Из прокуратуры с голой задницей

 

Эта история произошла до 1996 года, то есть до принятия нового Уголовного кодекса. В прошлом кодексе еще не было таких статей, как «побои» или «угроза убийством». А потому к семейным скандалистам вообще никаких мер законного порядка применимо не было. Вот и измывались различные семейные тираны над своими женами и детьми фактически безнаказанно. Впрочем, иногда наказание они все‑таки получали.

Несмотря на то что в стране вовсю начиналась разруха, кое‑где еще умудрялись ремонтировать государственные учреждения. Вот и в одной из районных прокуратур Петербурга решили сделать косметический ремонт. Происходило это так: следаки освобождали пару комнат, бригада из четырех человек выносила из них мебель или просто сдвигала в центр, после чего белили да красили. А старшим над ремонтниками был подполковник в отставке, которого все называли Степаныч. Ну о‑о‑очень представительный мужчина.

И вот как‑то дело двигалось уже к вечеру, работа на сегодняшний день была выполнена, ремонтники переоделись в цивильное. Но уйти не успели, в этот момент в кабинет влетела зареванная женщина с криками:

– Да найдется ли управа на этого изверга?!

Степаныч не растерялся, усадил женщину на стул, вытащил из стола бутылку водки, налил ей на пару пальцев в стакан, заставил выпить. После того как та немного успокоилась, заявил:

– Вы не обращайте внимания, у нас тут ремонт. А что у вас случилось?

А случилась тривиальная вещь. Муж в очередной раз откинулся и стал зажигать. Быстрый опрос женщины расставил все по своим местам. Мужик у нее хоть и уголовник, но типичный «баклан». Пьяные драки, мелкие кражи, хулиганство. На зоне таких даже «мужиками» не считают. Это последняя стадия, когда до «петуха» один шаг. Но на воле герой! Особенно с теми, кто отпора дать не может: с женой и детьми.

По мере того как женщина рассказывала, Степаныч мрачнел все больше. И тут в кабинет вламывается типичный алкаш. С криками:

– Где эта стерва?! Я ей покажу, как на меня прокурору жаловаться!

Женщина сжалась, но Степаныч среагировал четко:

– А ну пасть заткни! А то я тебе быстро сейчас хулиганку впаяю! За дебош в прокуратуре!

Мужичонка притих. Степаныч успокоил женщину, проводил до выхода, а алкашу приказал сесть и не отсвечивать. Когда Степаныч вернулся, тот уже немного оклемался. Развалился на стуле, нога на ногу. Ну отставник сперва попытался с ним поговорить по душам, но тот только усмехался. А потом прямо заявил:

– Ты меня не лечи, начальник. Статьи у тебя на меня нет. Так что давай отпускай, да пойду я со своей благоверной разбираться.

И этак мерзко ухмыляется. Тут уж Степаныч не выдержал:

– А ну‑ка, ребята, держите его!

Коллеги Степаныча с готовностью заломили алкашу руки. А бывший военный ловко расстегнул у мужичка штаны и оголил задницу. Алкаш пытался вырываться и кричать о правах человека. Но не тут‑то было. Степаныч достал из шкафа тонкий кожаный собачий поводок (видимо, вещдок) и стал охаживать семейного тирана этим поводком. Когда задница превратилась в сплошной красный кровоподтек, Степаныч остановился. Мужичок к этому времени давно перестал возмущаться, а лишь всхлипывал. Он никак не мог поверить в реальность происходящего. Ну ладно в ментовке бьют, но в прокуратуре!!!

Степаныч, заявив, что если алкаш не успокоится, то «внушения» будут продолжены, отпустил мужичка. Тот подтянул штаны и слинял. Но на этом история не кончилась. На следующий день к ремонтникам зашел районный прокурор. И рассказал, как вчера прямо в кабинет прокурора города непонятным образом прорвался некий алкаш. А у начальства как раз шло совещание.

– Вы представляете, – утирая слезы, выступившие от смеха, рассказывал прокурор, – сидят все районные прокуроры, городской, его замы. И тут вламывается какой‑то маргинал и начинает орать, что его в нашей прокуратуре злобно пытали. А в доказательство скидывает штаны и демонстрирует свою красную задницу.

– И что? – заинтересовался Степаныч.

– Да ничего, прокурор ему с ходу пятнадцать суток впаял и отправил восвояси. На меня, правда, смотрел как‑то странно. Так что вы больше не проявляйте инициативы, пожалуйста.

Эта история еще долго была очень популярна в правоохранительных органах Питера. А вот алкаш перестал тиранить свою жену и детей. Участковый говорил, что он чуть ли не полгода вообще на улицу боялся выйти и вел себя тише воды ниже травы.

 

Огнестрельные яйца

 

Это случилось в самом начале 90‑х годов в одном из небольших городков России. В те времена микроволновые печи в русских семьях были большой редкостью. И вот один мужик привез из заграничной командировки это чудо техники. Однако обращаться с новомодной техникой никто толком не умел. И данное обстоятельство привело к не очень хорошим последствиям.

Теплым летним вечером в дежурной части местного ОВД раздался звонок:

– Приезжайте скорее, у наших соседей стреляют!

В те времена перестрелки еще не вошли в нашу повседневную жизнь и любое использование боевого оружия было случаем исключительным. Тем более что звонивший был военным пенсионером, его хорошо знали в милиции (что неудивительно для небольшого города) и к его звонку отнеслись со всевозможной серьезностью.

К указанному адресу сразу стартовали все наличные силы местной милиции. Незаметно приблизились к подозрительной квартире. Кто‑то из милиционеров осторожно толкнул входную дверь. И удача! Та оказалась открыта. Милиционеры недолго думая ворвались в квартиру, потрясая автоматами и пистолетами.

А на кухне «картина маслом». На полу лежит мужчина, белая рубашка и лицо залиты красным. Над ним хлопочут два мужика и женщина. Милиционеры недолго думая стали крутить руки мужикам. А те неожиданно стали сопротивляться. Особенно старался один, что‑то выкрикивая по поводу того, что милиционеры не имеют права. Его особо не слушали. А чтобы не качал права, пару раз съездили по почкам. Помяли бока и второму мужику. Те сразу успокоились. И тут завопила женщина:

– Вы что творите? Немедленно отпустите наших друзей! Да ведь Саша в контрразведке работает!

Саша был тот самый мужик, который оказал наиболее яростное сопротивление.

– Удостоверение в ветровке в коридоре, – приглушенно пробурчал Саша, лежавший мордой в пол.

Удостоверение действительно обнаружилось там, где тот и сказал. Но вместо того, чтобы отпустить разведчика, милиционеры еще внимательнее стали за ним следить. В их мозгах сразу сложилась версия. Военный имеет доступ к боевому оружию. Из которого и мог быть застрелен мужчина, лежавший на кухне. Кстати, к нему близко не приближались, ожидая экспертов.

– Да отпустите вы меня, – опять подал голос Саша. – Я в гости к друзьям пришел, если есть какие‑то вопросы, свяжитесь с моим начальством.

– А зачем же ты друга убил? – спросил начальник ОВД, лично возглавивший захват.

– Кого убил? – неподдельно изумился Саша. – Да вы что несете?!!!

– А того, кто на кухне лежит, – пояснил милиционер.

– А меня никто не убивал, – донеслось из кухни.

Ошарашенные милиционеры обернулись, чтобы увидеть, как залитый «кровью» мужик кряхтя поднимается с пола.

– Да что здесь происходит? – в сердцах выругался самый старший из милиционеров. – Откуда стрельба? Почему вы в крови?

Дальнейшие объяснения сперва повергли милиционеров в шок, после которого они долго хохотали. Оказалось, что к хозяевам квартиры действительно пришли давние друзья. Чтобы полюбоваться на чудо техники – микроволновую печь. И решили опробовать ее. После бурного обсуждения, чего бы приготовить, сошлись на яичнице. Хозяин разбил несколько яиц в специальную тарелку (которую купил вместе с микроволновкой) и поставил в печь.

Раньше яичницу в микроволновке хозяева не готовили. А потому не знали, что желтки необходимо прокалывать. Иначе под пленкой создается сильное давление и раздается микровзрыв. Который сосед и воспринял как выстрелы. А кроме того, «выстрелы» оказались полной неожиданностью и для присутствовавших на кухне. Хозяин квартиры, который как раз доставал из холодильника кетчуп, после первого взрыва резко отшатнулся, запнулся о табуретку и рухнул на спину. В момент падения он ударился головой о батарею и потерял сознание. Ну а напоследок еще и облился кетчупом.

Гости и жена бросились откачивать хозяина. И именно за этим занятием их и застали милиционеры. Гости не стали пенять милиционерам за довольно грубое обращение. Оказались с пониманием. И даже предложили задержаться. Но от предложения приготовить еще что‑нибудь милиционеры с хохотом отказались.

– Не дай бог опять что‑нибудь взорвется, так сосед спецназ вызовет, – утирая слезы, ответил начальник ОВД. – А вам советую яичницу по старинке готовить, на сковородке.

 

Правдивый автоответчик

 

В последнее время домашние автоответчики не столь распространены, как ранее. Может, это связано с развитием сетей мобильной связи, может, Интернета. Но еще несколько лет назад автоответчики были едва ли не во всех квартирах, где жили более‑менее состоятельные граждане. И некоторые из них всячески изгалялись по поводу того, что записать на телефон перед тем, как раздается сигнал записи сообщения. И иногда такие «изгаления» приводили к весьма печальным для хозяев последствиям.

В одном из районных отделов милиции Ленинградской области расследовалось дело о мошенничествах с квартирами. Преступники оказались довольно хитрыми и умело заметали следы. И никак милиционеры не могли получить хоть какие‑то зацепки.

Но однажды опер из отдела по борьбе с экономическими преступлениями (ОБЭП), проверяя какую‑то информацию, позвонил одному риелтору. Зацепка была очень слабенькая, и опер был уверен, что ни к чему не приведет. Он каждый день проверял десятки таких зацепок, но пока никаких ниточек найти не удалось. Но этот звонок оказался весьма удачным.

Милиционер позвонил на домашний телефон риелтора и услышал следующую фразу:

– Здравствуйте, мы сейчас не можем подойти к телефону, потому что у нас идет обыск. Перезвоните лет через семь.

Замученный постоянной работой опер не понял, что это просто такой прикол. Он обрадовался удачному совпадению, прихватил с собой коллегу и рванул по адресу. Милиционер всерьез подумал, что там идет обыск. Что самое необычное в этой истории, так это то, что милиционер оказался почти прав. В квартире действительно шел обыск. Ну почти.

Оказалось, что в квартиру забрались воры. И как раз шмонали жилые помещения в поисках ценных вещей. А тут милиционеры… Короче, облом полный! Милиционеры, увидев приоткрытую дверь, спокойно вошли вовнутрь, ожидая увидеть там коллег. Но увидели две крайне подозрительные личности. Сориентировались моментально, быстренько уложили воров на пол и вызвали подмогу.

А пока ждали коллег, поинтересовались содержимым некоторых документов, которые воры просто повыбрасывали на пол из сейфа. И вот здесь сотрудников ОБЭП ждал настоящий успех. Они получили документальные доказательства того, что проживающий в квартире риелтор имеет непосредственное отношение к серии мошенничеств.

Когда хозяина нашли и сообщили, что в его квартире была попытка кражи, и он рванул домой, его уже ждали теплые объятия сотрудников из ОБЭП. Которые ну просто мечтали задать ему массу неприятных вопросов.

– Черт! – в сердцах произнес риелтор, когда понял, что его сейф вскрыли воры, а милиционеры просто обратили внимание на некоторые бумаги. – Лучше бы они меня обворовали да ушли! Но вы‑то как здесь появились? У меня же сигнализации нет. Или это была ваша подстава со взломщиками?

– Да нет, – усмехнулся опер, – никакой подставы не было. Мы тебя даже не подозревали, хорошо следы заметал. Я тебе позвонил кое‑что уточнить. Услышал запись на автоответчике и поверил. Вот и рванул сюда, а здесь…

Риелтор в такое объяснение не мог поверить еще долго. До тех пор, пока не был вызван в суд (куда его доставили уже в наручниках) в качестве потерпевшего. Допустить, что воры пошли на подставу, а потом получили за это срок, он не смог при всем желании. Уже в суде он в сердцах воскликнул:

– Ну дернул же меня черт пошутить с автоответчиком!!!

– А так бывает – соврешь‑соврешь, да ненароком и правду скажешь, – усмехнулся опер из ОБЭП.

 

Женская дуэль

 

На какие только ухищрения не идут оперативники уголовного розыска, чтобы получить требуемые показания! В отличие от бытующего в обществе мнения, физическое воздействие применяется крайне редко. Существуют другие методы. Однако в своих креативных идеях опера иногда заходят настолько далеко, что потом и сами не рады.

Однажды оперуполномоченный уголовного розыска одного из районных отделов милиции в Петербурге долго не мог «расколоть» подругу одного злодея. Тот был задержан с поличным во время разбойного нападения, но в милиции были уверены, что тот виновен в целой серии подобных преступлений. Сам задержанный, уже дважды ранее судимый, «колоться» и брать на себя целую серию никак не хотел. Но самое главное, у него вроде как было алиби на прошлые нападения. Это алиби обеспечивала его подруга.

Милиционеры были уверены, что девушка врет напропалую, но вывести ее на чистую воду никак не могли. Расколоть ее было поручено молодому, но опытному оперу. Тот долго говорил с девушкой, пытаясь нащупать хоть какую‑то слабинку, нажав на которую можно будет разговорить свидетельницу. И вроде как нащупал – девушка очень сильно хотела выйти замуж.

– А чего же вы партию такую неудачную выбрали? – удивился опер. – Он же сейчас сядет.

– У него алиби, – уверенно заявила девушка. – Так что его не посадят.

– Это он вам так сказал? – хмыкнул милиционер. – Его взяли на месте преступления, он уже имеет условный срок, так что, даже если он не признается в других нападениях, только за одно преступление он сядет как минимум лет на пять.

– Ну а где другого‑то найдешь? – погрустнела девушка.

– Да вы же очень красивая девушка! – возопил опер. – На вас любой клюнет!

– Уж не вы ли? – иронически спросила девушка.

– А почему бы и нет! Вы мне очень нравитесь, нам только надо получше узнать друг друга, а там всякое может случиться.

Жениться милиционер не собирался. Ну да чего не скажешь во время раскола. Еще около часа задушевной беседы, во время которой опер пытался убедить девушку в серьезности своих намерений, и свидетельница растаяла. А потом дала требуемые показания.

Парню вменили несколько разбойных нападений. Конечно, позже свидетельница могла передумать и на суде от всего отказаться. Но, как уже отмечалось, опер был опытным. А потому разговорил девушку на полную катушку. И та вспомнила, куда ее сердечный друг сбывал вещи, какие именно и когда. Дальнейшие следственные действия полностью подтвердили показания девушки. Так что доказательств вины злодея было выше крыши.

Но дальнейшие события заставили пожалеть опера о «невинном» флирте. Он еще пару раз встретился с девушкой, а потом стал избегать ее. Но та оказалась настырной. И в конце концов опер решил просто поговорить с ней. Объяснив, что они не сошлись характерами. Выдержав тяжелый разговор, истерику и женские слезы, милиционер решил, что эта тема закрыта. Но не тут‑то было.

Недели через две в отдел милиции пришли сотрудники прокуратуры. Едва сдерживая смех, они показали начальнику заявление, которое написала обиженная свидетельница.

– Жениться парня, конечно, никто заставить не может, – улыбаясь, заявил прокурорский. – Хотя именно этого заявительница и требует. Но в ее заявлении указано, что опер заставил ее оговорить жениха. Я с ней виделся, а потому могу с уверенностью сказать, что девица не остановится. Будет писать и дальше, и у парня могут быть действительно серьезные неприятности. Так что пусть он решит эту проблему. Поговорит, что ли, убедит как‑то…

Следующие несколько дней над незадачливым опером потешался весь отдел. Тот сперва отшучивался, но коллеги видели, что ему не до смеха. В конце концов сотрудники поняли, что парень попал. Обиженная и обманутая свидетельница всерьез решила испортить жизнь милиционеру. И стали предлагать различные выходы из ситуации.

– А может, ее просто убить? – с тоской резюмировал опер.

– А это мысль, – вскинулась одна из немногочисленных сотрудниц розыска. Все посмотрели на нее с искренним удивлением. – Да нет, – рассмеялась та. – Убивать никого не надо. Но есть кое‑какая задумка.

Подробностей сотрудница никому не открыла. Потребовала от опера, чтобы тот договорился с заявительницей о встрече. На которую и пришла вместо него. Встреча состоялась вечером в парке, то есть в относительно безлюдном месте.

– Значит, так, подруга, – сразу перешла к делу сотрудница угро. – У нас есть одна проблема. Я работаю с Сергеем, которого ты хочешь на себе женить. Но, видишь, какое дело. Я тоже хочу выйти за него замуж. А он не может выбрать, вот и мечется. Так что придется нам самим разбираться.

– Я ни с кем не собираюсь договариваться, – высокомерно заявила соперница. – А если ты будешь продолжать, то я и на тебя заявление напишу…

– И что ты там напишешь? – насмешливо перебила милиционер. – Что я тоже обещала на тебе жениться?

– Что ты мне угрожаешь, – менее уверенно ответила девушка.

– А я заявлю, что ты меня шантажируешь и требуешь отступиться от своего счастья. Так и будем бодаться заявлениями. И поверь, ко мне отнесутся внимательнее, чем к тебе. Я предлагаю другой выход. – С этими словами милиционер достала из сумочки два пистолета, передернула затворы и заявила: – Мы будем стреляться!

Свидетельница скептически уставилась на оружие. Но соперница была настроена очень серьезно.

– Выбирай пистолет, – строго сказала она.

– Но я не умею стрелять, – пролепетала свидетельница.

– Нажать на спусковой крючок не так уж и трудно, – не отступала милиционер. – Готова испытать судьбу? – Девушка отчаянно замотала головой, затравленно оглядываясь. – Да не смотри ты по сторонам. Даже если ты начнешь кричать и вызовешь милицию, то приедут мои коллеги. Как ты думаешь, что дальше будет?

Но озабоченной матримониальными планами девушке думать совершенно не хотелось, да и мысли путались.

– Не хочешь? – уточнила милиционер. – Значит, ты его не любишь! Так?

– Так, – кивнула деморализованная свидетельница. – Просто я беременна и мне срочно надо выйти замуж.

– Ну я примерно так и думала, – констатировала милиционер, убирая пистолеты. – Хочу тебе сказать, что весь наш разговор записывался на диктофон. Так что, если ты МОЕГО жениха будешь продолжать преследовать, то я найду, как воспользоваться этой записью.

Не стоит и говорить, что преследования моментально закончились. Но милиционер еще долго хранила тайну о «судьбоносной» встрече. Когда коллеги все‑таки выжали у нее подробности, кто‑то из оперов, отсмеявшись, спросил:

– А где ты стволы взяла? У тебя же и одного на постоянном ношении нет, а уж второй…

– У брата младшего одолжила, – спокойно пояснила милиционер. – Это пневматика, просто выглядят солидно. Ну а эта заявительница вряд ли могла отличить настоящий от пневматического. А то что она откажется стреляться, я была уверена на двести процентов.

Стоит сказать, что сотрудница милиции к моменту развития этой истории уже была замужем и разводиться не собиралась. Она просто помогла коллеге, по‑дружески.

 

Везучий опер

 

Любой выпускник школы милиции, приходя на работу в отдел внутренних дел, очень редко готов к самостоятельной работе. Он еще не оперуполномоченный, а так, заготовка. Но вот гонору у таких милиционеров довольно много. И «старики» пытаются с ходу сбить спесь с таких «заготовок».

Один такой свежевылупленный опер пришел после окончания учебы в один из отделов внутренних дел на должность оперуполномоченного уголовного розыска. Практику тогда еще курсант прошел на «отлично». И даже поучаствовал в задержании банды грабителей. А потому считал себя весьма опытным и битым жизнью. С таким подходом он мог натворить весьма неприятных для отдела дел. А потому бывший курсант с ходу получил самостоятельное задание – установить личности двух бомжей, погибших во время пожара. Который случился около часа назад.

Выехав на место происшествия, опер быстро понял, что дело пахнет провалом. Дом, где случился пожар, был деревянным и весьма старым. Из шести квартир лишь в одной жили два бомжа, остальные жители давно разъехались. Но дом местные власти сносить почему‑то не спешили. Вот два бездомных туда и заехали. И, скорее всего, именно их трупы и были обнаружены пожарными, после того как пожар был потушен.

К приезду милиционера трупы уже увезли, но оперу необходимо было выяснить их личности. Путем опроса местных жителей. Этих самых жителей возле пожарища наблюдалось великое множество. Но вот помочь они никак не могли. Бомжей часто видели, но общаться с ними никто не спешил. А потому пояснить, кто же были эти бедняги, никто не мог.

Примерно после часа бесполезных расспросов опер понял, что выяснить личности у него вряд ли получится. Он с тоской посмотрел на пепелище и понял, что посещения чадящих стен ему не миновать. Мысленно попрощавшись с курткой, он двинулся к остаткам дома.

Прошел еще час, и опер появился в отделе. Там его уже ждали «старослужащие», дабы подвергнуть новичка презрению и обструкции. За невыполненное задание. Каково же было удивление опытных оперов, когда новичок гордо выложил на стол установочные данные двух погибших на пожаре.

– Это что, ты всего за пару часов бомжей установил? – недоверчиво спросил начальник розыска.

– Совершенно верно, – кивнул «молодой».

– Да невозможно! – воскликнул один из «старичков». – Небось выдумал фамилии, а нам пургу гонит.

– Можете проверить, – невозмутимо ответил бывший курсант.

Так как в записях «молодого», кроме ФИО и возраста, были указаны и особые приметы, то проверить оказалось несложно. Опытные опера учинили «молодому» допрос с пристрастием, пытаясь выяснить как же тот сумел проявить столь гениальные навыки оперативно‑розыскной работы. Но тот не сдался, оставив коллег гадать, как это у него получилось.

Как показало дальнейшее неформальное расследование оперов, «молодому» просто повезло. Когда он зашел в сгоревшую квартиру, то обнаружил на обгоревшей кровати чье‑то тело. «Ну вот, – подумал опер, – а сказали, что трупы вывезли». И в этот момент «труп» зашевелился и попытался встать. К чести опера, он не испугался и не вылетел пулей из квартиры. Раскидав тряпье, которое заменяло «трупу» одеяло, он обнаружил там вполне живого, но вусмерть пьяного бомжа. Оказалось, что это один из «хозяев» квартиры. Он‑то и рассказал оперу, что сгорели его напарник и их общий друг. А выживший в это время ушел за водкой, там кого‑то встретил и пришел только утром. Пожарные к тому времени уже уехали, а потому бомж прошел в «свою» квартиру и улегся спать. Даже не заметив, что здесь был пожар. Он‑то и назвал оперу ФИО и приметы погибших.

«Повезло», – констатировали «старики», которым так и не удалось поколебать уверенность «молодого» в том, что он гениальный опер.

 

Домашнее видео

 

Случилось это в то смутное время, когда поддельную водку разливали чуть ли не в каждом третьем гараже, а в магазинах на происхождение горячительного особого внимания не обращали. Милиции такими подпольными цехами заниматься было некогда, да и бесполезно. Закроешь один гараж, как «водочники» перебирались в соседний. Чтобы закрыть дельцов на реальный срок требовалась весьма серьезная работа. А времени на хорошую разработку как всегда не было.

Но тут кривая смертей от отравлений водкой пошла вверх, и на милиционеров насели с требованием пресечь тотальную торговлю паленой водкой. И даже помогли с видеоаппаратурой, которую выделили всего на сутки.

Гараж, в котором должны были разливать водку, вроде тоже установили. Туда и воткнули видеокамеру. Ну а сигнал шел на компьютер, который установили в соседнем доме. На дежурство никого не оставили, запись шла автоматически. Через сутки «технари» свою аппаратуру забрали, а опера сели смотреть диск, который записали.

Нельзя сказать, что не записалось ничего. Главный подозреваемый в разливе паленой водки был налицо. Но вот процесса разлива водки не было. Вместо него был записан другой процесс – сексуальных утех «дельца» и неизвестной операм девицы.

Милиционеры с удовольствием просмотрели «домашнее видео», но вот для дальнейшей разработки эта запись не годилась. Опера плюнули и забыли, переключившись на другие дела. Но через пару месяцев «делец» все‑таки попался с водкой. Однако доказательств для реальной посадки опять не хватало. И в этот момент опер вспомнил про злополучную запись. Оставив подозреваемого в кабинете под надзором сержанта, милиционер рванул в соседний кабинет. Там он вставил диск в компьютер, прочитал дату записи, быстро набросал на чистом листке «заяву» и вернулся к подозреваемому.

– Значит, говоришь, водку купил на базе? – уточнил опер.

– Именно, – кивнул «делец». – Я же вам и документы предъявил.

Опер посмотрел на накладные, которые предоставил делец. Те вызывали серьезные подозрения, но следов явной подделки не несли.

– Ну и черт с ней, с водкой, – констатировал опер. – У нас на тебя другое заявление имеется. Об изнасиловании.

– О каком изнасиловании? – изумился задержанный. – Ты мне горбатого не лепи.

– Ничего я не леплю, – невозмутимо ответил опер. – Вот заявление, в котором гражданка С. подробно и обстоятельно пишет о том, как ты обманом заманил ее в гараж. Случилось это в такое‑то время такого‑то числа. А гараж расположен там‑то. Скажешь, не было?

«Делец» наморщил лоб и стал судорожно вспоминать. Воспоминания его не вдохновили. Он припомнил, что действительно занимался сексом примерно в названное милиционером время в гараже. Но вот изнасилования‑то не было! Было обоюдное согласие. Он так оперу и сказал.

– Ну это ты в суде доказывать будешь. Потерпевшая говорит, что было, так что мы тебя закрываем. И до суда посидишь в СИЗО.

В СИЗО, да еще по такой статье задержанному никак не хотелось. Он попытался объяснить оперу, что никого не насиловал. Но милиционер проявил такое знание деталей, что «делец» ясно осознал – случайная знакомая, с которой он связался пару месяцев назад, действительно написала заявление об изнасиловании. Иначе откуда в милиции настолько осведомлены о тех событиях?

Дело усугублялось тем, что он слабо помнил ту свою знакомую. Задержанный ничего о ней не знал, а потому верил в то, что она могла написать заявление. Но почему не сразу?

– Так у нее муж недавно приехал из командировки, – охотно пояснил опер. – А у жены интересная болезнь. Он ее допросил приватно, и она сказала, что ее изнасиловали. Так что извини, но придется тебе «петушиный» угол обживать.

Подобная перспектива «дельца» очень не порадовала. И он с ходу предложил оперу сделку. Тот для виду поколебался, но согласился. Согласно этой сделке, задержанный признается в незаконном предпринимательстве, сдает склад со спиртом, из которого делают паленую водку. А милиционер убеждает заявительницу забрать заявление. Вот таким образом, в результате «домашнего видео», была пресечена деятельность сразу нескольких цехов по производству паленой водки.

 

Борщ и немцы

 

В последние годы иностранные полицейские довольно часто стали приезжать к своим российским коллегам. Но если во время самых первых визитов западным представителям охраны порядка устраивали насыщенные программы, то в последнее время такие визиты подразумевают и неформальное общение.

Однажды в Петербург приехали немецкие полицейские. Их, как положено, провели по нашим лабораториям, познакомили с оперативными работниками из Главка, сводили в Эрмитаж и т. д. В конце концов дело дошло до посещений районных управления внутренних дел. Делегацию разделили на несколько частей, так что в каждой группе оставалось по 2–3 человека, и отправили «в свободное плавание» по разным РУВД. Само собой, с переводчиками.

Одному из райотделов повезло принимать у себя главу криминальной полиции одного из небольших городков ФРГ и его коллегу из отдела убийств. Немцы попались весьма симпатичные и понятливые. Не обращая внимания на внешний вид помещений в РУВД, они старались вникнуть в специфику работы русских милиционеров. И так они понравились начальнику криминальной милиции райотдела, что тот решил пригласить их к себе домой на ужин.

Подобные контакты не возбранялись, а даже, наоборот, поощрялись. Начкрим позвонил жене, предупредил, что через пару часов приведет иностранцев. Та достала заначку, пробежалась по магазинам, и к приходу гостей все уже было готово.

Особых изысков, конечно, гостям не предложили. Но тех изыски как раз и не интересовали. Усевшись за стол, выпив по стопочке под салатик, гости навалились на наваристый борщ. Едят да нахваливают, мол, какой вкусный борщ. И тут кто‑то из немцев спросил:

– А из чего варили? – спросил по‑немецки.

Переводчик из университета МВД перевел, и тут хозяин решил блеснуть своими познаниями в немецком, который учил в школе лет этак 30 назад.

– Хунд!

– Вас? – аж поперхнулись немцы.

– Хунд, – пояснил хозяин, но, видя, что гости оцепенели и побросали ложки, милиционер повернулся к переводчику, который тоже пребывал в некоем ступоре, – ну цыпленок.

– Господи! – выдохнул переводчик и, поспешив внести ясность, обратился к немцам: – Найн хунд, аус хун!

Немцы облегченно перевели дух, а потом заржали. И долго не могли остановиться. В конце концов выяснилось, что своими попытками продемонстрировать знание языка милиционер чуть было не отправил иностранных коллег в туалет облегчить желудок. Как, немного успокоившись, объяснил переводчик, хозяин дома чуточку перепутал слова. На вопрос «из чего сварен борщ» он хотел ответить «из цыпленка». По‑немецки цыпленок – хун. Но, что‑то перепутав, он сказал «хунд», а это слово переводится «собака».

 

Бабушки‑колдуньи

 

 

Любой милиционер, работающий в уголовном розыске, просто обязан быть хорошим физиономистом и иметь хотя бы небольшие навыки психиатра. Чтобы распознавать сумасшедших, обивающих пороги отделений милиции с заявлениями о происках инопланетян или испытаний психотронного оружия. Если вовремя не распознать не вполне нормального заявителя, то у сотрудников уголовного розыска могут возникнуть весьма серьезные проблемы. Так получилось с героем нашего повествования.

Заявительница, на вид вполне приличная женщина «бальзаковского» возраста, пришла в милицию ранним утром. Дежурному она сказала, что ее пытались убить, и тот отправил женщину к оперу. А милиционер к тому времени находился на ногах уже больше полутора суток и соображал слабо. Видимо, поэтому он слушал заявительницу не очень внимательно. А думал лишь о том, как бы побыстрее закончить дежурство и поехать домой отсыпаться. В результате он принял заявление, зарегистрировал в журнале и отправился домой.

Когда после законного выходного он вышел на службу, его ждал не очень приятный сюрприз. Начальник отдела орал на него как Ленин на буржуазию, а коллеги ехидничали и смеялись. В конце концов провинившемуся оперу отдали заявление, которое он же и принял, и настоятельно посоветовали очень быстро разобраться с данным делом.

Прочитав заявление женщины, оперативник пришел в ужас. Заявительница подробно описывала, как соседка пыталась убить ее с помощью… черной магии. Ко всему прочему, причиной попытки убийства она называла то, что сама является белым магом, а вот соседка у нее черный маг. С головой у заявительницы было явно не все в порядке, но теперь уже поздно было охать и ахать. Заявление зарегистрировано честь по чести, и требовалось принимать по нему меры.

Милиционер почесал в затылке, ничего не придумал и пошел к подозреваемой. То бишь к черной магине. Та приняла опера приветливо, выслушала сбивчивый рассказ о соседке и… подтвердила почти все. То есть она действительно практикует черную магию и со своей оппоненткой из соседней квартиры, практикующей белую магию, находится в натянутых отношениях. Однако убивать ее не пыталась. Мол, убить соседку она может одним мизинцем. Но это может привлечь ненужное внимание.

Поговорив с соседкой, опер понял, что влип он крепко. Просто выбросить в унитаз заяву он не может. Надо выносить обоснованный отказ в возбуждении уголовного дела. Но именно ОБОСНОВАННЫЙ. Иначе обе «волшебницы» пожалуются в прокуратуру. А тех хлебом не корми, но дай на милиционера уголовное дело завести. Ну или проверками замордовать. Но обоснования в голову опера не приходили. Он взял бутылку водки и пошел обратно в отдел.

Здесь он повинился перед коллегами, выставил на стол водку и попросил помочь составить нормальный отказняк. Опера приняли по соточке и стали думать. В результате родился настоящий шедевр. В частности, в постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела было написано:

 

«В результате проведенного следственного эксперимента установлено, что использование гражданкой Б. черной магии абсолютно установленный факт. Однако используемая Б. энергия не могла нанести гражданке С. существенного вреда, так как практикуемая гражданкой С. белая магия полностью нейтрализовала энергию гражданки Б. В то же время не установлено, что в опытах гражданки Б. присутствовал умысел на совершение убийства, а потому в возбуждении уголовного дела следует отказать».

Обе гражданки были полностью удовлетворены подобным признанием их заслуг в практикуемой магии, а потому жаловаться ни одна из них не стала. Но в прокуратуре и милиции еще долго смеялись, вспоминая данный «шедевр».

 

Вежливый браток

 

Любое сообщение о заминировании, будь то дом или школа (что гораздо чаще), проверяется очень тщательно. По уже давно разработанным планам на место предполагаемого минирования выезжают ОМОН, «скорая», пожарные и кинолог с собакой. Ну и еще масса народу из патрульно‑постовой и других милицейских служб.

На этот раз кинологу с Мухтаром пришлось ехать аж из другого района. Пес еще в машине стал поскуливать, намекая, что неплохо бы справить малую нужду. Но пришлось потерпеть. Зато, когда они подъехали к «заминированному» объекту, Мухтар выскочил из машины, огляделся и бросился к стоявшему неподалеку джипу. Поднял ногу и блаженно вздохнул.

В этот момент из джипа выбирается яркий представитель братвы: бычья шея, шкафообразное телосложение, золотая цепь с палец толщиной. Вылезает с руганью и матами, с явным желанием отогнать от своей машины нахальную собаку. Но к Мухтару уже успел подойти кинолог. Наткнувшись взглядом на милицейскую форму, браток права качать не стал. Еще раз выматерился, залез обратно и попытался уехать.

А Мухтар, у которого, видно, много накопилось, свои дела завершить не успел. И когда машина стала отъезжать, он попрыгал за ней на трех лапах. Сценка вышла довольно комичной, но пес уже не мог остановиться, и пришлось ему справлять нужду на ходу. Что не очень‑то удобно. И тут джип неожиданно встает, из окна высовывается водитель и елейным голосом заявляет:

– Хорошо, братан, ты заканчивай, я подожду.

Кинолог было удивился столь резкому переходу от ругани к елейности. Но тут увидел, что прямо на выезде из двора встал автобус, из которого высыпали омоновцы. Вежливость братка сразу стала понятна, а все в округе просто грохнули от смеха.

 

Исчезающие трупы

 

Эта история стала возможной в результате стечения целого ряда обстоятельств. Во‑первых, все произошло на самое Рождество Христово, то бишь праздник. Во‑вторых, в окрестностях небольшого города (всего один морг) произошла серьезная авария. Ну и в‑третьих, патологоанатом приходился родственником местной «зв<