имею, – пожал плечами татуировщик. – Вооружена, правда, была до зубов.

«Ты половины моего арсенала не нашел, придурок», – с горечью подумала она. Ничего, скоро она освободится, Джастин будет в безопасности, и тогда она им всем задаст…

Пожилой окинул ее скучным взглядом и повернулся обратно к Джастину:

– Ах ты, ублюдок, – процедил он и повысил голос: – Вонючий ублюдок! – выругался он. – Я из‑за тебя дочь потерял!

Джастин мигом сообразил, что к чему, и побледнел:

– Надя умерла?

– Считай, что да! Ты закрыл ее церковь, и она вернулась сюда, чтобы начать новую жизнь. Но решила, что следует попросить совета у богини. Она отправилась в джунгли… и перешла границу! А обратно ее не пустили!

– Она гражданка РОСА, – сказал Джастин. – Они обязаны были пропустить ее на территорию Республики, просканировав чип.

– Она удалила его на время путешествия, – заявил отец Нади. – Она хотела очистить себя от всего, сделанного руками человека. А потом пограничники задержали ее, а поставить чип в тех местах невозможно! Мы подали прошение, но время идет, и она не может вернуться! И все из‑за того, что ты запретил ее церковь!

Эта была самая идиотская история из всех, что доводилось слышать Мэй раньше. И она подтверждала ее подозрения насчет религий. Только фанатику могла прийти в голову чушь насчет того, чтобы попросить совета у богини. А затем еще и удалить чип. Что за бред? Удаление чипа – это преступление! Уголовное!

– Между прочим, я ее от тюрьмы спас! – рявкнул Джастин. – Я закрыл их контору за ошибку в оформлении отчетности! А не за подстрекательство к мятежу в проповедях! А мог бы и за это прикрыть!

Пожилой, не мешкая, снова ударил Джастина. Мэй напружинилась, извернулась, проскользнула под руками державших ее и врезала отцу Нади ногой в живот. Глаза мужчины широко распахнулись, он рухнул на пол, а в Мэй вцепилась все компания. Ее оттащили к стене. И крепко пристукнули головой – хорошо, что имплант притупил боль.

На нее надвинулся крепыш‑сынок:

– Ах ты, дрянь…

– Полегче, Юджин. Побереги силы для боя, – примирительно проговорил один из похитителей.

И предусмотрительно заслонил Мэй.

– Для боя? – переспросил Джастин.

У него было разбито лицо, но он старался не показывать, как ему больно.

– Ага, – просипел пожилой.

Ему уже помогали подняться.

– Данса.

Татуировщик понял, что пленники ничего не поняли, и пояснил:

– Данса – это когда бойцы кланов решают в схватке вопросы чести.

– На чем деремся? – деловито спросила Мэй.

– Какие‑какие вопросы? – простонал Джастин.

– На ножах, – ответил Юджин.

Отлично. Дикие Кланы с помощью холодного оружия решают вопросы чести. Чистое безумие. Определенно цивилизация еще не скоро доберется до этих краев..

– У нас есть древняя традиция – и так мы почитаем нашу богиню, – заявил отец Нади. – Мы обязаны отомстить за то, что вы ее оскорбили.

– Какие правила у поединка? – Мэй переводила вопросительный взгляд с похитителей на убитого горем отца. – Он не сможет сражаться, не зная правил.

Татуировщик пожал плечами:

– Все элементарно. Бойцы не должны выходить за пределы арены. Каждый получает по два ножа, и ими можно пользоваться как хочешь. Победил тот, кто не упал. Проиграл тот, кто упал и истек кровью.

Ясно, поединок до смерти. Совершенно в стиле южноамериканской мелодрамы. Прямо как в кино: кровная месть и прочая вендетта. Тупо, пошло и смешно, но намечается нешуточная проблема – Джастину при подобном раскладе ничего не светит. Особенно если против него выйдет Юджин. Он беднягу массой задавит.

– А как выбирают бойцов? – поинтересовалась она, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации.

Пожилой нетерпеливо отмахнулся – его раздражали неуместные вопросы.

– Нет времени на глупости. Люди собрались и ждут.

Мэй беспокойно задергалась и покосилась на дверь – за ней будто гудел разъяренный рой. Но надо не подавать виду и вести себя дерзко.

– У нас полно времени, – парировала она. – Если это дело чести, как вы говорите, то почему дерется именно Юджин, а не он?

И она кивнула на татуировщика:

– Вы разве не одна семья? Разве на кону не честь родственников?

– Верно, – согласно кивнул татуировщик. – Любой из нас мог выйти на бой. Только мы Юджина выбрали. Он парень лихой.

Отлично. Такого ответа она и ожидала. А Джастин пусть поживет еще немного. Красавиц порадует.

– Значит, бойцов можно выбирать каждой стороне? – повторила она.

Тот покивал.

– Тогда я представляю Джастина. Я буду драться.

– Нет! – Пожилой побледнел от ярости. – Зря болтаешь.

И в глазах его вспыхнул нехороший огонек:

– Я хочу увидеть его кровь, не твою.

Один из похитителей – человек со шрамом, который держал Джастина под прицелом, – сглотнул и пробормотал:

– Дядя Рауль, а она ведь права. По правилам…

– Не буду я с ней драться! – презрительно бросил Юджин.

И смерил Мэй недовольным взглядом.

– Я ее как соломинку сломаю. Это нечестно.

Татуировщик и его драчливые дружки тоже задумались. Похоже, они не разделяли его уверенности. Мэй задалась праздным и несвоевременным вопросом: любопытно узнать, а что случилось с парнем, которого она подстрелила?..

– Она имеет право, – уперся татуировщик. – Вы обязаны пустить ее на арену, если Марч скажет, что согласен.

Головы присутствующих развернулись к Джастину.

– Пожалуйста, – выпалил он. – Хотя… а если она проиграет… в смысле… умрет. Что со мной будет?

– Твоя сторона будет признана виновной, и мы тебя убьем.

– Замечательно. Очень рад.

– А если я выиграю и останусь в живых? – осведомилась Мэй. – Джастина не тронут?

Татуировщик уставился на Юджина, тот неохотно кивнул.

– Ладно, – коротко бросил Рауль. – Хватит разговоров. Если им обоим так не терпится помереть, пусть делают что хотят. По крайней мере, я тогда смогу лично застрелить Марча.

Джастин повернулся к Мэй, та попыталась взглядом сказать ему, что все будет в порядке, но их сразу же начали пихать к двери. Створка распахнулась, открывая взору просторную комнату с высоким сводчатым потолком. Вероятно, раньше здесь было нечто вроде открытого офиса – но ни столов, ни перегородок Мэй не заметила. Нынешние хозяева уже очистили помещение.

Они вошли, и глухой гул перерос в нетерпеливый рев. В помещение набилась по крайней мере сотня людей – они выстроились вдоль стен. Середина комнаты напоминала ринг. Прекрасно, прямо как на соревнованиях по фехтованию тростью.

Мужчина со шрамом шагнул поближе – во взгляде читались любопытство и чуть ли не сочувствие:

– Надеюсь, ты хорошо владеешь ножом.

В ответ Мэй улыбнулась.

 

Глава 20

Бомба с часовым механизмом

 

Джастин в изумлении оглядывал «арену». Видимо, он должен был чувствовать себя польщенным – столько народу пришло посмотреть на его, так сказать, «казнь» без предварительного приглашения. Вот что значит настоящая популярность. У стен наскоро возвели хлипкие трибуны, а прямоугольник в центре огораживала неприятно выглядевшая колючая проволока. Темные пятна в центре площадки подозрительно напоминали пятна самой настоящей крови.

В принципе, он не первый раз оказывался в подобном месте. В Панаме отвратительные драки такого рода устраивались часто: они считались «цивилизованным» средством разрешения споров между местными бандами. Однако Джастин впервые оказался не на трибуне, а в центре подобного сборища, и он не ожидал, что такое может твориться на территории РОСА.

Мэй стояла всего в нескольких футах от него. Судя по холодному и напряженному выражению лица, она оценивала диспозицию и прикидывала, как им выбраться. Он надеялся, во всяком случае, что у нее есть план. Он‑то видел ее в деле и знал, что она хорошо дерется, но этот Юджин был больно здоров. Крепкий такой парень. А по сравнению с ним Мэй казалась безнадежно хрупкой и тоненькой.

«А то ты не видел, как она раскидала таких здоровяков в Панаме», – заметил Гораций.

«Да знаю я. Но речь не шла о моей чести и ее защите. Смотрю я на этот сброд и думаю, что даже если она уложит Юджина, живыми нам выбраться проблематично».

На мгновение он забыл, что она суперсолдат. Она стала просто любимой женщиной, которая лежала в его постели и улыбалась так, что сердце из груди выскакивало. И он – вдруг – понял, что не хочет, чтобы она дралась за него. Он захотел броситься и защитить ее.

«Помоги ей, дай ей что‑нибудь», – сварливо заметил Магнус.

«Что именно? Автомат? Или сразу пулемет?» – в том же тоне ответил Джастин.

«Нет! – взорвался Магнус. – Ей от тебя нужно благословение! Защита! Ты можешь немногое, но тебе по силам!»

«Точно, – включился в беседу Гораций. – Он вообще не выучил ни одной руны».

«Мы можем ему показать!» – уперся Магнус.

Гораций заявил:

«Показать – не то же самое, что научить. Обучение длится долгие годы. Чтобы смысл их намертво в мозгах отпечатался. Вот чем он должен был в Панаме заниматься. А не за чужими женами гоняться. А чтобы правильно направить силу, ему нужно к ней прикоснуться. А у них руки связаны».

«А поцеловать?» – с надеждой предложил Магнус.

Когда их ввели, толпа радостно заорала – но быстро притихла, стоило заговорить отцу Нади Менари. Он повторил старые обвинения насчет роспуска церкви в Чикаго, добавив, что именно из‑за Джастина Надя, по сути, обрекла себя на добровольное изгнание. Если бы не непосредственная угроза жизни, Джастин бы похихикал. Надо было видеть лицо Мэй, когда Рауль патетически вещал о том, как дочурка кинулась в джунгли в поисках видений и откровений. Понятно, почему Мэй презирала все религии. Как еще относиться к тому, что глупые боги заставляют неразумных людей бросаться прямо в пекло.

«Богиня Нади для нас не опасна, – проговорил Магнус. – Бояться надо другой. И она уже здесь, кстати. Чувствуешь ее присутствие?»

Джастин хотел ответить, что ничегошеньки он не чувствует, но потом он сосредоточился и сразу понял, что кожу легко пощипывает, а на периферии разума кувыркается и скачет нечто… непонятное.

«Сейчас и другие подтянутся, – изрек Гораций. – Богиня не оставит Мэй и поможет ей в бою».

Рауль тем временем закончил перечислять свои горькие обиды. Двое мужчин выступили вперед и подтолкнули Мэй к арене. Джастин напрягся, но она шла, не выказывая страха. Решительно и гордо, с высоко поднятой головой. Кто‑то ее развязал и передал ей два ножа. Она внимательно их изучила, взвесила на руке, подкинула в воздух и ловко поймала. Удовлетворившись осмотром, стянула рубашку, оставшись в одном топе. Кто‑то из зрителей одобрительно присвистнул. Мэй устроилась в углу, приняла боевую позу и принялась внимательно следить за Юджином – тот занял свое место.

Рауль подошел к Джастину: глазки старика злобно поблескивали.

– Твоя кастовая шлюха сдохнет. Совсем скоро. И ты отправишься в ад в веселой компании.

– А Арианрод любит подобные представления? – осторожно поинтересовался Джастин.

Не зря же Джастин упомянул о присутствии другой богини.

Рауль отрицательно замотал головой.

– Теперь мы не поклоняемся Арианрод. Нам стало известно, что она – не более чем ипостась истинной великой богини. Поэтому Надя и отправилась в глушь. Она хотела приобщиться к истине, искала просветления.

Джастин хотел задать еще пару вопросов, но бой уже начался. Мужчина в центре арены поднял вверх флажок. Сурово уставился на Мэй и на Юджина, выкрикнул что‑то неразборчивое и опять резко отмахнул флагом. А затем быстренько убежал, потому что противники принялись сближаться.

Джастин не очень хорошо представлял, как выглядит ритуальный поединок на ножах. Но выяснилось, что смотреть особо не на что – по крайней мере поначалу. В смысле, зрители таращились на бойцов, не отводя глаз, и воздух звенел от напряжения. Они жадно ловили каждое движение противников, и Джастин кожей чувствовал, что присутствующие жаждут его – и Мэй – крови. Однако ни бросков, ни захватов не последовало – все было на удивление спокойно. Мэй с Юджином кружили по арене, будто танцевали. Зрелище оказалось странным и даже нелепым. Видимо, соперники изучали друг друга.

Мэй по‑прежнему была бесстрастной. Только щурилась хищно. А еще она выглядела – довольной? Она явно наслаждалась моментом! И вдруг Джастин вспомнил, как она дралась в церкви Аполлона. У Мэй тогда было такое же лицо – свирепо‑торжествующее и ликующее. От нее невозможно было оторваться. Гневная, прекрасная – и… огромная для любого пространства.

«А я тебе говорил», – пробурчал Гораций.

Джастин не сразу понял, о чем речь. А потом пару раз сморгнул, настраивая интуицию, прислушиваясь к разговору сил, которые сталкивались и плясали за пределами обычного человеческого зрения. И наконец‑то разглядел слабые отблески чего‑то похожего на черные искры. Они шлейфом тянулись за Мэй, норовя выпасть из поля зрения, и если бы он не заметил их еще во время схватки с последователями Золотой Стрелы, он бы подумал, что ему все померещилось.

«Божественные чары, – важно произнес Гораций – надо же, расщедрился на подсказку, с чего бы это. – Так происходит, когда бог нисходит на того, кто не может контролировать его присутствие и сопротивляться силе».

«А это всем видно?» – поинтересовался Джастин.

«Нет. Только посвященным».

Судя по тону, Гораций не причислял Джастина к этим счастливцам.

«Смотри внимательно. Ее противник тоже не один».

Джастин прищурился и разглядел мерцающее сияние вокруг Юджина.

Странный танец завершился в одно мгновение. Юджин бросился на Мэй, целясь в верхнюю часть туловища. Она увернулась от него, как струйка воды, так быстро, словно он только думал атаковать, а она уже отступала. Он явно удивился, попробовал провести тот же прием снова – но на этот раз, ускользнув от его броска, она как змея кинулась вперед и располосовала ему руку. Толпа злобно зашипела, длинная рана потекла красным на загорелую кожу Юджина.

Лицо его перекосилось от гнева, и он прибег к новому выпаду – словно желал испытать силы противницы. Мэй не позволила ему такой роскоши – и атаковала дважды подряд. И полоснула его один раз, потому что второй – промахнулась. Юджин сумел предугадать ее движение в последний момент. Тут он надвинулся на нее всем телом, желая воспользоваться преимуществом в весе, раз уж она превосходила его в скорости.

Мэй увернулась, но он задел ее ногу и сбил наземь. Она проехалась спиной по колючей проволоке ограждения, и Джастин внутренне сжался, увидев кровавые пятна на ее одежде. Оба упали, покатились прочь от проволоки, каждый пытался ударить и убить. Джастин снова вздрогнул – Юджин задел ее плечо. Толпа радостно взревела.

Если ранения Мэй и беспокоили, по ней было не видно. Она вскочила в мгновение ока. Юджин попытался повторить трюк, однако Мэй оказалась быстрее – и ударила его не ножом, а ногой с невероятной, колоссальной силой. Она сделала это легко, почти грациозно – вот только при ее росте и сложении такой удар был совершенно невозможен. Даже преторианцу такое бы не удалось. Юджин упал на колени, и она снова атаковала. Он