Отступление № 9 – Иешуа/Самаэль

 

Экраны IMAX заглохли – рекламу больше не показывали. На помосте воцарилось молчание, исчезли лучи прожекторов, потемнели софиты. Дирижабли с изображением креста в багровом небе были похожи на уснувших китов.

Стоя в тени рекламного плаката «Иисус любит тебя», Ной и Иоанн переговаривались шепотом. Все ждали Главный Процесс.

– И все же не верю я, что Он ничего не знал, – страстно шептал Ной. – В голове у меня не укладывается. Как можно? Властитель Земли, всего живого, включая носорогов, – и Диавола за каким‑то лунным грунтом не разглядел? Сомнительно, Иоаннушка... Ох, как же мне сомнительно...

– Да и у меня этому стопроцентной веры нет, – тихим голосом отвечал Иоанн. – Но, может, и правда не видел... Откуда ж мы знаем? Самхайн не дурак, и свой план идеально продумал. А может, напротив – виделась Ему ситуация, как на ладони, но у Него принцип такой: Он в Раю не должен в одиночку все вопросы решать. Иначе дойдет до того, что к Нему из буфета начнут приходить: Господи, открой баночку «пепси», чего тебе стоит. Он проблему на нас и свалил – типа, докажите, что райские яблочки не зря кушаете. Толку‑то это обсуждать, Ной? Видел не видел – Он нам не скажет.

– Вне сомнений, – грустно согласился Ной. – Но это очень и очень жаль.

...Молния неожиданно ударила в помост – прямо на его середине появились Иисус и Дьявол. Они стояли друг напротив друга, как Онегин и Ленский. Ною в первую секунду даже показалось, что оба держат в руках пистолеты.

Иллюзия рассеялась в то же мгновение – Иисус заложил руки за пояс джинсов и, склонив голову, благожелательно рассматривал оппонента. Дьявол смотрел на противника в большей степени равнодушно. Ангелы доставили его на Страшный Суд так быстро, что из одежды Сатаны сыпался песок. Люди на площади превратились в статуи.

– Ну, здравствуй, Самаэль[81]. – Иисус с легким любопытством задержал взгляд на рогах противника. – Как ты изменился с тех пор, как... ушел из дома. Если бы не сам тебя создал – в жизни бы не узнал. Не нагулялся?

– Я в курсе, что ты создал все на свете, включая пиренейскую выхухоль, – парировал Дьявол. – Поэтому хватит талдычить про копирайт. По уходе из Рая я основал фирму, и довольно успешную... свое направление, свой персональный имидж. У тебя есть повод мне завидовать. К чему это шоу? Иоанн давно уже предсказал, чем оно закончится. Выноси приговор, я пошел в озеро огненное. Хорошая сауна еще никому не повредила.

– Все самое ужасное о грубом нарушении его авторских прав я от Иоанна услышал, когда взял в Рай Иуду, – задушевно поделился Иисус. – Уверяю тебя, на этом фоне он сочтет остальное легкой корректорской правкой.

Искариот, стоящий у софита, подарил Иоанну умильную улыбку. Апостол содрогнулся и сделал вид, что очень занят созерцанием дирижаблей.

– Ты хочешь в озеро? – продолжил Иисус. – Ответь – почему?

Дьявол несколько растерялся.

– Я хочу? – переспросил он. – По‑моему, у меня нет выбора. Ты лепишь сказки о доброте, но в реале построил общество в стиле Северной Кореи: с общими восторгами и бессменным руководителем. Страшного Суда еще не было, а уже вышли книги на тему его финала! Если ты проиграл войну, суд над тобой по‑любому будет фарсом. Саддам Хусейн может подтвердить.

Саддам (в военной форме, со знаменитыми усами) кивнул из второго ряда.

Иисус задумчиво погладил себя по шее и взглянул на Дьявола.

– Ты не помнишь, как сам радовался мне в Раю? – напомнил он тихо. – Да, забыл... иначе понял бы, что их радость – искренняя, а я – не Ким Чен Ир. Ты говоришь, у тебя нет выбора? О’кей. Это мой мир. Я все могу. И дать тебе выбор – тоже. Две дороги: в озеро огненное – или домой. Выбирай.

– О, разумеется, я тебе радовался, – с издевкой кивнул Дьявол. – Но тогда я был молодой и глупый. Спроси любого ангела – он речь на восемь часов толкнет, какой ты распрекрасный. Но это не любовь, а зомбирование. Ты говоришь: у меня есть выбор. А для чего ты тогда устроил Суд с разрушениями городов и метеоритным дождем? Чтобы сказать – вау, старичок, я так рад тебя видеть, welcome в Рай? Иди Иоанну с Петром свои сказки расскажи, эти зомби все схавают.

– Интересно, посади вас с Андреем Малаховым – кто кого переговорит? – покачал головой Иисус. – Зачем Суд? Зачем разрушения? Ты никогда не видел, как бьют по щекам обморочного? А как электричеством запускают остановившееся сердце? Я терпеливо ждал две тысячи лет, пока ко мне придут по любви. А сейчас я жду – может, они бросятся просто за спасением... Ждешь приговора, Самаэль? Разочарую – не дождешься.

Площадь слушала их не шелохнувшись. Замерли даже пленные демоны.

– Ну не дождусь, и славно, – зевнул во всю пасть Дьявол. – Ребята, вы слышите? – обратился он к Иоанну и Ною. – Я к вам в Рай иду, как есть, с хвостом и рогами, ага. Вы страшно рады, правда? Цветы заготовили?

Апостол и праведник переглянулись и застыли в угрюмом молчании.

Сатана ушел к краю помоста; присев на корточки, он расписался серой на протянутых руках готов и эмо. Трибуны с демонами радостно всколыхнулись.

– Как ты был капризным тинейджером, так им и остался, – вздохнул Иисус. Иоанн и Ной смотрели на него одинаково умоляюще, но взгляд Христа был прикован к затылку склонившегося с помоста Дьявола. – Ты можешь быть с рогами и хвостом, пожалуйста, я не против разумной эволюции. Хоть ирокез сделай по всему хребту. Но возвращайся обратно в Рай. Иначе хоть ствол у древа познания изгрызи – не познаешь добра. И радости. И жизни. – Он сжал руками ремень – только Иоанн заметил, как побледнели костяшки его пальцев и как ярко вдруг проступили шрамы на открытых запястьях.

Не оборачиваясь, Дьявол поднял к небу руки и поклонился, приветствуя свои легионы. Рев пленных демонов сотряс пространство: ведущие Бартеросян и Целкало, вздрогнув, христолюбиво перекрестились.

– А что я потерял, покинув Рай? – Сатана безразлично посмотрел на ряды людей в 3D‑очках. – Не обращал в рабство жителей Иерусалима. Не жег миллионами людей на кострах. Не отрубал руки за богохульство. Скольких убили во имя Бога? Но я не помню, чтобы кто‑то залил кровью хоть один город во имя Дьявола. Несомненно, я лучше тебя – ты просто нагло обошел меня в позитивной рекламе. Да, вот с ней дела Рая обстоят – супер.

– Так же, как и дела Ада с черным пиаром в наш адрес. – Иисус скользнул глазами по волнующейся толпе, словно хотел охватить все людское море одним взглядом. – Ты знаешь – я никогда этого не одобрял, потому что это не мой стиль. Разве я подарил одному патриарху на руку цацку из белого золота за тридцать тысяч евро? Нет, зато Ад тут же распиарил это по полной программе. Задумайся – если в тебе нет ничего, кроме лжи и притворства, то где же ты сам? Что в тебе – настоящее, Самаэль?

– У тебя лексикон Первого канала. – Дьявол обернулся, губы исказила кривая усмешка. – Да все во мне настоящее, Иешуа. Я хоть не скрываю, кто я. Am I evil? Yes, I am[82]. Я не корчу из себя того, кем на самом деле не являюсь. Я – сама искренность. А ложь – это по другому адресу. Например, сказать – пожертвуй бабло церкви, и твоя болезнь исцелится. А я так говорил? Напротив, я не скрываю намерений. Никогда... Зло – самое честное.

Подземный удар сотряс Красную площадь, в небе пересеклись молнии.

– Зло – самое лживое, – резко сказал Иисус. – Ты кидаешь дешевые подачки тем, кого сам презираешь, – но молчишь о том, что им придется расплатиться с тобой своими душами. Ты забыл, с чего начинал. Сначала ты пытался доказать мне, что люди плохие, а ты хороший[83]. Потом ты возненавидел меня, потому что я люблю их. Да я плевать хотел на их грехи! Прекрати бегать, как белка в колесе. Ты проиграл не мне, ты проиграл сам себе – и сам себя обманул.

Дьявол задохнулся от бешенства.

– А что? – резко повысил он голос. – Я не прав? Они полное говно. Дай волю – и тебя снова сдадут Синедриону за один рубль. Вали в песочницу со своей наивностью. Да, я проиграл, признаю. Но, знаешь ли... ты тоже не выиграл.

– Я выиграл. – Лицо Иисуса стало спокойным. – Еще тогда, на кресте. Они – мои. Все. И я не отдам тебе ни одного человека. – Он широко шагнул к Дьяволу, встав вплотную, так близко, что их дыхания смешивались. – У тебя два пути, Самаэль. Либо наказать самого себя. Либо – прийти ко мне.

Дьявол резко заслонился хвостом, как от пощечины.

– Я бился с тобой честно, – подчеркивая каждое слово, сказал он. – Ну, если не считать помощь от Сергея Зверева. И я покинул Рай не для того, чтобы вернуться в яблочную глушь. Мне не нужно твое Царство – я там с ума сойду: мне сведет челюсти патока, скисну посреди шизофренической благости. Я САМ сойду в озеро огненное – то, что предсказал мне Иоанн. И одним этим – испорчу тебе вкус окончательной победы. Я не сдаюсь...

Князь тьмы обратился к трибунам, повернув к ним рога.

– Демоны! – Его голос звучал подобно грому. – Кто идет со мной?

Площадь сотрясло гулом. Пленные бесы, закованные в цепи, начали вставать с трибун. Они поднимались целыми легионами и кланялись Сатане.

Бледный Агарес, тоже в цепях, но с короной герцога Ада, стоя в переднем ряду, выбросил вперед руку – символизируя пальцами рога.

– Глупец, – тихо сказал Иисус. – Назло папе сожжешь в озере уши? Поздравляю – ты погибаешь ни за что, как фанатик. Просто так.

Дьявол усмехнулся и обвел рукой ревущие от восторга легионы бесов:

– Ага, скажи это им. Удачи в Иерусалиме, Иешуа. Я иду в сауну.

Он сошел вниз с помоста, заложив руки в карманы. Ему никто не препятствовал. Демоны двинулись за Сатаной, и ангелы‑стражи размыкали мечи, давая им дорогу. Хрисомольцы (с нужным ликом на футболках) отшатывались, яростно крестясь. Бесы шли к черным руинам Кремля – туда, где шипело и брызгалось лавой озеро огненное...

Иоанн на свой страх и риск щелкнул пальцами. На помосте появилось кресло – без лишней помпезности, обычное кресло. Иисус смотрел вслед уходящим демонам, потирая ладонью лоб. Потом он уронил руку, и Иоанн охнул, заметив ярко‑красную дорожку на его запястье – до ладони.

– Прохладно у вас тут, – негромко сказал Иисус, и на нем тут же появилась потертая джинсовая куртка с длинными рукавами.

Демоны уже растворились во тьме, лежавшей между помостом и озером.

Огромная толпа на площади пугающе молчала – тысячи вспышек фотокамер освещали ее, как днем, со всех сторон блестели поднятые мобильники – Иисуса фотографировали даже конкистадоры, час назад усвоившие, что электронику необязательно мочить в святой воде.

Пройдя мимо кресла, Иисус присел на край помоста, обхватив руками одно колено.

– Боитесь? – сказал он, и толпа замерла в ожидании его дальнейших слов. – А ведь я – ваша последняя надежда. Пусть я сейчас уйду... просто уйду... и что вы будете делать здесь одни? Сами утопитесь в этом озере. Хоть бы раз задумались: мне проще самому туда броситься, чем послать в огонь даже одного из вас! Покайтесь... Я дам прощение... и отру с ваших лиц всякую слезу[84].

Гробовая тишина длилась недолго. Передние ряды расступились – вышли солдаты вермахта с засученными рукавами, поначалу немного, человек десять. К немцам сейчас же присоединились депутаты фракции «Единая Россия», тонко чувствующие момент, и вездесущий Гарик Бартеросян. Через секунду ангелов и хрисомольцев в оцеплении смяли. Экран IMAX пошатнулся, накренившись. Иисуса окружили тысячи людей – в слезах. Одни лишь неандертальцы, паля костры из 3D‑очков, продолжали жевать освежеванную лошадь.

Ной резко выдохнул и радостно показал Иоанну знак из сомкнутых кругом большого и указательного пальца – «о’кей».

– Опять случился легкий ремейк твоего Апокалипсиса в финале, – заметил праведник. – Но, по крайней мере, с хеппи‑эндом. Главное, брат, что Сатану ты правильно узрел в озере огненном – и оно сбудется. А что псов и любодеев не будет – так и ладно. Я, откровенно говоря, до сих пор не сообразил, с какого боку ты видел там псов. Собака – друг человека.

– Я сам не знаю, – весело сказал Иоанн, глядя на коленопреклоненных Ураганта с Бартеросяном. – Но это лучший ремейк, что я мог себе представить. Завтра придем поглядеть, как Диавол сойдет в озеро из огня?

– Да вот еще! – фыркнул Ной. – Из небесного Иерусалима посмотрим. Там оптику сделали – офигеть, не хуже телескопа. В обед и полюбуемся.

Легионы демонов зажгли костры, провожая свою последнюю ночь...

 

Глава последняя