XVI.7 Бредовые идеи религиозного содержания

Если один человек охвачен бредовой идеей, это называют душевной болезнью. Если много людей охвачены одной и той же бредовой идеей, это называют религией.

Роберт М. Пиргиг (1974)

Бредовые идеи религиозного содержания могут возникать при некоторых неврологических и психических заболеваниях, если религия была впрограммирована в мозг уже в раннем возрасте. После эпилептического припадка больные могут угратить контакт с действи гельностью. Четверть таких психозов имеет религиозное содержание. Религиозные бредовые идеи возникают также при мании и депрессии или как первое проявление лобно‑височной деменции и шизофрении. Так, убийство шведского министра иностранных дел Анны Линд в 2003 году совершил по «велению Иисуса» 25‑лет‑ний Михайло Михайлович, больной шизофренией, не при‑нинимавший лекарств. Он чувствовал себя избранником Иисуса и не мог ослушаться голосов, которые отдали ему приказ об убийстве. У Джона Нэша, который в 1994 г оду получил

Нобелевскую премию по экономике, в возрасте 29 лет диагностировали параноидальную форму шизофрении. У него были религиозно окрашенные бредовые идеи: он видел в себе тайного мессию и библейского персонажа Исава. Около‑смертные состояния также могут сопровождаться религиозными ведениями. Так, одна женщина с легочной эмболией, по ее словам, попала на небеса, но была самим Иисусом отправлена обратно на землю, чтобы заботиться о своих детях.

Гер Клейн убедительно описал собственные религиозные бредовые идеи. Я познакомилея с ним после того, как он в должности статс‑секретаря по образованию и науке в кабинете Йоопа ден Эйла летом 1975 года за одну неделю сэкономил в бюджете 200 миллионов гульденов. Одним росчерком пера он упразднил Нидерландский институт мозга, который ожидал назначения нового директора; Государственный институт военной документации (R10D), которым руководил профессор доктор Лоу де Йонг; проект исследования космического пространства ANS (Астрономический нидерландский спутник) и ряд других учреждений. Я, еще молодой исследователь (мне исполнился 31 год), никогда не имевший дела с властями, попытался вместе с сотрудниками Института мозга добиться отмены правительственного решения. В ходе консультаций со всеми парламентскими фракциями и массивной кампании это в конце концов удалось, после того как 17 декабря 1975 года мы добились того, что Вторая палата парламента единогласно приняла поправку к законопроекту. В ходе последующих переговоров у нас с Клейном возник хороший личный контакт, несмотря на противоположные интересы, положение и характер обоих. 6 ноября 1978 года Лоу де Йонг взбудоражил общественность, сообщив на пресс‑конференции о немецком эсэсовском прошлом Виллема Аантьеса, депутата парламента от новой Христианско‑демократической партии (CDA). Он сразу же отказался от места в парламенте, и Клейн, который уже год был членом парламента, а до этого, будучи статс‑секретарем, отвечал за RIOD, был вне себя от выступления Де Йонга, которое, по его мнению, шло вразрез со всеми имеющимися договоренностями и походило на казнь по приговору военно‑полевого суда. Клейн считал, что Де Йонг, с которым он раньше, в бытность статс‑секретарем, уже ссорился, должен был предварительно передать досье в правительство для более подробного изучения. Клейн всё больше приходил в бешенство и неистово готовился к парламентскому запрос}' и предстоящим дебатам. С утра он уже четыре часа непрерывно работал и выпил три литра крепкого кофе. Но во время дебатов об Аантьесе выступление Клейна получило резкий отпор со стороны социал‑демократов (PvdA), а министр культуры Ари Пайс обрушился на него с безжалостной критикой. Когда 17 ноября 1978 года Клейн после дебатов вернулся домой, он вдруг почувствовал словно сильнейший удар в лоб. Так начинается маниакальная фаза, о которой он впечатляюще повествует в своей книге Over de Rooie [За красной чертой], вышедшей в 1994 году. Он думает, что ему сделали операцию на мозге и что им управляют из‑за границы. Громовой голос говорит ему: «Ты не только Бог, нет, ты Бог Богов». После этого он идет к супермаркету и, стоя там, объявляет всем, кто проходит мимо, о гуманистическом спасении, которое их ожидает. Клейна вовсе не удивляет, что люди не останавливаются, а даже ускоряют шаг, ибо весть его настолько важна, что люди должны немедленно претворить ее в жизнь. Однажды в морозный день он стал нагишом бегать вокруг своего дома. 16 февраля 1979 года маниакальный период сменился жестокой депрессией.

Прочитав захватывающую книгу Клейна, я написал ему небольшое письмо. Я спросил его, помнит ли он меня, и рассказал, что сейчас, 19 лет спустя, у нас снова есть общие интересы: маниакально‑депрессивный психоз. К письму я приложил некоторые наши публикации о постмортальных образцах ткани мозга таких пациентов. 20 октября 1994 года я получил чрезвычайно любезный подробный ответ, который все еще храню в его книге. «Разумеется, я почти во всех подробностях помню переговоры между Вашей делегацией и нашим департаментом о закрытии института... Охватившая меня страсть к экономии в Вашем случае, пожалуй, грозила мне тем, что я поплачусь за это (политически) головой... но, также и потому, что я о Вас слышу, убежден, что Вы можете быть довольны достигнутым... Исследования маниакально‑депрессивного психоза, разумеется, меня чрезвычайно интересуют. Может быть, мы с Вами встретимся через некоторое время, чтобы Вы просветили меня, профана, относительно научных достижений в этой области. Согласны ли Вы?». Конечно, я тотчас же пригласил его посетить наш институт. Но в декабре 1998 года Гер Клейн умер, так и не откликнувшись на мое приглашение.