IX.4 Преступление и наказание

 

 

Госпоже Юстиции следовало бы поучиться у медицины, как можно действовать на основании хорошо контролируемых evidence based (научно обоснованных) исследований.

Применение норм уголовного права распространяется только на людей со здоровым мозгом. Этот принцип имеет и биологическое основание. Макаки‑резус обычно наказывают любого сородича, нарушающего правила стаи. Но, как пишет Франс де Ваал, умственно отсталой обезьяне с синдромом Дауна позволяют делать то, что прочим не разрешается. Хотя мы можем подвергать наказанию только тех, у кош нет заболеваний мозга, но, как впервые установил Тео Дорелейерс еще 13 лет тому назад, из находившихся под арестом несовершеннолетних правонарушителей 65% имели психические отклонения, однако у половины из них ни разу не запрашивали диагноз. Можем ли мы возлагать на таких подростков ответственность за содеянное? Педофилы, будучи детьми, сами были объектом сексуальных посягательств со стороны взрослых. Насколько они ответственны за то, что пошли по той же дорожке? В какой степени подросток виноват в том, что в его мозг внезапно хлынул поток половых гормонов, меняющих функции почти всех областей мозга? Подросток в пубертатный период должен учиться жить с совершенно другим мозгом, и притом тогда, когда его префронтальная кора, обуздывающая нашу импульсивность и в значительной степени управляющая нашим нравственным поведением, еще далеко не достигла зрелости. И насколько ответственны нар‑козависимые за все их правонарушения, причиной которых стали небольшие изменения в ДНК или недостаточное питание в матке?

Моральное осуждение и наказание, основанное на личной ответственности, возводится на песке. Нравственное чувство, однако, глубоко укоренено в нашем эволюционном развитии, ибо это имеет решающее значение для выживания группы. На этом основано представление, что каждый несет ответственность за свои поступки, хотя это всего лишь иллюзия. В противоположность тому, что иногда думают, наша запрограммированность это еще не аргумент против наложения наказания. Ведь в следующий раз наш мозг сможет, принимая в расчет действенность наказания, бессознательно взвесить, стоит ли совершать некий проступок или лучше бы от этого воздержаться. Кроме того, наказание включает также аспект, не имеющий ничего общего с проблематикой личной ответственности. Общество требует удовлетворения от уголовного права, к тому же неотвратимость наказания служит защитой от преступников и предостережением для склонных совершить преступление, хотя эффективность последнего вызывает большие сомнения.

Наше знание нейробиологических факторов риска агрессивного или криминального поведения всегда касается группы индивидуумов с определенными особенностями. И это означает, что мы не можем с уверенностью заявить суду, что определенный фактор привел определенного индивидуума к совершению преступления. Поэтому некоторые исследова‑тел и полагают, что на практике вклад неврологических знаний в вынесение приговора или в принятие решения о предварительном заключении до сих пор играет подчиненную роль. Как справедливо замечает профессор уголовного права Ибо Бюрюма в газете NRC Handelsblad (7.11.2007): «Судьи, так же как и врачи, должны иметь дело с индивидуумом». Однако затем он делает совершенно неверный вывод: «Знание этого я нахожу просто великолепным, но до тех пор, пока мы в каждом конкретном судебном деле не сможем применить его на индивидуальном уровне, для нас оно бесполезно». Тем самым он отбрасывает юстицию как науку на уровень медицины столетней давности, когда та верой и правдой лечила каждого больного как индивидуума, но не имела никакого представления о действенности своего лечения. Для медицины урок не прошел даром. Evidence based medicine [доказательная медицина] всегда основывается на результатах, полученных для точно определенной группы больных. Никогда не знаешь, относится ли пациент, которому выписываешь лекарство, к 95% тех, которые от этого выздоравливают, или к 5% тех, на кого это лекарство оказывает тяжелые побочные действия, от которых некоторые могут даже погибнуть. Тем не менее мы решаем лечить данного пациента этим лекарством на основании результатов, полученных для целой группы. Так же следует рассматривать факторы, влияющие на агрессивное и криминальное поведение определенной группы, и то, как именно эта группа реагирует на превентивные меры, на различные формы наказаний и на их меру. Только на основании данных, полученных для представительной группы, можно, основываясь на вероятности, высказаться относительно конкретного индивидуума. Наше суждение относительно этого конкретного индивидуума не будет высказано с абсолютной уверенностью, но что касается группы, к которой он принадлежит, здесь мы во всяком случае судить будем правильно. Столь далеко госпожа Юстиция, увы, не зайдет еще долго. Она продолжает пробовать, не опираясь на контрольные группы, всё новые формы наказаний, от общественно полезных работ до строгих перевоспитатель‑ных лагерей, эффективность которых продолжает оставаться достаточно спорной.

 

IX. 5 Жестокий во сне

 

 

Какой‑то страшный, дикий и беззаконный вид желаний таится внутри каждого человека, даже в тех из нас, что кажутся вполне умеренными; это‑то и обнаруживается в сновидениях.

Платон. Государство (380 до н. э.)

Сон со сновидениями сопровождается быстрыми движениями глаз и называется поэтому rem‑сном (rapid eye movement). Сон со сновидениями известен также как парадоксальный сон, из‑за того что электроэнцефалограмма (ЭЭГ) в этой фазе сна соответствует состоянию бодрствования. Сочетание этой типичной ЭЭГ с быстрыми движениями глазных яблок привело Юджина Азерински в 1952 году к открытию сна со сновидениями у его спящего сына. Но сновидения бывают и в других стадиях помимо геш‑сна.

Во время сна со сновидениями мы демонстрируем многие признаки, характерные для картины психического и неврологического заболевания. У нас появляются галлюцинации, как у шизофреников. При этом активируются высшие визуальные центры. Мы переживаем самые странные вещи в мире, в котором повседневные правила и физические законы больше не действуют. Сны часто эмоциональны и порой полны агрессии, и при этом миндалевидное тело (рис. 26), центр агрессивного поведения, действительно активно. Мы сочиняем во сне истории, уподобляясь людям с алкогольным слабоумием, заполняющим провалы памяти описанием событий, которые никогда с ними не происходили (см. XI.4). И уже через несколько минут всё, что мы переживали во сне, снова забыто, словно мы страдаем тяжелой формой деменции. Во сне наши мышцы расслаблены, точно так же как это случается среди дня у больного нарколепсией, непреодолимой сонливостью, связанной с катаплексией. В момент возбуждения эти больные полностью теряют мышечный тонус (см. VI.7).

Мышцы расслабляются во сне не без причины. Во время снохождения человек находится в глубоком сне, но мышечный тонус не исчезает, и человек совершает наполовину целенаправленные действия, например блуждает. Он этого не осознает и впоследствии об этом не помнит. Томографическое обследование блуждавшего во сне пациента показало, что во время сна значительные части коры головного мозга действительно не были активированы. Французский исследователь Мишель Жуве посредством небольшого повреждения в стволе головного мозга выключал у животных нейроны, через которые происходит расслабление мышц во время сна со сновидениями. После такого вмешательства животные, по‑видимому, делали то, что им снилось. Он видел, что кошка во сне, с открытыми глазами, прыгала на несуществующую добычу, совершенно не воспринимая окружающей обстановки. Ее не интересовала миска с вкусной едой и она не реагировала, если что‑нибудь клали на ее шерсть, тогда как в обычном сне кошка реагирует на это автоматически. Крысы с аналогичным повреждением играли во сне с несуществующими другими крысами, а белки выкапывали орешки.

Как выяснилось позднее, у людей, подобно животным с экспериментальными нарушениями мозга, также может иногда встречаться сложное поведение во время сна со сновидениями. Иногда отмечается агрессивное поведение. Одна женщина рассказала мне следующее: «Три года тому назад мой муж сильно переутомился. Однажды ночью, когда мы спали, я проснулась из‑за того, что он издавал какие‑то странные звуки. Так, словно ему угрожала опасность, но я заметила, что это был глубокий сон. Я попробовала его успокоить и погладила его по голове. Это было не лучшим решением, потому что он схватил меня за горло и пытался его сильно сдавить. Поскольку я полностью владела собой, я смогла освободиться, и мне удалось разбудить мужа. Когда я рассказала ему, что произошло, он ужасно перепугался и никак не мог снова заснуть. Он рассказал, что думал, что на него напали, и пытался защищаться. После этого случая ему еще несколько раз снился тот же самый сон. И каждый раз я просыпалась от его сдавленных криков. Теперь уже я старалась держаться на расстоянии, нежно гладила его, и тогда он успокаивался. Сейчас он чувствует себя хорошо, и эти сны больше не повторяются. Мы обсуждали эти происшествия с детьми и друзьями, и они спрашивали, а что бы произошло, если бы я не сумела освободиться? Его посадили бы в тюрьму?». Это вопрос. Несколько человек были оправданы в суде, потому что было признано, что они совершили наказуемые деяния, находясь во сне. Некоторые люди действительно могут совершать во сне очень сложные действия, совершенно этого не осознавая. В 90% случаев это происходит с мужчинами, как раз при переходе от rem‑сна к другим стадиям сна. Они тогда ведут себя полностью автоматически, так же как при сно‑хождении. Люди могут совершать изнасилования, обворовывать магазины, покушаться на убийство и самоубийство во время сна, хотя последнее может быть всего лишь несчастным случаем при снохождении. Иногда причиной здесь является заболевание мозга: нарколепсия или болезнь Паркинсона, но во многих случаях речь не идет о каком‑либо неврологическом или психическом заболевании. Подобные явления могут быть вызваны лихорадкой, алкоголем, недосыпанием, стрессом или медикаментами. У некоторых лунатиков поведение в такой ситуации совершенно неожиданно отличается дикой жестокостью, в то время как в состоянии бодрствования они абсолютно не склонны к агрессии.

Кеннет Паркс в 1987 году проехал во сне двадцать три километра, проломил череп теще, проснулся, когда хотел таким же образом убить тестя, и сдался полиции. Суд его оправдал. Юлиус Лёве, который часто бродил во сне, в таком состоянии однажды убил своего 82‑летнего отца, которого очень любил. Другой, по имени Батлер, в сомнамбулическом состоянии застреливший жену, был тем не менее признан виновным. 59‑летний британец Брайен Томас в 2008 году во время отпуска задушил жену, с которой они 40 лет прожили вместе. Он объяснил на суде, что ему приснилось, что он схватил взломщика. Томас с детства страдал нарушением сна: лунатизмом и бессонницей. Поэтому он принимал таблетки, из‑за которых стал импотентом. Но когда они вдвоем отправились в отпуск и хотели провести его в «интимной» обстановке, он таблетки принимать перестал. Обвинители отказались от обвинения, после того как судья указал на то, что Томас из‑за нарушений сна не может нести ответственность за случившееся.

Нам известны 68 случаев подобных убийств. Необходимо тщательное исследование сна опытными экспертами и прекрасный адвокат, чтобы убедить, что преступление действительно произошло во сне. Но одно ясно: то, что убийство произошло действительно во сне, никогда не может быть подтверждено неопровержимыми доказательствами, и в большинстве случаев судью не удается убедить в невиновности обвиняемого. И попробуй скажи, что судья не прав.

 

 

X. Аутизм

 

 

X.i Дэниел Тэммет, аутист‑савант

 

 

– И что же ты рисуешь? – спросил я с интересом.

– Число л, – отвечал он.

У Дэниела Тэммета синдром Аспергера, форма аутизма с высоким уровнем интеллекта, кроме того, он савант[23]: у него непостижимый талант к счету и языкам. В 2004 году он установил рекорд, устно и без единой ошибки вычислив за 5 часов 9 минут 22 514 десятичных знаков числа л. Весь этот числовой ряд он в течение трех месяцев выучил наизусть. Аутисты часто мыслят преимущественно в образах. Тэммет также обладает этим свойством, получившим название синестезия. Так, среду, свой день рождения 31 января 1979 года, он видит синей. Отсюда название его книги: Вот on a Blue Day [Рожденный в синий/грустный день]. Для него буквы и числа окрашены. Числа он видит не только в цвете, они имеют также различную форму и величину, и каждое простое число до 9 973 он может узнавать по форме его кристалла. Когда я провел с ним несколько

дней по случаю выхода в свет нидерландского перевода его книги, Тэммет с гордостью сообщил мне, что сейчас он занялся живописью. «И что же ты пишешь?» – спросил я с интересом. – «Число л», – услыхал я в ответ. Ряды чисел, вроде десятичных знаков числа л, он воспринимает в виде горных ландшафтов. Синестезия основана на усиленных нервных связях между различными областями мозга, вследствие чего зона коры больших полушарий, нормально ведающая только зрением, получает информацию о вычислительной активности в других зонах мозга. Сложные вычисления сразу же становятся выполнимыми, если они представлены как картины. Тэммет также оказался способен за неделю выучить новый язык, причем такой трудный, как исландский. Подобная комбинация представляет чрезвычайную редкость, но Тэммета делает совершенно уникальным савантом прекрасная способность к общению, которая практически отсутствует у людей с подобным синдромом. Поэтому ему удается проникновенно рассказывать в своей книге об одиночестве в детские годы, о том, как сильно хотелось ему иметь друзей, тогда как он находился в полной изоляции, из‑за того что был не похож на других. Он рассказывает о своих многочисленных детских страхах, с которыми боролся тем, что думал о числах, так как видел в них своих единственных настоящих друзей. Он рассказывает о своей одержимости порядком и рехулярностью, которая его никогда не покидала. Так, он отвешивает себе каждый день 45 граммов каши и выпивает чашку чаю строго в одно и то же время, иначе его преследовали бы приступы страха. Признаки синдрома Аспергера до этого никогда еще не были описаны столь убедительно. Его книга буквально очаровывает глубоко личным, захватывающим повествованием о том, чего бывает лишен ребенок с такими способностями, сколько препон встречает он в своем развитии и как ему удается, шаг за шагом, преодолевать множество своих социальных изъянов, чтобы в конце концов стать совершенно самостоятельным взрослым человеком. Тэм‑мет зарабатывает тем, что ведет курсы иностранных языков по Интернету. Общаться через Интернет для аутистов гораздо легче, чем разговаривать непосредственно с собеседником.

Дастин Хоффман волнующе передал особенности аутизма в фильме Человек дождя (Rainman), навеянном савантом Кимом Пиком. Встреча со своим коллегой‑савантом Пиком была для Дэниела Тэммета кульминацией его жизни. Для документального фильма, снимавшегося Би‑би‑си, Дэниел, по дороге на эту встречу, попробовал, так же как Rainman, выиграть деньги, подсчитывая карты в Лас‑Вегасе. Однако он проиграл довольно большую сумму, пока не стал полагаться исключительно на свое чувство. Опираясь на интуицию, он принимал правильные решения и раз за разом выигрывал. После этого документального фильма Дэниел Тэммет сделался известен как Brainman [brain, мозг), что, конечно, правильно иллюстрирует его феноменальные интеллектуальные способности, но оставляет без внимания наиболее характерное его качество, а именно то, что он с глубоким пониманием и мужеством преодолел все свои физические и психические недостатки и стал социально полноценным, чрезвычайно симпатичным савантом.

Читая книгу Тэммета, постоянно сталкиваешься с расплывчатостью границ между нормальностью и отклонениями, которыми занимается психиатрия, и задаешься вопросом, насколько же саванты, собственно говоря, близки к гениям, которым никогда не приклеивают ярлык синдрома Аспергера или саванта. Пикассо с большим трудом научился читать, писать и считать. Эйнштейна отличало медленное развитие речи. Обдумывая сложные физические проблемы, он опирался на образное мышление. Граница между случаями из области психиатрии и обладанием выдающимися способностями часто очень тонка и в немалой степени зависит от того, как к этому относятся окружающие.