Инициатор» и «питомник» Адептов (1, С. 264)

«Адепт, достигший высших степеней Посвящения, на санскрите называется Архат. Архаты «Огненного Тумана», Седьмой Ступени отделены лишь одной ступенью от «Корне-Основы» своей Иерархии, высочайшей на Земле и в нашей Земной Цепи. Эта Корне-Основа имеет Имя, которое может быть переведено на английский язык лишь несколькими составными словами — «Вечно-Живущий-Человеческий-Баниан». Это «Чудесное Существо» снизошло из «Высшей Области», так говорят они, в раннюю пору Третьего Века до разделения полов в Третьей Расе.

Эта Третья Раса иногда называется коллективно «Сынами Пассивной Йоги», ибо она была порождена бессознательно Второю Расою, которая, будучи умственно бездеятельною, рассматривалась как пребывающая постоянно в своего рода абстрактном созерцании, которое требуется условиями йогического состояния. В первой или ранней поре существования этой Третьей Расы, когда она еще пребывала в состоянии чистоты, «Сыны Мудрости», которые, как будет видно, воплотились в этой Коренной Расе, породили посредством Крияшакти потомство, называемое «Сынами Ад» или «Огненного Тумана», «Сынами Воли и Йоги» и т. д. Они были сознательным созданием, ибо часть этой Расы была уже одушевлена божественной искрою духовного, высшего разума. Это потомство не было Расою. Вначале это было Чудесное Существо, называемое «Инициатором», а после него группа полубожественных, получеловеческих Существ. «Отделенные» в архаическом генезисе для определенных целей, они являются теми, в которых, как сказано, воплотились высшие Дхиани — «Муни и Риши предыдущих Манвантар», — чтобы создать питомник для будущих человеческих Адептов на этой Земле и на протяжении настоящего Цикла. Эти «Сыны Воли и Йоги», рожденные, так сказать, непорочным путем, остались, как это пояснено, совершенно отдельными от остального человечества. «Существо», только что упомянутое, которое должно остаться неназванным, есть Древо, от которого в последующие века ответвились все великие, исторически известные Мудрецы и Иерофанты, подобные Риши Капиле, Гермесу, Эноху, Орфею и пр. Как объективный человек, он есть таинственная (для профана — вечно невидимая, но всегда присутствующая) Личность, о которой говорят все легенды Востока, особенно среди оккультистов и учеников Сокровенной Науки. Это Существо изменяет форму, оставаясь вечно тем же. Он есть духовный Авторитет всех посвященных Адептов во всем мире. Его называют «Неимеющим Имени», который имеет столько имен и, тем не менее, имена и самая сущность которого не известна. Он есть «Инициатор», именуемый «ВЕЛИКАЯ ЖЕРТВА». Ибо, находясь у порога Света, Он взирает на него изнутри Круга Тьмы, который Он не преступит; и до последнего Дня этого Цикла Жизни не покинет Он своего поста. Почему Одинокий Страж остается на избранном им самим посту? Почему сидит Он у Фонтана Предвечной Мудрости, из которого Он больше не пьет, ибо Ему нечего узнать, чего бы Он уже не знал — ни на этой Земле, ни в ее Небесах? — Потому, что одинокие, усталые путники, возвращаясь домой, никогда не уверены даже до последней минуты, что не потеряют свою тропу в этой беспредельной пустыне Иллюзии и Материи, называемой Земною Жизнью. Потому, что Он жаждет показать каждому узнику, которому удалось освободиться от уз плоти и иллюзии, путь к той области свободы и Света, из которой Сам Он добровольный изгнанник. Потому что, короче говоря, Он пожертвовал собою ради Спасения Человечества, хотя лишь немногие избранные могут воспользоваться этою ВЕЛИКОЮ ЖЕРТВОЮ.

Под непосредственным молчаливым руководством этого МАХА-ГУРУ, со времени первого пробуждения человеческого сознания, все другие, менее божественные Учителя и Наставники Человечества сделались руководителями раннего Человечества. Через посредство этих «Сынов Бога» младенческое Человечество получило свои первые понятия о всех искусствах и науках, так же как и о духовном знании. Именно Они положили первый камень основания тех древних цивилизаций, которые так справедливо вызывают удивление нашего современного поколения ученых и исследователей.

...Именно ученики этих воплощенных Риш и Дэв Третьей Коренной Расы передавали свое знание от одного поколения к другому в Египте и Греции, ныне утерявшей свой канон пропорций, так же как ученики Посвященных Четвертой Расы, Расы Атлантов, передали его своим циклопам, «Сынам Циклов» или Беспредельности, от которых наименование перешло к позднейшим поколениям священнослужителей-гностиков.

«Благодаря божественному совершенству этих архитектурных пропорций, древние могли воздвигнуть памятники искусства, рассматриваемые как чудеса всеми последующими веками, свои Храмы, Пирамиды, Пещерные Святилища, Кромлехи, Надгробные Камни, Престолы, доказывающие, что они обладали знанием механики, по сравнению с которым современное искусство является детскою игрою, и, говоря об этих работах, наше искусство называет их «работами сторучных великанов»[79].

«...При начале этой Расы психический и физический рассудок находился в еще спящем состоянии, и сознание было еще не развито, потому и духовные представления его были совершенно не связаны с окружающей и физической обстановкою; что божественный человек обитал в своей животной — хотя внешне человеческой — форме; и что если в нем и был инстинкт, то не было самосознания, чтоб осветить темноту латентного Пятого Принципа. Когда Владыки Мудрости, движимые законом эволюции, вселили в него искру сознания, то первое чувство, которое оно пробудило к жизни и деятельности, было чувство солидарности, единства с его духовными творцами. Подобно тому как первое чувство ребенка принадлежит его матери и кормилице, так и первые устремления пробуждающегося сознания в примитивном человеке были к тем, чей элемент он чувствовал в себе и кто были тем не менее вне его и независимы от него. Благоговение выросло именно из этого чувства и сделалось первым и главнейшим двигателем в его природе; ибо это единственное чувство, которое является естественным в его сердце, врожденным в нем, и которое мы одинаково встречаем как в ребенке, так и в детенышах животных.

...Она живет, несомненно, и обитает во всей своей нерушимой силе и мощи в азиатском, арийском Сердце, от Третьей Расы, непосредственно через ее первых Сынов, «Разумом Рожденных» плодов Крияшакти. По истечении времени священная каста Посвященных стала лишь редко от века до века производить подобные совершенные существа: существа, внутренне различные, хотя и подобные тем, кто породили их внешнюю оболочку...

«Дыхание Неба» или, скорее, дыхание Жизни, называемое в Библии Нэфеш, заключено в каждом животном, в каждой существующей былинке и в каждом минеральном атоме. Но ни одно из них не имеет, подобно человеку, сознания природы этого «Высочайшего Существа»[80], так же как ни одно не имеет той божественной гармонии в своей форме, которая присуща человеку».

Нет другой нации в мире, в которой чувство благоговения или религиозного мистицизма было бы более развитым и настолько преобладающим, нежели среди индусов. См., что говорит Макс Мюллер об этой идиосинкразии и национальной черте в своих трудах. Это чувство является непосредственным наследием первоначальных сознательных людей Третьей Расы.

ТЕОФАНИЯ

Итак, в вышеприведенном фрагменте Тайной Доктрины раскрыт божественный генезис особой части Человечества, называемой Адептами или Посвященными. Но Посвящение и Адептство — это удел всех людей, хотя «способности, необходимые для достижения высших степеней, будут вполне развиты в среднем устремленном подвижнике лишь в конце этой Коренной Расы и, особенно, в Шестой и Седьмой (Расах)» (1, с. 264).

В оккультной литературе термин «посвящение», применяемый к Адептам из числа обычных людей, имеет весьма широкое толкование. Не вдаваясь в обсуждение всего многообразия этих толкований, мы ограничимся лишь тем его пониманием, которое имеет место в духовных восточных школах. Здесь уместно привести предостережение, высказанное Е.П. Блаватской (3, с. 62) в адрес лиц, пытающихся без руководства просветленного Гуру — настоящего Посещенного — продвинуться на пути овладения практическим оккультизмом:

«Невозможно изучить и пользоваться оккультной наукой, если не отдаться ей сердцем, душою и телом. Некоторые из ее истин слишком внушают страх, слишком опасны для среднего ума. Никто не может безнаказанно несерьезно относиться и играть таким страшным оружием». Если о «духовной магии», как предмете самостоятельного изучения, речь идти может, то от «практической магии», т.е. от приобретения власти над силами природы, она убедительно советует воздержаться и «ограничиваться чисто духовным развитием. Но даже это трудно, так как первым необходимым особым свойством для этого является непоколебимая вера в свои собственные силы и в божество внутри самого себя; иначе (из ученика) разовьется просто безответственный медиум».

Подобное предупреждение высказано и Махатмами в их Письмах, где подчеркнуто, что после известной ступени ученичества, даже под руководством Наставника, отступление (т. е. проявление страха, сомнения или другой слабости духа) приводит к утрате рассудка. Все сказанное в полной мере относится к тем ветвям практической Йоги, которые допускают использование «механистического воздействия на чакры, будь то асаны, пранаямы или мантры», — это «практическая магия», т. е. верное средство, ведущее к одержанию или другому повреждению психики, если ученик не находится под руководством Гуру.

Теперь обратимся к тезису о «вере в божество внутри себя», поскольку это отправная точка на трудном Пути искателя Посвящения и Истины. Существует много толкований дельфийской заповеди «Познай самого себя», и все они имеют право на существование в качестве ступеней ментального и духовного расширения сознания. Однако главнейший смысл этой заповеди заключается в реализации теофании, т.е. действительном явлении человеку его личного Бога, как бы воплощение в нем его Небесного Отца. При этом «вера в божество внутри себя» превращается в «Знание».

О теофании и персональном Боге каждого человека Е.П. Блаватская пишет (3, с. 57):

«Основным законом и ключом практической Теургии в ее главном применении к серьезному изучению космических, звездных, психологических и духовных тайн было и все еще является то, что греческие неоплатоники называли «Теофанией». Общепринятым значением этого слова будет «Общение между Богами» или Богом и теми Посвященными смертными, которые духовно способны пользоваться таким сношением». Однако эзотерически это значит больше, чем это: ибо это не есть только присутствие Бога, но действительное, хотя и временное воплощение, так сказать, слияние личного Божества, Высшего «Я», с человеком — Его представителем или агентом на земле. По общему закону, Высочайший Бог, эта Сверх-Душа человеческого Существа (Атма-Буддхи), только осеняет индивидуума в течение его жизни с целью наставления и откровения, или, как римские католики (которые ошибочно называют эту «Сверх-Душу» ангелом-хранителем) сказали бы, «она стоит вовне и наблюдает». Но в случаях теофанического таинства она воплощается в теурге с целью откровения. Когда это воплощение является временным в течение тех таинственных трансов или «экстазов», которые Плотин определяет как «освобождение ума от его конечного сознания, его становления единым и отождествленным с бесконечным», то это возвышенное состояние очень кратковременно. Человеческая душа, будучи отпрыском или эманацией своего Бога, «Отца и Сына», становится единой, божественный источник вливается, подобно потоку, в свое человеческое русло». Однако в исключительных случаях это таинство становится завершенным. Слово фактически становится плотью: индивидуум становится божественным в полном смысле этого слова, т. к. его персональный Бог сделал из него постоянное (на его век) местопребывание — «храм Божий», — как говорит Св. Павел.

Но то, что здесь подразумевалось под понятием персональный «Бог» человека, не есть, конечно, один только его седьмой принцип, т. к. в сущности последний есть просто Луч бесконечного Океана Света. В сочетании с Нашей Божественной Душой, Буддхи, его нельзя назвать Д у ад ой, что в другом смысле (когда речь идет о Монаде) можно, т. к., хотя и образовавшийся от Атмы и Буддхи (двух высших принципов), первая не есть сущность, но эманация из Абсолюта, в действительности неотделимая от него. Персональный Бог не есть Монада, но в самом деле прототип ее, который мы за неимением лучшего термина называем проявленной Каранатмой[81], Причинной Душой, одним из «семи» главных резервуаров Человеческих Монад, или Эго. Последние формируются постепенно и усиливаются в течение своих циклов воплощения путем постоянного добавления индивидуальности от личностей, в которых воплощается тот андрогинный полудуховный, полуземной принцип, принимающий участие и на Небе и на Земле, называемый ведантистами «Джива» и «Виджнамайя Коша», а оккультистами «Манас» (ум), — тот, короче говоря, который, частично соединившись с Монадой, воплощается в каждом новом рождении. В полном единении со своим (седьмым) Принципом, чистым Духом, он есть божественное Высшее Я, что знает каждый изучающий теософию. После каждого нового воплощения Буддхи-Манас вбирает в себя, так сказать, аромат того цветка, который мы называем личностью, чисто земные остатки которой, ее подонки, предоставляются постепенному увяданию и исчезновению, как тени. Вследствие своей чрезвычайно трансцендентальной метафизичности эта часть доктрины является наиболее трудной.

Как уже повторялось много раз в этом и в других трудах, ни Философы, ни Мудрецы и Адепты не являются теми, кого можно обвинить в идолопоклонстве. Фактически они являются теми, кто, признавая божественное единство, были единственными правильно понявшими, благодаря своему посвящению в тайны эзотеризма, подтекст антропоморфизм; так называемых Ангелов, богов и духовных существ всякой рода. Каждый из них поклонился единой Божественной Сущности (Essence), которая проникает весь мир Природы уважал, но никогда не поклонялся или обожествлял какого-либо из этих «Богов», высших или низших — даже своего собственного, персонального Божества, лучом которого он был и к которому он обращался[82].

«Святая Триада эманирует из Единого и представляет со бою тетрактис (четверку); Боги, Даймоны и Души являются эманациями триады. Герои и люди повторяют эту Иерархию самих себе».

Так сказал Метродор из Хиоса, пифагореец; последил часть этой фразы означает, что человек имеет внутри себя семь бледных отражений семи Божественных Иерархий; поэтому его Высшее Я само по себе есть не что иное, как отраженный луч непосредственного Луча. Тот, кто рассматривает последний как Существо в обычном значении этого слова, — тот является одним из тех «неверных и атеистов», о которых говорит Эпикур, что они навешивают на этого Бога «мнения толп» и что есть грубейший антропоморфизм[83]. Адепт и оккультист знают, «что то, что люди называют Богами, есть только первые Принципы» (Аристотель). Тем не менее они разумные, сознательные и живые «Принципы», эти Первичные Семь Светов, проявленные из Света непроявленного, который для нас — Тьма. Они суть СЕМЕРО — экзотерически четверо — Кумар или «Разумом-Рожденные Сыновья» Брахмы. И опять-таки они же являются Дхиан Коганами, которые являются прототипами в эонической вечности для низших Богов и иерархий божественных Существ, на самом низшем конце лестницы которых находимся мы — люди» (3. с. 57).

 Через всю мистическую литературу древнего мира мы везде различаем (видим) ту же самую идею духовного эзотеризма, что Персональный Бог существует внутри самого молящегося, а не где-либо вне его. Это персональное Божество не есть пустое дуновение или выдумка, но бессмертное Существо, теперь оно — Посвятитель Посвященных с тех пор, как Небесные Посвятители первобытного человечества — Шишта предшествующих циклов — больше не находятся среди нас.

Подобно подводному течению, быстрому и прозрачному, оно течет, не смешивая своей кристальной чистоты с мутными, загрязненными водами догматизма, насильно насаждаемого антропоморфического божества и религиозной нетерпимости. Мы обнаруживаем эту идею в искаженной и варварской фразеологии Назаретского Кодекса, в превосходном неоплатоническом изложении Четвертого Евангелия более поздней религии, в древнейших Ведах, и в Авесте, и Абидхарме, в Санкъя Капилы, и в Бхагават Гите. Мы не можем достичь адептства и Нирваны, блаженства и «Царствия Небесного», если мы не соединимся с нашим Rex Lux, Господом Великолепия и Света, нашим бессмертным Богом внутри нас. «Ахам эва парам Брахман» — «Воистину я Высочайший Брахман» — всегда было единой живой истиной в сердце и уме Адептов, и именно это помогает мистику стать Адептом. Прежде всего нужно признать свой собственный бессмертный Принцип, и затем только можно завоевать и взять Царствие Небесное силою.

Только это должно быть достигнуто более высоким, не средним, также не третьим человеком, т. к. последний — из праха. Также не может второй человек, «Сын» на этом плане, — т. к. его «Отец» является Сыном на еще более высоком плане — что-либо сделать без помощи первого, «Отца». Но для успеха нужно отождествиться со своим божественным Родителем.

«Первый человек из земли, перстный; второй человек (внутренний, наш более высокий) — Господь с неба... Говорю вам тайну»[84].

Так говорит Павел, упоминая лишь двойного и тройного человека ради лучшего понимания непосвященных. Но это не все, ибо Дельфийская заповедь должна быть выполнена: человек должен познать самого себя для того, чтобы стать совершенным Адептом. Однако как мало тех, кто могут приобрести это познание не только в его внутреннем мистическом смысле, но даже в его буквальном смысле, ибо в этом велении Оракула имеются два знания. Это не что иное, как доктрина Будды и Бодхисаттв.

Таков также мистический смысл того, что было сказано Павлом коринфянам, что они — «Храм Бога», ибо эзотерически это означало: «Разве вы не знаете, что вы храм (вашего) Бога и Дух (вашего) Бога живет в вас?[85]» Эти слова в точности передают то же самое значение, что и «воистину, я — Высочайший Брахман» — ведантистов. Также последнее утверждение не более кощунственно, чем утверждение Павла, если бы оно (кощунство) вообще имелось в каком-либо из этих утверждений, что мы отрицаем. Только ведантист, который никогда не рассматривает своего тела как самого себя, или даже как часть самого себя, но только как иллюзорную форму, чтобы другие могли его видеть, — построил свое утверждение откровеннее и искреннее, нежели Павел.

Дельфийская заповедь «Познай самого себя» была ясно понятна каждой нации древности. Так оно есть и теперь, за исключением мусульман, эта заповедь является неотъемлемой частью каждой религии Востока, включая обученных каббалистике евреев» (3, с. 64).

МИСТЕРИИ

Слово «Мистерия» имеет греческое происхождение и обозначает драматизированное представление, участники которого, олицетворяя собою различных богов и богинь, разыгрывали аллегорические сцены из их жизни и таким образом преподавали ученикам (неофитам) тайны космогонии, происхождение человека, философские доктрины и способы возвышения природы и жизни человека. Посвященные во все эти тайны руководители Мистерий назывались Иерофантами.

Однако греческие Мистерии были лишь подражанием египетским. Первое же появление Мистерий «должно быть отнесено ко времени Четвертой Коренной Расы. Мистерии были введены для избранных той Расы, когда средний атлант уже начал слишком глубоко погружаться в грех и уже нельзя было ему доверять тайны природы. Их учреждение приписывается тайным трудам Царей — Посвященных, принадлежащих к Божественным Династиям» (3, с. 258).

Первое Послание коринфянам, III, 16. Задумывался ли когда-либо читатель над многозначительными словами, часто произносимыми Иисусом и его Апостолами: «Итак, будьте совершенны, как совершенен Отец ваш!..»

 Эзотерическая Доктрина утверждает, что вначале не было никаких мистерий. Знание (Видия) было общим достоянием в течение Золотого Века (Сатия Юги), и, как сказано в Комментарии: «В те дни блаженства и чистоты люди еще не творили зла, ибо по своей натуре они были более богоподобны, чем человечны». Но, когда человечество, быстро увеличиваясь, стало разнообразиться в складе ума и чертах характера, тогда в менее здоровых умах начали расти вполне естественные преувеличения и вместе с ними суеверия. Из желаний и страстей, до тех пор неизвестных, родилась самость (эгоизм), началось слишком частое злоупотребление властью, и, таким образом, возникла необходимость ограничить число тех, «кто знали». Поэтому были утверждены Мистерии (3, с. 261).

Их пришлось учреждать во всех странах, среди всех народов. Одновременно во избежание раздоров и недоразумений экзотерическим верованиям была предоставлена свобода развиваться и расти в умах мирских непосвященных масс. Безобидные и невинные в своей начальной стадии, подобно историческим событиям, изложенным в виде сказки, приспособленные и понятные для детского ума, в те далекие века такие верования не представляли какой-то опасности.

«Чудеса Единого Духа Истины», навсегда сокрытого и недоступного Божества, могут быть разгаданы и усвоены человечеством в своей массе только через его проявления второстепенными «богами», Его действующими силами. Представления об этих силах свободно росли в воображении простого народа, пока, по истечении многих веков, именно в Пятой арийской Расе, некоторые неразборчивые в средствах жрецы не начали извлекать выгоду из этих слишком наивных верований и, в конечном счете, возвысили упомянутые второстепенные силы в ранг Бога и богов, тем самым изолировав Целиком народы от Единой Вселенской Причины всех причин.

В древности не было брахманов как наследственной касты. В те времена человек становился брахманом через личные заслуги и посвящение. Однако постепенно вкрадывался деспотизм, и «права крови» заменили «права заслуги», создав могучую касту брахманов.

У мистерий были свои слабые места и свои недостатки, как каждое учреждение, созданное руками человечества, должно иметь. Все же Вольтер охарактеризовал их благо так:

 «В хаосе людских суеверий существовало учреждение, которое всегда предохраняло человека от падения в полное скотство: это были Мистерии».

«Сыновья Воли и Йоги» объединялись вначале, чтобы сопротивляться ужасной, все нарастающей враждебности адептов левой руки — атлантов. Это привело к учреждению еще более тайных школ, храмов знаний и мистерий, недоступных для всех, за исключением выдержавших наиболее страшные испытания и стажировку. Что бы ни сказать о самых ранних Адептах и их божественных Учителях, все будет рассматриваться как выдумка. Потому если мы хотим узнать что-либо о первоначальных посвящениях, то необходимо судить о дереве по его плодам; необходимо рассматривать поведение и труды их преемников в Пятой Расе, поскольку они нашли свое выражение в трудах классических писателей и великих философов. Как смотрели на посвящения и посвященных две тысячи лет назад греческие и римские писатели? Цицерон, например, говорит:

«Посвященный должен применять на практике все находящиеся в его власти добродетели: справедливость, верность, терпимость, скромность, умеренность, сдержанность...» «Посвящения не только научают нас чувствовать себя счастливыми в этой жизни, но также и умирать с лучшими надеждами» (De Leqibus, II, IV).

Платон, Павзаний, Страбон, Диодор и дюжины других дают свои свидетельства о великом благе посвящений. Аристофан говорил: «Все те, кто участвовали в мистериях, вели чистую, спокойную и святую жизнь: они умирали, ища свет Елисейских полей (Девачана), тогда как остальные ничего другого не могли ожидать, кроме вечной тьмы (невежества)».

Священнослужители Египта, строго говоря, не были служителями религии. Слово «священнослужитель», перевод которого неправильно истолкован, имело значение, весьма отличавшееся от того значения, которое придаем ему мы. На языке древности, а в особенности в смысле, связанном с посвящением священнослужителей Древнего Египта, слово «священнослужитель» было синонимом слова «философ»... Институт египетских священнослужителей, кажется, на самом деле был союзом Мудрецов, собравшихся, чтобы изучать искусство, как управлять людьми, служить центром царства истины, способствовать его распространению и задерживать слишком опасное его рассеивание...

 То, что известно о жрецах Египта и брахманах древности, будучи подтверждаемо всеми древними классическими и историческими писателями, дает нам право верить во все то, что, по мнению скептиков, считается только преданиями. Откуда взялись удивительные познания египетских жрецов по всем отраслям науки, если они не почерпнули их из еще более древних источников? Знаменитые «Четыре» источника знания в Древнем Египте исторически более достоверны, чем начало существования современной Англии. Это было первое великое Фиванское святилище, где Пифагор после своего прибытия из Индии изучал науку оккультных чисел, это был Мемфис, где Орфей популяризировал свою слишком трудно постижимую индийскую метафизику для применения в Великой Греции, и спустя века Фалес и Демокрит оттуда получали все, что они знали. Это был оазис, которому следует воздать все почести за удивительное законодательство и искусство управлять народом, каковыми его жрецы наделили Ликурга и Соломона, которые оба останутся предметами восхищения для грядущих поколений. И если бы Платон и Евдоксий не отправились бы на поклонение святыням Гелиополиса, то, по всей вероятности, первый никогда бы не удивил будущие поколения своей этикой, а другой своими удивительными познаниями по математике[86].

Великий современный писатель на тему мистерий египетского посвящения (однако ничего не знающий о посвящениях Индии) покойный Рагон не преувеличивал, когда утверждал, что:

«Все идеи и понятия (касающиеся тайн природы), какими обладали Индустан, Персия, Сирия, Аравия, Халдея, Сидония и Вавилонские жрецы, были известны египетским священнослужителям. Таким образом, это была индийская философия (без мистерий), которая, проникнув в Халдею и в древнюю Персию, образовала доктрину египетских мистерий»[87].

Посвящение, хотя оно не содержало в себе ни правил, ни принципов" или какого-либо особого специального учения науки, как ее теперь понимают, было тем не менее наукою, и притом наукою из наук. И хотя лишенное догм физической дисциплины и исключительного ритуала, оно было единственной истинной религией — религией вечной Истины. Внешне это была школа, колледж, где преподавались науки, искусства, культ истинной действительной природы космических феноменов; тайно же, в течение мистерий, давались практические доказательства последних. Те, кто могли узнавать истину по всему, т. е. кто были в состоянии смотреть в разоблаченное лицо великой Изиды и вынести ужасающее величие этой богини, — те становились Посвященными. Но дети Пятой Расы слишком глубоко увязали в материи, чтобы всегда совершать это безнаказанно. Те, кого постигла неудача, исчезали из этого мира, не оставив следа. Кто из высочайших царей мог когда-либо осмеливаться потребовать от суровых священнослужителей возвращения человека, как бы высоко ни было его общественное положение, если эта жертва переступила порог священного Адитума?

Благие наставления, преподанные Посвященными ранних Рас, перешли в Индию, Египет, Грецию, Китай, Халдею, распространившись таким образом по всему свету. Все, что есть хорошего, благородного и великого в человеческой натуре, все божественные способности и устремления культивировались священнослужителями-философами, которые старались развивать их в своих посвящениях. Их этический кодекс стал всеобщим. Он обнаруживается у «атеиста» Конфуция, учившего: «Тот, кто не любит своего брата, не имеет в себе никаких достоинств», а также в наставлении Ветхого Завета: «Люби ближнего твоего, как самого себя» (Левит, XIX, 18). Величайшие Посвященные становились богоподобными, и Платоном... вложены в уста Сократа слова: «Посвященные непременно пребудут в обществе богов».

Самыми ранними мистериями, отмеченными в истории, являются мистерии Самофракийские. После раздачи чистого Огня начиналась новая жизнь. Это было новое рождение посвященного; подобно индийским брахманам, он становился «дважды рожденным» (3, с. 281). Первым же посвященным Адептом, о котором история ухватила какой-то проблеск во мгле дохристианской эры, был Орфей (3, с. 44). За ним шли Пифагор, Конфуций, Будда, Иисус, Апполоний Тианский, Аммоний Сакас — никто из них ничего не писал.

Ямвлих, например, пишет о Пифагоре (Жизнь Пифагора, с. 297), что он «был посвящен во все мистерии Библуса и Тира, в священнодействия сирийцев и в мистерии феникян». Кроме того, «так как Пифагор также провел 22 года в святилищах храмов Египта, связанных с магами в Вавилоне, и был наставлен ими в их почитаемых знаниях, то нет ничего удивительного в том, что он был искусен в магии и теургии и поэтому был способен совершать деяния, которые превосходят мощь только одной человеческой силы и способности и которые кажутся совершенно невероятными обыкновенным людям» (с. 293).

...Посвященные наслаждались теофанией — видели видения богов и действительных бессмертных духов. Как правильно говорит Тейлор[88]:

«Наиболее возвышенная часть Эпонтейи, или завершающего откровения, заключалась в лицезрении самих богов (высоких, планетарных Духов), облаченных в царственное сияние».

Недвусмысленно по этому поводу сообщение, сделанное Проклом: «Во всех этих посвящениях и мистериях боги показываются во многих формах и появляются в различных видах, а иногда, действительно, от них видим только бесформенный свет, иногда этот свет соответствует человеческой фигуре, а иногда он проявляется в других видах»[89].

В заключение раздела приведем фрагмент из Тайной Доктрины (3, с. 293), описывающий четыре из семи степеней посвящения в жреческих мистериях Египта.

«После предварительных испытаний в Фивах, где неофиту приходилось проходить многие испытания, называемые «двенадцатью муками», ему приказывали, для того чтобы он мог выйти победителем, — управлять своими страстями и ни на мгновение не терять идеи о своем внутреннем Боге, или седьмом принципе. Затем, в качестве символа скитания неочищенной души, он должен был подниматься по нескольким лестницам и скитаться в темноте, в пещере со многими дверьми, причем все они были заперты. После преодоления всего он получал степень Пастофориса, после которой во 2-3 степени он становился Неокорисом и Меланкфорисом. Его приводили в обширный подземный зал, уставленный мумиями во впечатляющих позах; его приводили к гробу, где покоилось изувеченное тело Озириса. Это был зал, называемый «Вратами Смерти», отсюда «происхождение стиха» в Книге Иова:

«Были ли врата смерти открыты тебе,

Видел ли ты двери тени смерти?»

Так спрашивал «Господь», Иерофант, Алом джах, посвятитель Иова, намекая на эту третью степень посвящения, ибо Книга Иова — это поэма о Посвящении par excellence.

Когда неофит преодолевал ужасы своего испытания, его приводили в «зал духов», чтобы они судили его. В числе прочих правил, которые ему вменялись, ему приказывалось:

«Никогда не мстить и не желать мщения; всегда быть готовым помогать брату в опасности, даже рискуя собственной жизнью; похоронить каждый труп; уважать своих родителей выше всего; уважать старость и защищать тех, кто слабее его самого; и, наконец, всегда помнить о часе смерти и о воскресении в новом нетленном теле».

Весьма рекомендовались чистота и целомудренность, и за прелюбодеяние угрожала смерть. Таким образом, неофит становился Кристофоросом». На этой степени ему сообщали тайное имя ИАО.

Пусть читатель сравнивает вышеприведенные высокие жизненные правила с правилами Будды и благородными заповедями «Правил жизни» аскетов Индии, и он поймет единство Тайной Доктрины повсюду».