Понедельник, 17 августа, 08:55 (UTC –4)

«DW», жилой корпус

 

Ночь с воскресенья на понедельник прошла без приключений. Ограда была под напряжением, ботов ждали. Но они как сквозь землю провалились.

После завтрака Кейтаро собрал группу на плановое совещание.

— Как успехи, Тимур? — без предисловий спросил он.

Программист сложил руки на столе.

— На мой взгляд, причиной побега и предшествующих событий не мог стать сбой в работе мозговых процессоров. То, что осуществили боты, нельзя назвать сбоем. Но то, что во время побега ботами управляли сигналы с мозговых плат, сильно затуманивает картину. Сегодня я продолжу расследование, подробнее анализируя коды, но на данный момент я не до конца понимаю, что от меня требуется…

— Если бы мы понимали, тебя бы сюда не вызвали. Мы собрались для того, чтобы всем вместе попытаться отыскать причины, приведшие к побегу ботов, — холодно прервал его Джеп. — Но независимо от того, найдем мы их или нет, на тебя, Тимур, ложится задача написать программу, которая вернет беглецов в лабораторию. Шестьдесят три «малыша», оставшихся в «яслях», поддаются перепрошивке. Мы сохраняем доступ к их мозгу. Нет никаких причин думать, что с беглецами будет иначе.

— А вы разве уже не пробовали запрограммировать их на возвращение?

— Пробовали. Сначала стирали все подряд. Потом забрасывали в головы подпрограммы, направленные на понижение активности и эмоциональных проявлений. Программы загружались, но не запускались. Тебе надо разобраться, в чем тут дело, и написать программу, которая бы работала.

Программист смотрел на Ральфа, Кейтаро, Тиану. Они выглядели расслабленными. Тимур понял, что на него хотят переложить ответственность за поимку ботов, надеясь, что он все легко разрулит и боты сами прибегут в свои ясли. Они не понимали, что шансы мизерны. Разработка и отладка такой программы могут занять месяцы. За это время боты сдохнут в пустыне.

Поэтому он отважился на вопрос:

— Слушайте, чуваки, а как насчет плана «b»?

Повисла тишина. Ральф ответил, тщательно подбирая слова:

— Мы перед твоим прибытием рассматривали разные варианты, и многие из них… бо́льшая их часть… почти все они неприемлемы.

— То есть у нас нет никаких альтернативных вариантов? Только программа?

— Есть, — в разговор вмешался Хедхантер. Амбал придвинулся к столу, погасил окурок в чьем-то пластиковом стаканчике и буркнул: — На крайняк мы траванем выродков. Вот это и есть план «b», украинец.

Ральф бросил на Хедхантера гневный взгляд, но вынужден был признать:

— В принципе такой вариант существует. В крайнем случае мы применим нервно-паралитический газ во время их атаки на комплекс. Никто не собираеися травить ботов, это только…

Больше книг Вы можете скачать на сайте -   FB2books.pw

— Это недопустмо! — вдруг заорал Такеда и ткнул пальцем в сторону Хедхантера: — Кто вообще пустил эту гориллу в зал совещаний?

Все замерли. Рино подобрался, мышцы груди пошли волнами, челюсть выдвинулась вперед с явно слышным клацаньем.

— Как ты меня назвал? — тихо спросил великан, но в голосе его чувствовалось затаенное дыхание урагана.

Японец понял, что перегнул палку и, стараясь исправить ситуацию, залопотал:

— Это миллиарды долларов инвестиций! Чем вы думаете? — на всякий случай Кацуро немного отодвинулся от края, чтобы Хедхантер не мог схватить его, перегнувшись через стол. — А вы хотите прикончить всех ботов, заодно еще и отравив кого-то из своих. Это ваш план?

Хедхантер сжал кулаки. Глаза как будто стали глубже, сфокусировавшись на горле молодого японца. Ральф наклонился к нему и что-то тихо, но твердо сказал.

— Я тоже против применения газа, — вдруг подал голос все время молчавший Емельянов. Его вначале никто не услышал, потому что все следили, как Ральф успокаивает Рино. Тогда русский повторил: — Я против применения нервнопаралитического газа.

— Я согласна с Кацуро, — поддержала молодого японца Тиана Эмерсон. — Давайте не делать из мухи слона. Ситуация не такая уж и опасная. Не ссорьтесь. Мы справимся. Нас здесь одиннадцать человек, большинство ученых. А применять газ? Это будет как-то… тупо. Вам не кажется? Нам же надо просто их переловить.

— Я думаю, что смогу решить поставленную задачу, — пробормотал Тимур. — При этом вы прекрасно знаете: на то, чтобы реализовать задуманное, у меня десять дней. — Он дважды пожал плечами. — Не моя в этом вина. Я найду решение, гарантирую, но отладка программы может затянуться. Поэтому я и спросил о запасном варианте.

Кейтаро подождал, чтобы убедиться, что Тимур закончил.

— Спасибо за откровенность, Тимур. У нас с Ральфом есть кое-какие наметки, а уважаемый Рино Хедхантер любезно согласился их исполнить. Естественно, если в этом возникнет необходимость и только с моей санкции.

Рино сидел неподвижно, как снайпер, следя за Такедой. Кейтаро продолжал:

— У нас есть баллоны с зоманом [74]. Как уже сказал Ральф, это нервно-паралитический газ. Строением и бо́льшей частью своих свойств он похож на зарин [75]. Ты же слышал о зарине? — Тимур припомнил, что когда-то читал статью о химическом оружии, а потому кивнул. — Так вот, зоман — тот же зарин, только в 2,5 раза токсичнее. При обычных условиях зоман — бесцветная жидкость, имеющая легкий запах свежескошенной травы. Он вызывает поражение любым способом, но быстрее всего — через ингаляцию. Первые признаки отравления проявляются при концентрации паров в воздухе более 0,0002 мг/л. Смертельная доза при воздействии через органы дыхания — 0,03 мг/л. Любое живое существо, имеющее нервную систему, утрачивает контроль над организмом и гибнет. Идея состоит в том, чтобы при очередном налете ботов пустить на них зоман, доведя концентрацию паров в воздухе до 0,01~0,02 мг/л, а самим надеть противогазы.

— А потом?

— Потом у нас будет две-три минуты, чтобы перетащить ботов в помещение с чистым воздухом и впрыснуть им антидот — атропин [76]. Но даже в лучшем случае выживет 70% ботов. Не больше. Поэтому мы и рассчитываем на тебя, Тимур.

— Это рискованно, — снова вмешался Такеда. — Вы собираетесь применить газ на открытом пространстве. Каким образом вы обеспечите нужную концентрацию паров зомана? Как будете ее контролировать? А если поднимется ветер? Или наоборот — внезапно наступит штиль, и боты погибнут за 15 секунд?

— А этот антидот? — поддержал его Емельянов. — Вы уверены, что он подействует? Что он не просрочен? Вы его проверяли? Когда его применяли в последний раз? Во Вьетнаме? Во время ирано-иракской войны?

Тимур должен был признать, что Кацуро и Игорь, наверное, правы. События начнут развиваться не так, как запланировано, и боты отбросят копыта от паралича. Замысел простой, но вряд ли осуществимый. Но его удивила настойчивость, с которой эти двое, молодой японец и русский, защищали ботов. Что-то странное было в их экспрессивном упорстве.

— Кацуро, Игорь, остыньте, — мягким, но не допускающим возражений тоном произнес Кейтаро. — Зоман не понадобится. Не так ли? — Джеп посмотрел на Тимура.

— Я сделаю все, что от меня зависит, — качнул головой Тимур.

— Но есть еще один способ… — осторожно включилась в разговор психиатр Лаура Дюпре.

— Это исключено, — оборвал ее Кейтаро. — Я знаю, о чем ты, Лаура. Но ничего не выйдет. Хорт попробовал, и ты знаешь, что с ним случилось.

— Вы не договариваете, — не сдавалась девушка. — Вы что-то утаиваете.

— Ты опять за старое.

— Но Вадим не пошел бы к ним, если б не был уверен…

— Лаура, перестань, — отмахнулся, как от мухи, Кейтаро.

— Никакая программа не сможет их вернуть. — твердо заявила Лаура. Кейтаро сжал губы. Психиатр разошлась: — Вы слепцы! Долбаный междисциплинарный подход привел к тому, что ученые бросаются из одной отрасли в другую, ни в одной не получая основательных знаний. Я уважаю ваши достижения, Кейтаро, но вы невежда в вопросах, касающихся мозга. Вооружившись современными методами и инструментами, вы с Ральфом полезли в мозг, но не имеете представления о психологии. Вы можете расковырять мозг до последнего атома, но понятия не имеете, как он функционирует на макроуровне. — Лаура повернулась к Тимуру: — Тебе сказали, как погибло первое поколение ботов? Таиландские усыновленные близнецы?

— Ну, я слышал об этом…

— Тебе сказали как?

— Да, один мальчик убил другого.

— Он не просто убил, он пытался его изнасиловать. — Психиатр выпятила нижнюю губу. Глаза за стеклами безумно блестели. — И это пятилетний ребенок! Как тебе такое, украинец? Ты хочешь сказать, виновата программа? Чушь. Невозможно запрограммировать организм на действия, к которым он не готов с точки зрения физиологии.

— Этого я не знал. — Тимур хмуро покосился на Ральфа.

— Конечно ты не знал! Потому что никто из этих умников не смог бы тебе объяснить, что произошло. — Лаура повернулась обратно к Кейтаро. — Что должно произойти, чтобы вы перестали лезть туда, куда не надо? Дело не в том, что вам не хватает компетентности, вы должны наконец понять: не все в этом мире можно познать. Во вселенной множество вещей, которые человек не может объяснить, проанализировать или описать формулами, не потому что до них невозможно докопаться, а потому что мы не способны их постичь. И одной из таких вещей является голова!

Кейтаро не реагировал. Лаура продолжила с еще большим напором, подкрепляя слова жестами:

— Вам кажется, что сознание, мышление и речь — наиболее сложные функции организма, которые являются уникальными и приобретаются только со временем после рождения. Но это не так. Человеческое тело — чертовски сложный механизм. Миллиарды разноплановых клеток развиваются и функционируют в тесном сосуществовании. Легкие дышат, сердце качает кровь, желудок переваривает пищу, почки фильтруют кровь и так далее. Эти органы сложны, и управлять ими весьма непросто, однако организм с этим справляется — и справляется сам. Никто его не учит и не программирует. Сколь бы ни были сложны эти данные, они передаются с генами. Они существуют еще в зародыше. Они никуда не деваются при рождении малыша. Так почему бы не допустить, что кроме регулятивной информации и безусловных рефлексов с генами передается еще нечто? Нечто такое, что не может проявиться до трехлетнего возраста, потому что ребенок слишком мал, а после трех лет это нечто глушат сознание и социальные нормы. Нечто бессознательное…

— И что? — сквозь зубы процедил Ральф.

— Ральф, вы любите повторять, что человеческий мозг используется всего лишь на 30%. Задумайтесь: может, это неспроста? Может, за десятки тысяч лет эволюции человеческий организм развил барьер, возвел своеобразную защиту, не позволяющую использовать мозг по полной? Вам не приходило в голову: это оттого, что лучше не трогать остальные 70%? Боюсь, вы выпустили это нечто наружу…

 

XLIV

 

После того как совещание закончилось, Лаура подошла к Тимуру.

— Тимур, он разговаривал с ними, — таинственно прошептала она.

— Кто?

— Вадим Хорт. В его кабинете осталось много записей об этом, но после гибели Вадима Джеп забрал их и никому не показывает.

— Ральф говорил мне, что боты не разговаривают, — не поверил Тимур.

— Я не утверждаю, что он разговаривал с ними в буквальном смысле, но каким-то неизвестным мне способом общался с ботами. Джеп упорно не хочет этого признавать.

— Для чего ты мне это говоришь?

— Не хочу, чтобы ты напрасно тратил силы. Ты на ложном пути. Вадим совершенствовал их, но при этом наткнулся на что-то… другое… Что-то сложное, пришедшее из самой глубины их мозга. Боты гораздо сложнее, чем кажутся на первый взгляд.

Тут Лаура заметила, что к ним приближаются Такеда и Тиана, замолчала, опустила голову и, не попрощавшись, отошла от Тимура.

На выходе из корпуса Тимура догнал Ральф.

— Как ты себя чувствуешь? — Старый канадец выглядел озабоченно.

— Нормально, — с деланным равнодушием ответил Тимур. — Иду на рабочее место. Хочу поглубже залезть в коды. — На самом деле его зацепили слова Лауры. «Хорт говорил с ними. Общался каким-то неизвестным способом». — Особенно те, которые писал Вадим Хорт.

Они вышли во двор. Воздух быстро прогревался.

— Не слушай ее, — осматривая горизонт, сказал Ральф.

— Кого? — Тимур сделал вид, что не понял.

— Лауру. Это американцы настояли, чтобы в команде был психиатр. Мы долго не могли найти никого, кто решился бы отказаться от практики и поехать в пустыню. Лаура Дюпре оказалась в «NGF Lab» только потому, что ее карьера во Франции рухнула.

— А что случилось?

— Один из ее пациентов повесился во время приема. Она вышла из кабинета на несколько минут, чтобы ответить на телефонный звонок, а когда вернулась, мертвец уже болтался на люстре. Ее выгнали из клиники, и четыре месяца она не могла найти работу.

Тимур пожал плечами. Для него этот факт ничего не означал. Дело в том, что люди часто не видят разницы между психиатром и психологом. Путают их. Психиатр — это профессиональный врач, человек, изучающий психические расстройства, занимающийся их лечением и профилактикой. Психологом может стать всякий, кто умеет слушать и вовремя кивать головой. Когда больной с психоорганическим синдромом вдруг надумал повеситься, это, конечно, неприятно, но что поделаешь — такое бывает. Точно так же кардиолог может потерять пациента, которому приспичило выкурить сигаретку через два дня после перенесенного инфаркта. Однако Лауре не повезло. О ней начали думать как о психологе, который довел клиента до самоубийства. А это намного хуже. Дюпре начали избегать.

— Печально, — сказал Тимур.

— Да. Это я к тому, чтобы ты не принимал всерьез ее слова. Эта девица далека от того, над чем мы работаем.

 

XLVI