Тема 12. Экстремистские и террористические структуры на Северном Кавказе: современные методы и практики

На Северном Кавказе за годы нестабильности сформировалось большое количество террористических и экстремистских структур, усиливающих дестабилизацию в регионе. В каждой из национальных северокавказских республик действуют боевые джамааты, на счету каждого из которых громкие теракты последних лет.

 

На Северном Кавказе за годы политической и социально-экономической нестабильности сформировалось достаточно много серьезных экстремистских и террористических организаций, активно действующих на территории всей Российской Федерации. Распространению, прежде всего, этнорелигиозного терроризма способствуют, по оценкам исследователей, следующие внутренние условия:

1) крайне низкий уровень материального обеспечения населения Северного Кавказа способствует активизации террористической деятельности в регионе, охваченном множеством межэтнических и межконфессиональных конфликтов;

2) высокий уровень безработицы, особенно среди молодежи, становится причиной вступления молодых людей в ряды боевых организаций как для получения вознаграждения, так и для выражения социального протеста;

3) неоперативное получение спецслужбами информации о деятельности боевых групп, о планирующихся террористических актах;

4) высокий уровень коррупции, в частности, в правоохранительных органах, что позволяет террористам беспрепятственно получать необходимые документы, вести контрразведку;

5) материальная, моральная и психологическая поддержка экстремистов и боевиков со стороны населения (особенно это характерно для Чечни, в которой многие жители в результате военных действий потеряли родных и близких);

6) существование на Северном Кавказе многочисленной группы людей, воспитанных в условиях войны, умеющих только воевать и не представляющих себя у мирных условиях;

7) поддержка терроризма на Северном Кавказе со стороны международных экстремистских и террористических исламских движений;

8) нередкое совершение противоправных действий федеральными силами против мирного населения, что вызывает агрессию со стороны местного населения и подталкивает их на террористическое насилие.

Некоторые исследователи склонны связывать причины терроризма на Северном Кавказе с традициями и обычаями живущих там этносов и народностей[368]. Об этом необходимо помнить при планировании и осуществлении превентивных мероприятий, деятельности просветительского характера. Нередко в практике терроризма имеет место внушение людям мысли об исключительности их нации, религии, выдающихся чертах национального характера, об особом месте этноса в истории, мифологизируется образ предков, подвергаются агрессивной критике действительные и мнимые враги, гипертрофируется исходящая от них угроза. Экстремисты не склонны к переговорам и компромиссам, а ориентированы исключительно на силу.

Глубинные причины терроризма в России связаны, во-первых, с исторически сформировавшейся социально-психологической установкой на экстремизм и нетерпимость, присущей самой природе российского общества (бунтарство и анархизм как черты российской ментальности). Во-вторых, Россия имеет исторические традиции в виде хорошо законспирированного, организованного, разветвленного и массового терроризма («Народная воля», боевые организации партии эсеров, большевиков и др.). В-третьих, Россия — полиэтническое и поликонфессиональное государство, переживающее не лучшие времена с точки зрения межнациональных отношений. В-четвертых, в России проживает около 20 миллионов мусульман, часть из которых исповедует его крайние, радикальные течения (ваххабиты), связанные с проявлениями насилия и особой жестокости, что демонстрируют сегодня чеченские боевики и террористы. У ряда народов и этнических групп России, в первую очередь проживающих на Кавказе, насилие, экстремистские, террористические методы решения возникших проблем являются зачастую органическими элементами национальной культуры и религии. Не случайно среди лиц, совершающих теракты, значительную долю составляют выходцы из кавказских республик, а сам этот регион превратился в очаг перманентной напряженности и кровавых столкновений. В-пятых, в России не развиты в достаточной степени традиции гражданского общества[369].

Отличительными особенностями современного терроризма являются формирование международных и региональных руководящих органов для решения вопросов планирования террористической деятельности, подготовки и проведения конкретных операций, организации взаимодействия между отдельными группами и исполнителями, привлекаемыми к той или иной акции; возбуждение антиправительственных настроений в обществе в целях успешной борьбы за влияние и власть; проникновение в общественные и государственные политические, экономические и силовые структуры; создание разветвленной сети центров и баз по подготовке боевиков и обеспечения операций в различных регионах мира, создание сети подполья, тайников и складов оружия и боеприпасов в различных странах и регионах; создание сети фирм, компаний, банков, фондов, которые используются в качестве прикрытия террористов, финансирования и всестороннего обеспечения их операций; концентрация финансовых средств в руках террористов в связи со срастанием терроризма с наркобизнесом и торговлей оружием; использование права на политическое убежище, проживание, деятельность и базирование, предоставляемое рядом государств; использование конфликтных и кризисных ситуаций для распространения своего влияния.

После первой чеченской войны по всему Северному Кавказу начали формироваться сети боевых джамаатов. На сегодняшний день таких джамаатов больше всего в Дагестане, Чечне и Ингушетии, постоянно растет их число в Карачаево-Черкесии и Кабардино-Балкарии. Джамааты представляют собой небольшие банды или группы, имеющие четкую территориальную дифференциацию. Основой такой ячейки выступает амир, как правило, местный житель, эпизодически или постоянно находящийся с ним инструктор-связной (чаще всего из числа зарубежных наемников) и группа активных боевиков, которые в силу различных причин не могут вернуться в свои села. Они поддерживают в рабочем состоянии вооружение и технические средства джамаата, создают и пополняют запасы провизии, медикаментов и т.п., а также занимаются разведкой и вербовкой новых членов банды. Большая же часть членов джамаата состоит из боевиков, вернувшихся в свои населенные пункты: либо воспользовавшись амнистией, но чаще по поддельным документам. Однако по приказу амира они готовы немедленно к нему присоединиться и выполнять поставленные задачи[370].

На сегодня можно утверждать, что структура военно-религиозных «джамаатов» радикалов существует во всех республиках Северного Кавказа. Их глубокая законспирированность является причиной того, что они не имеют внешне выраженной формализованной структуры. Скорее всего, в каждой из республик имеется по нескольку десятков подготовленных и готовых на все боевиков обоего пола, а в случае объявления «газавата» можно мобилизовать до нескольких сотен «cочувствующих».

В 1989 г. при поддержке арабских наемников Ш. Басаевым и М. Удуговым была создана террористическая организация «Конгресс народов Ичкерии и Дагестана», целью которой является разжигание экстремизма и сепаратизма в мусульманских регионах России и на проведение террористических акций, а также создание впоследствии «Исламского халифата на Кавказе».

В 2001 г. под предводительством Ш. Басаева была создана террористическая организация «Высший военный Маджлисуль Шура Объединенных сил моджахедов Кавказа», объединяющая в своих рядах арабских наемников и отдельных лидеров бандитских формирований, действующих на территории Чечни. Эта структура действует под руководством ближневосточных штаб-квартир экстремистского крыла международного исламского объединения «Братья мусульмане». ЕЕ основная цель – выделение из состава Российской Федерации северокавказского региона и создание в нем «эмиратов» в составе «Великого исламского халифата», используя для достижения этой цели любые методы, в том числе и военные. Эта террористическая структура взяла на себя ответственность за ряд террористический актов на территории России, причастна к захвату заложников, незаконному обороту наркотиков и пр. преступлениям. В состав данной террористической организации входит диверсионно-террористическое подразделение «Рияд-Ас-салихин», признанное представляющим особую опасность для общественной безопасности Российской Федерации. На ее счету два крупных террористических акта – захват театрального центра на Дубровке (2002 г.) и захват заложников в школе Беслана (2004 г.).

В Дагестане действовала террористическая структура Джаммат «Шариат» («Дженнет» - Рай), взявший на себя ответственность за многие теракты на территории республики, в частности за подрыв военнослужащих спецназа «Русь». Джамаат состоит из спецподразделений «Джундуллах» в г. Хасавьюрт и «Сейфуллах» в г. Буйнахск. На сегодняшний день лидеры этого террористического движения погибли или были уничтожены.

В Кабардино-Балкарии действует Джамаат «Ярмук», состоящий из выходцев из села Кенделен Эльбрусского района, населенного преимущественно балкарцами. Это небольшая экстремистская группировка балкарцев, превратившаяся в интернациональную мусульманскую оппозицию властям и официальным мусульманским структурам Кабардино-Балкарии, о чем свидетельствует последняя из появившихся от имени этого "джамаата" деклараций. Он участвовал в боевых вылазках на территории России, в нападениях на Дагестан и Ингушетию. Лидеры движения были уничтожены в результате спецоперации.

Кроме того, в Кабардино-Балкарии функционирует Кабардино-Балкарский джамаат (Кабардино-Балкарский сектор «Кавказского фронта»), созданный в 1999 г. и являющийся одним из первых джамаатов, созданных на территории Северного Кавказа. Самыми громкими акциями этой террористической структуры, состоящей в основном из карачаевцев, стали взрывы домов в Москве в 1999 г., теракты в московском метро в 2004 г. Специфика тактики джамаата – организация акций за пределами республики.

В нападениях на г. Нальчик принимал участие Джамаат «Талибан», один их организаторов которого, Иллес Горчханов, подозревается в организации покушения на президента Ингушетии М. Зязикова в 2004 г.

В Ингушетии действует террористическая организация Джаммат «Халифат», чей лидер А. Мержоев входил в ближайшее окружение арабского наемника Абу-Дзейта, участвовал в убийствах сотрудников правоохранительных органов и гражданских лиц в ходе вооруженного нападения на Ингушетию в 2004 г. В Ингушетии властям также приходится бороться с хорошо организованным подпольем, тесно связанным с исламистами в Чечне. И это неудивительно: в маленькой даже по северокавказским меркам Ингушетии сконцентрированы все социально-экономические проблемы, характерные для других республик Северного Кавказа.

После распада СССР на территорию Северного Кавказа начинает проникать ваххабизм, прежде всего, в Дагестан и Чечню. Основная цель ваххабитов – распространение исламского радикализма на Северном Кавказе благодаря активной финансовой и организационной поддержке их деятельности многочисленными международными радикальными исламскими центрами. Об участии зарубежных исламистов в экстремистской и террористической деятельности на территории Дагестана свидетельствует, в частности, тот факт, что в 2005 г. ФСБ официально подтвердила факт уничтожения международного террориста Абу Омара Ас-Сейфа.

Исламизация характеризуется как минимум двумя одновременно протекающими тенденциями: возрождением ислама как религии и использованием исламской «оболочки», идеологии различными экстремистскими, террористическими, сепаратистскими силами в борьбе за власть.

Радикальные исламисты стремятся к образованию исламского государства, установлению норм шариата в планетарном масштабе. Экстремистское крыло исламистов оправдывает применение силы для достижения свои целей, оно представлено множеством групп, ведущих активную террористическую деятельность, уничтожающих «неверных», проводят различные акции по дестабилизации ситуации в различных государственных образованиях. Ядро таких групп составляют жаждущая справедливости недовольная молодежь из различных общественных слоев.

Ранее эти джамааты имели преимущественно мононациональный характер, причем не только на уровне «титульных» народов республик, но и на уровне национальных меньшинств. Так некоторое время назад, прозвучал, в том числе и в связи с терактами в Москве, «Кумыкский джамаат». Некоторые факты последнего времени говорят о том, что будет сделана ставка на "интернационализацию" джамаатов. Имеются сведения, что в орбиту деятельности боевиков-радикалов вовлечены около 1 000 принявших ислам этнических русских. Говорится, в частности, о бывших скинхедах, ставших ваххабитами.

Для исламских радикальных группировок на Северном Кавказе характерно использование криминальных методов сбора средств: взятие в заложники, требование выкупа. В 1999 г. было зарегистрировано 1500 случаев похищений людей. Так, в СНГ первый заложник ради выкупа был захвачен в Дагестане летом 1994 года (сын кизлярского казачьего атамана Эльзона), за его освобождение пришлось заплатить 50 тыс. долл. А в 1999 году на Северном Кавказе было уже 1 500 случаев похищения людей. Общая сумма выплат за похищенных, по мнению экспертов, составляет 200 млн. долл. Б. Березовский способствовал выкупу журналистов, заплатив миллионы долларов. Другие наиболее известные похищения: брат Руслана Хасбулатова выкуплен за 100 тыс. долл.; съемочная группа НТВ - за 2 млн. долл., съемочная группа ОРТ - за 1 млн. долл., итальянский фотокорреспондент Мауро Галлигани - за 800 тыс. долл., два офицера ФСБ Ингушетии - за 1,5 млн. долл. Полномочный представитель президента РФ В. Власов был освобожден только после выплаты 7 млн. долл[371].

Исламские радикальные организации имеют в своем распоряжении хорошую материально-техническую базу, активно вербуют новых членов, проводят боевую подготовку наемников. Как правило, они финансируются за счет внешних и внутренних средств, создавая сетевую инфраструктуру источников. Деньги поступают от доходов он легальной и преступной деятельности, целевых пожертвований благотворительных религиозных организаций и пр. Отследить денежные потоки очень сложно, но по косвенным подсчетам экспертов, на территории стран СНГ религиозно-политическим экстремистам оказывают помощь около 60 международных исламских организаций. Ключевой структурой негласного финансирования наемников и экстремистов в Чечне и ваххабитов в Дагестане является международная исламская организация «Аль-Харамейн», созданная в 1997г. моджахедами в Афганистане.

Религиозно-политический экстремизм в Чечне и Дагестане неоднороден. В Дагестане существовало три направления: умеренное (А.Ахтаев), радикальное (А.Омаров) и ультрарадикальное (Б.Магомедов). В Дагестане ваххабизм был представлен, прежде всего, на идейном уровне как движение за очищение ислама, Появившись вследствие первой чеченской войны, ваххабизм изначально носил в Чечне военный характер, служил в определенной степени знаменем «национально-освободительной» борьбы, сепаратизма и зачастую оправданием преступлений над «неверными», к которым относились и мусульмане – не ваххабиты[372].

Северокавказский вариант ваххабизма проявил себя как деструктивная сила, связанная с международным терроризмом и сепаратистскими группировками, приведшая к росту этноконфессиональной нетерпимости и обострению социально-политической и религиозной ситуации в регионе.

Основной вектор террористической активности в северокавказском регионе направлен на сотрудников правоохранительных органов и силовых структур, представителей органов власти и управления, официального мусульманского духовенства. Эта тенденция проявляется в деятельности террористических группировок «Шариат» и «Дженнет» (Дагестан), «Ярмук» (Кабардино-Балкария), «Халифат» (Ингушетия) и др. Начиная с 2002 г., боевиками этих организаций целенаправленно уничтожаются вышеуказанные категории граждан. Рост числа терактов пришелся на 2004-2005 гг. В 2005 г. было совершено более 100 терактов. Пиком террористической активности явились события в Нальчике 13-14 октября 2005 г., во время которых было уничтожено более 100 боевиков-исламистов, много сотрудников правоохранительных органов КБР[373]. Вот как выглядит социально-психологический портрет участников этого теракта, составленный правоохранительными органами на основе данных о 166 участниках нападения: 87 % участников НВФ – молодые люди в возрасте 20-30 лет, 13 % - старше 30 лет. По уровню образования 20 % боевиков имеют высшее, 15 % – среднее специальное, 65 % среднее и 1,2 % - неоконченное среднее образование. Более половины из них состояли в браке. 56 боевиков проходили в качестве подозреваемых по различным уголовным делам (7 – в связи с наркотиками, 8 – с незаконным оборотом оружия)[374]. Террористы оказывают дополнительно психологическое воздействие на представителей власти и правоохранительных органов, на членов их семей.

Несмотря на уничтожение многих авторитетных лидеров сепаратизма (Ш.Басаева, А.Масхадова, М.Сайдуллаева, Э.Хаттаба, А.Дзейта и др.), религиозно-экстремистское подполье не ликвидировано, а ареной противоборства стали северокавказские города, где действует «городская герилья». Поступает информация о появлении на Северном Кавказе вновь создаваемых диверсионно-террористических групп, вербовке в них новых членов, особенно из числа молодежи. Радикальные исламистские структуры обладают повышенной способностью к регенерации.

По мнению С. Маркедонова, последствием проведения «контртеррористической операции» в Чечне стало не уменьшение, а нарастание террористической угрозы в северокавказском регионе. Объектами терактов стали Дагестан, Кабардино-Балкария, Ставропольский край. Более того, произошел и «качественный прогресс» в формах и методах террористической борьбы (использование тактики террористов-смертников). На Северном Кавказе терроризм становится политической, а не криминальной практикой[375].

Доминирование в начале 90-х годов идей этнонационализма и этнического самоопределения привели к тому, что активно стали использоваться радикальные террористические методы борьбы. В частности, самые громкие теракты чеченских сепаратистов были мотивированы не борьбой за веру, а идеями государственной независимости Чечни. Хотя отдельные радикальные группы представляли войну как джихад против России, провозглашая идеи освобождения кавказских мусульман и создание исламского государства.

Терроризм в Дагестане в начале 1990-х годов имеет свою специфику, он основан на этнических мотивах, главная его цель – представители конкурирующих этноэлит, борющихся в условии либерализации и отсутствия «титульной нации». После 1994 года этнотерроризм в республике пошел на спад, чему способствовало установление дагестанской модели власти, основанной на принципах консоциативной демократии, позволившей обеспечить представительство этноэлит в высших эшелонах власти.

Каждый второй террористический акт в республике совершается путем закладки и приведения в действие взрывных устройств, каждый четвертый – с применением автоматического оружия и гранатометов, в остальных случаях взрывают автомобили, начиненные взрывчаткой. По поражающей силе закладка и приведение в действие взрывных устройств - самый эффективный способ осуществления теракта, который позволяет террористам заранее скрыться с места преступления. Не менее опасными являются и автомобили, начиненные взрывчаткой. Обстрелы из автоматического оружия и гранатометов считаются менее эффективными, поскольку стрелку необходимо приблизиться на достаточно близкое расстояние к цели, обладать хорошими навыками стрельбы и, кроме того, нападающий ставит себя под угрозу быть убитым или задержанным на месте преступления[376].

Во второй чеченской войне боевики стали действовать более изощренно. Если сначала они действовали крупными организованными группами, то после вторжения в Дагестан перешли к тактике «блошиных укусов», то есть стали действовать мелкими, разрозненными бандформированиями, применяющими такие диверсионно-террористические акции, как «набеги» по принципу «наскок-отход», огневые налеты, засадные действия, снайперский огонь, массовая установка мин.

Деятельность боевых террористических групп представляет собой разветвленную сеть, объединенную единой идеологией, единой целью, единым руководством с тесными связями с эмиссарами международных религиозно-экстремистских движений, они состоят из представителей всех народностей, проживающих на юге России. В своей практике террористическая сеть использует опыт шпионских резидентур.

На протяжении нескольких лет чеченские сепаратисты успешно используют тактику действий мелкими террористическими группами, которые опираются на сеть созданных на Кавказе баз и пользуются поддержкой местного подполья. Такие группы при ограниченных финансовых затратах могут длительное время изматывать власть мелкими ударами: убийствами военных и чиновников, взрывами трубопроводов, гражданских объектов. После совершения подрывных акций террористы растворяются в среде населения или уходят по заранее налаженным маршрутам.

Мелкие группы могут быстро собираться в указанном месте для проведения масштабных акций. Так, при нападения на Ингушетию 22 июня 2004 года было сконцентрировано более 200 боевиков, теракт в Беслане проводился силами нескольких десятков человек. Масштабные акции позволяют сепаратистам продемонстрировать свою боеспособность и добиваться важного пропагандистского эффекта. Однако сосредоточенные в одном месте боевики куда уязвимее для федеральных сил. Поэтому в настоящее время крупные акции на Северном Кавказе являются единичными, а мелкие удары и диверсии пользуются у командования сепаратистов явным приоритетом.

Важная тенденция состоит в том, что мобильные полуавтономные диверсионно-террористические отряды активизируются в считающихся мирными регионах, где боевики могут хранить оружие и вербовать новых членов. Иными словами, многие теракты последних лет лишь опосредованно связаны с Чечней, организаторами и исполнителями становятся представители различных северокавказских этносов.

Террористические организации, действующие на Северном Кавказе, нередко для осуществления терактов используют смертников. Как правило, к основным методам вовлечения в террористическую деятельность, сопровождаемую самопожертвованием, относятся следующие: использование людей, склонных к фанатизму, Использование национально-психологических особенностей и трагических личных ситуаций, Индивидуальная обработка и постепенное втягивание в террористическую деятельность, «крушение личности».

В процессе дальнейшей, уже боевой подготовки смертников, лежат изнурительные тренинги, в ходе которых происходит трансформация личности, человек становится другим. Инструкторы используют рекомендации известных теоретиков джихада. Обучение мучеников аллаха (точнее, ее отсутствие, за исключением изучения положений Корана о радости самопожертвования ради Аллаха), такова, что не только молодежь, но и взрослое население мало знают об окружающем их мире[377].

Однако характеристика террористического движения на территории северокавказского региона будет неполной без обозначения той роли, которую в них играют зарубежные наемники и эмиссары исламистских структур. Боевики из других стран составляют значительную часть руководящего состава бандформирований. В террористических организациях, действующих в Чечне, Ингушетии и других северокавказских республиках в настоящее время насчитывается всего-то порядка 300 наемников, в основном выходцев из Саудовской Аравии, Алжира и Иордании, выполняющих в бандах роль инструкторов и казначеев. Однако их присутствие в высших структурах сепаратистов, например в Маджлис-уль Шуре, представляется беспрецедентной (например, в июле 2002 г. из 12 членов маджлиса 11 были иностранцами). Однако следует отметить, что «северокавказский терроризм» все в большей степени трансформируется в самодостаточное явление и во все меньшей степени зависит от внешних факторов поддержки. Иначе говоря, «внутренний» терроризм способен не только к самовосстановлению, но и к расширению своих рядов.

В связи с высокой степенью террористической угрозы в РФ особое значение приобретает выявление очагов терроризма не только на территории России, но и в странах ближнего и дальнего зарубежья. Особую угрозу представляют экстремистские и террористические организации мусульманского мира, добивающиеся своих целей путем развертывания подрывной работы, в том числе вооруженной борьбы на территории России и в ее ближнем зарубежье. Среди подобных структур наиболее заметна всемусульманская ассоциация экстремистских группировок «Братья-мусульмане» (штаб-квартиры в АРЕ и Саудовской Аравии). Ее представительства функционируют в Лондоне, Париже, Вене, Бонне, в столицах практически всех арабских государств, в Пакистане, Иране, Афганистане, Турции и Эритрее, на территории СНГ — в Таджикистане, а в России — в Чечне, Дагестане, Кабардино-Балкарии. С момента образования эта организация сосредоточивает усилия на распространении крайне радикальных течений ислама, свержении, в том числе вооруженным путем, существующих режимов и создании вместо них «обществ социальной справедливости», опирающихся на «нормы Корана» и законы шариата. Среди используемых ею методов и форм борьбы приоритетными являются захват заложников, убийства, грабежи, налеты на гражданские учреждения и военные объекты. Союзниками этой влиятельной в арабском мире политической силы являются экстремистские группировки «Джихаде ислами» и «Джамаате исламийа». Все эти организации действуют в Чечне. В специально созданном учебном центре ведется обучение боевиков из стран Ближнего и Среднего Востока, стран СНГ и мусульманских регионов России. Районами боевого предназначения являются весь Северный Кавказ, регионы компактного проживания мусульман в России, государства Центральной Азии.

Находящиеся в Чечне радикальные мусульманские организации получают финансовую помощь от своих организаций в Саудовской Аравии, Кувейте, ОАЭ, Катаре, Египте, Иордании, Пакистане. Одним из спонсоров является саудовский миллиардер Усама бен Ладен. Деятельность исламистских организаций в Чечне поддерживается на постоянной основе украинскими националистами из организации УНА–УНСО[378].

В ближайшей и среднесрочной перспективе с учетом объективных и субъективных трудностей переходного периода в России, по оценке А.И Гушера, нельзя исключать, что:

1. Терроризм будет характеризоваться дальнейшим резким изменением количественных и качественных сторон. По всей вероятности, наиболее распространенными формами и методами действий террористических организаций будут воздушный терроризм всех разновидностей, в том числе с использованием ракет класса “земля-воздух”, ракетный обстрел наземных объектов посредством дистанционно управляемых пусковых установок; отравление продуктов питания, источников воды и лекарственных препаратов; использование методов из арсенала химической и биологической войн; широкое применение мин-ловушек; попытки завладеть радиоактивными веществами, ядерным, химическим, биологическим и другими видами ОМУ или их компонентами.
2. Можно допустить, что в ближайшие пять лет РФ может превратиться в территорию активной деятельности зарубежных террористических организаций и групп.
3. Произойдет, видимо, и трансформация личности террориста и механизм преступного поведения. В первую очередь, это найдет отражение в профессионализации, превращении терроризма в постоянное ремесло. Следствием этого может стать изменение характера терроризма в целом: укрепление хорошо организованных, законспирированных и разветвленных террористических групп, подобных «Народной воле» «Красным бригадам» или «Фракции Красной армии».
4. Можно предположить активное использование террористами зарубежного практического опыта и опыта отечественных предшественников.
5. Реакция общества, по всей вероятности, будет носить пассивный характер и сводиться к постепенной адаптации, приспособлению к условиям постоянной опасности. В этих условиях борьба с терроризмом целиком ляжет на спецслужбы.
6. Российский терроризм в будущем может ставить перед собой более решительные цели, включающие дестабилизацию или полное разрушение системы политической власти в России, разрушение федерализма и дробление территории страны на отдельные независимые земли.
7. Исходя из анализа текущих событий, уместно предположить, что террористы будут прилагать все больше усилий к обретению ими доступа к оружию массового уничтожения, проникновения с террористическими целями или шантажа на стратегически важные объекты.
8. С учетом интернационализации многих социальных процессов в мире и превращения терроризма в глобальную мировую проблему вполне вероятна трансформация России в одно из звеньев цепи международного терроризма.

В структуре террористических проявлений в России увеличивается количество насильственных акций, направленных против большого числа людей. Значительно расширяются масштабы психологического террора в форме анонимных угроз в адрес высших должностных лиц Федерации и регионов, членов депутатского корпуса, предпринимателей. Особенно опасными являются следующие тенденции: рост масштабов незаконного оборота оружия и других средств преступной деятельности; дальнейшее распространение в различных регионах страны многочисленных незаконных вооруженных формирований, особенно в Чечне и других районах Северного Кавказа. В тех районах Северного Кавказа, где фиксируются террористические проявления, создается особая криминогенная обстановка, способствующая совершению новых преступлений. Проведенный в конце 1990-х годов опрос населения Чечни показал, что население часто сталкивается с преступлениями как следствиями родовой вражды (7%), преступлениями террористического характера (24,1%), существует устойчивая убежденность в том, что каждый четвертый житель совершает преступления, либо оказывает содействие преступникам, либо хорошо осведомлен о тех, кто совершает преступления и пользуется их результатами (7,7%). 20,3% опрошенных боятся быть похищенными, 35,7% - стать жертвами теракта[379].

 

Контрольные вопросы

1. Какие условия способствуют развитию этнорелигиозного терроризма?
2. Какие факторы способствуют развитию терроризма на Северном Кавказе?
3. В чем состоит специфика методов, используемых террористическими и экстремистскими организациями?
4. Какие террористические и экстремистские структуры действуют на Северном Кавказе?
5. Каковы перспективы пресечения террористической и экстремисткой активности на Северном Кавказе?