Мифы и легенды Древнего Китая

 

С китайскими мифами европейцы впервые познакомились в XVIII в., а до этого времени сам Китай был для них страной‑легендой. Тогда казалось, что культурные, исторические и религиозные традиции загадочной страны гораздо древнее, чем даже древнегреческие или древнеегипетские. Важную роль в таком представлении играло величие Китая как страны, чью славу составляли великие мудрецы и философы.

Что касается китайской мифологии, то она зарождалась в форме поэтического осмысления мира и деяний предков. Эти мифы не рассказывали, а пели, сопровождая звуком музыкальных инструментов. Героями песнопений были и первые люди, и цари‑мудрецы – создатели человеческой культуры.

Между началом зарождения этих песен, хранившихся в народной памяти, и первыми письменными памятниками прошли столетия. Еще несколько столетий потребовалось для того, чтобы записанные песни были систематизированы и осмыслены китайскими мудрецами как историческое наследие.

Сами песни, на основании которых философами создавалась история, частично сохранились в сборниках «Шицзин» («Книга песен») и «Шуцзин» («Книга историй»). Принципы отбора определялись задачами воспитания народа в духе конфуцианства с его идеализацией старины, почитанием предков, верностью нормам молодого государства.

Главные герои китайской мифологии – прародители, представленные в образах реальных правителей и царей, создателей культурных благ, в том числе огня, земледелия, медицины, календаря, музыки, письменности и пр. А культурные герои выступают одновременно как открыватели мира и путешественники, проникающие в самые отдаленные уголки земли.

Несмотря на то что китайские мифы не обладают той пластичностью и стройностью, которые характерны для сюжетов европейской мифологии, они могут поразить воображение смелостью и неожиданностью фантазии, переплетением мистики и реальности, глубоким пониманием сущности природы и человеческого бытия.

 

Создание мира Пань‑гу

 

В далекой древности не было ни неба, ни земли, ни верха, ни низа, ни сторон света. Все обозримое пространство представляло собой огромное яйцо, внутри которого была первозданная мгла. Внутри яйца находился первопредок человечества Пань‑гу, и пребывал он в нем восемнадцать тысяч лет.

Однажды, очнувшись от глубокого сна, он открыл глаза и увидел, что вокруг него кромешная тьма. Внутри было так жарко, что гиганту стало трудно дышать. Он хотел подняться и распрямиться во весь рост, но скорлупа яйца так его сковала, что он не мог даже вытянуть руки и ноги. Разгневался Пань‑гу, схватил большой топор, который был при нем с рождения, и изо всей силы ударил по скорлупе.

Раздался оглушительный треск. Яйцо раскололось, и все, что было в нем прозрачным и чистым, медленно поднялось ввысь, преобразовавшись в небо, а мрачное и тяжелое опустилось вниз, превратившись в землю.

Когда Пань‑гу отделил небо и землю, он сначала обрадовался. Но тут же у него возникла тревожная мысль: «А надолго ли они останутся разделенными? Сможет ли небо держаться без опоры?» И тогда великан решил поднимать небо, чтобы окончательно отделить его от земли.

С каждым днем небо поднималось выше на один чжан (китайская мера длины, около 3 м), и Пань‑гу тоже вытягивался на один чжан. Восемнадцать тысяч лет находился первый человек между небом и землей, пока расстояние между ними не установилось в девяносто тысяч ли (китайская мера длины, около 576 м).

После этого небо перестало подниматься, и Пань‑гу понял, что мир завершен. Он с облегчением вздохнул, выдохнул – и от его дыхания родились ветер и дождь. Он открыл глаза – и начался день. Ему бы жить, радуясь прочности и красоте новорожденного мира, однако вся его жизнь могла проходить только в росте. Прекратив расти, он должен был умереть. Так и случилось: едва завершилось творение мира, огромное тело грохнулось оземь.

Перед кончиной с телом Пань‑гу произошли удивительные изменения. Его левый глаз превратился в яркое золотое солнце, а правый – в серебристую луну. Последний выдох стал ветром и облаками, а последний изданный им звук превратился в гром.

Затем волосы первого человека рассыпались в мириады ярких звезд. Руки и ноги стали полюсами Земли и высокими горами. Кровь Пань‑гу пролилась на землю реками и озерами. Его жилы превратились в дороги, а мускулы – в плодородные земли. Кожа и волосы на теле великана проросли травой и деревьями, а зубы и кости претворились в золото, серебро, медь и железо, нефрит и прочие сокровища земных недр. Пот стал дождем и росой. Так образовался земной и небесный мир.

 

Нюйва‑прародительница

 

Итак, земля отделилась от неба. Поднялись ввысь горы, к морям потекли реки, полные рыб. Леса и степи заселились дикими животными, над лугами воспарили непуганые птицы. Не было только людей, что означало: мир пока не завершен.

Это знала прародительница – мать богов Нюйва, богиня с телом змеи, но с белым человеческим лицом, словно покрытым пудрой. Она сползла с обрыва к пруду, взяла горсть желтой глины и, глядя на колеблющееся на воде изображение верхней части своего тела, вылепила небольшую фигурку. Не успела поставить ее на ноги, как фигурка ожила и весело запрыгала.

Нюйва тоже радовалась тому, что ей удалось создать Жэня – Человека. Продолжив свой труд, она вылепила еще несколько сот человечков обоего пола. Приплясывая и смеясь, они разбежались в разные стороны. Но Нюйва понимала, что у нее не хватит сил, чтобы вылепить всех людей, которые должны заселить землю. Поэтому, сорвав свисавшую с обрыва лиану, она опустила ее в топь, а когда лиана покрылась глиной, стряхнула ее на землю. Всюду, где падали кусочки глины, возникали кричащие и прыгающие человечки. Позже богатые и знатные вельможи говорили, будто они вылеплены руками самой Нюйвы, в отличие от бедных и худородных, к которым ее руки не прикасались.

Некоторое время жила Нюйва, не зная забот. Но однажды на землю обрушились великие бедствия. В некоторых местах упал небосвод, образовав огромные дыры. Сквозь них прорвался жар, и на земле запылали леса. Затем появились новые провалы, через которые хлынули подземные воды. И тогда враждебные вода и огонь объединились, чтобы уничтожить людей.

Юй‑ди (Нефритовый государь). Китайская лубочная картина. Кон. XIX – нач. XX вв.

 

Видя, как страдают ее создания, Нюйва решила починить прохудившийся небосвод. Она собрала множество разноцветных камней, расплавила их и заделала образовавшейся массой небесные дыры. Чтобы укрепить небо, Нюйва убила гигантскую черепаху, отрубила у нее четыре ноги и поставила их на четырех частях земли в качестве подпорок, державших небосвод. Впрочем, полностью небосвод не вернулся на прежнее место. Он несколько покосился, что заметно по движению солнца, луны и звезд. Кроме того, к юго‑востоку от поднебесья образовалась огромная впадина, заполнившая водой все моря и реки. Впадина стала океаном.

Закончив работу, Нюйва села в колесницу грома, запряженную двумя летающими драконами, безрогим драконом Байчи и украшенную желтыми тучами, и помчалась в небесные выси в сопровождении свиты из бесчисленного воинства духов. Нюйва поднялась на небо, прошла прямо через небесные ворота и предстала перед верховным владыкой – Нефритовым государем. Поведав о своих деяниях, Нюйва навсегда поселилась в Небесном дворце.

 

Мудрый Фу Си

 

Было время, когда разделенные земля и небо соединялись множеством лестниц, сплетенных из лиан. По ним можно было подниматься и опускаться, узнавая, что делается в Верхней столице, и передавать об этом тем, кто живет внизу.

Вот по такой лестнице, ведущей в сад в самом центре земли, спускался и поднимался благородный Фу Си, о котором говорили, будто он был братом и мужем самой прародительницы Нюйвы.

После трудов Фу Си отдыхал в тени деревьев, окруженный птицами удивительной красоты. От них Фу Си научился петь, подбирая мелодию на гуслях, которые изготовил своими руками.

Люди, благодарные Фу Си, приветствовали его праздничными кострами, а он в благодарность за почитание изготовил для них сети, с помощью которых можно было ловить рыбу.

Кроме того, Фу Си изобрел китайскую иероглифическую письменность, создал первые восемь триграмм, ставшими основой письма и китайской учености. Эти письменные знаки Фу Си начертал, увидев схожие рисунки и узоры на спине крылатого дракона, выплывшего из реки Хуанхэ. Фу Си также открыл музыкальную гармонию, научил людей одомашнивать диких зверей и заниматься шелководством.

Состарившись, Фу Си украсился белой бородой до самой земли и обрел славу мудрейшего человека во всей Поднебесной. Из своего сада Фу Си управлял не только людьми, но и природой, зорко следя за тем, чтобы времена года сменялись в точно назначенное время.

Еще у Фу Си была дочь неописуемой красоты. Глаза ее блестели, как капельки лака, брови, казалось, вобрали в себя всю красоту рек и гор, а голос звучал как у иволги. Отдал Фу Си дочери свою половинку гуслей, и она услаждала его игрой и пением. Однажды, переплывая реку, девушка попала в водоворот и утонула, после чего стала Феей Реки. Порой, когда ей бывает скучно среди духов и рыб, она поднимается из воды и поет так завораживающе, что смертные, услышав пение дочери прародителя, сломя голову бросаются в реку и тонут.

 

Хоу‑цзи – властелин зерна

 

Молодая женщина по имени Цзян Юань из племени Чжоу очень желала ребенка и с этой мыслью постоянно приносила жертвы разным божествам. Но ничего не помогало.

Однажды, по дороге к берегу озера Лэйцзэ Цзян Юань наступила на огромный след духа грома, великана Лэй Шэня, не испросив на то согласия Верховного Предка. В ту же минуту прогремел гром и небо заволокло тучами. Вскоре родила Цзян Юань сына, крошечного, как росток. Но его не принял Верховный Предок, и юной матери пришлось бросить ребенка на узкой тропе.

Спустя некоторое время на тропу набрели буйволы, шедшие на водопой. Услышав крик, подошли ближе и увидели младенца, такого прекрасного, какого свет не видывал. Подошла к нему одна из буйволиц и подставила вымя. Так животные кормили дитя все лето.

Но вот пришла осень и стадо покинуло эти места. Оставшись один, младенец стал кричать еще громче. На крик прибежали волки – беззащитный ребенок был для них желанной добычей. Вдруг с неба спустились две большие птицы, подхватили младенца и унесли из‑под носа разъяренных зверей.

Стал найденыш жить в большом гнезде. Птицы приносили ему с лугов зернышки трав, и он постепенно привыкал к этой пище. Как‑то раз птицы полетели за кормом, а когда вернулись, обнаружили, что гнездо пусто. Кружась над лесом, они увидели малыша то поднимающимся на ноги, то ползущим по тропе. Тогда птицы поняли, что человеческий детеныш уже не нуждается в их помощи. Помахав ему на прощанье белыми крыльями, они полетели на юг к своей стае.

Малыш тем временем приполз на луг, где его нашли буйволицы. Был он еще совсем мал, но уже наделен разумом мудреца. Подобрав себе по силам палку с сучком, он стал царапать ею влажную землю и в образовавшиеся борозды сыпать зерна, какими кормили его птицы, расположившиеся рядом.

Прошло несколько месяцев. На луг в поисках пищи забрели люди и остановились в изумлении. По краям, словно зеленые стяги, тянулись к небу бобы, а поодаль желтели крупные тыквы. Ровным строем густели золотые колосья пшеницы. Но особенно пышно раскинулось просо. Колосок к колоску, зерно к зерну: черное просо – с двойным зерном, красное просо – с густым колоском, радовало глаз и белое просо. Конечно, люди и раньше знали об этих плодах и злаках, но они густо зарастали колючими сорными растениями и добывать их было очень трудно.

Не успели люди порадоваться урожайному полю, как вдруг раздвинулись колосья и перед ними появился чудесный младенец.

– Хоу‑цзи! Хоу‑цзи! Повелевающий просом! – возликовали люди.

Назвав младенца Властителем проса, люди стали ему поклоняться за то, что он научил их сеять, очищать зерно от плевел и сберегать в хранилищах. А когда Хоу‑цзи стал взрослым, государь Яо назначил его управляющим всеми плодородными землями Поднебесной.

 

Обретение огня

 

В бесконечно далекой древности люди не знали, что такое огонь, и, когда наступала ночь, все пространство окутывалось черным зловещим мраком. Люди испытывали холод и страх, вокруг них то и дело раздавалось угрожающее завывание диких зверей. Да и питаться приходилось сырой пищей, что грозило болезнями и преждевременной смертью.

Видя страдание людей, прародитель Фу Си решил научить их пользоваться огнем. Взмахнул он своей волшебной палочкой и силой ее магии вызвал ураган с громом и молнией, пролившийся среди гор и лесов. Сверкнула молния, раздался сильный треск, и вспыхнувший огонь в одно мгновение перерос в бушующее пламя.

Когда огонь погас, стало сыро и холодно. Люди собрались вместе, удивленно взирая на горящее дерево. Кто‑то заметил, что почему‑то не слышно завываний зверей, а возле костра можно согреться.

В это время люди увидели сгоревших в пламени зверей. Все уселись вокруг огня и стали есть мясо. До этого они никогда не ели такой вкусной пищи. Тогда всем стало понятно, что огонь – это великое благо и его надо беречь и поддерживать, что они и сделали. Но однажды дежурный уснул и не смог вовремя подбросить хворост. Огонь погас, и люди снова очутились в холоде и мраке.

Фу Си и Нюйва. Изображение на шелке. VII в.

 

Увидел это сердобольный Фу Си и явился во сне к юноше, первому заметившему огонь. Он сказал, что на далеком Западе есть государство Суймин. Там хранятся искры огня, которые можно добыть и подарить людям.

Юноша проснулся и вспомнил слова бога Фу Си. Он перешел через высокие горы, быстрые реки и дремучие леса, претерпел много лишений и наконец добрался до страны Суймин. Но после долгих испытаний его ждало разочарование: огня нигде не было видно.

Расстроенный юноша сел под деревом Суйму отдохнуть. Вдруг перед его глазами что‑то замигало и заискрилось. Взглянул он на дерево и увидел нескольких птиц, клевавших жучков. Один поклев – одна искорка. Тогда догадливый юноша взял несколько сучков и горсть сухой травы и стал тереть ими о разные деревья. Вспыхнул огонь. От радости на глазах у юноши выступили слезы.

Возвратился посланник в родные края, вернув людям вечные искры огня. С того самого дня люди не знали ни холода, ни страха. Преклонились они перед мужеством и терпением юноши и предложили ему стать предводителем, уважительно назвав его Суйжэнь, что означает «человек, добывший огонь».

 

Великий правитель Хуан‑ди

 

Властителем юга Поднебесной был бог солнца и огня Янь‑ди. Долго и счастливо правил народом государь. А когда ушел на покой, его сменил брат по имени Хуан‑ди, что означало «желтый владыка». Он продолжил благодеяния Божественного земледельца и научил людей многим ремеслам. Жена Хуан‑ди по имени Лэй‑цзу («богиня грома») научила людей выращивать тутовых шелкопрядов, производить шелковую нить и ткать. Именно с тех пор в Поднебесной появился шелк.

Жил Хуан‑ди на горе Куньлунь в великолепном дворце, окруженном пятью стенами и двенадцатью башнями. Росли там удивительные растения, жили невиданные птицы и животные. Были там огромный рисовый колос, жемчужное и нефритовое деревья, гнездились фениксы и птицы луань с головами, обвитыми змеями и прикрытыми щитами. Там же росло древо бессмертия. Каждый вкусивший его плоды становился подобным богам.

У обитателей дворца Хуан‑ди не было заботы о пище, ибо там жил Шижоу – поразительное животное, лишенное костей и конечностей, по сути, огромный кусок мяса, правда, с парой маленьких глаз. Стоило отрезать от Шижоу кусок, как мясо снова нарастало и животное обретало прежний вид.

Хуан‑ди постоянно путешествовал по Куньлуню, расчищая горные склоны, прокладывая дороги. Он окружил себя талантливыми людьми, оказывая им неизменное покровительство. Среди его сподвижников был четырехглазый Цан‑цзе.

Наблюдая за следами, оставляемыми на земле птицами и зверями, он проникал в их тайный смысл, используя знаки для повседневной жизни.

Любимая жена Хуан‑ди Лэй‑цзу родила ему двух сыновей. Всего же у Хуан‑ди от разных жен было двадцать пять сыновей, четырнадцать из них стали в Поднебесной основателями многих родов.

 

Свержение Чи Ю

 

Однажды на юге Поднебесной прошел слух, что невдалеке появился разбойник Чи Ю. Туловище у него было человеческим, ноги как у быка, голова медная, а лоб железный. Если Хоу‑цзи научил людей пахоте и уходу за посевами, то Чи Ю стал изобретателем смертоносного оружия, вооружив им своих братьев, коих было восемьдесят один. У каждого были звериное тело, медная голова, и все они не уступали главарю в силе и свирепости. Они убивали мирных земледельцев, сжигали хижины, вытаптывали поля и уводили скот.

В защиту земледельцев поднялся повелитель Поднебесной Хуан‑ди. Он дал людям оружие, научил им владеть и повел сражаться с Чи Ю и его братьями. В открытом бою на равнине возле Чжолу враг был разбит. Однако Чи Ю удалось бежать, но и после побега он продолжил свои разбойные набеги.

Вновь собрал Хуан‑ди ополчение и двинулся против разбушевавшихся негодяев. Но едва он подступил к противнику, как небо вдруг потемнело, пошел страшный ливень, задул сильный ветер. Это Чи Ю призвал на помощь духов ветра и дождя. Но Хуан‑ди не отступил. Он обратился к духу засухи. Мигом прекратилась буря и на небо взошло палящее солнце.

Понимая, что в честном бою победы не одержать, Чи Ю решил испытать другое колдовство. По его повелению земля в Чжолу покрылась густым туманом, да таким, что в двух шагах ничего не было видно. Хуан‑ди приказал зажечь факелы, но они не рассеяли белую мглу.

В том походе участвовал один человек со спиной, согнутой как лук, и с бородой, посеребренной словно инеем. Это был мудрец, у которого Хуан‑ди, сам не обделенный мудростью, не стеснялся спрашивать совета.

– Что мне делать? – спросил Хуан‑ди.

– Дай мне подумать! – ответил мудрец.

В течение нескольких дней он что‑то мастерил и наконец вручил военачальнику крохотную колесницу Чжинаньчэ с железным человечком наверху. Хитрость заключалась в том, что, в отличие от созвездия Большой Медведицы, которая всегда указывает на север, этот человечек всегда указывал строго на юг.

– Что это? – спросил Хуан‑ди.

– Железо показывает на железо! – ответил ученый.

Сколько ни вертел Хуан‑ди колесницу, человечек все равно показывал на юг – туда, где находился Чи Ю и его братья.

Прошло несколько дней, и близ боевого расположения железнолобых появился Хуан‑ди с войском. Удивился Чи Ю, не понимая, как его сумели найти. Сделав туман еще гуще, он бежал вместе со своими братьями в горы. Но как он ни хитрил, куда ни прятался, всюду за его спиною слышался звон оружия преследователей.

Войска Хуан‑ди в конце концов одержали победу. Они убили всех братьев Чи Ю, его самого захватили в плен, а затем казнили. В том месте, где пролилась кровь разбойника, вырос лес из колючих зарослей, а сами капли крови превратились в багровые листья с колючками. С тех пор земледельцы не знали забот. Пригодился и железный человечек, который точно показывал путь караванам.

В конце правления Хуан‑ди на земле появился чудесный и добрый зверь – единорог. Ступая, он не мял травы, не давил даже мелкой букашки, не трогал ни одну живую тварь. Этим небо ознаменовало конец кроткого и счастливого правления Желтого владыки.

Вскоре после того Хуан‑ди исчез. Видели его взлетающим на драконе и, желая удержать, стреляли в чудовище из лука, но промахнулись. Удалось отыскать одеяние Хуан‑ди – оно было торжественно захоронено на горе Цяошань в провинции Шэньси.

 

Истории о стрелке И

 

Десять солнечных светил

 

Рассказывают, что в стране сладких источников растет огромное дерево, на могучих ветвях которого дремлет солнце. Поутру, набравшись сил, оно взбирается на колесницу и гонит огненных коней по небесной колее. Но было время, когда на этом дереве размещались сразу десять солнц – шаловливых сыновей своей матери и возницы Сихэ. Они сменяли друг друга на ее колеснице, а поскольку братья были близнецами, люди думали, что им с неба всегда улыбается одно и то же солнце.

Злые духи 72 звезд. Китайская лубочная картина. Кон. XIX – нач. XX вв.

 

За тысячи лет этот строгий порядок братьям‑солнцам надоел. Как‑то все вместе они взлетели на вершину дерева и стали шептаться, чтобы не услышала мать:

– К чему нам эта колесница? Почему мы выходим на небо по одному? Зачем нам эта колея? Разве на небе негде развернуться и показать свою удаль?

Резвясь, все солнца разлетелись по небу. Напрасно мать кричала им вслед:

– Дети мои, вернитесь! Вы можете погубить мир!

Но поздно, небо уже сияло в десять солнц. Последствия были плачевны. В мире наступила засуха, какой еще не бывало. Леса, покрывавшие бо΄льшую часть земли, вспыхнули, как сухой тростник. Звери, преследуемые огнем и удушливым дымом, бежали из лесов и искали спасения в реках. Но и сами реки вскипали от солнечного неистовства. Рыба всплывала брюхом вверх, птицы, опалив крылья, падали на землю.

Толпы почерневших от нестерпимого зноя людей собирались на равнинах. Ударяя в каменные гонги, они поднимали шум, надеясь испугать небесные светила. Но солнца, заигравшись, не слышали ничего и думали, что, глядя на их проказы, люди радуются и веселятся.

Тогда верховный владыка Ди‑цзюнь, обитающий на небе, послал на землю своего сына И. Он был искусным стрелком, потому что левая его рука была короче правой. Вручил Ди‑цзюнь сыну красный лук и десять белых стрел с острыми наконечниками. Когда И явился на землю, многих людей уже не стало, а уцелевшие укрылись в глубоких пещерах. Услышав шаги, они вышли, чтобы приветствовать чужестранца.

Снял И из‑за спины лук, наложил первую стрелу и пустил в солнце. Вначале ничего не было видно, но прошло мгновение – и огненный шар беззвучно лопнул и полетел вниз, рассыпая вокруг себя золотые перья. Люди подбежали и увидели огромную трехногую золотую ворону, пронзенную стрелой. Это было погибшее солнце.

Вновь и вновь натягивал И свой лук, и стрелы летели в солнца, которые дрожали от страха, прячась друг за друга. Но стрелы И настигали их – и они разрывались с треском, как огненные шары.

Люди с воодушевлением подбадривали меткого стрелка приветственными возгласами. И только мудрый правитель Яо, тот, у которого седая борода до земли и в каждом глазу три зрачка, понял: если не остановить стрелка, он перебьет все солнца и земля погрузится во мрак. Яо неслышно подошел к И незаметно и вытащил у него из колчана одну стрелу.

А на небе, обезумев, металось последнее солнце. Хотел убить стрелок и его, да не нашел последнюю стрелу. Спасаясь от охотника, бросилось солнце в объятия своей матери Ночи. И с тех пор оно уже не смеет сходить с предназначенной ему колеи и долго задерживаться на небе.

 

Битва с чудовищами

 

С гибелью девяти солнц бедствия людей не закончились. Во время лесных пожаров поля заполнили земные чудовища. К ним присоединились драконы, нападавшие на смертных. Тогда И, усмиривший девять солнц, снова решил помочь людям.

Стрелок знал, что в центре страны свирепствует красный бык‑людоед Яюй с человеческим лицом и лошадиными ногами, издающий звуки, напоминающие плач ребенка. Одно появление или звук его голоса заставляли людей бежать без оглядки. Его И поразил одной стрелой.

В другой стороне на юге, в пустоши Чоу‑хуа, водилось чудовище Цзочи со звериной головой, человеческим телом и громоподобным голосом. Из пасти его торчал наводивший ужас огромный клык. Стрелок И бесстрашно подошел к Цзочи, но чудовище метнуло копье, чтобы поразить героя. Пустил стрелу и могучий И, расщепив древко копья. Видя такую необыкновенную меткость, Цзочи взялся за щит, чтобы прикрыться, но был поражен стрелой.

После этого И направился на север Поднебесной империи, к реке Сюншуй, где досаждал людям Цзюин, зверь о семи головах, изрыгавший из каждой пасти пламя и воду. Поразил И семью стрелами каждую из голов Цзюина и швырнул их в реку.

Во время странствий И по странам Севера на его глазах с грохотом обрушилась гора Силушань. Зоркий взгляд стрелка обнаружил среди обломков удивительно твердый нефритовый перстень. И когда он подошел к большому пальцу его правой руки, понял, что перстень дарован ему с небес.

Вскоре перстень пригодился. У озера Зеленого холма налетел ураган такой силы, что стрелок едва удержался на ногах. В этот момент он увидел поднимавшуюся над зарослями огромную птицу Дафэн («большой ветер») с пестрым оперением, как у павлина. Птица летела так быстро, что стрела не могла ее догнать, а если бы и догнала, то запуталась бы в перьях. Но хитроумный И сплел из зеленого шелка крепкую нить и привязал ее к стреле. Когда птица пролетала над головой, И пустил стрелу и угодил ею прямо в грудь. С помощью нити стрелок стащил птицу вниз и разрубил мечом.

Прослышали о подвигах меткого стрелка и рыбаки с озера Дунтинху, страдавшие от удава‑людоеда Баше. Поднимаясь со дна, чудовище опрокидывало лодки и глотало всех, кто в них находился. Сел И в лодку и отправился на поиски змея. Наконец он увидел громадную зеленую голову, поднявшуюся над водой.

Выпустил И несколько стрел одну за другой, и хотя они попали в цель, удав продолжал плыть как ни в чем не бывало. Пришлось И прыгнуть в воду, вынуть меч и сойтись с Баше в смертельном поединке. Наконец зеленая голова опустилась, а из чрева удава хлынула тошнотворная жидкость. Рыбаки, наблюдавшие за схваткой с берега, радостно приветствовали победителя.

Последним из чудовищ, вредивших людям, был кабан Фэнси, обитавший в Тутовом лесу. Чудовище было величиной с быка, но свирепостью превосходило тигра. Нашел И кабана по отметинам клыков на деревьях и сразил его стрелой. И взвалил его на плечо, пронес по всей округе, затем разрубил на мелкие куски, принеся в жертву владыке небес Ди‑цзюню.

 

Жизнь стрелка на земле

 

Принеся жертву в честь небесного владыки, И подумал, что, вероятно, его благородную миссию оценят по достоинству. Но произошло как раз наоборот: Верховный правитель был вне себя от ярости. Всему причиной – убийство стрелком девяти сыновей‑солнц. Конечно, этот подвиг был великим благодеянием для людей, но для небесного правителя гибель сыновей стала трагедией. Не желая даже видеть И, пылающий гневом Ди‑цзюнь изгнал обидчика и его жену Чан‑э из сонма богов.

Смиренно принял стрелок И тяжкое, хотя и не совсем справедливое наказание. Он уже готов был навсегда остаться на земле, но этому воспрепятствовала его самолюбивая и строптивая жена, считавшая мужа виновником всех несчастий. Пришлось стрелку отправиться на гору Куньлунь, где обитала повелительница Запада Сиванму. Она насылала на людей болезни и смерти, но она же обладала и зельем бессмертия.

Труден был путь к Сиванму. Ее гору окружала пучина смерти, всасывавшая в себя все, что к ней прикасалось. Тот, кто преодолевал пучину, попадал в кольцо огнедышащих гор, выбрасывавших кипящую лаву. Обойдя эти ловушки, И оказался у ворот, охраняемых чудовищным драконом по имени Закрывающий рассвет. Увидев пришельца, о подвигах которого ходили легенды, Сиванму приказала его впустить. Рассказал И богине о своих бедах, после чего она дала знак своей служанке, трехногой священной птице, принести тыкву‑горлинку, наполненную зельем бессмертия. Передавая ее И, богиня объяснила, что содержимого сосуда может хватить и на двоих – тогда испившие питье станут бессмертными на земле. Если же выпьет кто‑то один, то перенесется на небо и станет богом.

Вернувшись домой, И поставил сосуд на стол и, объяснив жене, что они выпьют зелье бессмертия во время ближайшего праздника, лег отдыхать. Проснувшись, И увидел сосуд опорожненным. Чан‑э выпила содержимое и улетела на луну. Там предательница превратилась в огромную жабу (ее можно видеть во время полнолуния). Сам же И после случившегося уподобился людям и стал, как многие из них, очень раздражительным. Не раз от его гнева страдали слуги, не совершавшие даже малых проступков.

Впрочем, к одному из слуг, Фэнмэну, И относился так, словно тот был ему сыном, и решил завещать ему все, чем обладал. А обладал он лишь одним – искусством стрельбы из лука. Приступив к обучению Фэнмэна, И объявил:

– Сначала ты должен научиться не моргать. Научишься – возвращайся ко мне.

Отправившись домой, Фэнмэн целыми днями лежал у ткацкого станка жены. Педали крутились, а он смотрел на них, стараясь не моргать. Вскоре он, как полагал, овладел преподанным искусством, пришел к господину и попросил дать ему лук со стрелами.

– Еще рано! – сказал И, улыбаясь. – Хороший стрелок должен видеть совсем маленькую вещь как большую. А вовсе не различимую глазом – как заметную. Когда научишься этому, тогда приходи!

Фэнмэн вырвал из хвоста быка тончайший волос и кое‑как привязал к нему пойманную блоху. После этого он прикрепил волос к потолку и, лежа на постели, устремил на него взгляд. Много дней он провел так без питья и еды. Жена, решив, что он свихнулся, пошла за знахарем.

– Первого, кто сюда вступит – убью! – крикнул Фэнмэн, не поворачивая головы.

Жена, остановившись, залилась слезами: ведь муж смотрел в пустоту.

Еще через день он радостно закричал:

– Смотри, теперь она стала как пуговица!

– Теперь можно принести тебе питье и еду? – спросила жена.

– Еще рано! – ответил Фэнмэн. – Я сам тебе скажу, когда смогу различить глаза и рот.

И вновь заплакала жена, ибо какие могут быть у пуговицы рот и глаза?

Прошло еще три дня, и Фэнмэн закричал:

– Теперь она как колесо, а рот больше моего! Давай мне мою еду и питье.

Чудотворные духи реки. Китайская лубочная картина. Кон. XIX – нач. XX вв.

 

Наелся, напился Фэнмэн и тотчас же побежал к господину, чтобы сообщить ему о своих успехах.

– Теперь я буду учить тебя стрелять! – воскликнул И.

Они отправились в поле, где претендент на высокое звание обучался до тех пор, пока по всей Поднебесной не стали говорить о нем как о лучшем стрелке. Радоваться бы Фэнмэну и благодарить учителя, но он был ревнив к чужой славе и уже считал себя лучшим, поскольку И был стар, а он молод. С каждым днем зависть разгоралась в душе Фэнмэна, как пламя в высохших кустах. В конце концов он пришел к преступной мысли о том, чтобы погубить учителя.

 

Гибель И

 

Долго думал Фэнмэн о том, как осуществить свой злодейский замысел. Наконец план созрел. Фэнмэн обзавелся колчаном большим, чем у И, и наполнил его стрелами. Возвращаясь домой вместе с И, ученик внезапно пустил стрелу в пустое небо. Схватив лук, И послал стрелу вдогонку. Раздался треск. Стрелы столкнулись в воздухе. То же произошло со второй, третьей, четвертой стрелами.

Но вскоре стрелы у И иссякли, а у Фэнмэна их осталось более дюжины. Не успел И пошевелиться, как Фэнмэн отбежал в сторону и натянул лук. Стрела угодила И прямо в рот. Стрелок И пошатнулся и упал навзничь. Полагая, что И мертв, Фэнмэн приблизился к нему, но как только он оказался рядом, И поднялся как ни в чем не бывало.

Пот выступил на лбу предателя. Руки его затряслись, и он уронил лук на землю.

– Рано ты решил меня убить! – проговорил И, выплевывая наконечник стрелы. – Я не успел тебя обучить, как ловить ртом и перекусывать стрелы.

Упав на колени, Фэнмэн обхватил ноги господина.

– Прости меня! – бормотал он. – Мною овладел злой дух зависти!

Но И оттолкнул Фэнмэна, поднял его лук и, переломив, сказал:

– Предатель никогда не будет хорошим стрелком!

Между тем Фэнмэн, продолживший жить в доме хозяина, не оставил мысли о мятеже, подговорив не самых надежных слуг. Те принесли из леса большую дубину из персикового дерева, подстерегли И во время охоты, нанесли ему удар дубиной и тотчас бросили тело в кипящий котел. Так погиб герой, избавивший Поднебесную от многих бед. После смерти его стали почитать как божество Цзунбу.

 

 

Усмирение потопа Гунем

 

В несчастливые для человечества дни на землю обрушился великий потоп. Бушующие реки разлились по суше, заливая все пространство, кроме священных Пяти гор. Свист ветра и рев волн заглушали вопли отчаявшихся людей. Но никто из богов и не подумал о несчастных.

Тогда на небо поднялся божественный герой Гунь. Он обратился к Повелителю Неба с такими словами.

– Смотри! – Он показал на людей, настигаемых волнами. – Они гибнут из‑за твоих вод, а ты не слышишь их стонов. Разреши мне построить плотину и преградить путь смертельным водам.

– Строй, если хочешь! – с хитрой усмешкой ответил Повелитель Неба.

В душе он откровенно смеялся над героем, так как знал, что мягкая земля, из которой Гунь может соорудить плотину, не выдержит натиска бурлящего потока – для этого пригодна лишь небесная земля Сижан. Такая земля может увеличиваться беспредельно, хотя по виду не больше обычного комочка. Но если бросить его на землю, он тотчас вырастает, образуя горы и дамбы. Все дело лишь в том, что драгоценный Сижан хранился в тайном недоступном месте у небесного правителя и охранялся свирепыми духами.

Спустился Гунь к людям и стал рыть землю, воздвигая на пути вод плотину. Воды ее подмывали, но упорный Гунь рыл и рыл, пока не понял, что труды его напрасны. Тогда Гунь снова поднялся на небо, но не стал больше просить Повелителя Неба о помощи. Когда тот спал, он нарыл мешок небесной земли и спустил его на землю.

Проснувшись, Повелитель Неба взглянул вниз и замер. Вода, заливавшая горы, стала отступать, и люди на склонах гор и холмов принялись сеять зерна и заново строить дома и хижины. И понял Повелитель Неба, что Гунь обманул его, похитив небесную землю ради людей. Разгневанный Повелитель Неба тут же послал на землю бога огня Чжу‑жуна, который на Горе птичьих перьев убил бескорыстного Гуня. Погиб герой, но память о нем еще долго жила в сердцах людей.

 

Неутомимый строитель Юй

 

Гибель благородного Гуня не была напрасной. В его чреве возникла новая жизнь – это был его сын Юй. Гунь взрастил его в себе, чтобы добрый и смелый наследник мог продолжить и завершить его дело. И спустя три года он уже превосходил Гуня своей чудесной силой.

Трудолюбивый Юй обошел всю землю, освобожденную от потопа Гунем. По суше он ездил на четырехколесной повозке, запряженной конями, по болотистым местам ходил в высоких сапогах, на неприступные горы взбирался в обуви с шипами. Работал Юй без отдыха: рубил лес и кустарники, рыл канавы, отводя воду, сооружал плотины и запруды, прорывал русла рек. Помощниками Юя были желтый дракон и огромная черепаха. Дракон полз впереди, намечая хвостом направление каналов. Черепаха двигалась сзади, неся на своей широкой спине волшебную глину.

Как‑то во время строительных работ мимо Юя пробежала белая лисица, дразня девятью пушистыми хвостами. Вспомнил тогда сын Гуня предание о том, что каждый увидевший такое редкое животное будет счастлив, найдет хорошую жену и станет правителем. А так как Юй был человеком, дорожившим временем и не любившим откладывать дела, то не стал искать невесту по всей Поднебесной. Тут же, на горе Тушань, он объявил первой встретившейся девушке, что хочет взять ее в жены. Едва дождавшись ее согласия, Юй ушел, ибо нельзя было дать водам Юга разлиться.

Девушка полюбила Юя с первого взгляда, и хотя она не успела рассказать суженому о своей любви, стала терпеливо ждать героя и даже послала на гору служанку, чтобы та возвестила о возвращении жениха.

Юй действительно вскоре вернулся на гору Тушань. Выслуша