Общие условия выбора системы дренажа: Система дренажа выбирается в зависимости от характера защищаемого...
Типы сооружений для обработки осадков: Септиками называются сооружения, в которых одновременно происходят осветление сточной жидкости...
Топ:
Оснащения врачебно-сестринской бригады.
Особенности труда и отдыха в условиях низких температур: К работам при низких температурах на открытом воздухе и в не отапливаемых помещениях допускаются лица не моложе 18 лет, прошедшие...
Когда производится ограждение поезда, остановившегося на перегоне: Во всех случаях немедленно должно быть ограждено место препятствия для движения поездов на смежном пути двухпутного...
Интересное:
Национальное богатство страны и его составляющие: для оценки элементов национального богатства используются...
Подходы к решению темы фильма: Существует три основных типа исторического фильма, имеющих между собой много общего...
Берегоукрепление оползневых склонов: На прибрежных склонах основной причиной развития оползневых процессов является подмыв водами рек естественных склонов...
Дисциплины:
2019-07-11 | 107 |
5.00
из
|
Заказать работу |
|
|
♔Автор: Сабрина Пейдж
♔Книга: Принц Альберт
♔Главы: 49 главы
♔Переводчик: Екатерина Д.
✎Редакторы: Женя (1-21 главы), Настёна
✎Обложка: Wolf A.
✎Вычитка: Ирина Духова
♛Специально для группы: Золочевская Ирина || Б. Б. Рейд
Аннотация:
Принц Альберт – еще тот королевский мудак.
Он очень известен всему миру – богатый, великолепный и пресловутый плейбой. Но также он самый тщеславный, невыносимый и надменный человек, которого я когда-либо встречала.
Я уже говорила, что он принц? Настоящий, самый настоящий принц, НЕ–ТАКОЙ–И–ОЧАРОВАШКА.
Он с ног до головы в татуировках и пирсинге. Принц Альберт имеет пирсинг на Принце Альберте младшем. Да, да – он сделал пирсинг сами-знаете-где. Я никогда этого не видела.
Моя мать выходит замуж за короля. Быть принцессой - это фантазия каждой девушки, верно?
Но это означает, что Альби - мой новый сводный брат.
Ох, и еще одна вещь – я случайно вышла за него замуж.
Мы держим это в самом большом секрете на планете.
Слышали сказку о Принцессе и ее сводном брате?
Ага, я тоже подумала, что нет.
Я по-королевски в дерьме.
ГЛАВА 1
Белль
- Ты, - произношу я. Моргаю несколько раз подряд, молча молясь, чтобы мне показалось то, что вижу. Или точнее кого. Возможно, у меня психическое расстройство и на самом деле это какой-то вид галлюцинации, вызванный стрессом.
Было бы лучше, если бы я лишилась рассудка. Чёрт, почти всё было бы лучше этого.
- Ты, - говорит он. Он смотрит на меня, не моргая. Я клянусь, время как будто остановилось. Земля перестала вращаться в тот момент, когда он остановился от меня в десяти футах. Затем уголки его губ начинают подниматься вверх – совсем немного. Это движение малозаметное, но только не для меня.
|
Мудак. Похоже на то, что он счастлив такому повороту событий. Как будто, ожидал этого.
Нужно быть грёбаным психом, чтобы радоваться такому.
- Я не знала, что вы раньше встречались. – Моя мать смотрит между нами с непроницаемым выражением лица. Есть одна особенность, которая присуще Софии Кенсингтон: она не выражает никаких эмоций, когда сталкивается с чем-нибудь скандальным. Она, совершенно невозмутимая, стояла в своём шёлковом платье серовато-зеленого цвета и на каблуках, её каштановые волосы были собраны в шиньон, идеально ухоженные руки были аккуратно сложены перед собой.
Она всегда выглядела превосходно. Ей идеально подходит статус королевы небольшой европейской страны. Я знаю, что это наивысшая цель её жизни. Это всё, о чём она мечтала.
И в данный момент, я нахожусь здесь, скрывая то, что может поставить под угрозу всё это.
Если бы моя мать знала всё обо мне и молодом человеке, стоящим в десяти футах от меня…
Скажем так, скандал будет колоссальных масштабов.
Если быть точнее, королевских масштабов, принимая во внимание особые обстоятельства.
- Я… - начинаю, но останавливаюсь. Такое чувство, что я проглотила двадцать ватных шариков, и моё сердце так бешено колотится, что может вырваться прямо из груди.
- Я помню, как на прошлой неделе натолкнулся на Изабеллу в Лас-Вегасе, - говорит он. Его голос лёгкий, дразнящий, с намёком на дерзость. Всё, чтобы он не говорил, даже самые грубые вещи, звучат так, как будто их произносит хорошо воспитанный, образованный человек.
Конечно, это потому, что он благородных кровей.
- Я и представить себе не мог, кем она является, - сказал он.
Но я определенно помню, как он говорил грязные вещи.
- Да, - пробормотала я, едва слышно. – Думаю, что мы сталкивались друг с другом.
И это правда.
- О, Боже мой. Почему бы тебе не смотреть, куда ты идешь! - Я даже не взглянула на мудака, который врезался в меня. Я была слишком сосредоточена на мокром пятне от джин-тоника, которое расползалось по лифу моего платья, заставляя соски торчать от прохладного воздуха кондиционера в казино.
|
- Приношу свои извинения за испорченное платье, но я не сожалею, что столкнулся с Вами, - произнес он. И перед моим лицом появляется платок. Кто, чёрт возьми, в наше время носит платок? – Я бы с удовольствием промокнул пятно, если вы позволите.
Акцент – это то, на что я обратила внимание – Европеец или что-то похожее, но определённо не типичный для казино в Вегасе – и я смотрю на него, собираясь высказать всё, что думаю. Смесь алкоголя и того факта, что это самый худший день в моей жизни, делало меня нервной и раздражительной.
Святое дерьмо.
Даже в моём пьяном состоянии, этот парень потрясающий, и глядит на меня с озорством своими синими глазами. Без преувеличения, потрясающий – это то слово, которое его полностью описывает.
Он самый красивый мужчина, которого я видела. С синими глазами, кажущимися в свете казино почти фиолетовыми, и его губы такие пухлые, что я могу думать только о том, как они будут ощущаться на моей коже…
Этот образ появляется у меня в голове, посылая дрожь по позвоночнику, когда я представляю его лицо рядом со мной, его губы тянутся к моему животу, а затем ниже.
Было что-то в нём знакомое, но мой мозг, затуманенный выпивкой, не мог вспомнить. На секунду я подумала, что видела его раньше, но этого не может быть. Просто мой разум играет со мной.
Не тот он человек, которого можно забыть.
- Это твоя фишка? – спросила я с нервной дрожью в голосе. – Проливать напитки на девушек, а потом облапать их?
Он смеётся. – Мне не нужна фишка, милая, - говорит он, наклоняясь ко мне, и тихо шепчет – Если только ты имеешь в виду ту, что находится между ног.
- Ты хам, - говорю я, сморщив нос. Но не могу не взглянуть вниз, именно туда, куда он и хотел, чтобы я посмотрела.
- Ты... - он замолкает на мгновение, пока его взгляд скользит вниз по моему телу, заставляя меня покраснеть. - Как пьяная, растрёпанная Золушка.
- Значит ты не-очень-очаровательный-принц? – спросила я, посмотрев на свою обувь. Я потеряла туфлю. Ну и что? Я убегала от неё – моей лучше подруги. Подружки невесты.
Предательская сучка.
Уголки его губ поднимаются вверх, показывая то, как он доволен. Его улыбка превосходная, почти снисходительная, как будто я ребёнок, забавляющий его. – Что-то вроде того.
|
Что-то вроде того.
Ублюдок. Он не мог не упомянуть, что это было именно так.
- Прошу прощения за таинственность, - говорит моя мать. – Перелет в Протровию на частном самолёте был предназначен, чтобы сделать всё тут… эффективным. Менее скандальным.
- Менее скандальным, - повторяю я: ирония этих слов очевидна только мне. Она ни слова не произнесла, но если бы собиралась сказать, что я думаю, то это было бы хуже.
Это будет словно ядерный взрыв.
- Изабелла, - огрызается она, затем прочищает горло. – Это не воспитано повторять то, что я сказала.
Человек рядом с ней – Король Леопольд IV из Протровии, который представился странным образом («Называйте меня Лео», как будто он обычный парень, а не член королевской семьи, и как будто мы не стояли посреди дворца) кладёт свою руку ей на плечо. – София, пожалуйста, - спокойно говорит он.
Моя мама тяжело вздыхает, будто моё присутствие её тяготит. – Секретность была для твоей же пользы, - произносит она. - Я не хочу, чтобы что-то омрачило твой девичник или свадебные планы.
Моя свадьба, меня охватывает болезненное ощущение глубоко в животе. Моя помолвка.
В разгар всей этой нелепости, когда совершали перелёт на частном самолёте, не сказав куда (я хочу сказать, интрига была невероятной, но я привыкла к маминым выходкам), доставили прямо во дворец – я забыла поставить её в известность.
О, Боже.
- Я не выйду замуж, - произношу я тихим голосом. Клянусь, воздух как будто покинул комнату, и наступила полная тишина.
- Что ты сказала? – спокойствие моей мамы трещит по швам. Обычно это вызывает у меня восторг, но не сейчас. На этот раз, я чувствую себя хуже.
- Я. Не. Выйду. Замуж. – Повторяю я, на этот раз медленнее, проговаривая каждое слово. У меня голова идёт кругом.
Я не выйду замуж.
Я не произношу остальные слова. Они только в моей голове, и паника поднимается у меня внутри.
Я не выйду замуж – потому что я уже замужем. От этой мысли меня начинает тошнить.
Я уже замужем.
За моим новым-сводным братом.
Принц Альберт, наследный принц Протровии.
Это королевский грёбаный страшный сон.
|
ГЛАВА 2
Белль
- Изабелла Кенсингтон, - прошипела моя мать. – Для этого не время и не место.
Если бы она только знала, как права.
- О, прекрасно, - дочь короля Леопольда стоит в конце комнаты, прислонившись к богато украшенной деревянной статуе, отделанной золотом и драгоценными камнями, в рваных джинсах и выцветшей футболке, украшенной именем инди-рок-группы из США. Она резко выделяется на фоне великолепия этой комнаты.
Я осматриваю комнату с некой отрешённостью - это говорит о том, что я пребываю в шоке. У меня даже не было возможности осмотреть дворец. Интересно, является ли эта комната местом, где объявляют плохие новости. Разве в королевских дворцах имелись такие комнаты? Они должны быть.
Я предполагаю, что моя мама и король – Лео – думают, что их свадьба – это хорошая новость.
Девушка – я даже не могу вспомнить её имя, похоже, что мой мозг полностью отключился – громко лопает жвачку. – Сладкая. Расторжение помолвки? По крайней мере, я не единственная, кто драматизирует на этот раз.
Леопольд неодобрительно посмотрел на дочь. – Да, Александра, - нахмурившись, говорит он. – Это, безусловно, проблеск надежды.
- Значит, вы двое женитесь, - говорит Александра, скрестив руки на груди. – Мы все прекрасно это понимаем. Вы виделись на протяжении всего лета. И это не такой большой секрет, окей? Мы одна большая счастливая семья. Улыбнуться для прессы и всё такое. Теперь мы закончили?
- Александра! – глубокий баритон Леопольда гремит по всей комнате. Это заставляет меня подпрыгнуть, и, кажется, удивляет его самого, так как он не привык выходить из себя, потому что сразу откашливается. – Да. София и я собираемся пожениться.
Я единственная в мире, кто не знал?
Находясь изолированно в деревне, в Африке, прежде чем я вернулась в США – в Вегас, из-за моей помолвки, я получила письмо. Моя мать могла бы рассказать мне всё до этого момента.
Она могла послать открытку или что-нибудь еще:
Хочу, чтобы ты находилась здесь. P. S. Я выхожу замуж за европейского монарха. Ты станешь принцессой!
Король продолжает что-то говорить, используя такие слова, как приличие, общественное внимание, пристойность, но я не слышу, что он говорит. Это, похоже, как будто он говорит, находясь в туннеле, его голос идёт откуда-то издалека, и моя голова начинает кружиться. Знаю, я, пока еще стою, но ощущается, как будто я нахожусь на лодке, пол раскачивается вперёд и назад. Кто-то спрашивает, хорошо ли я себя чувствую, но я не могу ответить.
Вместо этого, я поворачиваюсь и бегу по направлению к двери. Мои ладони ударяются по тяжёлой, изящно-вырезанной деревянной двери, открывая её, не дожидаясь помощи рядом стоящего человека. Это дворецкий? Во дворцах бывают дворецкие или же для них есть более необычный термин?
|
Когда я выбегаю за дверь, внушительный мужчина, в костюме и с наушником в ухе, ловит меня за локоть. – С вами всё в порядке, Мисс Кенсингтон?
Я, молча, качаю головой. То, что он знает моё имя, до чёртиков пугает. Ну, конечно же, он знает моё имя. Я уверена, что они знают обо мне всё.
О, Боже. А что, если они знают о том, что произошло в Вегасе?
Эта мысль приносит новый приступ тошноты, и едва слышу только «ванная комната». Телохранитель указывает мне на комнату, расположенную в десяти футах по коридору, и пытается сопроводить меня, но я стряхиваю его руку с моей; запираюсь внутри, едва сев на оббитую бархатом скамью, которой должно быть более сотен лет, пока я ещё могу стоять на ногах.
Я часто дышу, голова кружится, и начинаю задыхаться. Пытаюсь замедлить дыхание, напоминая себе, что мне нельзя волноваться.
Не здесь и не сейчас.
Закрыв глаза, я думаю о других вещах – вещах, которые не вызовут скандал на весь мир.
Или, если не на весь мир, то хотя бы на Западе. Или в Европе.
В любом случае, этот скандал затронет не одну страну. Это один из самых худших кошмаров для тех, кто боится публичной огласки.
За последние два года я успешно избегала такого внимания. Это нелегко сделать, когда ваша мать занимается благотворительностью, выступает перед Конгрессом и является послом ООН. Чтобы избежать всего этого, мне пришлось отправиться на другой континент.
Я потеряла связь с внешним миром, так что понятия не имела, кем он является.
И сейчас я ощущаю себя полной дурой, так как не признала принца Альберта. Он один из самых известных принцев в мире. Печально известный, в большей степени, из-за его любовных похождений, чем из-за политической деятельности.
Дверь распахивается, и вот он, как будто думать о нём было недостаточно, появился, как по замыслу вселенной. Я, молча, проклинаю своё везение. – Убирайся отсюда, - с трудом прошипела я, мне всё ещё тяжело было дышать.
- У тебя паническая атака или нервный срыв? – спрашивает он.
- Ни то, ни другое, - лгу я. Возможно, у меня на самом деле нервный срыв. А может мне всё померещилось.
- Хорошо, – сказал он. – Мне бы не хотелось думать, что я переоценил тебя.
- Мне просто нужно немного времени, - защищаясь, говорю я. Не понимаю, почему он меня оценивает. – Оставь меня в покое.
- И не надейся, - сказал Альберт, всё ещё стоя у двери. – Когда я выйду за эту дверь, досчитай до десяти, прежде чем последуешь за мной. Выйдя отсюда, поверни направо и иди по коридору. Там висит картина Моне – она третья справа. Нажми на панель рядом. Это тайный проход.
Тайный проход? Конечно же, здесь есть тайный проход. Это же дворец. Я практически попала на съёмочную площадку фильма о Джеймсе Бонде. – Ты спятил, если думаешь, что я последую за тобой, - говорю я, моя паника сменяется неверием.
Он посылает мне дерзкую улыбку и пожимает плечами. – Не притворяйся, что тебе нечем заняться, дорогуша, - сказал он. – Разве ты не планируешь сесть на самолёт и вернуться в Африку?
- Откуда ты знаешь, что я была в… - только я начинаю говорить «Африке», как он уже развернулся. Чёрт возьми.
Я сижу в ванной комнате, моё сердце уже не бьётся так сильно, как было раньше, нет паники и мне не тревожно. Вместо этого, моё сердце колотится по другой причине, когда я смотрю на закрытую дверь, за которой он только что скрылся. Мысль о том, как он смотрит на меня, как его взгляд скользит по моему телу, посылает волны тепла через меня.
Мы провели одну ночь вместе – не в том смысле. Я не была с ним. Это была одна случайная ночь в Вегасе, мы разъезжали на лимузине.
И поженились.
Кажется, это было так давно.
Я думала, что никогда больше его не увижу. И не должна была. И как мне было знать, что он принц? Или мой будущий сводный брат?
Мы провели одну ночь вместе. Один раз поцеловались. Ну, и что?
Это был один поцелуй, который я вспоминала каждый день на протяжении двух недель, но так и не смогла забыть, как его губы прижимались к моим.
Я была расстроена из-за расторгнутой помолвки. Когда твоя свидетельница признаётся в романе с твоим женихом, это должно тебя огорчить? Это должно тебя огорчать, верно?
Вместо этого, я думаю о нём.
Я, конечно, не собираюсь идти за принцем Альбертом – тогда он представился Элби, и уж точно не принцем – по тайному проходу.
Я считаю в уме – десять, двадцать, затем тридцать – прежде чем встать и пойти к двери, и сделать то, что он мне и сказал сделать.
Чёрт возьми. Принц Альберт – это большая беда. Я чувствую это своим нутром. Я совершенно уверена ещё с той ночи.
Элби будет самой ужасной проблемой.
И это будет худшим решением, которое я принимала.
ГЛАВА 3
Альби
Дверь открывается, и входит она, выглядя сияющей, даже в тусклом свете, который исходит от светодиодной лампы в коридоре. Туннели - это артефакт дворца, реликвия из тысячи лет назад, пересекающаяся под дворцовыми площадками и ведущая за ворота. Разумеется, на выходе есть охранник для предосторожности, но туннели всегда были моим пропуском на свободу из-под бдительных глаз моего отца.
Конечно, это было, когда я был моложе. Теперь я волен делать то, что хочу. Мой отец махнул рукой на моё существование, но я такой, какой есть.
Своенравный наследный принц.
Безответственный принц.
Принц, который позволяет своему члену осуществлять его замыслы.
И мой член, определённо, живёт собственной жизнью, так как сейчас я смотрю на Белль. Она стоит на расстоянии не более чем в футе от меня, в своём простом платье бирюзового цвета, что делает её глаза ещё ярче, чем они есть.
Изабелла.
Но она не была Изабеллой, когда встретила меня, полупьяного в Лас-Вегасе. Тогда это была Белль.
- Белль. – Имя сорвалось с моего языка.
- Идиот. – шепчет она, явно, злясь. Это заставляет меня рассмеяться.
- Повтори, дорогая? – прошу я. – О, подожди, нет, не было никакого участия, не так ли? Мы так и не добрались до нашего брачного ложа. Знаешь, во дворце есть много кроватей. Я буду счастлив, чтобы это произошло.
- Как мило, - произносит она с сарказмом. – Это для тебя шутка? Ты не сказал мне, что ты…
- Мудак? – спрашиваю я.
Она свирепо смотрит на меня. Я вижу это даже в мерцающем свете. Она смотрит на меня, её тёмные глаза ожесточились, челюсть напряглась. – Принц, - говорит она, её тон властен. – Я поняла, что ты был мудаком в ту ночь, когда мы познакомились. Это не заняло много детективной работы.
- И всё же, ты сочла нужным провести всю ночь со мной, – произношу я.
- Временное помутнение рассудка, - говорит она. – Очевидно, я сошла с ума. И было выпито много текилы, насколько я помню. Кроме того, я убегала. Но ты и так это знаешь.
Я наклоняюсь, чтобы поднять её туфлю.
Пьяная, растрепанная Золушка, в комплекте с её высокими каблуками – чёрными, стильными и простыми – криво-лежащими на земле.
Я смотрю на неё, когда ставлю её ногу, и мои пальцы задевают её лодыжку. Мои глаза соединяются с её, и я не могу избежать дальнейших действий. Скольжу рукой по её голени, и вижу, как расширяются её глаза.
- Это не туфли ты сейчас трогаешь, - произносит она. Она возражает, но её язык скользит по краю губ, как будто приглашая меня продолжить свои действия. Я и сам этого хочу. Хочу передвинуть свои руки выше по её бёдрам, всё дальше и дальше, пока не окажусь под платьем. Интересно, она носит трусики.
- Нет, это не так, - говорю я.
- Люди смотрят.
Когда я встаю – слишком близко к ней, чтобы быть учтивым – она резко вдыхает, ловя свою нижнюю губу между зубами. Но она не двигается. Не отступает, даже, если ей не понравилось, что я слишком близко.
Осознания того, чего я жду, восклицание – О, Боже мой, ты он! Ты – принц Альберт! – не наступает.
Она не имеет понятия, кто я.
- Да, - говорю я. – К счастью для тебя, ты бежала прямо на меня.
Она смеётся, заправляя прядь волос за ухо. – Да, я счастливица, - произносит она. – Ты мог упомянуть о том, я не знаю, вопиющем факте, что ты – чёртов принц.
Я пожимаю плечами. – Ты никогда не говорила о своей работе.
- Это не то же самое, - произносит она, её лицо обращено вверх. Она сжимает одну руку в кулак, выглядя раздражённой, и факт того, что она дошла до предела, делает её милой. – Я не…
- Принцесса? – спрашиваю я. – Ну, ты станешь ею.
- Наши родители женятся, - говорит она. – И мы только поженились. В Вегасе. Ты принц. Скажи, пожалуйста, ты понимаешь, что возможен огромный скандал. Разве ты не воспринимаешь в жизни что-нибудь всерьёз?
- Я стараюсь серьёзно относиться ко всем своим бракам.
Её глаза расширяются. – Есть ещё браки? – Я делаю паузу на мгновение, и понимание распространяется по её лицу. – Это даже не смешно.
- Не переживай, - произношу я. – Ты единственная женщина, на которой я женился в Вегасе.
- Это весело, - говорит она с сарказмом. – Это был брак по-пьяни. Ты ведь его аннулировал, не так ли?
Я пожимаю плечами. – У меня были другие дела, - говорю я. Уверен, что так и сделал. Кроме того, это не вся правда. Я мог бы аннулировать. Я должен был аннулировать. Вместо этого, я сказал себе, что это не имеет значения. Белль ушла, и я подумал, что с глаз долой, из сердца вон. Как будто ничего не произошло.
Вот, что я сказал себе.
За исключением то факта, что я не мог выкинуть её из головы, даже на другом конце света и спустя две недели.
Женщина, занимающая место две недели в моем мозгу, особенно, когда я её даже не трахал. Это своего рода рекорд. Мой стиль – это «на раз» и что-то подобное – я предпочитаю не знать имена женщин, с которыми сплю. Конечно, имя Белль повторялось в моей голове снова и снова, по кругу. А я даже её не трахнул.
Я женился на ней.
- Ты могла бы аннулировать его, - произношу я.
- Я была занята, - произносит она шёпотом. – Разбиралась со своей…
Её голос затихает, и то, как она выглядит, на минуту посылает мгновенный укол вины через меня за то, что сказал эту хрень. Её другой свадьбой – это то, что она собиралась сказать. В ту ночь, когда я столкнулся с ней – в ту ночь, когда нас поженил в одной часовне, в Вегасе, двойник Элвиса – это была ночь, когда она узнала, что её жених спит с её свидетельницей.
В ту ночь она бежала через казино от своей бывшей, лучшей подруги и всех её подружек невесты.
Она рассказала мне всё за текилой, на заднем сидении лимузина, когда мы колесили по Вегасу – невнятная исповедь, её пьяному священнику.
За исключением того, что я являюсь противоположностью целомудрия.
И у меня не было ничего, кроме самых грязных мыслей, когда дело доходит до Изабеллы Кенсингтон.
- Я была занята, - произносит она, прочищая горло.
- Надеюсь, ты правильно распорядилась телом своего бывшего жениха, - говорю я, шутя, за исключением скрытого раздражения, которое проходит сквозь меня при мысли о том мудаке, который изменял ей с её лучшей подругой.
Внезапно улыбка появляется в уголках её губ, а затем, также внезапно исчезает. – Уверена, что у вас есть люди, которые смогут сделать это для меня, - произносит Белль.
- На самом деле, есть, - говорю я. – Есть секретное подразделение. Если тебе нужно убить бывшего жениха и подружку, я буду счастлив это устроить. В конце концов, ты – моя жена.
- Ты истинный джентльмен, - произносит она. – Никто раньше не предлагал убить ради меня.
Я протягиваю руку, чтобы поправить её своенравную прядь волос, которая постоянно выбивается из-за уха, и когда я прикасаюсь к ней, она прикрывает глаза, слегка прижимая лицо к моей руке. Её губы раскрываются, лишь едва, и я думаю, что, если бы она позволила себе сделать это, то она бы просто застонала прямо сейчас.
Это мысль делает меня жёстким, как камень, мой член упирается в ткань штанов.
Я наклоняюсь ближе, чтобы прошептать ей на ухо. – Я, определённо, не джентльмен, – произношу я, проведя пальцем за ухом и вниз по её шее. Она наклоняет голову чуть в сторону, и её грудь поднимается, когда она делает глубокий вдох, верхняя часть груди обнажена над вырезом её платья. – Хотя, леди для меня всегда на первом месте.
Белль издает сдавленный звук, протягивая свою руку, и отодвигает мою. – Это никогда не произойдёт.
- Хочешь сказать, что ты – не леди? – Дразнюсь я.
Она сужает глаза, когда смотрит на меня, гнев заменяет её возбуждение. – Ты знал, кто я, когда встретил меня? Ты должен был знать.
- Ты сошла с ума? – спрашиваю я. – Я натолкнулся на тебя в Вегасе. Или думаешь, я всё это спланировал?
- Это не случайно – такие вещи не происходят в реальной жизни. Моя мать должна была показать мою фотографию, сказать тебе - кто я.
- Она показала нам несколько фотографий, но не обижайся, милая, мне было насрать на то, как выглядит моя новая сводная сестра, - говорю я.
Очевидно, если бы понял, насколько горячей будет Белль, я бы обратил гораздо больше внимания. Я даже не знал, что она собирается быть в Вегасе, или то, что я собирался там быть. Это была импровизированная неделя разврата с моими друзьями. Я устал от Европы, а какое место является лучшим для разврата с американскими женщинами, чем Вегас? Я понятия не имел, кто она, когда встретил её – только, когда мы подписывали свадебные документы, я узнал её фамилию. А к тому времени, я был слишком пьян, чтобы переживать об этом.
- Как ты узнал, что я была в Африке? – поинтересовалась она.
Я пожимаю плечами, жест более равнодушный, чем я себя ощущаю. Что, если я немного изучил её после поездки в Вегас? Не каждый день, девушка, с которой я провёл всю ночь, просто разговаривая – и женился, никак иначе – бросает меня и убегает, даже не попрощавшись.
Я узнал, что Белль была вне поля зрения на протяжении двух лет, занимаясь благотворительностью в Африке. Она только что вернулась в Соединенные Штаты, за несколько дней, до печально известной, поездки в Вегас. И я узнал, что она - дочь Софии Кенсингтон.
- Ты действительно думаешь, что я не собирался проверять происхождение девушки, на которой женился? – спрашиваю я, подняв руку, чтобы она меня не прерывала. – Я узнал, кем ты являешься, после случившегося.
- Но ты знал, кто я, до сегодняшнего представления, - говорит она, ужас отображается на её лице. – Ты знал, что я – твоя новая…
- Сводная сестра? – спрашиваю я.
- О, Боже мой, - произносит она, прикрывая рот рукой. – Меня сейчас стошнит.
- Не нужно так драматизировать, - говорю я.
- Ты думаешь, я преувеличиваю? – спрашивает Белль, её голос поднимается на октаву. – Меня привезли на частном самолёте, доставили во дворец, и сказали, что моя мама собирается замуж за короля. И, что горячий парень, с которым я провела ночь в Вегасе, за которого я вышла замуж, кстати, – это мой новый сводный брат.
- Горячий парень? – интересуюсь я.
- Что? – спрашивает она, решительно смотря на меня, положив свои руки на бёдра.
- Ты только что сказала, что я – горячий.
Она выглядит ошеломлённой. – Я этого точно не говорила.
- Хм, позволю себе не согласиться с этим, - произношу я.
- Ты совсем спятил, если думаешь, что я сказала, что ты – горячий, - протестует она. – Тебе послышалось.
- Я знаю, что я слышал, - говорю я. – Если хочешь, я возьму запись с камер наблюдения и воспроизведу её, чтобы показать тебе. Ты назвала меня горячим парнем. Просто признай это.
Её глаза расширяются. – Здесь есть камеры?
- Успокойся, дорогуша, – говорю я, закатывая глаза. – Я думаю, что ты самая нервная женщина, которую я когда-либо встречал в жизни. Я пошутил. Здесь нет камер. Мой отец ничего о нас не узнает – камеры есть только в общественных помещениях.
- Не делай этого, - говорит она, покачав головой.
- Не шутить? – спрашиваю я. – Тебе нужно приобрести чувство юмора, если собираешься добиться успеха во дворце, дорогуша.
- Что, - произносит она. – Не называй меня «дорогуша». Просто потому, что мы провели ночь, выпивая текилу в Вегасе, не значит, что ты можешь делать это. Ты не можешь давать мне прозвища.
- Дорогуша, - произношу я, растягивая медленно слово, голос более серьёзный, чем хотелось бы, возбуждение в моём тоне более очевидно, чем должно быть. – Дорогуша. Мне нравится, как это звучит. Ты будешь умолять меня называть тебя дорогушей.
- Могу пообещать тебе, что я никогда не буду умолять, чтобы ты называл меня так.
- И я могу пообещать, что я не позволю тебе прийти, пока ты не попросишь меня назвать тебя «дорогуша». Также вежливо. Как леди.
- Ты реальный тип, - говорит она, качая головой. Но, по крайней мере, она улыбается. – Тебя сильно ударить?
- Это то, чем ты занимаешься? – спрашиваю я, смотря на неё. – Я мог бы догадаться, что ты извращенка.
- О, Боже мой, я – не извращенка.
- Я не верю тебе, дорогуша, - говорю я. – Всегда самые привлекательные, самые порядочные и благопристойные – это те, кто оказываются самыми дикими в постели. Хотя, это не может быть правдой в данном случае. Маленькая мисс Благодетель, похоже, большого мнения о себе.
- Ну, ты никогда не сможешь узнать, - говорит она, скрестив руки на груди, качая головой. Она смотрит на меня, её нос морщится, как будто она почуяла что-то плохое. – Женщины поддаются на все эти действия Казановы?
- Работает, как шарм, - говорю я. Мне не нужно прилагать много усилий, чтобы женщины снимали свои трусики. Это одно из преимуществ королевской семьи.
- Жизнь – это «шведский стол» из кисок, а я - чёртов знаток.
- Ну, просто, чтобы ты знал, - произносит она. – Этого к столу не подадут.
- Что не подадут к столу? – спрашиваю я. – Секс? Я не собирался трахать тебя на столе, дорогуша. Не в первый раз, во всяком случае. Я бы не торопился с тобой, впервые. А может, и нет. Похоже, тебе бы понравилось жёстко и грубо – что-то публичное, возможно? Страх, быть пойманной, возбуждает тебя, не так ли?
Она прерывает меня, протянув руку, чтобы заставить замолчать. – Я только что рассталась с безответственным, никчёмным, распутным мудаком. И, ну, хорошо, видимо, спьяну вышла замуж за другого, что, в ретроспективе, чрезвычайно прискорбный случай. Но, здесь ни черта не произойдёт. И в будущем тоже. На самом деле, я не буду спать с тобой, даже, если ты будешь последним принцем на земле.
Я не смог не улыбнуться, и я даже не пытался скрыть это. – Я собираюсь напомнить тебе, что ты сказала.
- Тебе не нужно будет напоминать мне, - говорит она. - Потому что я собираюсь не забывать об этом. Почему ты ухмыляешься? Это так раздражает. Я просто сказала, что не буду спать с тобой. Разве это смешно?
Я пожимаю плечами. – Что я могу сказать? – спрашиваю я. – Ты забавная. Мне нравится вызов.
Я даже не могу вспомнить, когда в последний раз мне говорили «нет». Это тоже одно из преимуществ – или недостатков, в зависимости от вашей точки зрения – королевской семьи. Никто и никогда не говорит вам «нет», какой бы нелепой не была просьба. У вас есть сотни людей, готовых исполнить каждую нелепую прихоть.
Это звучит фантастически. Но, честно говоря, это чертовски скучно.
Когда в последний раз девушка мне отказывала?
Когда в последний раз девушка не знала, кем я являюсь, когда встретила меня? Или провела со мной ночь, смеясь и пьяно разговаривая, потому что она думала, что никогда больше меня не увидит?
Это случилось только раз в моей жизни.
Это просто не произойдёт, если ты принц.
- Это так высокомерно, - говорит она.
- Что?
- Назвать меня забавной. Подразумеваешь, что я вызов, - произносит она. – Я не полоса препятствий.
Я открываю рот, чтобы сказать что-то о том, какие именно препятствия я хочу на ней преодолеть, но она смотрит на меня, говоря прежде, чем я смогу.
- Даже не произноси это.
- Что? – невинно, спрашиваю я.
- Ты собирался сделать какой-то отвратительный, возмутительный комментарий, - говорит она.
- Ты такая наблюдательная, - говорю я. – Разве ты не хочешь узнать, о чём я думаю?
- Тьфу. Нет, - говорит она. – Как ты можешь быть принцем? Разве принцы не должны вести себя по-королевски?
- Это для публики, дорогуша, - говорю я. – В частной жизни всё по-другому.
- Почему-то я сомневаюсь, что ты чем-то отличаешься в общественном месте, - произносит она. – И как мы позаботимся об этой катастрофе?
- Какую катастрофу ты имеешь в виду? – спрашиваю я. – Ту, в которой наши родители женятся, сестрёнка?
- Не произноси снова этого слова, - говорит она.
- Сестрёнка? – уточняю я. – Но мы теперь будем связаны. Ты предпочла бы, чтобы я называл тебя женой?
- Два эти слова - под запретом.
- Есть огромный список вещей, которые недоступны с тобой, не так ли? – спрашиваю я. – Тебе кто-нибудь говорил, что жизнь может быть веселее, если немного расслабиться?
- Ты достаточно свободный для нас обоих.
- Это ужасная вещь, чтобы сказать своему мужу.
- Прекрати себя так называть, - говорит она. – Это фиктивный брак. Мы были в состоянии алкогольного опьянения. Как они могли поженить нас? Я не думаю, что это даже законно - жениться в таком состоянии.
Я пожимаю плечами. – Ты будешь удивлена, что могут сделать немного дополнительных денег.
- Ты подкупил свадебную часовню? – спрашивает она, недоверие слышится в её голосе. – Зачем ты это сделал?
Почему?
- Как там говорится – когда в Риме? – спрашиваю я. – Когда в Вегасе. Я подумал, что у меня больше никогда не будет возможности, чтобы меня снова поженил Элвис.
- Это не законно, - говорит она. – Это было на спор. Шутка. Это должно быть достаточно легко, чтобы аннулировать.
- Я уверен, что у тебя есть кто-то, кому можно доверять, чтобы сделать это. Кто-то, кто не сольёт всё в прессу, - уточняю я.
- Нет, я… - она останавливается. – Конечно, нет. Я была в Африке последние два года. Я была только в Вегасе за несколько дней до, ну, всего этого с тобой. Ты должен был аннулировать.
- Нет, - произношу я. Слово вырывается прежде, чем я даже уверен, что говорю, прежде, чем у меня появляется шанс обдумать это. Но, как только я это произношу, я уверен. – На самом деле, не думаю, что смогу.
- Что ты имеешь в виду, что ты не думаешь, что сможешь? – спрашивает она, её голос повышается, как это было, когда она впервые меня увидела.
Я пожимаю плечами. – Я не думаю, что мне хочется этого прямо сейчас, - произношу я. – Возможно, позже, если ты вежливо попросишь меня.
- Я просто вежливо спросила, - говорит она сквозь стиснутые зубы. – Ты действительно не собираешься его аннулировать?
- Пойдём, дорогуша, - говорю я, не пытаясь скрыть свою ухмылку. – Разве это не весело?
Я не жду её ответа, прежде чем нажать на электронную клавиатуру, которая открывает дверь в коридор. Кажется, я слышу её протест, но не жду её ответа.
Я свищу, когда иду по коридору, мои шаги на плюшевом ковре внезапно легки, как воздух. Я только вернулся во дворец, потому что мой срок службы в Королевской Протровской Армии истёк, и у моего отца случился сердечный приступ, который оказался язвой, а не сердечным приступом. И потому, что он хотел, чтобы я познакомился с его будущей женой – Софией Кенсингтон.
Даже в армии, со мной обращались мягко, потому что я сын короля. Поэтому я наслаждаюсь тем фактом, что маленькая Мисс Благодетель не признаёт такого рода дерьма. Она справляется с этим так же хорошо, как и я.
Может быть, возвращение во дворец будет не таким скучным, как я ожидал.
ГЛАВА 4
Белль
Этот мудак.
Этот глупый, заносчивый, инфантильный, безответственный осёл.
Я открываю комод с хранящейся одеждой, с которой я приехала – один рюкзак, ничего особенного. На самом деле, рюкзак был настолько немодный, что дворецкий, который проводил меня в мою комнату, когда я приехала несколько часов назад, практически обнюхал меня - презрение читалось на его лице. Не удивлюсь, если мой рюкзак уже сожгли, чтобы не загрязнять дворец.
Роясь в своей одежде, идеально сложенной и разложенной в комоде для меня, каждый предмет отделён причудливой лавандовой папирусной бумагой с выбитым королевский гербом в золотой оправе… я остановила выбор на паре джинсов и футболке. Я хочу выбраться из этого дурацкого платья и этих неудобных туфлей.
На самом деле, мне нужно просто улететь отсюда. Я могла бы вернуться в Штаты.
Я имею в виду, конечно, сейчас всё по-другому. Прошло два года с тех пор, как я жила в Штатах. Я должна была вернуться и жить с Дереком.
Мы с Дереком были в отношениях на расстоянии, пока я находилась в Африке, и это, казалось, было тем, что нужно было делать в то время, хотя в ретроспективе - это оказалось глупой идеей. Но мы были вместе с колледжа, а моя мать и его родителя были друзьями. Не похоже, что у нас не было общей истории.
Предполагалось, что мы будем вместе. Но, если бы я была честна сама с собой, я бы призналась себе, что никогда не была влюблена в него. На самом деле, нет.
Было слишком легко оставить его на два года, чтобы отправиться в Африку. Это не должно быть так - ле
|
|
Архитектура электронного правительства: Единая архитектура – это методологический подход при создании системы управления государства, который строится...
Кормораздатчик мобильный электрифицированный: схема и процесс работы устройства...
Типы оградительных сооружений в морском порту: По расположению оградительных сооружений в плане различают волноломы, обе оконечности...
Типы сооружений для обработки осадков: Септиками называются сооружения, в которых одновременно происходят осветление сточной жидкости...
© cyberpedia.su 2017-2024 - Не является автором материалов. Исключительное право сохранено за автором текста.
Если вы не хотите, чтобы данный материал был у нас на сайте, перейдите по ссылке: Нарушение авторских прав. Мы поможем в написании вашей работы!