В которой я понимаю, что жить можно и после смерти, хоть и не всегда хочется

 

– Куда же ты, еда? – Я насмешливо смотрела в глаза перепуганному человеку, усевшись на корточки на стене перед его носом, игнорируя закон земного притяжения. – Ведь ты не хочешь, чтобы наша встреча закончилась так быстро?

Потенциальный мертвец завизжал, как девчонка, и стал пятиться, не сводя с меня расширенных от ужаса глаз. Я подарила ему клыкастую ухмылку, развернула за спиной черные крылья и плавно опустилась на землю, затем кивнула на лежащее у баков с мусором женское тело.

– Ведь с ней ты собирался играть долго, получая наслаждение от ее мучений, кусочек за кусочком сдирая с нее кожу, вырезая внутренности, удовлетворяя свою похоть. Почему же теперь ты так бледен? Неужели тебя пугает это? – Я продемонстрировала маньяку когтистые ладони, черные асимметричные узоры боевой ипостаси покрывали руки и тело, несколько полос пересекали лицо, подчеркивая веселые желтые глаза с вертикальными зрачками.

– Г‑госпожа, пощ‑щ‑щади! – Маньяк бухнулся на колени, тихонько подвывая.

– Да не волнуйся, не трону я ее, – милостиво согласилась я.

– Не губи меня!

– Ты еда. Разве ты жалеешь бутерброд, который ешь на завтрак? Нет? Почему я должна щадить тебя?

– Но я человек! – Безумные глаза мужчины готовы были выскочить из орбит.

– Да? – Я произнесла это с таким искренним изумлением, что маньяк позеленел. – А я думаю, что ты зверь. Убийца и уже давно перестал быть человеком, забирая жизни у беспомощных девчонок на улицах. Я голодна, а ты сегодня будешь закуской!

Штаны маньяка подозрительно потемнели, резкий запах человеческой мочи заставил меня брезгливо сморщить нос. Так, надоело мне это представление, пора заканчивать, да и оглушенная убийцей девчонка скоро придет в себя. Я резко взмахнула крыльями, насылая на человека чары, открыла сознание и пустила в его сторону эманацию страха и боли. На лице маньяка появилась почти блаженная улыбка, ведь боль доставляла ему ни с чем не сравнимое удовольствие. Он послушно расстегнул ворот рубахи, откинул длинные волосы с шеи, подставляя ее под укус. Терпеть не могу маньяков, но выбора не было – голод не оставлял времени на раздумья. Я впилась клыками в теплую человеческую шею, аккуратно блокируя ядовитые каналы во рту, чтобы в тело этого идиота не попало ни капли. В желудок хлынула волна крови, восстанавливая мои силы, утоляя жажду. Почувствовав себя вполне сытой, я, тяжело дыша, оторвалась от раны, выпуская из рук тело своей сегодняшней жертвы. Жив? Вполне, потерю крови ему возместят тюремные лекари. Тело маньяка кулем повалилось на землю. Я облизнулась, сыто сощурилась и вспомнила о девчонке.

Тоненькое тельце в простом коричневом платье, худенькие плечи, выглядывающие из‑под растрепанных, рассыпавшихся по брусчатке волос. Я легко подняла бесчувственную девушку на руки, недобро нахмурилась при виде кровавой отметины на виске: маньяк оглушил ее, собираясь отволочь жертву в укромное место, чтобы сполна насладиться ее смертью. Да, головная боль малышке обеспечена. Я слизнула языком почти запекшиеся капли, одновременно запуская целительный импульс. Моя слюна обезболила рану, а магия потихоньку залечивала синяк, так что через пару минут светлые реснички затрепетали, и на меня взглянули затуманенные серые глаза.

– Кто вы? – Девочка почти пришла в себя, что было не совсем удобно.

– Я твой сон. – Легкая улыбка, сонные чары – и несостоявшаяся жертва маньяка погрузилась в здоровый исцеляющий сон.

Ну что ж, осталось последнее дело на сегодня. Я перекинула девчонку через плечо, взяла за шкирку маньяка и взлетела над спящим городом, отыскивая в тусклом свете фонарей нужное мне здание. Городская ратуша и центральный пост охраны правопорядка находились рядом, так что я летела над крышами домов, ориентируясь на самое высокое здание.

Когда перед освещенным входом в здание спикировала с неба черная тень, дежурный страж подумал было, что задремал, и начал протирать глаза. Я вежливо ждала, давая человеку прийти в себя.

– Доброй ночи, уважаемый! – Блеснули в свете фонаря белоснежные клыки.

Страж судорожно сглотнул, хватаясь за рукоять меча.

– Полно вам, я пришла по делу! – Продемонстрировала добычу, безвольно висевшую в правой руке. – Маньяк пытался убить девушку, сдаю его на ваше попечение.

При слове «дело» вояка вспомнил, кто здесь кто, взял себя в руки и почти не дрожащим голосом пригласил меня войти.

Капитан ночной стражи долго рассматривал меня, маньяка и девчонку.

– Госпожа, весьма благодарен вам за такой подарок. – Голос начальника стражи оказался неожиданно низким и весьма приятным. – Судя по описаниям, это тот самый маньяк, за которым охотятся в трех окрестных городах на протяжении нескольких лет. Как вам удалось его найти?

– Видите ли, у меня нюх на таких негодяев. Да и кушать хотелось, а хороших людей я не ем – несварение! – улыбнулась я во все клыки, наблюдая за сменой эмоций на лице капитана. – О девочке вы позаботитесь? У меня дела, так что нет времени искать ее дом, когда рассвет уже близко.

– Да‑да, не волнуйтесь! Нам как раз недавно поступило заявление, что не вернулась домой девица как раз в том районе, где вы их нашли.

– Тогда позвольте откланяться! – Я поднялась, отбрасывая за спину тяжелый шелк крыльев.

Человек завороженно смотрел на меня: очень редко кому удавалось увидеть крылья вампира настолько близко, ведь мы не особо стремились развеивать тот ореол тайны, что окружал наш народ.

– Подождите! – Возглас заставил меня остановиться, когда я уже перебросила обе ноги через подоконник на втором этаже, собираясь вылететь в ночь.

– Что? – Я обернулась, сверкнув желтизной глаз.

– Вы не хотели бы помогать нам? Ваши способности невероятны, сколько жизней можно было бы спасти, ведь этот маньяк не единственный, множество злодеев остаются на свободе, а наши возможности не всегда позволяют работать со стопроцентным результатом! – Мужчина уже не удивлялся и сейчас смотрел на меня с надеждой.

Смешно: я и помощь людям!

Я тихонько засмеялась, показывая кончики клыков, откинула с лица каштановую прядь волос. Капитан против воли проводил взглядом украшенную когтями ладонь.

– Вы, видно, забыли, кто я? У меня, конечно, есть свои принципы, но это не значит, что я буду помогать людям, готовым вонзить в меня меч при первой удобной возможности. Я вампир, а не монашка! И утоление жажды для меня важнее, чем охрана правопорядка. Это ваше дело. Прощайте! – Я подмигнула расстроенному капитану и взмыла в воздух, махнув туманными черными крыльями перед глазами человека.

Нет, ну догадался же предложить такое! Я веселилась, пролетая мимо куполов соборов и высоких башен домов. Близился рассвет, а мне еще приводить себя в порядок, да и отдохнуть не мешало бы. Стремительной тенью я влетела в распахнутое окно своей комнаты в гостинице, спрятала крылья и стянула с себя одежду.

– О да! – Я повалилась на подушки, закуталась в покрывало и закрыла глаза, чувствуя, как расслабляется тело после парочки бессонных ночей.

Золотистый луч полуденного солнца шаловливо притаился в моих ресницах, вырывая из объятий сна, тепло Первоцветной луны [2] проникало сквозь распахнутые ставни. Я улыбнулась, не открывая глаз, сладко потянулась и окончательно проснулась. Наскоро натянула одежду, умылась прохладной водой из кувшина и побежала вниз.

– Привет! – Клыкастая улыбка хозяину гостиницы за стойкой. – Прекрасная погода, не правда ли?

– И вам доброго утра, госпожа! – Хозяин привычно вздрогнул от вида белоснежных клыков и золотых нечеловеческих глаз, но профессионализм взял верх. – Вы сегодня рано!

Обычно я выходила не раньше трех‑четырех часов пополудни, занимаясь делами по ночам.

– Да, жаль тратить время на сон, когда так много нужно еще сделать. Сегодня я покидаю ваш город.

– Тогда желаю вам с пользой провести оставшееся до отъезда время!

– Благодарю!

Люди бывают такими душками, когда захотят! Я вышла под яркие лучи солнца, мгновение понежилась в его тепле и отправилась в торговый квартал. Точно, люди бывают вежливыми и приветливыми, когда не подозревают во мне ту, кем я являюсь, – вампиршу. Золотисто‑желтые глаза и клыки плюс возможность разгуливать под палящим солнцем придавали мне сходство с демонами, а они не так страшны людям, поскольку не стремятся подобраться к беззащитному человеческому горлу и вонзить в него зубы. Так что, попадая в новый город, я всегда мелькала перед чужими глазами в первую очередь днем, чтобы никто не вздумал приписывать мне чужих «подвигов», и принимать боевую ипостась, характерную только для вампиров, на глазах у множества любопытных я не собиралась.

Последнее, что я должна была сделать перед отъездом из этого города, – забрать какой‑то артефакт у старинного приятеля моего наставника. Что ж, к таким поручениям мне было не привыкать: за почти пять лет моего обучения я объехала практически два континента, бывала в самых странных местах, где порой даже привычная магия и физические законы сходили с ума. Я не жалуюсь, ведь все эти вылазки помогли мне стать более стойкой, закалили душу и тело, научили меня добиваться цели и выживать в разных неблагоприятных условиях. Но все же иногда проскальзывала мысль о том, как же сильно моя новая жизнь отличалась от короткого бессмысленного человеческого существования! Вслед за этим следовало несколько не совсем цензурных выражений, после чего призраки ностальгии и смутных воспоминаний бежали прочь, не оглядываясь.

В торговом квартале я долго искала нужную лавку, сверяясь с адресом в записке Кайта. Второй поворот направо с Тенистой улицы, третья дверь справа, потом прямо по коридору. Пока дело не дошло до коридора, все было нормально. Переулок, примыкавший к Тенистой улице, был сумрачен и прохладен, но кого бы тут это смутило? Тяжелая входная дверь в красноватой, чуть облупившейся стене дома тоже не вызвала особых опасений, но вот коридор… он упирался в стену! Я недоверчиво скосила глаза на бумажку с подсказками. Да, так и написано: прямо по коридору. Не мог же учитель ошибиться? Я вытянула руку и осторожно коснулась шершавых кирпичей на стене. Точнее, они должны были быть таковыми, на деле же моя ладонь легко прошла сквозь камни, оказавшиеся на удивление качественной иллюзией, так что даже со своей чувствительностью к магии я ничего не обнаружила.

Я вздохнула и шагнула в стену.

– Чем могу помочь, юная леди? – Скрипучий старческий голос застал меня врасплох как раз в тот момент, когда я с любопытством разглядывала обстановку небольшого помещения, скрывавшегося за иллюзией.

Застать врасплох вампира? Оказывается, возможно.

Невысокая сухая фигура, закутанная в темно‑синий плащ с капюшоном, наполовину проявилась из пустой стены слева от меня, из‑под складок плотной ткани я ощущала на себе проницательный взгляд. Количество иллюзий на квадратный метр впечатляло.

– Добрый день! – Вежливость прежде всего, порешить друг друга мы всегда успеем. – С кем имею честь?

– Можете звать меня Арнод, я хозяин сего заведения. Чем могу помочь?

Помещение неправильной формы было уставлено высокими стеллажами, где за тонким хрусталем стекол на бархатных подушках лежали артефакты, стояли, теснясь, толстые фолианты, таинственно поблескивали округлыми боками флаконы с драгоценными жидкостями. Посередине комнаты на широком столе царил беспорядок: гадальные карты рассыпаны вперемешку с сухими перьями, ингредиентами для каких‑то заговоров, с краю примостился странной формы череп с острыми зубами на застывших в оскале челюстях. Дополняли обстановку темный ковер с неясными узорами и клубящийся под потолком жиденький золотистый туман.

– У меня письмо для вас, господин Арнод. Меня прислал к вам наставник Кайт. – Я выудила из внутреннего кармана жилетки темный конверт и протянула хозяину.

– Кайт, говоришь? А на словах что‑то просил передать? – Две сухие, обтянутые золотисто‑бронзовой кожей когтистые ладони, вынырнув из широких свободных рукавов плаща, осторожно вскрыли послание.

Я вздохнула.

– Просил. Передаю: «Арни, скряга доисторическая, я знаю, что он у тебя, так что не вздумай отпираться! Вспомни начало Огненной луны сто двадцать седьмого года после ухода крылатых властителей и верни то, что обещал!»

Хозяин снова заскрипел, что должно было, по‑видимому, означать смех.

– Что ж, юная леди, не смею отказывать моему старому другу в том, что я ему действительно обещал. Последнее, что требуется от вас, это доказательство того, что вы действительно являетесь доверенным лицом Кайта‑отшельника.

Я озадаченно посмотрела на Арнода. Ни о каких доказательствах наставник не предупреждал, хотя теперь это казалось вполне очевидным: мало ли кто мог перехватить ценное послание, а по мелочам в эту лавку вряд ли заходят.

– Какого рода доказательства вы хотите получить?

– Вам лучше знать. – Плавным жестом когтистой руки хозяин материализовал за спиной уютное кресло и неторопливо уселся.

– Может, достаточно честного слова? – Мы оба скептически захихикали, но веселья в этом не было ни капли. – Признаюсь, Кайт ничего не говорил о возможной проверке. В письме были какие‑то указания на этот счет?

– Мое терпение не бесконечно, барышня. – Арнод проигнорировал мое высказывание и начал тихонько пощелкивать темными бронзовыми когтями. – Через пару минут я вполне закономерно приду к выводу, что вы ограбили где‑то по дороге настоящего посланца и пришли ко мне с целью обманом заполучить весьма ценный артефакт, так что лучше бы вам поторопиться.

Гнусные инсинуации привели меня в бешенство. Спустя один удар сердца перед закутанным в плащ хозяином лавки стоял ощетинившийся когтями вампир в боевой ипостаси. Моя кожа стала белее снега, лицо и руки покрылись угольно‑черными асимметричными узорами, клыки и когти удлинились, превращаясь в грозное оружие, крылья наполнили крошечное помещение клубами тумана. Хозяин вздрогнул, сжимая золотистой ладонью какой‑то амулет на шее под одеждой: между нами загудело прозрачное марево защитного купола.

– Возможно, вы все же отдадите то, что мне надо, не заставляя прибегать к грубой силе? – Мой хриплый чарующий голос, который тоже являлся своеобразным оружием, коснулся его кожи горячим ласкающим дуновением.

– Возможно. – Арнод неожиданно откинул капюшон, чуть не выведя меня из состояния боевой готовности.

Как же я сразу не поняла, увидев необычную расцветку кожи на его руках?! Хозяин лавки оказался арашшасом! Древняя раса, они терпеть не могли вампиров, мастера стихийной магии и иллюзий, один из которых сейчас насмешливо смотрел на меня шоколадными глазами в обрамлении золотых ресниц.

– Как видите, барышня, стоило вам лишь слегка подумать, как вы сразу смогли предоставить мне нужное свидетельство того, что вы являетесь истинной посланницей моего старого друга. И незачем так сердито сверкать на меня глазами, я отдам вам то, что просит Кайт.

И вовсе я не сердито на него смотрела, просто при слове «подумать» мне стало немного стыдно, ибо этого я как раз и не делала, меняя облик. Ярость прошла, черные узоры исчезли, кожа приобрела свой естественный чуть золотистый оттенок. Хозяин убрал защитный купол, откинул за спину каштановые с золотом волосы, улыбнулся, показывая кончики белоснежных клыков.

– Не надо пугаться, милочка. Не всех представителей наших рас коснулась вражда, поэтому не делайте такое удивленное лицо. Ожидайте. – Он поднялся с кресла и скрылся в той стене, откуда пришел, а я не удержалась и сунула нос следом за ним.

Каюсь, любопытство – мой самый большой порок. Нос стукнулся о вполне материальную кирпичную стену, так что вернувшийся через минуту хозяин только хмыкнул, увидев меня потирающей ушибленный орган обоняния.

– Поднимите рукав. – Властный голос больше не казался по‑стариковски скрипучим.

Я расстегнула пуговицы у запястья, закатала рукав на левой руке как можно выше. С тихим щелчком вокруг бицепса застегнулся волшебный браслет, принимая форму тела. Пару секунд ничего не происходило, как вдруг руку пронзила чудовищная боль, а окружающее начало выглядеть так, будто я смотрела на него сквозь многогранный кристалл. Я выщерила зубы на нескольких Арнодов и злобно зашипела, замахиваясь когтями на беззащитное горло мерзкого арашшаса.

– Что ты со мной сделал, гад? – При первой же моей попытке ударить я отлетела в сторону входа, больно стукнувшись о стену.

– Потише, девочка! Артефакт настраивается на твое тело, чтобы ты могла спокойно доставить его по назначению. И будь любезна спрятать клыки!

По моим венам пробежала волна потустороннего огня, в мозгу взорвался фейерверк, расцвечивая скромную обстановку комнаты невообразимыми красками. Ненавижу боль, ее столько было за последние пять лет! Она заставила меня упасть на колени, упрямые когти делали глубокие борозды в полу и аккуратные разрезы в толстом ковре, рот застыл в нечеловеческом оскале, взгляд фиксировал недовольно поджатые губы у десятка окружавших меня Арнодов. Ну и хмыр с ним, подсунул вместо артефакта какую‑то гадость!

Внезапно все прекратилось. Я перевела дыхание, пошевелила ноющими плечами, но приступ больше не повторялся.

– Ох уж эти вампиры! Ну вот скажите мне, неужели нельзя было обойтись без показательных выступлений? – Этот чайник медный явно искушал свою судьбу, старательно раздражая меня. – Малейшие признаки опасности или проявления боли заставляют вас принимать боевую ипостась и реагировать на раздражители. Именно поэтому вас так легко вычислить людям и вам приходится таиться, какие бы причины вы ни придумывали, чтобы скрыть правду.

Он что, лекцию читать вздумал? Я поднялась с дырявого ковра, отряхнула ладони и колени, поправила рукав рубашки на левой руке.

– Кстати, а почему вы решили, что я действительно пришла от Кайта? У вампиров множество кланов, каждый из которых мог бы заинтересоваться этим таинственным артефактом. – Слова о неуравновешенности вампиров странно задели, так что теперь все мое существо излучало холодное отстраненное любопытство, хотя на самом деле оно было отнюдь не отстраненным и не таким уж холодным.

На лице появилась непроницаемая безэмоциональная маска, которую долго выдавливал из меня наставник, так и не добившись того, чтобы в присутствии посторонних она проявлялась автоматически. Арнод насмешливо качнул ресницами.

– И как много вампиров в этих кланах способны передвигаться по городу днем без угрозы для собственного здоровья? – Упс, этот момент я упустила. – Кайт передал, что послание принесет его ученица, единственная в своем роде, да и придет она обязательно днем, что и будет дополнительной проверкой.

Наставник, хитрец, все предусмотрел. Он действительно просил меня явиться в лавку не слишком поздно, чтобы солнце еще не успело скрыться.

– Что‑то передать? – Я хмуро смотрела в глаза цвета корицы с необычными ромбовидными зрачками.

– Мое послание вы уже забрали. – Короткий кивок в сторону моей левой руки. – Снять браслет, кроме Кайта, никто не сможет, так что потерять его вам не удастся, идите с миром.

Он насмешливо поклонился, завершая короткую, но весьма эмоциональную встречу.

– И вам до свиданья. – Прощальный кивок, и я покинула помещение сквозь ту же стену, о которую недавно так больно ударилась и которая снова изволила стать обычной иллюзией. Поражаюсь я этому арашшасу – владеть магией разума на таком высоком уровне, просто невероятно!

Следующие несколько часов я провела, праздно шатаясь по торговым рядам и лавкам, пополняя запасы компонентов для зелий, разглядывая дома и людей, что не успела сделать за предыдущую неделю, занятая по самую макушку поручениями учителя. Как только последний луч весеннего солнца угас за линией горизонта, я поспешила нырнуть в неприметную подворотню, скрываясь от любопытных глаз одиноких прохожих, и начала плести заклинание перемещения.

Пока я была человеком, магичкой всего лишь пятой ступени, мне не стоило даже заикаться о телепортах. После обращения выяснилось, что дар усилился, но слегка изменился, появились некоторые ранее отсутствовавшие способности. Так что заклятие перемещения теперь служило мне верой и правдой… раз в год. Вампиры, к сожалению, поголовно страдали от побочного действия такой волшбы, которое никак не проявлялось у представителей других рас. После применения данных чар колдующий вываливался из телепорта обессиленной тушкой, неспособный какое‑то время передвигаться без поддержки, поэтому большинство предпочитало более надежный способ перемещения – крылья. Ну, мне можно было, ведь я так и так собиралась отдохнуть после утомительных дел, которыми завалил меня Кайт.

Пальцы порхали в темноте, выплетая невидимую невооруженным взглядом структуру заклинания. Наставнику это не понравится. Впрочем, он не одобрял многое из того, что было моей новой жизнью, так что как‑нибудь переживу, ведь прошлого не вернуть, а новая личность меня вполне устраивала. Я вспомнила о рождении этой самой личности и вздрогнула, чуть не смазав готовый узор. Воспоминания о собственной смерти были так ярки, что заставляли с криком просыпаться по ночам, боль превращения до сих пор не давала спокойно жить. Забыть… как я мечтала забыть об этом, но не могла.

 

* * *

 

Тело плавилось от боли. Я плыла в ней, словно в обжигающих волнах безбрежного океана, захлебываясь, судорожно пытаясь выбраться на поверхность, но яростная стихия затягивала все глубже. Вселенная состояла из моего корчащегося в муках сознания и сладостной, мучительно прекрасной, невыносимой боли. Помню, что я кричала, звала кого‑то и о чем‑то молила, хотя на самом дальнем краю сознания мелькало чувство, что не было произнесено ни слова. Век за веком ситуация оставалась неизменной, нервные окончания и чувствительные рецепторы, если они все еще были у моего обнаженного сознания, должны были привыкнуть, но леденящие ощущения каждый раз заставали меня врасплох.

В первый момент, когда боль схлынула, я подумала, что это очередная извращенная шутка измученного разума. Памяти не было, сознание плыло в абсолютной тишине и темноте. Я открыла глаза.

Ага, тело у меня вполне материально! Ощупала себя руками, пытаясь воссоздать хоть какое‑то представление о себе. Кто я и где нахожусь? Местечко, должна признаться, довольно неуютное: локти и колени то и дело задевали шершавые стены моего убежища, при попытке поднять голову я тут же получила по лбу… потолком? Так, и что здесь происходит? Пришлось срочно думать, что я знаю о себе, одновременно изучая пространство, в котором я находилась.

Что последнее я о себе помню? Боль. И снова боль. А было ли что‑нибудь до? Не помню! Смутные проблески чего‑то далекого мелькали в мозгу, отчаянно сопротивляясь моим попыткам вытащить их наружу. Я зарычала. Я? Зарычала? Плотина воспоминаний прорвалась абсолютно неожиданно, рык сменился леденящим душу криком, когда два сознания слились воедино и я, кроме того что догадалась, кем стала, еще и поняла, где нахожусь! Я мертва! И очнулась в собственном гробу.

Если бы мое сердце было теперь способно на такую глупость, оно бы остановилось. О небо! Меня убил проклятый вампир, как же я могла теперь биться о деревянные стены своего последнего прибежища, вполне ощущая шершавую структуру досок, скользкий шелк покрывала под руками, мягкую подушку под головой?! Сердце все же предательски дрогнуло, когда мысли послушно замерли, прислушиваясь ко внутренним ощущениям. В желудке катался скользкий кусачий клубок змей, по пищеводу будто прошлась орда варваров с топорами и косами, горло саднило и дергало. Дрожащими руками я ощупала ноющую челюсть, обнаружив вместо привычных зубов весьма удлиненные острые клыки. После чего сознание снова отступило, оставив на поверхности лишь отчаянный ужас и животные инстинкты. Безумие накатывало удушливыми волнами, затапливало сознание, не давая опомниться.

Я судорожно билась в своей клетке, разнося в щепы крышку гроба. Сквозь дыры начала осыпаться давящая сверху рыхлая земля, но когтистые руки новообращенного вампира с яростью продирались сквозь толщу почвы, медленно поднимая тело на поверхность. Страх и боль подгоняли, мозг отказывался верить в то, что это происходило со мной.

Сколько прошло времени, я не знала. Но в конце концов отчаянно скребущие руки поймали пустоту. Я сделала судорожный вздох, свой первый глоток воздуха после смерти. Нет! Я не могу быть мертва! Тихонько подвывая, вперемежку с жалобным поскуливанием, я оглядывала себя, благо обе луны сияли на небе, да и зрение стало лучше человеческого.

Я стояла посреди кладбища на свежей развороченной могиле.

«Здесь похоронена Рэйлинн Касино, любимая дочь, сестра, невеста. Пусть Небо будет к тебе милосердно».

Надпись на моей собственной могиле.

Я хотела закричать, но воздуха в легких не было, разум плыл, дикий огонь и жажда скручивали внутренности. Если бы тело не оказалось странно одеревеневшим, то я давно бы уже упала в истерике. Длинный подол белоснежного траурного платья лежал на земле, словно лужица лунного света. Волосы, распущенные по обычаю, спускались до самых бедер, слегка шевелясь при дуновении легкого ветерка. Кривые ветви кладбищенских деревьев изгибались в серебряном свете лун, протягивая корявые руки к небу в немой мольбе о прощении, где‑то далеко‑далеко выли псы. Внутри билось безумное желание крошить и рвать все подряд, жажда крови так свела мышцы горла, что вместо стонов с губ срывался какой‑то жалкий сип. Я превратилась в монстра! Небо, помоги!

Парой ударов я разнесла соседние надгробия, чтобы хоть как‑то заглушить клокочущее в теле безумие, когда взгляд снова упал на уцелевший серый камень. «Любимая невеста»… Линнер!

Жажда на мгновение отступила, сметенная волной беспокойства и надежды. Вот кто поможет мне! Линнер, мой жених, мой любимый, он должен принять меня, объяснить, что произошло и как мы будем жить дальше! Прошлое терялось во мраке, события моей жизни покрылись тонким слоем тумана, искажавшего все произошедшее той страшной ночью, когда меня убили.

Я отряхнула платье и быстрым шагом направилась к стене кладбища, легко перемахнула через нее, даже не задумываясь о том, что, будучи человеком, никогда не смогла бы этого повторить. Всю дорогу до дома Карби я пыталась вспомнить лицо того вампира, который растерзал меня на центральной площади. Единственное, что всплыло в памяти, так это затуманенные ненавистью бездонные черные омуты глаз и оскаленные в исступлении клыки. Дальше – темнота и боль, при воспоминании о которой мое тело непроизвольно сжалось. Я должна была узнать, что случилось!

Низенькая усадьба семейства Карби была погружена в сон. Я тихонько обошла дом, привстала на цыпочки и постучала когтем в окно Линнера. Долго стучала, пока в темной комнате не послышались шаги. Ставни распахнулись, открывая моему взгляду сонно протиравшего глаза жениха.

– Здравствуй, – прошептала я тихо, чтобы не разбудить родителей и прислугу.

В следующий момент глаза Линнера вылезли из орбит, после чего послышался стук упавшего на пол тела. Я вздохнула, уселась на землю под окном. Жажда вернулась, но мысли о том, чтобы закусить впечатлительным женихом, не было. Может быть, я неправильный вампир? Нет, крови определенно хотелось, с каждым стуком сердца все сильнее, но в то же время абсолютно человеческое отвращение пока помогало мне сдерживать звериные инстинкты. Надолго ли?

– Линн, это ты? – Над головой послышался дрожащий голос Линнера, неприятное ощущение чего‑то жгучего заставило отшатнуться.

Линнер стоял в оконном проеме, держа руки за спиной, и с ужасом меня разглядывал.

– Да, любимый. Теперь я такая. Если бы ты знал, как я испугалась! – Я сделала шаг вперед, что заставило парня ощутимо задрожать. – Не бойся, я не хочу причинить тебе вред. Что со мной было?

– Линн, как так получилось? – Он жалостно заломил брови, разглядывая меня.

– Если бы я знала? Мне встретился тот бешеный вампир, ничего не помню…

– Ты не поняла! – Он посмотрел мне в глаза. – Как получилось, что ты допустила все это? Как ты могла стать… этим! Монстром! Кровопийцей!

Я растерялась так, что даже дикая жажда на миг затихла.

– Я допустила?

– Ты, Рэйлинн. Именно ты. – Он никогда не называл меня полным именем. – Я собирался жениться на приличной девушке из хорошей семьи, перспективной волшебнице, но никогда и предположить не мог, что ты поступишь со мной таким хамским образом!

– Поступлю… с тобой? – тупо переспросила я, глядя во все глаза на человека, которого когда‑то любила, а сознание захлестывала волна бескрайнего изумления.

– Моя избранница никогда не стала бы вампиром! Никогда! Ты, Рэйлинн, не оправдала моего доверия, ведь мы хотели создать семью и жить счастливо! Неужели это потеряло для тебя смысл?

– Линнер, ты идиот? – Какая‑то часть меня удивилась тому, насколько холодно это прозвучало. – Когда меня рвал на части обезумевший монстр, я думала только о том, чтобы эта адская боль поскорее закончилась. И уж точно не было выбора, стать вампиром или умереть. Я и не представляла, что снова смогу открыть глаза.

– Все это, конечно, трогательно, но ты выбрала не тот путь.

– Я ничего не выбирала, Линнер! Ты должен помочь мне, я ничего уже не понимаю в том, что происходит!

– Прошу прощения, госпожа монстр! Моя невеста умерла три дня назад, а вы надели ее личину. Убирайся, мертвячка! Как же были правы родители, когда говорили, что ты не подходишь мне! Я желаю никогда больше тебя не видеть!

Он это серьезно. Во время всего разговора две личности вели борьбу внутри меня. Линн, восторженная влюбленная девчонка, и новорожденная вампирша, холодная, презрительная и жаждущая крови. Как только стихли последние жестокие слова Линнера, две женщины слились в одно целое, чувствуя, как сердце замерло в последний раз, прежде чем разлететься на мириады осколков. Обида, обман, ощущение страшного предательства чуть не подкосили меня, но я‑вампирша удержала нас на ногах. Я‑Линн умирала, каждый звук мужского голоса пронзал ее, замораживая, превращая душу в ледяной камень.

– Ты больше не любишь меня? – А в ответ удивленный смех, как будто это само собой разумеется.

– Убирайся. Так уж и быть, из уважения к твоим родным я не скажу им, что приходило ко мне в облике их оплакиваемой дочери, думаю, они вряд ли перенесут это так же стойко, как и я.

Тело дернулось, словно от пощечины. Я‑вампирша гордо распрямила спину, стоя над свернувшейся калачиком, замороженной человеческой душой Линн.

– Трус и предатель! – Открытый на прием эмпатический канал сработал идеально, поймав чувства Линнера до капли: страх, отвращение, желание поскорее с этим разобраться и уйти спать. – Ты не смеешь так обращаться со мной, милый!

Тогда он метнул серебряный кинжал, который все это время сжимал за спиной, именно жгучее присутствие серебра я ощутила, когда он заговорил со мной.

– О, благодарю! – Вампирша сжала ладонями тонкое лезвие в нескольких сантиметрах от груди. – На нем нет рун, которые могли бы убить меня.

Я засмеялась реакции этого трусливого человечишки. От лежавшей у ног скорбящей души в голове гудел траурный колокол. «Не было выбора, не было выбора», – шептала она. Я‑вампирша отмахнулась, распуская за спиной непроглядно‑черный плащ крыльев. У Линнера глаза полезли на лоб.

– Я разрываю помолвку! Ни к чему мне такой трусливый мальчишка, которого даже на один укус не хватит! – Блеснули под луной клыки, хлопнули ставни, острый слух вампирши различил отчетливый стук зубов в комнате.

Я расхохоталась и впервые в жизни взлетела, направляясь прочь от всего, что связывало меня с этим человеком и прежней жизнью.

Честно говоря, то, как я снова очутилась на центральной площади, до сих пор оставалось для меня загадкой. Вид широкого фонтана, треснувшего с одной стороны бортика вызвал в мозгу яркие, словно взрывы, вспышки воспоминаний.

Ярость, боль, черные бездонные глаза, острые когти, терзающие слабую плоть клыки. Тьма. Смерть. Именно здесь я умерла. Я‑Линн встрепенулась, оттеснила растерявшуюся на миг вампиршу, боль от разбитого сердца и от предательства отняла силы, так что тело безвольно опустилось на холодные камни мостовой.

Я невидяще смотрела в темноту, в зрачках пульсировала боль.

– Теперь у меня есть выбор, – беззвучно шептали бескровные губы. – Как мне жить дальше с мертвым сердцем, ты убил меня во второй раз, любимый.

Голос Линнера, произносящий страшные слова отказа от наших клятв, звенел в ушах. Я не выбирала для себя жизнь в облике вампира, но я могла выбрать для себя покой рассветного солнца. Вампирша внутри дернулась было, но потом только усмехнулась, горько и зло. Наконец‑то урок усвоен до конца: прочитанный вечность назад конспект о вампирах вспоминался удивительно четко.

Я лежала на камнях, вытянув руки, чувствуя щекой холод земли. Что ж, третий раз, надеюсь, будет окончательным, еще одной смерти мне точно не вынести. Забавно, только вот смеяться не хотелось абсолютно. Я‑вампирша чувствовала приближение рассвета очень четко, существовать мне оставалось всего пару минут.

 

Полюбила тебя зачем?

Обнимала руками камень,

Ты смеялся: «Уйди! Совсем!»

И швырнул мою душу в пламя.

Твоя искренность мысли жжет,

Не забыть ее, не исправить,

Превратил мое сердце в лед

И оставил на солнце таять.

 

Я проснулась оттого, что в ресницах запутался первый луч утреннего солнца, позолотил волосы, упавшие на лицо, согрел на миг, заполнил теплом зияющую в груди рану. А потом до меня дошло, что я, собственно, не умираю.

Яростный вопль отразился от всех близлежащих окон, переполошив, наверное, всю стражу в округе. Ранние прохожие шарахнулись от заспанной девицы в грязном белом платье, сидящей возле залитого утренним солнцем фонтана и яростно показывающей кулаки небу.

Ну почему я не умерла?! Боль, ярость, вампирья жажда – чудесный букет ощущений, который не смогло победить даже всесильное солнце! Я не хочу жить! Мне незачем жить! Все, что было смыслом моего существования, закончилось сегодня ночью, а быть вампиром… я замерла. Быть вампиром? Проклятый вампир, который убил меня на этом самом месте, он виноват во всем! Ни убить меня нормально не смог, ни отпустить восвояси! Волна неведомого доселе чувства захлестнула меня, спаяв воедино две сущности: Линн и вампиршу. Мы стали одним целым, у нас появилась цель. Цель существования: этот вампир должен заплатить за все, что сотворил, сполна получить за ту непередаваемую боль, в которой умерла хрупкая человеческая девушка и родилась вампирша!

Я решительно встала, а из складок грязного платья на камни упал серебряный кинжал Линнера. Что ж, теперь у меня одна дорога, которую я наконец сама выбрала для себя. Заплела длинные волосы в косу, высоко подняла блестящее, словно зеркало, лезвие. Краем сознания зафиксировала, что ни шрамов, ни страшных увечий после воскрешения не осталось и выглядела я как и прежде. Только вот глаза стали цвета жидкого золота, да зрачки превратились в узкие вертикальные полосы.

Резкий вздох, взмах, кусающее ладонь серебро. Кинжал вновь упал на камни, следом за ним полетела длинная мягкая коса – знак моей скорби по умершей сегодня невинности. С раскрытой ладони спрыгнул крошечный язычок огня, весело принимаясь за предложенное угощение. Волосы сгорели быстро, серебро сопротивлялось, но в конце концов сдалось, и под моим взглядом маленькая лужица металла приняла форму солнца, намертво соединяясь с камнем.

Я повернулась и пошла прочь, оставляя прошлое за спиной, даже не вспоминая о том, что вообще‑то вампиры не владеют магией огня. То, что вампир из меня получился неправильный, было ясно еще тогда, когда солнце отказалось забрать мою жизнь.

 

* * *

 

Жизнь текла своим чередом. Я скиталась по городам, стараясь особо не мелькать ни днем, ни ночью. Когда пришло неотвратимое осознание того, что человеческая кровь должна быть в моем рационе хотя бы раз в неделю, я отчаялась. Тогда и