Измерения полимедиа: аффордансы и эмоциональный менеджмент

Сосуществование медиа само по себе может использоваться для реализации аффективных намерений. Рэй, 30-летний тринидадец, находится в постоянном контакте по Skype со своей подругой в Тринидаде, однако вместе с тем он до сих пор каждое утро шлет ей текстовое сообщение:

«[Я говорю такие вещи как] надеюсь, у тебя хорошо проходит день, береги себя, обязательно делай перерывы, кушай хорошо, пей воду — потому​ что она не любит пить воду — просто будь осторожна. Я скучаю по тебе и люблю тебя, пусть все будет хорошо, я думаю о тебе все время».

 

Аналогичным образом пользователь, который оказывается в ситуации публичной ссоры в Facebook, может переключиться на использование приватных сообщений или опции мгновенных сообщений чата. Сандра, филиппинка, мать двоих взрослых детей, любит общаться с ними по Skype: так она может их увидеть и убедиться, что все в порядке. Тем не менее есть случаи, когда она предпочитает не пользоваться Skype, например, когда она грустит, расстравается и не хочет, чтобы дети думали, что у нее какие-то проблемы. В таких случаях она считает, что имейл дает ей больше безопасности и контроля над коммуникацией. (…)

Таким образом, хотя времена бумажных писем и пленочных кассет остались далеко позади, различие между голосом и текстом продолжает быть одним из главных параметров для выбора способа коммуникации. Филиппинскому родителю важно слышать голос ребенка, чтобы понять, что он чувствует. Однако когда все плохо, телефон может восприниматься как вмешательство, надзор, как нежелательное вторжение в жизнь человека, вероятно, потому что это средство коммуникации сосредоточено на слушании и говорении.

Концепция полимедиа описывает различия как между разными медиа, так и внутри одного и того же средства коммуникации. Например, люди по-разному используют социальные сети. Молодая тринидадка, живущая в Британии, использовала MySpace для всех своих друзей, а Facebook — исключительно для друзей и родственников из Тринидада. (…)

Как можно предположить, люди по-разному интерпретируют способность того или иного средства коммуникации передавать эмоциональное содержание сообщения. Большинство людей ощущают, что общение через веб-камеру более откровенно в сравнении с общением по телефону. (…)

Концепция полимедиа не означает, что те или иные типы медиа становятся более или менее подходящими для тех или иных видов отношений. В большинстве отношений создается определенная конфигурация медиа, которая лучше всего отвечает конкретным коммуникативным потребностям. (…)

Редко кто ограничивает себя одним средством коммуникации, большинство оперируют репертуаром альтернативных медиа, которые могут быть связаны с разными людьми, разными типами сообщений, а также с вопросами сдерживания и выражения эмоций. Для каждого человека полимедиа представляет собой его персональный репертуар средств коммуникации и эмоциональных регистров.

Это позволяет прояснить, что мы понимаем под ресоциализацией медиа. Во-первых, вопросы доступа, цены и грамотности ушли с первого плана на второй. Это достижение связано с расцветом и распространением новых медиа, позволяющих людям воспринимать медиа как интегрированную среду аффордансов и предрасположенностей, таких как темпоральность или объем хранилища, которые обсуждаются Бэймом [Baym 2010] и Броадбент [Broadbent 2011]. Но, в свою очередь, каждый из них связан с аспектами социальных отношений так, что их аффорданс [Hutchby, 2001] — не абстрактный атрибут медиа, но качество, эксплуатируемое внутри возникающих социальных отношений. (…)

Люди организуют свои социальные отношения, все больше используя различия внутри составной структуры полимедиа. Хотя эти различия можно объяснить разницей в технологиях, на практике люди могут по-своему интерпретировать свои предпочтения. Эта мысль становится еще важнее, когда мы переходим от более широкого вопроса о социализации медиа к более узкому вопросу о моральной ответственности.

Полимедиа и усиливающаяся моральная ответственность

Идея о том, что за выбор средства общения человек несет моральную ответственность, ярче всего представлена в исследовании Гершон [Gershon 2010] о разрыве отношений, проведенном среди студентов колледжа в США. Как становится ясно из ее книги, о человеке, который разрывает отношения, будут судить и на основании того, какое медиа он выбрал для расставания. Это явно подразумевает, что, во‑первых, есть медиа, которые считаются более подходящими для разрыва отношений, чем другие, и если мы находимся в ситуации полимедиа, то у индивида уже нет оправданий за тот выбор, который он сделал, поэтому он становится ответственным за решение. Но наши выводы отличаются от выводов Гершон: она объясняет недопонимание, возникающее между ее информантами, как следствие различных «идеологий медиа» и недостатка стандартизации в использовании медиа [Gershon 2010], в то время как мы наблюдаем развитие значительной нормативности в отношении приемлемого медиатизированного поведения в целом.

Тот факт, что мы приходим к разным выводам, может иметь культурное объяснение. В наших сравнительных исследованиях присутствует нечто вроде культурной градации. Неудивительно, что США в силу идеологии индивидуализма менее подвержены нормативности, тогда как Филиппины переустанавливают нормативные ожидания гораздо быстрее, а Тринидад располагается где-то посередине. В наших исследованиях мы обнаружили, что, например, передача текстовых сообщений тринидадской диаспоре сильно отличалась по жанрам от того, как это было на Филиппинах (см. [Pertierra, 2010; Pertierra et al., 2002]), но зато диаспора уже выработала ясные и узнаваемые нормы. Одна из них — прагматичный жанр последовательных инструкций, например, как работать с денежными переводами или инвестировать в собственность, как старшим братьям и сестрам общаться с младшими. Этот жанр может использоваться в качестве сигнала для других типов коммуникации (например, сигнал, что денежный перевод пришел), или в качестве средства организации коммуникации в целом. Два других жанра включали в себя распространение религиозных проповедей и шуток. Формирование таких заданных жанров сдвигает оптику полимедиа с индивидуального выбора на культурное конструирование признаваемых норм использования. Однако это не исключает индивидуальной моральной ответственности за надлежащее следование этим нормам. (…)

То, что в своем исследовании мы сравнивали разные страны, дало нам возмож-ность не только изучить установление норм относительно использования Facebook в Тринидаде, но и выяснить, что на Филиппинах в этом смысле совсем другая ситуация. Основные вопросы использования медиа на Филиппинах связаны с избеганием публичного неудобства, смущения и с доминирующей настороженностью. Для сравнения, Д. Миллер [Miller, 2011] в одной из глав недавно вышедшей книги описал характерные для Тринидада черты в использовании Facebook. Слово, которое часто там встречается, — «вакханальный» (bacchanal); оно является, пожалуй, наиболее типичным и для описания тринидадской культуры в целом. Оно характеризует устойчивое бытование скандала или сплетен. Это стало настолько важной частью использования Facebook в Тринидаде, что локальные обозначения Facebook —  Fasbook и Macobook  —  одновременно и слова, которые обозначают сплетни и скандалы, вытекающие из скрытой бестактности и вуайеризма этой социальной сети. Тринададцы открыто признают свою любовь к скандалам как к своего рода разоблачению скрываемой правды. Так что хоть и филиппинцы, и тринидадцы демонстрируют более быстрый поворот к нормативности, чем выявила Гершон [Gershon 2010], природа этой нормативности очень разная. (…)

Соглашаясь с Гершон [Gershon 2010] в том, что в условиях полимедиа становится видимым тренд моральной ответственности индивида за свой выбор медиа, мы отмечаем, что это будет справедливо всегда, когда существуют ясные нормативные культурные жанры, в рамках которых поведение индивида может быть оценено, в отличие от ситуации, в которой примат индивидуализма приводит к тому, что люди не понимают последствий выбора конкретного средства коммуникации. (…)

 

Заключение

Концепция полимедиа на первый взгляд выглядит обманчиво, словно описание трансформации технологии, благодаря которой люди, имевшие доступ лишь к нескольким видам медиа, получили доступ их большему количеству. Поэтому мы хотим сконцентрироваться на новых аффордансах, которые создают медиа, и на способах, которыми они используются. В большом количестве исследований, посвященных новым коммуникационным технологиям, подчеркиваются такие параметры технологических различий, как темпоральность, объем хранения, воспроизводимость, материальность, мобильность, охват и т. д.

Эти концепты, безусловно, ценны. Главное, что мы должны усвоить относительно полимедиа, это функциональные предрасположенности медиа, лежащие в основе их реляционных определений, и наше понимание медиа как интегрированной структуры. Но в данной статье мы предложили более амбициозное определение полимедиа. Мы предположили, что сталкиваемся с не просто новым горизонтальным распространением медиа, при котором каждое конкретное средство коммуникации сдвигается в своем значении и отношении к другим медиа. Мы предположили, что из такого расширения во внутренних отношениях между медиа происходит также и сдвиг между коммуникационными медиа и обществом. Эффект состоит в ресоциализации коммуникативных медиа. Когда цена и доступ стали менее значимы и повысилась медиаграмотность пользователей, они стали задумываться о том, что причины, по которым каждый человек выбирает определенное средство коммуникации, — это тоже социальный акт, и это мы считаем фундаментальным в формировании социальных отношений. Такое понимание полимедиа представляет собой сдвиг в сторону более социальной концепции медиа для людей, с которыми мы работаем, используя более холистические подходы. (…)

Последствия полимедиа включают в себя некоторые общие тренды, такие как б о льшая забота о моральной ответственности, более широкая ресоциализация медиа и б о льший уровень медиаразнообразия, что может влиять на вопросы медиаэкологии или формирования новых социальных групп. С другой стороны, полимедиа скажутся и на многих сугубо местных вопросах, отражающих сохраняющееся культурное разнообразие современного мира. Как показано в этой статье, нормативность использования медиа Тринидаде и на Филиппинах значительно различается. Полимедиа постепенно (хотя и асимметрично) становится глобальным явлением. Тем не менее нет оснований думать, что это приведет к глобальной гомогенизации, а не к увеличению гетерогенности.  

 

 

Вопросы к тексту Мадиану М., Миллер Д. «Полимедиа:…»

1) Какое определение концепта «полимедиа» предлагается авторами? Как вы интерпретируете и понимаете его? В чем отличие термина «полимедиа» от таких понятий как «мультимедиа», «мультиплатформенный», «медиаразнообразие», «медиаэкология»? 

2) Какие условия необходимы для возникновения полимедиа? На Ваш взгляд сформировалась ли полимедиа-среда в России? Аргументируйте Ваш ответ.

3) Что такое цифровое неравенство? Приведите примеры цифрового неравенства в полимедиа-среде.

4) Охарактеризуйте стадию ремедиации в становлении полимедиа-среды. В чем, на Ваш взгляд, заключается важность процесса ремедиации?

5) Каким образом выстраиваются социальные отношения в полимедиа-среде? Что обуславливает выбор того или иного средства цифровой коммуникации в межличностном общении?

 

 

А.А. Деникин