VHI.7 Взгляды на механизмы сознания

 

 

История сохранила множество метафор осознания окружающей нас среды, такие как: картезианский театр, кино в голове или телеэкран. Но все эти метафоры исходят из дуалистического представления, что в голове у нас сидит человечек, который рассматривает то, что ему показывают. Занятная идея, хотя бы потому, что ставит вопрос: а что же находится в голове этого самого человечка? Еще один человечек? Никоим образом, там находится гигантская сеть нервных клеток.

Джон Экклз, который в 1963 году получил Нобелевскую премию за исследования механизмов передачи возбуждения в нервных клетках, не решился возложить на сеть нервных клеток ответственность за наше сознание. Исходя из своих интересов в области философии, однако без каких бы то ни было нейробиологических оснований, он предложил считать элементом нашей психической деятельности некий психон. Группа психонов своей совместной активностью в интегральном ментальном процессе порождает наше сознание. Никто не знает, что, собственно, представляет собою психон. Эта концепция, следовательно, не подлежит никакой проверке и как научная гипотеза неприемлема. К тому же в ней нет никакой необходимости. Все недавние исследования указывают на то, что основанием сознания является совместная активность гигантского количества нейронов в диалоге с множеством областей мозга. Чисто теоретический психон кажется совершенно излишним.

Сознание может рассматриваться как некое новое свойство, возникающее из совместной работы некоторого числа специфических областей мозга внутри гигантской сети нервных клеток в нашей голове. Различные клетки и области мозга обладают каждая собственной функцией, но благодаря тому, что они образуют между собой функциональные связи, они, выступая совместно, обретают иную, качественно новую функцию. Существует много примеров образования качественно новых свойств. Водород и кислород известны как газы. При соединении молекул того и другого образуется вещество с совершенно новыми свойствами, а именно вода. Вопрос, что именно в сугубо нейробиологическом смысле требуется для того, чтобы из активности нервных клеток возникло сознание, занимает многих исследователей мозга. Амстердамский исследователь профессор Виктор Ламме в поисках объяснения понятия сознания в своей аргументации исходит из функции нейронов. Его гипотеза заключается в том, что для возникновения сознания нейроны префронтальной и париетальной коры больших полушарий должны направить информацию обратно в кору. Они это делают, среди прочего, через таламус. Эта циклическая обработка происходит как в чисто сенсорных, так и в моторных областях. Выборочное внимание, существенное для нашего сознания, возникает из‑за того, что рекуррентно[21] обрабатываются лишь некоторые элементы происходящего. В результате мы можем сообщить о тех стимулах, которые привлекают наше внимание, тогда как другие раздражители нами не осознаются. Нет никаких оснований считать, что таких фундаментальных механизмов, как рекуррентная обработка и внимание, не имеется у всех прочих животных, хотя и в различных масштабах. Философ Дэниел Деннет желает объяснить сознание как чисто телесный химический феномен. Мне это по вкусу. Однако он полагает также, что человек обладает другим видом сознания, чем животные, вследствие громадного эффекта развития человеческой речи. Но, я думаю, более очевидно, что животные обладают другой степенью сознания. Конечно, в сравнении с живыми существами, подвергавшимися зеркальному тесту, у собаки, отличающей запах своей собственной мочи от запаха мочи другой собаки, другой уровень самосознания, но некоторая степень самосознания есть и у собаки. Впрочем, сознание человека не зависит от языка. Люди, у которых после инсульта области речи больше не действуют, вполне осознают и себя самих, и свое окружение. Они могут покачиванием головы или кивками сообщать о принимаемых ими важных решениях относительно их самих или их окружения, хотя и не в состоянии выразить эти решения вербально.

Значение осознания себя и своего окружения выражается прежде всего в социальном взаимодействии, когда мы воспринимаем и затем интерпретируем свое положение по отношению к другим и учимся на ошибках. Тем самым мы вновь возвращаемся к Чарлзу Дарвину и Франсу де Ваалу, которые указывали на громадное эволюционное значение активности индивидуума в сложном социальном взаимодействии внутри группы как единого целого (см. XXI.1).

 

 

IX. Агрессия

 

 

IX. i Агрессивный из матки

 

 

Я слышал о достоверных случаях, когда влечение к краже или ко лжи встречалось в благороднейших семьях.

Чарлз Дарвин.

Происхождение человека и половой отбор, 1871

Человек – животное агрессивное, так же как шимпанзе. Как‑никак предки у нас одни и те же. С 60‑х по 80‑е гг. XX века повсеместно преобладала вера в формируемость человека. Дайте каждому хорошее жизненное окружение – и любая агрессия и преступность исчезнут с лица земли. Всякого, кто думал иначе, вроде криминолога Воутера Бёйкхёйзена, следовало тут же прирезать. Сейчас, после того как у нас было время подумать о биологической подоплеке нашего поведения, мы можем снова вернуться к вопросу, почему некоторые люди более агрессивны, чем другие, и скорее вступают в конфликт с законом. Мальчики более агрессивны, чем девочки. Это закладывается на всю жизнь еще в период пребывания в матке. Увеличение мужского гормона тестостерона, который мальчики сами вырабатывают в средней фазе утробного развития, делает их на всю жизнь более агрессивными. Девочки, которые из‑за отклонений в работе надпочечников перед появлением на свет производят много тестостерона, позднее тоже будут более агрессивны. Гормоноподобные лекарства, принимаемые во время беременности, могут повышать агрессивность как мальчиков, так и девочек.

Некоторые дети явно более агрессивны, чем другие, и это часто приводит к совершению преступлений: 72% несовершеннолетних преступников (делинквентов[22]) сидят в тюрьме за агрессивные преступления. Делинквенты поразительно часто обнаруживают психические отклонения. Попавшие в тюрьму подростки мужского пола – даже в 90% случаев. Помимо антисоциального поведения, у них часто отмечают злоупотребление наркотиками, наличие психозов и синдром дефицита внимания и гиперактивности (ADHD). Генетические факторы играют здесь важную роль, как показывают наблюдения над близнецами. Речь идет о небольших изменениях в ДНК (полиморфизм) генов, участвующих в производстве и разрушении химических нейротрансмиттеров в мозге. Небольшие генные вариации белков, разрушающие химические нейромедиаторы в мозге, могут приводить к большей агрессивности, алкоголизму и жестокому самоубийству. Сниженная активность химического нейротрансмиттера серотонина сочетается с большей агрессивностью, импульсивностью и антисоциальным поведением. У китайских мужчин в гене, участвующем в выработке серотонина, было найдено небольшое изменение, ответственное за преступления с применением насилия, антисоциальные расстройства личности, зависимость от алкоголя или других веществ. Другое изменение того же белка повышает риск пограничного расстройства личности, с проявлением импульсивности и агрессии. Генетический фон также может впоследствии вносить значительный вклад в наше агрессивное и преступное поведение. Категорическое высказывание приверженца движения Intelligent Design [Разумный замысел] Йитсе ван дер Меера в книге Кееса Деккера Schitterend ongeluk ofsporen van ontwerp? Over toeval en doelgerichtheid in de evolutie [Блистательное несчастье или следы замысла? О случайности и целенаправленности в эволюции]: «О прямом генетическом воздействии на наше моральное поведение ничего не известно» – мы можем со спокойной совестью проигнорировать.

Во время развития плода среда также влияет на последующую агрессивность. Для мужчин, матери которых во время беременности часто недоедали Голодной зимой 1944‑1945 гг. в Нидерландах, ко времени призыва на военную службу опасность антисоциальных расстройств личности повышалась в 2,5 раза (см. Ш.З). Недостаточное питание плода в матке всё еще встречается в нашем обществе всеобщего благосостояния, но теперь только из‑за плохой работы плаценты. Курение матери во время беременности, в сочетании с генетическим фоном младенца, в девять раз повышает вероятность ADHD у ребенка. И к ADHD добавляются агрессивность и повышенная вероятность войти в столкновение с законом (см. 111.2).

Так же как степень будущей агрессивности в значительной мере устанавливается уже в период нахождения в матке, закладываются и многие другие особенности характера. Мысль эта не нова, однако в нашем обществе, исповедующем форми‑руемостъ человека, долгое время было наложено табу на рассуждения подобного рода. Чарлз Дарвин (1809‑1882) пишет в Автобиографии: «Я склонен согласиться с Френсисом Галто‑ном (это его двоюродный брат. –Д. Се.), который полагает, что воспитание и окружающая обстановка оказывают только небольшое влияние на характер человека и что в большинстве своем качества наши – врожденные». Это низводит возможное влияние родителей и множества доброхотных воспитательных учреждений до их реальных пропорций (см. также IX.2).

 

IX.2 Молод и агрессивен

 

 

Министерство юстиции уже начинает интересоваться, помимо социальных, и другими факторами, определяющими степень агрессивности и склонность к преступной деятельности.

Мы покидаем матку с различной предрасположенностью к агрессивному поведению – в зависимости от нашего пола, генетического фона, количества питания, которое мы получали через плаценту, а также количества никотина, алкоголя и медикаментов, которые употреблялись матерью в период беременности. Опасность проявления нами несдержанного, антисоциального, агрессивного или делинквентного (противоправного) поведения увеличивается в пубертатный период из‑за повышения уровня тестостерона. Существуют значительные различия в агрессивном поведении в зависимости от пола. Мужчины совершают в 5 раз больше убийств, чем женщины. Кроме того, мужчины только в 20% случаев убивают члена семьи или знакомого, тогда как женщины в 60% случаев убивают кого‑либо из тех, кто был им близок. Возрастная картина убийств, совершаемых мужчинами, стереотипна. С ростом уровня тестостерона в пубертатном периоде растет и число убийств. Пик приходится на промежуток от 20 до 24 лет, затем это число снижается до минимума в возрасте 50‑54 лет. Идентичная картина возрастного распределения числа убийств наблюдается в самых различных местах: в Чикаго, в Англии, в Уэльсе, в Канаде. Снижение уровня криминального поведения у мужчин после 20 связано не с падением уровня тестостерона, а с развитием к этому возрасту лобной доли коры больших полушарий, префронтальной коры (рис. 14), которая обуздывает наше импульсивное поведение и способствует моральной оценке наших поступков. Позднее развитие префронтальной коры означает также, что нормы уголовного права для взрослых не должны применяться раньше, чем эта структура мозга достигнет полной зрелости, что происходит в возрасте 23‑25 лет. Политики не считаются с этой моделью развития и, дабы снискать расположение напуганных избирателей, выступают даже за еще более раннее применение уголовного права для взрослых. Алкоголь тормозит функции префронтальной коры, что иногда приводит к внезапным, бессмысленным вспышкам насилия после вечернего времяпрепровождения с выпивкой. Повреждение префронтальной коры в первые годы жизни также может впоследствии приводить к совершению антисоциальных и аморальных поступков.

Мужской гормон тестостерон стимулирует агрессивное поведение. У одних мужчин уровень тестостерона выше, чем у других, и поэтому их агрессивность гораздо более вероятна. У сидевших в тюрьме за жестокие преступления и изнасилования уровень тестостерона был выше, чем у других заключенных. Такая же связь между высоким уровнем тестостерона и большей агрессивностью была отмечена и у женщин‑заключен‑ных. Уровень тестостерона повышен у заключенных‑мужчин и у новобранцев с антисоциальным поведением. У хоккеистов выплеск агрессии во время игры наглядно иллюстрируется ударами клюшек. У них также найдена связь между числом агрессивных реакций и содержанием в крови тестостерона. Поэтому не может не беспокоить употребление в нынешнем «спорте» большого количества анаболических стероидов ради увеличения мышечной массы, потому что гормоны усиливают проявление агрессивности.

Окружение тоже влияет на агрессивное поведение. В последнее время становится ясно, что фильмы, демонстрирующие насилие, и компьютерные игры могут повышать агрессивность. Но не следует только на этом фокусировать наше внимание, поскольку чтение библейских текстов, где Бог санкционирует убийства, также стимулирует агрессивность, пусть исключительно среди верующих. Физические факторы, такие как температура и свет, также играют важную роль в нашем поведении. Мы знакомы с проблемой повышенной агрессивности в течение «долгого жаркого лета». Поэтому не только вопросы военной стратегии, но и количество дневного света или температура могли играть ключевую роль в решениях о начале войны. Это вытекает из сезонных ритмов, установленных Габриелем Шрайбером при изучении 2131 сражения за последние 3 500 лет. Г. Шрайбер приходит к выводу, что аналогия между индивидуальной и коллективной агрессивностью подтверждается сезонными ритмами как в совершении индивидуальных преступлений с применением насилия, так и в коллективных актах, с максимумом в июле‑августе и с минимумом в декабре‑феврале. Решения, приводившие к началу войны, в Северном полушарии на протяжении веков принимались в основном летом, в Южном полушарии преимущественно тогда, когда у нас стояла зима, а в зоне экватора – независимо от времени года.

Разумеется, плохие социальные условия и недостаточное образование – единственные факторы, принимавшиеся во внимание недавними поколениями, – также могут приводить к агрессивному и преступному поведению. Итальянский криминолог Чезаре Ломброзо (1835‑1909) на упрек, что он слишком мало внимания уделяет возможным социальным факторам, способствующим совершению преступлений, ответил: «Да, это так, но только из‑за того, что слишком уж многие обращают на это внимание. Не вижу смысла в том, чтобы доказывать, что солнце светит». Вплоть до недавнего времени то же происходило и в Нидерландах, но Министерство юстиции уже начинает интересоваться, помимо социальных, и другими факторами, определяющими степень агрессивности и склонность к преступной деятельности.