Об учебном процессе, жизни, разных вредных личностях и о начале нового пути

 

– Неверно! – Холодный голос учителя резанул по ушам, откат от неправильно выстроенной формулы заклинания швырнул меня о ближайшую стену.

Опять синяки будут, больно‑то как!

– Рэй, я не устаю повторять тебе, что магия не терпит дилетантов, а недоучки вроде тебя погибают очень быстро! Чем ты занималась, когда я читал тебе лекцию о природе твоей силы, в окно смотрела?

Нормальное начало учебного процесса: строгий учитель и нерадивая двоечница!

Эх, кто бы знал, что Кайт бывает таким занудой?

Я сосредоточилась и стала искать ошибку в структуре создаваемого мной заклинания.

– С чужой стихией всегда работать сложнее, чем с той, к которой у тебя естественная предрасположенность. – Голос наставника проникал глубоко под кожу, отвлекая и одновременно давая понять, что он подстрахует в том случае, если я снова не справлюсь с собственной магией. – Очень просто вычислить, с какими силами ты работаешь чаще всего, приготовить защиту от них, и тогда ты останешься совершенно беспомощной перед лицом врага. Терпи, сжимай зубы и забудь о магии огня на ближайшие два года!

Я мысленно застонала, отчего почти идеальное кружево заклинания утратило свою гармоничность, и на волю немедленно рванулся сдерживаемый до этого ураган чистой силы. Меня снова вынесло за пределы заклинательного круга, швырнув о пол, Кайт недовольно хмурил брови.

– Терпение. Концентрация. Внимательность. Эти качества напрочь отсутствуют в тебе, а без них ты ничто. Искренне не понимаю, как ты дожила до своего возраста, владея такими силами и абсолютно не умея концентрироваться на поставленной перед тобой задаче. Твои уникальные способности окажутся растраченными впустую, если ты не научишься использовать их правильно!

Я зарычала и сделала попытку вцепиться ему в горло, но наставник, как обычно, успел отклониться в сторону, продолжая нудным голосом читать нотацию:

– Рэй, ты сейчас являешься единственным вампиром в Галиссе, который может оставаться на солнце без вреда для здоровья, а также владеешь неподвластной для нашего вида магией огня. Но не думаешь же ты, что являешься абсолютным исключением из правил?

Я действительно так думала. Наставник прочел ответ у меня на лице.

– Ошибаешься, девочка. Бывали редкие случаи, когда маги, которых пытались обращать, не только выживали, но и сохраняли свои способности. Это, к сожалению, случалось всего лишь в одном случае из тысячи. Консилиум правящих князей объявил табу на инициацию магов. И, как обычно, методом проб и ошибок выяснилось, что редко кто сохранял способности к магии огня. За свою жизнь я знал четырех таких уникумов, ни один из них не прожил дольше пятидесяти лет.

– Но почему? Неужели магия как‑то влияла на продолжительность жизни? – Я ужаснулась, представив себе жизнь еще более короткую, чем у человека!

Наставник наградил меня одним из своих странных озадачивающих взглядов.

– Повлияла. Тем, что таких вампиров уничтожали их же сородичи, испугавшись чуждой силы и недоступных большинству возможностей. Тебе придется большую часть жизни скрывать свое умение обращаться с магией огня либо не оставлять свидетелей. Ах, нет, на меня можешь не коситься, эти детские игры меня не касаются. – Он криво усмехнулся, да и я хмыкнула – уберешь такого, как же! – Когда‑то в молодости я провел ряд экспериментов с человеческими магами, так что могу с уверенностью заявить, что твое второе рождение действительно является настоящим чудом.

Я кивнула, стараясь не особо задумываться над тем, какого рода эксперименты мог проводить этот одержимый жаждой познания вампир.

Шел уже третий месяц моего обучения у Кайта Отшельника, и, боюсь, временами его посещала запоздалая мысль о том, что он взял на себя больше, чем мог потянуть. У меня же просто не было времени думать – боль теперь стала неотъемлемым моим спутником. Постоянно ныли мышцы от пробежек, растяжек и прочих упражнений, которые наполняли первую половину ночи. Да‑да, мне приходилось подстраиваться под режим его дня, несмотря на то что я могла безболезненно находиться на солнце. Кроме того, болела душа или что‑то похожее на нее из‑за требований наставника забыть о своей родной стихии, а враждебные огню вода, воздух и даже силы земли выматывали просто невероятно. Но у меня была цель, все остальное не имело значения.

Спустя полгода обучения, когда все изменения в образе жизни стали уже привычными, я сидела на кушетке в больничном крыле, а Кайт накладывал фиксирующую повязку на мое плечо, поврежденное во время очередной тренировки.

– Рэй, я должен кое‑что узнать у тебя. – Я слегка напряглась, так как обычно учитель не имел привычки предупреждать о своих каверзных вопросах.

– Да? – Заживляющая мазь нещадно жгла свежие раны, я морщилась и шипела.

– Я хочу знать причину, по которой ты стала моей ученицей.

Вот так приехали.

Наше знакомство было очень странным, как и последующие отношения. Мы не были тем безупречным примером ученика и учителя, о которых пишут в книгах. Прихоть, по которой Кайт соизволил найти меня и сделать заманчивое предложение, до сих пор была для меня загадкой. Мы не доверяли друг другу и не были друзьями, хоть он и стал для меня единственным близким существом в новой жизни. Я не знала, чего от него ждать, он не представлял, что происходит у меня в голове. И ни разу ни один из нас не поднимал вопроса о том, что держало нас вместе на самом деле.

– Я хочу выжить.

– Ты и так выжила бы с твоими способностями, только вряд ли такая жизнь тебя устроила бы: постоянное бегство, бесконечные кочевки с места на место, страх и слабость. В тот момент я просто застал тебя врасплох, чтобы вынудить принять мое предложение. – Кайт хмыкнул и продолжал ждать ответа, нагло игнорируя мое возмущение.

– Я хочу научиться управлять своими силами, занять свое место в мире вампиров.

Наставник закатил глаза и, закончив последние манипуляции над раной, встал напротив меня.

– Прошло полгода, все это время я давал тебе общие знания и развивал основные навыки. В течение следующей недели ты обдумаешь все и откроешь мне истинную причину твоего нахождения здесь, поскольку дальше начинается твоя специализация. Ты можешь пробыть у меня год, стать обычным представителем нашего народа и жить дальше, как и планировала. Либо я сделаю из тебя настоящего мастера, но мне нужно знать, как ты будешь использовать те знания, которые я готов дать. У тебя есть неделя.

Время относительно. Первая неделя моей новой жизни, после того как я попала в руки маньяка, казалась мне вечностью, наполненной жаждой, безумием и страхом из‑за того, что я не могла заставить себя попробовать человеческую кровь. Та неделя, которую милостиво подарил мне наставник, закончилась, как сон, легко, быстро и неожиданно.

Кайт сказал, что ему смертельно скучно, именно поэтому я привлекла его внимание, именно поэтому он тратил столько усилий и времени на мое обучение. Но я понимала, что столь древний вампир, которому перевалило далеко за тысячу лет, просто не мог руководствоваться только одной причиной. Мы оба использовали друг друга в своих целях, а после того как поступил со мной Линнер, я и думать не могла о том, чтобы доверять другому разумному существу. Но если я хотела добиться своей цели, нужно было выбирать.

– Я хочу убить того, кто обратил меня. – По истечении недели я стояла перед наставником, глядя ему в глаза. – Я должна отомстить тому, кто уничтожил меня.

Кайт долго рассматривал меня, как нечто загадочное, науке доселе неизвестное. Молчание.

– Ты уверена, что стоит делать месть целью своего существования? Не сомневаешься, что оно того стоит?

– Вы себе даже представить не можете, учитель, через что мне пришлось пройти, когда я превратилась в вампира. Я не хотела такой жизни, и тот, кто это сотворил со мной, должен ответить! Если уж ваши стражи проморгали сумасшедшего ублюдка, который по ночам разрывает на части беззащитных девчонок, как я могу оставить это безнаказанным? – Мой голос дрожал от гнева, впервые за долгое время ярость, которую я сдерживала, вырвалась наружу. – Я не могу жить, зная, что этот зверь на свободе. Вы обязаны помочь!

И я рассказала Кайту о своей человеческой жизни, о планах на будущее, любви и учебе, поведала то немногое, что сохранилось в памяти о страшной ночи, когда умерла. И о боли, в которой погибла и возродилась.

Старый вампир снова наградил меня одним из своих странных изучающих взглядов.

– Я буду учить тебя, девочка. Но прошу хорошенько задуматься над тем, что станет с тобой после того, как ты отомстишь. Не делай месть целью, это лишит твою дальнейшую жизнь смысла.

– Я подумаю. – Пришлось сделать вид, что я рассматриваю свет двойных лун в открытом окне, чтобы наставник не увидел упрямого блеска в глазах.

Впрочем, он и так догадался.

– Строптивая девчонка!

Я усмехнулась, после чего наставник узнал о том, что его ученица обладает даром эмпатии: я показала ему часть той боли, которая предшествовала моему пробуждению в новой жизни. Кайт отшатнулся, спешно укрепляя ментальные щиты.

– Видите, почему я так хочу этого?

– Строптивая девчонка! – повторил он. – Придется добавить в твое расписание еще и управление эмоциями.

Итак, я осталась, а мое обучение оказалось по‑настоящему тяжелым и в сто раз более интересным.

Мы жили в крошечном уединенном горном замке практически вдвоем, не считая глухонемую кухарку‑вампиршу, которая иногда казалась мне еще древнее, чем учитель, да нескольких слуг, живших с Кайтом с незапамятных времен. В течение первого года обучения я ни разу не покидала территорию замка, и единственное, что мне было позволено, кроме бесконечных занятий и тренировок, это походы раз в неделю через лес в крошечные деревушки, чтобы получить так необходимую в нашем рационе кровь. В этих полудиких поселениях моего наставника боготворили, считая чуть ли не богом, и отдавать ему и его слугам драгоценную жизненную влагу было большой честью.

– Почему? – недоумевала я.

Ведь во всем мире вампиров боялись и не любили, что еще довольно мягко сказано.

– Рэй, для них я и есть божество, бессмертное и могучее. Пару тысяч лет назад, когда я только собрался жить в этом месте отдельно от своего народа, пришлось позаботиться о пропитании. Я нашел далеко на западе вымирающее племя, которое от постоянных войн с соседями должно было исчезнуть через пару поколений, перенес их сюда, дал кое‑какие элементарные знания и жилища. Если бы не я, их бы уже не было, и совершенно справедливо они благодарят меня тем, что я могу в любое удобное время брать их кровь.

– Как своя личная ферма, – усмехнулась я.

– Никогда, ни при каких обстоятельствах не думай о людях как о скоте! Вбей себе в голову этот непреложный закон, или ты не сможешь выжить за стенами замка, подобно многим таким же самоуверенным глупцам, как ты.

Я была поражена неожиданной гневной отповедью.

– Я вас не понимаю! Ведь вампиры пьют людей! Для них это всего лишь пища, разве нет?

– Ты не совсем права. – Наставник чуть смягчился, услышав обиду в моем вопросе. – Ты еще слишком молода, и еще очень свежи твои воспоминания об обращении, так что это заблуждение простительно. Есть вампиры, которые убивают людей, пьют их до дна и не считаются с тем, что они, как и мы, являются разумной расой. Таких меньшинство, уверяю тебя. Давным‑давно правящие князья приняли решение не убивать людей, кроме как в случае самообороны. Убийство ведет к вырождению и войнам с людьми, а нас слишком мало, чтобы мы могли позволить себе такое поведение. Проще купить себе очередную порцию крови, чем незаконно охотиться на людей, подвергая опасности весь народ.

– Но… – Я никак не могла понять, ведь все, что мне было известно о вампирах из теоретического курса о расах, немного не вписывалось в картину, нарисованную Кайтом.

– Есть и досадные исключения. У вампиров сейчас насчитывается одиннадцать кланов, каждый из которых подчиняется своему князю, а те в свою очередь – Старшему князю, главе нашего народа. Но есть и такие, кто не согласен с политикой Старшего насчет людей, тогда они покидают наши территории и живут отдельно, становясь бескланниками. Они‑то и уподобляются древним предкам, охотясь на людей как на животных, ставя под угрозу наше существование. О них известно правительству, так что ведется целенаправленная охота. Кстати, законопослушные вампиры, которые постоянно проживают в том или ином человеческом городе, обязательно регистрируются в отделениях магического патруля, так что с ними не возникает проблем.

– А как же то, что я слышала об «усыплении вампиром»? Это для кого придумано, если мы не убиваем людей? – Пресловутые «дикари» меня не особо заинтересовали.

– Для тех, кто не считает необходимым соблюдать установленные правила, но и не хочет попасть на человеческий костер. Для наркоманов и слабаков, не способных контролировать себя и вовремя остановиться. Кстати, учитывая твое необычное происхождение, должен спросить, скольких людей ты убила, пока не научилась справляться с жаждой? Ведь не было никого, кто мог бы рассказать тебе о наших правилах. Удивительно, между прочим, что тебя не поймали в первую же неделю.

– Я никого не убивала! – Меня слегка оскорбил последний вопрос наставника. – Неужели я похожа на психопатку?

– Рэй, дело не в твоем умственном развитии или состоянии, а в физиологии. Таковы все вампиры, да и обращенный насильно, оказавшись без поддержки, сходит с ума в первую же неделю от жажды и боли перехода.

– Я не убивала! Безумие было, но… не знаю, чувство мести, за которое вы так меня осуждаете, пересилило все, даже жажду. Хотя первая неделя действительно была самой трудной.

– Но как же ты жила с этим?

– Я и сама не представляю. Просто… я была слишком поглощена болью и местью, слишком хорошо помнила ужас и отвращение, когда тот сумасшедший вампир рвал меня на площади, что не могла и помыслить о том, чтобы самой укусить кого‑то. А о существовании заведений, где за пригоршню золота меня с радостью бы накормили, я не знала. В конце первой недели, когда совсем ослабла, на меня напал какой‑то маньяк, и тут‑то это случилось. Первое причастие, так сказать. – Я криво усмехнулась. – И все равно на краю сознания билась мысль, что так нельзя, и даже этого самого первого моего маньяка я не допила до конца, не использовала яд. После чего в голову пришла замечательная мысль, что так можно выходить из положения: и людям не вредить, и себя не забывать. Так и начала выслеживать всех тех уродов, которые промышляли охотой на девчонок. Я ни одного из них не убила, честно!

Лицо Кайта оставалось неподвижным, но я понимала, как он потрясен, изумление пробивалось сквозь щиты, а я в последнее время очень продвинулась в изучении своего эмпатического дара.

– Я тебе верю. И, знаешь, в очередной раз ты удивляешь меня, заставляя радоваться тому, что наши пути пересеклись. – Я покраснела: крайне редко Кайт хвалил меня. – Потратив много времени на исследования, я сделал вывод, что убийство людей лишает нас части силы и еще чего‑то неуловимого, благодаря чему мы способны испытывать нормальные чувства, как и все живые существа. Вампиры, которые не могут оставить так называемого донора в живых, спустя некоторое время уже неспособны воспринимать мир нормально, радоваться, любить, наслаждаться жизнью. Остается жажда, злоба, желание причинить боль, ненависть, враждебность, в общем, только темная сторона личности. Остальное отмирает за ненадобностью под действием чужих смертей.

– Но… наставник, разве и мы не мертвы? – Признаюсь, меня до сих пор преследовало в кошмарах мое пробуждение в гробу, бррр!

– Нет. Прислушайся к себе, ведь твое сердце бьется.

– Ну и что! Ведь я умерла, и меня даже похоронили в уютной могилке на красивом кладбище. – В голосе прорезались чуть истеричные нотки.

Итак, к магии, истории, боевым искусствам и прочим полезным занятиям добавился еще один предмет: анатомия и физиология вампиров.

– Основой существования вампиров является магия смерти. – Наставник неторопливо мерил шагами класс, пока я строчила конспект. – Как ты, наверное, уже знаешь, в нашем мире существует два вида вампиров, истинные и обращенные.

– В нашем? Значит, вампиры есть и в других мирах?

– В Паутине миров обитает великое множество вампиров, есть даже такие, кто может находиться на солнце круглые сутки, некоторые обладают способностями, которых нет у нас. Но всех объединяет одно: никто из вампиров не может обойтись без крови. Кого‑то устраивает кровь животных, кто‑то охотится за людьми или представителями других рас, есть затейники, которые разработали искусственный заменитель. Но, в общем, смысл всегда один. Не перебивай. Истинные вампиры – раса с особенными способностями, сотворенная некогда драконами. У нас также истинными называют тех, кто родился от браков людей и вампиров, но это не совсем верно. Такие полулюди‑полувампиры в крови уже не нуждаются, наследуя многое от обеих рас, но и теряя кое‑что: они лишены крыльев, как люди, и неспособны выходить на солнце, как вампиры. У вампиров детей быть не может, поэтому существует процедура усыновления, когда пара забирает из человеческого приюта ребенка и обращает его. Это разрешено делать только с безнадежно больными детьми, которым недолго суждено жить, мы воспитываем их, а когда приходит время, обращаем, после чего ребенок продолжает расти, формироваться умственно и физически, становясь полноценным членом семьи. По нашим законам семья может иметь лишь двоих детей, кроме того, обращение дозволено проводить только тем, кому исполнилось более двухсот лет, таким образом численность вампиров остается достаточно небольшой. Нарушение правил карается смертью, причем казнят не только преступивших закон, но и обращенного. Жестокие меры, но необходимые.

Я записывала, поражаясь количеству ограничений в вампирьем обществе, множеству условностей, которые помогали малочисленному народу выживать в соседстве с другими сильными расами.

– За насильное обращение тоже полагается смертная казнь, но, поскольку такое способен совершить только безумец, уже давно не было подобных случаев. Да и новорожденный вампир после подобного превращения сходит с ума.

– Что ж, значит, мне повезло, – горько прокомментировала я.

– Рэй, преступников отлавливают и карают очень жестко! Даже могу предположить, что твой сир уже давно наказан. – Наставник рассматривал темные облака, затянувшие ночное небо.

– Сир – это тот, кто обратил меня?

– Да.

– Надеюсь, что это не так. Что‑то мне подсказывает – я права.

– Не что‑то, а чутье. Обращенный и обративший связаны, это означает, что сумасшедший убийца все еще на свободе.

– А подробнее об этой связи?

– Позже. Обращенными вампирами называют тех, кто преобразился под действием магии смерти, заключенной в вампирьем яде. Отравленный человек, в котором оставили недостаточное для поддержания жизни количество крови, умирает, от двух до пяти дней считается мертвым, в то же время его тело меняется, появляются новые органы, новые чувства, крылья, внутренняя структура организма становится иной. После того как метаморфозы завершены, сердце снова начинает биться под воздействием все той же магии, так рождается вампир, сохраняющий личность и воспоминания умершего человека. Но ты не мертва, Рэй, ты просто стала существом другого вида, иной расы. Кстати, сердца у тебя теперь два, если ты до сих пор не заметила. Одно находится посередине груди, защищенное уплотненным щитом из сросшихся костей, второе, дублирующее функции основного, но меньшее по размеру, – чуть ниже и правее. Там, где было твое сердце раньше, теперь пусто. Большое и малое сердца бьются по очереди, но медленнее, чем человеческие, так что пульс у тебя нормальный. Кости становятся на порядок крепче человеческих, улучшается способность к регенерации, уменьшаются легкие, поскольку потребность в воздухе тоже сокращается, температура тела повышается на несколько градусов, но наша кожа обладает повышенной устойчивостью к воздействиям окружающей среды, так что она холоднее на ощупь, чем у людей. Крылья, собственно, представляют собой сгустки энергии и чистой магии, как ты уже поняла, их можно прятать в теле и извлекать по необходимости, в бою они могут стать вполне материальными, доставляя противнику немало хлопот. Эти изменения касаются мозга и способа мышления, именно поэтому присутствие сира обязательно при пробуждении. И вот почему новорожденный вампир при отсутствии опытного наставника сходит с ума – старые воспоминания и новое восприятие конфликтуют, выводя из равновесия. Тебя спасло чувство мести, но это единственный случай, который мне известен, а почти две тысячи лет исследований чего‑то да стоят.

Ого!

– Вот хмыр! Извините, наставник! А сколько же вам лет?

Кайт засмеялся и выдал абсолютно загадочную фразу:

– Не поминай имя драконье всуе, девочка! Насчет возраста, хоть это и не совсем корректный вопрос: в следующем столетии буду праздновать третье тысячелетие своего существования. И не делай такие глаза, стар, знаю!

– А при чем тут дракон? – Я уже давно отложила перо, не в силах успеть за потоком сведений.

– Хмыр – это сокращенно от Хмыррасайен, так звали одного дракона, с которым я общался.

– Но разве драконы – это не сказка? А вы говорили еще, что они нас создали, что‑то не верится.

– Ты слишком молода, девочка, а враги крылатых властителей очень хорошо постарались предать их забвению, чтобы кто‑то, кроме таких стариков, как я, еще помнил правду о них. Драконы исчезли давно, как раз после их ухода началось новое летоисчисление, появились новые порядки и правила, именно тогда мы потеряли способность проходить вратами.

Это правда, вампиры не могли покинуть Галисс, чтобы посетить другие миры. Несправедливо! И люди, и арашшасы, и кнольды, и демоны, и многие другие расы могли шастать туда‑сюда сколько им вздумается, если достаточно денег, чтобы оплатить переход, а вампиры были этого лишены. Врата просто не принимали их.

– Невозможность проходить вратами, кстати, – одна из причин, по которой политика Старшего князя в отношении убийств людей и увеличения численности вампиров так строга: если не останется людей, мы просто вымрем, а некоторые глупцы этого не понимают.

– А расскажите еще о драконе? – Любопытство захлестывало.

– Думаю, я мог бы сказать, что мы были друзьями. Первый раз он пришел ко мне уже после того, как я поселился здесь, с легкостью преодолел все те защитные заклинания, которыми я окружил свое жилище, и испортил мне один эксперимент. Хитрец. – Наставник засмеялся. – Хмыррасайен вообще был воплощением любопытства, ехидства и бесил абсолютно всех, особенно доставалось магам. Подозреваю, что, сделав его имя ругательством после исчезновения драконов, ему таким образом отомстили. И, несмотря на то что частенько меня обуревало желание просто пристукнуть эту ходячую язву, мы здорово проводили время. Оба оказались беспредельно любопытными и любознательными, ставили эксперименты, исследовали мир, колдовали, он обучал меня своей магии, с радостью слушал истории о моих похождениях по другим мирам.

Первый раз я видела Кайта таким – помолодевшим, чуть беззаботным, даже искренним, чего он почти не позволял себе.

– Вы скучаете по нему? – Вопрос вырвался прежде, чем я успела прикусить язык.

Кайт долго молчал.

– Да, скучаю. Но сейчас у нас есть более важные дела, пофилософствовали, и хватит.

 

* * *

 

Время летело вперед со скоростью мысли. Первые три года пробежали так, что я и оглянуться не успела. За это время я попадала во многие переделки, отправляясь на задания наставника, посетила самые отдаленные точки континента, одерживала победы и залечивала раны. Кайт же ни разу не покинул замка, сколько я ни пытала его о причинах. Хотя, несмотря на уединенную жизнь, он умудрялся всегда быть в курсе всех дел. На службе у хитрого отшельника было множество шпионов и осведомителей, именно через них в свое время он и узнал обо мне. В конце третьего года моего пребывания в горном замке наставник подарил мне кристалл связи, обучил, как им пользоваться и как его блокировать в случае надобности.

Я изучала некромантию и стихийную магию, развивала навыки исцеления (также редкие для большинства вампиров), перешедшие ко мне из человеческой жизни, совершенствовалась в управлении эмоциями. Как выяснилось, после перерождения способность к исцелению подскочила на порядок, зато стала отнимать гораздо больше магических сил, истощая посильнее многочасовых тренировок с оружием. Боевые искусства давались особо тяжело, так что стать великим воином мне не светило, зато остаться в живых в течение короткого времени, пока плетется боевое заклинание, я вполне могла, и на том спасибо.

Весь четвертый год был посвящен походам и магии, в замке я бывала крайне редко, проводя все время в дороге. Одним из самых запоминающихся событий было посещение Внутреннего моря в самом центре континента, в котором проживал подводный народ кайсалов.

– Мне нужна жемчужина концентрации, желательно не одна, так что окажи любезность. Конспект об особенностях этой расы прочтешь по дороге, и попрошу не задерживаться, это последняя составляющая для нового исследования! – Когда Кайт начинал какой‑то эксперимент, он напоминал мне съехавшего с катушек ученого, хотя… кто сказал, что он им не был?

Светлые волны Внутреннего моря лениво плескались о золотистый песчаный берег, навевая непрошеные мысли об отдыхе и покое. Пришлось мысленно отвесить себе оплеуху, встряхнуться и начать спускаться по зыбким песчаным ступеням под воду. В конспекте, щедро пожертвованном наставником в пользу необразованных студентов, нашлось интересное заклинание, которое на сутки давало мне возможность оставаться под водой без дополнительных ухищрений. И все равно, когда вода дошла до подбородка, я инстинктивно задержала дыхание, ругая себя за трусость. Теоретически вампир может обходиться без воздуха около двух часов, но на практике мы все по привычке делаем вдохи и выдохи.

Под босыми ступнями взвивались маленькие облачка песка, вокруг меня весело поднимались на поверхность крошечные пузырьки, движения в плотной морской воде стали плавными и тягучими. Задрав голову наверх, я увидела яркое небо сквозь огромный слой воды, солнечные лучи преломлялись водной гладью, рассекая влажный сумрак подводного царства. Песчаная лестница спускалась все ниже и ниже, мимо меня проносились стайки цветных рыбок, золотились в скудном солнечном свете морские коньки и гибкие серебряные змеи. Я вздрагивала, когда ленивые морские обитатели касались кожи своими прохладными телами, абсолютно не обращая внимания на меня.

– Что ты делаешь в царстве кайсалов, человек? – Из воды прямо передо мной проявился чуть колыхавшийся в подводном течении силуэт подводного стража.

Я впервые увидела странный облик жителей Внутреннего моря, причем картинки, сделанные в конспекте чьей‑то умелой рукой, все равно не могли передать всю чуждость этих небывалых созданий. Страж походил на худющего полупрозрачного ребенка с голубовато‑серебристой кожей, местами переходившей в мелкую перламутровую чешую, вытянутые к вискам светлые глаза без ресниц смотрели холодно, не мигая. Сверху на голове чешуя была более крупной, уменьшаясь книзу, и свисала на затылке подобием переливающихся голубоватым светом волос.

– Приветствую, страж! – Вместе со словами изо рта вылетело множество воздушных пузырьков. – У меня послание от Кайта Отшельника придворному чародею царства Мальи Ллиллье Лазурному. Прошу проводить меня к нему.

Страж изучал меня некоторое время своими серыми рыбьими глазами, затем колыхнулся в последний раз и прошелестел:

– Следуй за мной, человек.

Я со вздохом отказалась от возможности привычным способом передвигаться по мощеным улочкам подводного города и поплыла вслед за странным провожатым, едва нагоняя его. Мимо проносились нереальные подводные сады, заросшие яркими разноцветными водорослями, водяными цветами всевозможных форм, тускло мерцающими в отраженном свете кораллами и замысловатыми растениями. Среди изогнутых ветвей резвились рыбки и прочая мелкая живность, сновали туда‑сюда крошечные угри и юркие змейки. Хищные пурпурные цветы распустили свои экзотические лепестки в ожидании добычи.

Несколько раз на пути попадались местные жители, абсолютно нечеловеческие создания, окрашенные во все оттенки синего, зеленого и голубого. На поросшем мягкими водорослями камне около одного из домов‑гротов сидела девушка‑кайсал, обернув вокруг себя длинный нефритовый хвост. Тончайшие, будто паутинки, волосы, украшенные мелкими жемчужинами, плавали вокруг лица, свободно поднимаясь вверх, точно голубое подводное пламя. Нежным журчащим голосом она пела колыбельную светло‑зеленому малышу, свернувшемуся клубком у нее на руках, гладила его коротенький хвостик, перебирала пальцами воздушный пушок у него на голове. На секунду взгляд ее черных глаз скользнул по мне, обдав холодом с головы до ног, практически парализуя, затем наваждение исчезло, и я судорожно бросилась догонять стража.

Странные они ребята, эти кайсалы. Кроме встреченной нами нефритовой девушки, ни один из них больше не смотрел в глаза. Когда я передала послание Ллиллье Лазурному, он обменялся со стражем парой мелодичных фраз на своем языке, после чего отпустил его.

– Ты пришел вовремя, человек! – Так, они что, не различают людей по половому признаку?

Судя по всему, это так. Мои попытки растолковать стражу, что я вообще‑то «она», не увенчались успехом. Подводный чародей продолжал говорить:

– Жемчужины концентрации только поспели, самое время начинать охоту. У тебя будет три часа, чтобы добыть их, затем ты покинешь царство Мальи. Я провожу тебя к жемчужным полям, все остальное зависит от тебя. Достаточно ли ты проворен для этого, сообщил ли тебе Кайт Отшельник о том, как добыть жемчуг?

Сообщил, конечно. Наставник сказал, что жемчужины концентрации растут на каменных кустах в специально отведенных для этого природой местах. На каждом кусте среди острых шершавых ветвей формируется одна‑единственная жемчужина, меняющая свой цвет с бледно‑голубого на черно‑синий по мере роста. Одна крошечная «каменная ягода» могла дать столько же энергии, как человеческое жертвоприношение, но подводным жителям они служили всего лишь украшениями. Да и среди других рас находилось не очень много смельчаков, готовых сразиться с электрическими змеями, питавшимися этим жемчугом. Злобные твари, способные генерировать смертельные разряды электричества, жили в сплетении корней особо крупных кустов и отпугивали всех, кто покушался на питательный деликатес. Но раз наставник сказал волшебное слово «надо»…

Ллиллье вручил мне коротенькое костяное копьецо, небольшой, около локтя в диаметре, вогнутый щит, вся поверхность которого была покрыта отполированным перламутром, и удалился, лениво махнув лазурным хвостом. Я взяла непривычное оружие поудобнее, набросила парочку защит и отправилась добывать волшебный жемчуг.

Каменные кусты росли довольно редко, перемежаясь с ветвями пурпурных и белых кораллов, переплетаясь с подрагивающими в подводных течениях водорослями. Поначалу мне попадались только пустышки, на которые я потратила несколько драгоценных минут. Время бежало, да и встреча со змеями как‑то не прельщала, следовало быстренько нарвать пару‑тройку жемчужин и уносить ноги.

Конечно, стоило об этом подумать, положив в сумку первую бледно‑голубую ягоду, как мимо пронеслись две стремительные тени, заставив инстинктивно отшатнуться в противоположную сторону. Гибкие хищные тела электрических змей передвигались в воде очень быстро, попутно атакуя непрошеную гостью.

Левой рукой поймала на щит два разряда, отражая их в окружающий сумрак. Кончиком копья царапнула бок одной из змей, пнула ногой вторую, кувыркаясь. Пара минут уйдет у них на то, чтобы сгенерировать новый заряд, поэтому есть время подумать, как применить наземную магию в столь необычном месте.

– Рэй, упаси тебя Небо использовать твою любимую магию огня, сваришься вместе со змеями! – предупредил наставник, но от других полезных советов воздержался.

Что ж, отпускаю на волю фантазию!

Я извернулась и отразила свежий заряд щитом, зажав под мышкой неудобное копье, и выпустила в готовую атаковать вторую тварь заклинание воздушной стены. Такое ощущение, что моей головой пытались выбить крепостные ворота, но змея отлетела на несколько сотен шагов, осоловело мотая зубастой башкой. Что, дорогая, и тебе досталось? Я срочно собирала глаза в кучу, стараясь избавиться от противного звона в голове и не забыть о второй змеюке, которая как раз подобралась, намереваясь вцепиться в меня зубами.

На следующий заряд тварям требовалось времени в два раза больше, но зубы у них! В самый последний момент я использовала щит как простую сковородку, отвесив змее смачный подзатыльник, но зараза все же вцепилась в предплечье, так что вокруг моментально расплылось кровавое облачко. Со злобным стоном я кое‑как перехватила костяное копье и вонзила его прямо в голову твари, туда, где у всех порядочных рептилий должен находиться мозг. Черный хвост неистово задергался, вспенивая воду вокруг, но челюсти так и не разжались, алая кровь расплывалась и окружала нас, вызывая тошноту.

Я пыталась разжать зубы змее своим кинжалом, чувствуя накатывающую слабость, но тщетно. А когда течение отнесло поднявшееся вокруг мутное облако, я увидела около десятка несущихся ко мне гибких тел, явно учуявших запах крови. Пора удирать!

Удивительно, как несколько жаждущих вашей крови тварей могут придать такое ускорение, какое не мог бы вызвать и самый строгий тренер по плаванию! Я влетела под волшебную защиту города как раз тогда, когда одна из змей вырвалась вперед и почти ухватила меня за ногу. Вокруг поднялось столько пузырьков, что я практически ничего не видела. Проклятая рука онемела до самого плеча, а дохлая тварь все еще висела на ней. И самое обидное – в сумке была всего одна‑единственная жемчужина!

Представляю, что скажет Кайт. И то, что меня чуть не съели, не спасет. Вот бездна! Лучше бы съели! Уй, плохо‑то как…

Я кое‑как вытащила из страшной зубастой башки копьецо и медленно пошла в ту сторону, откуда Ллиллье привел меня. Удивительно, как мы вообще умудрились передвигаться таким составом: я, змеюка и копье в ее голове. Поистине чудеса творит инстинкт выживания! Перед глазами все плыло, размытый чародей встретил меня на пороге собственного дома.

– Человек Рэй, что это значит? – Ллиллье удивленно показал на «украшение» на моем предплечье, если я правильно прочла эмоции на его нечеловеческом лице.

– Да вот, поохотилась. – Мой голос так и сочился сарказмом, но боль в руке не особо способствовала разговорам.

Несколько кайсалов, приглашенных хозяином, смогли освободить меня от мертвой змеи, наградив странными косыми взглядами.

– Что? – Холодные ленты водорослей под повязкой жгли руку неимоверно, вытягивая яд из раны, заставляя меня против воли морщиться.

– Редко кому удавалось уйти от погони электрических змей, еще реже кто‑то мог так долго противостоять их яду и вернуться живым из схватки. Ты не человек.

– Угу. Вампир. Такая же, как Кайт.

– Ты неправ, Рэй‑человек, вы разные. Кайт подвержен яду электрических змей, как и все другие, сопротивляемость у него ненамного выше. Я с трудом спас Отшельника, когда он добывал себе жемчужины много столетий назад.

Напоминание о волшебном жемчуге вызвало еще один стон.

– А у вас нет случайно пары жемчужин на продажу? Что угодно за них. Мне не с чем вернуться к наставнику. – В голосе звучала неподдельная горечь.

Ллиллье странно посмотрел на меня, развернулся и выплыл из комнаты‑грота, а когда вернулся, вместо вожделенных жемчужин у него в руках был тонкий костяной нож.

– Зачем это?

Морской чародей подал мне тушку змеи, заставил сжать пальцами кинжал и ском