Автоматическое растормаживание колес: Тормозные устройства колес предназначены для уменьшения длины пробега и улучшения маневрирования ВС при...
Наброски и зарисовки растений, плодов, цветов: Освоить конструктивное построение структуры дерева через зарисовки отдельных деревьев, группы деревьев...
Топ:
Марксистская теория происхождения государства: По мнению Маркса и Энгельса, в основе развития общества, происходящих в нем изменений лежит...
Организация стока поверхностных вод: Наибольшее количество влаги на земном шаре испаряется с поверхности морей и океанов...
Методика измерений сопротивления растеканию тока анодного заземления: Анодный заземлитель (анод) – проводник, погруженный в электролитическую среду (грунт, раствор электролита) и подключенный к положительному...
Интересное:
Влияние предпринимательской среды на эффективное функционирование предприятия: Предпринимательская среда – это совокупность внешних и внутренних факторов, оказывающих влияние на функционирование фирмы...
Что нужно делать при лейкемии: Прежде всего, необходимо выяснить, не страдаете ли вы каким-либо душевным недугом...
Наиболее распространенные виды рака: Раковая опухоль — это самостоятельное новообразование, которое может возникнуть и от повышенного давления...
Дисциплины:
2018-01-04 | 630 |
5.00
из
|
Заказать работу |
|
|
Одним из универсальных эстетических понятий является композиция. Композиция осуществляет единство и целостность художественных творений. Совокупность композиционных приемов организует и стимулирует восприятие произведения. Предметами анализа композиции художественного текста становятся взаимная соотнесенность и расположение единиц изображаемого мира и совокупность речевых средств, его воплощающих.
Композиция – понятие очень широкое и многогранное, включающее исследование как компонентов текста, так и компонентов предметного мира произведения. Начнем разговор именно с компонентов текста, придающих литературному произведению характер цельности и завершенности.
Знакомству читателя с текстом произведения предшествуют элементы, которые в литературоведении принято обозначать как рамочные компоненты; к ним обыкновенно относят имя автора, название, посвящение и эпиграф, а также жанровое обозначение текста, если оно введено автором как элемент композиции.
Для читателя с богатым кругозором огромную информацию несет имя автора, знакомое по уже прочитанным произведениям, вызывающее определенные ожидания. Однако для неискушенного читателя диалог с текстом, как правило, начинается с заглавия. Название произведения, его роль в композиции текста, в выражении авторской идеи так же изменчивы, как и другие литературоведческие категории.
Первоначально заглавие служило сюжетной рекомендацией, обозначая уже знакомые или, напротив, неведомые и потому особенно увлекательные события (“Илиада” и “Одиссея” Гомера, “Жизнь и удивительные приключения морехода Робинзона Крузо” Д. Дефо, “Путешествия в некоторые отдаленные страны света Лемюэля Гулливера, сначала хирурга, а потом капитана нескольких кораблей” Д. Свифта).
|
В литературе последних столетий роль заглавия усложняется, и литература, адресованная детям, в этом смысле не исключение. Персонажные заглавия не просто выделяют и называют главного героя, но побуждают задуматься об авторском отношении к нему, о точке зрения на него окружающих: “Гадкий утенок”, “Русалочка” Х.К. Андерсена, “Рыцарь Вася” Ю. Яковлева, “Счастливый принц” О. Уайльда. Сюжетные заглавия – это уже не конспект сюжета, но обозначение его кульминации, интригующее читателя, побуждающее к размышлениям: “Прыжок”, “Косточка” Л.Н. Толстого, “Мишкина каша”, “Живая шляпа” Н. Носова, “Забытый день рождения” Д. Биссета. Популярность приобретают заглавия метафорические и символические: “Холодное сердце” В. Гауфа, “Ветер в ивах” К. Грема, “Кладовая солнца” М.М. Пришвина, “Багульник” Ю. Яковлева.
Важно помнить, что заглавие не только начало диалога с читателем. Заглавие осмысляется в процессе чтения всего текста, и только в финале смысл названия раскрывается во всей полноте. Багульник – это не просто странный подарок нерадивого ученика молоденькой учительнице, подобно багульнику раскрываются по мере развития сюжета характеры героев в одноименном рассказе Ю. Яковлева. Название “Кладовая солнца” первоначально вызывает сказочные ассоциации, затем конкретизируется в естественно-научном плане (кладовая солнца – это вековые запасы торфа, концентрат солнечной энергии), однако в финале сказки заглавие выступает как метафора природы вообще – кладовой богатой и щедрой, к которой человек, рачительный хозяин, должен подобрать ключ.
Сам тип заглавия, размышление над ним помогают выявлению авторской индивидуальности. Достаточно сравнить сюжетные заглавия Н. Носова (“Замазка”, “Заплатка”, “Огурцы”) и психологически-усложненные, метафорические названия рассказов В.Ю. Драгунского (“Он живой и светится”, “Рабочие дробят камень”, “Друг детства”). Потому разговор о заглавии – важный методический прием, помогающий как начать разговор о произведении, так и подвести итог его изучению.
|
Другие рамочные компоненты в детской литературе встречаются не так часто. Тем важнее научить читателя обращать внимание и на них. Посвящение, первоначально выполнявшее не литературную функцию, обеспечивавшее автору или его произведению покровительство влиятельных особ, со временем становится полноправным элементом рамки текста. Посвящение в современной литературе часто служит своеобразным комментарием к произведению, поясняя обстоятельства его создания. Так, “Лесная газета” В.В. Бианки посвящена “памяти отца, Валентина Львовича Бианки”. Это посвящение – не просто благодарная дань человеку, впервые познакомившему автора с миром природы и научившему ее любить. Отцу – ученому-биологу, хранителю коллекций зоологического музея – посвящена именно “Лесная газета”, текст, для которого характерно стремление к максимальной точности, научности, а не “сказки-несказки” или приключенческие повести из жизни животных, отмеченные игровыми элементами и богатством вымысла. Стоит напомнить и пространное посвящение к “Маленькому принцу” А. де Сент-Экзюпери, не только намечающее основные темы и проблемы сказки, но и обозначающее тревожную атмосферу времени, голод и холод тоталитарного режима, которые можно преодолеть только при помощи дружбы и детской книжки.
Говоря о композиции, отметим наличие сильных композиционных позиций, к которым традиционно относят начало и финал текста. Начало – как приглашение к разговору, финал – как вершина, позволяющая по-новому обозреть прочитанное. Так, рождественская атмосфера, заданная в начале “Щелкунчика и мышиного короля” Э.Т.А. Гофмана, накладывает особый отпечаток на развитие сюжета. Только в финале “Палочки-выручалочки” В.Г. Сутеева прозвучит вывод о том, что является подлинным волшебством, и юный читатель заново переосмыслит события сказки. Начало может быть стремительным (автор сразу погружает нас в водоворот событий) или размеренно-плавным (писатель неторопливо развертывает перед читателем характеристику места, времени и персонажей). Финал может создавать эффект завершенности, исчерпанности текста или, напротив, оставлять ощущение открытой перспективы, разомкнутости текста в саму жизнь. Начало и конец, эти элементы текста – предмет особого писательского внимания, часто ключ к авторской концепции, а потому они нуждаются в особом внимании исследователя.
|
Сравним начала “Винни-Пуха” А. Милна и повестей Т. Янссон о муми-троллях. Сказочный мир Винни-Пуха – это идиллический мир, созданный отцом для своего сына – взрослым, тоскующим по идиллии и в то же время понимающим ее невозможность в сложном и противоречивом мире XX века. Потому текст “Винни-Пуха” так четко обрамлен: в начале вводится рассказ о мальчике и его любимой игрушке, о папе, рассказывающем сказку. В первой главе реплики мальчика даже прерывают повествование о жизни медведя, Кристофер Робин выступает одновременно как слушатель и участник событий.
Столь же четко структурирован и финал сказки. Детство не бесконечно. Кристофер Робин взрослеет и уходит в недоступный игрушкам мир. Однако и ему, повзрослевшему, тоже недоступен идиллический мир детства. Но, что бы ни случилось, в мире мечты, в Зачарованном месте, мальчик всегда сможет играть со своим медвежонком.
Таким образом, композиционное обрамление историй о жизни Винни-Пуха и всех-всех-всех подчеркивает иллюзорность, выдуманность гармоничного мира заколдованного леса.
У Т. Янссон, напротив, фантастический мир муми-троллей лишен введения и каких-либо путеводителей: загадочные снорки и хатифнаты, хемули и филифьонки существуют в нем как сами собой разумеющиеся, известные всем существа наряду с котятами, щенками, бельчатами и мартышками. Композиционное решение повестей о муми-троллях отличается от “Винни-Пуха”: действие в них начинается сразу, вдруг и мгновенно увлекает на путь приключений, которые благополучно завершаются к финалу книги, но не исключают возможности новых. Мир муми-троллей – это тоже мир мечты и идиллии (сама фантастичность персонажей тому свидетельство). Кто не мечтал о такой идеальной маме, таких приключениях, таких друзьях! Но, лишенный композиционного обрамления, авторских комментариев, этот удивительный мир словно существует в действительности, не исчерпывается текстом: книги вселяют веру в его возможность, едва ли не реальность.
|
Отметим еще одну особенность финалов. В детской литературе финалы часто двуадресны – ребенок и взрослый понимают их по-разному. В финале сказки Андерсена “Соловей” император, оставленный подданными умирать, спасен волшебной силой искусства соловья. Утром придворные пришли посмотреть на мертвого императора, а он вышел им навстречу и сказал: “Здравствуйте!”. В зависимости от жизненного опыта и мироощущения читатель по-разному представляет себе реакцию придворных, и интонация, с какой звучит приветствие воскресшего владыки, для ребенка и для взрослого оказывается разной. Ребенок услышит радость от того, что император остался жив, а искушенный в жизни и политике взрослый услышит другое: слуги пришли не проведать больного, а лишь убедиться в его смерти, и потому бодрое приветствие ожившего императора вряд ли порадует его подданных.
Важным аспектом анализа композиции является наблюдение за авторским членением текста: количеством частей и их соразмерностью, последовательностью и взаимосвязью.
Двухчастная композиция предполагает сопоставление или противопоставление частей, трехчастная – не только противопоставление, но и синтез. Таковы композиции некоторых стихотворных сказок К.И. Чуковского. Например, первая часть “Тараканища” начинается с веселья, а заканчивается горем. Напротив, вторая часть начинается с горестного утверждения о победе таракана, а завершается поражением тирана и веселым празднеством. В “Крокодиле” поэт выделяет три части. В первой действие происходит в Петрограде, завершается она торжеством над хищником. Во второй мы переносимся в Африку; эта часть, начавшаяся с веселого праздника, неожиданно заканчивается грозным планом нашествия зверей на Петроград. Третья часть – синтез. Ваня не просто победил звериное воинство, он признал справедливость их требований. В финале устанавливается полная гармония: люди и звери, хищники и их потенциальные жертвы сливаются в радостном переживании Рождества. В “Бармалее” также три части: первая – бесшабашная прогулка по Африке, во второй части она сменяется страшной встречей с Бармалеем. Третья часть – вновь некий синтез и возвращение гармонии. Дети не просто спасены – злобный Бармалей перевоспитан: из людоеда-гурмана он превращается в щедрого чадолюбивого кондитера. Четыре части “Четырех желаний” К.Д. Ушинского отражают последовательность природных времен года, в поэтических азбуках число частей соответствует буквам алфавита.
По мере развития литературного процесса выработались разнообразные композиционные приемы, управляющие читательским восприятием, обладающие вполне определенными выразительными возможностями.
|
Наиболее древним из них является прием повтора. В дописьменную эпоху повтор не просто выделял значимые элементы текста, но и способствовал их лучшему запоминанию. В авторской литературе нового времени этот прием по-прежнему распространен. Вспомним поэтическое наследие С.Я. Маршака, мастерски использующего повторы в таких знаменитых произведениях, как “Багаж”, “Вот какой рассеянный”, “Сказка о глупом мышонке”. Часто встречаются повторы в текстах, ориентированных на фольклорную традицию. С детства запоминаются описания кораблика или чудес из “Сказки о царе Салтане...” А.С. Пушкина – потому и запоминаются, что неоднократно повторены.
Повтор нередко сочетается с вариациями – в этом случае сходство лишь акцентирует различие. “Кабы я была царица”, – говорят старшие сестры в той же сказке, и на этом фоне важно, что третья – молвила. Неслучайно речь последней “по всему” полюбилась царю: не только тем, что сказала, но и как это сделала. Вариации могут располагаться по принципу нарастания, градации. Вспомним, что повторяющиеся походы старика к синему морю в пушкинской “Сказке о рыбаке и рыбке” сопровождаются нарастанием недовольства морской стихии.
Частным случаем сочетания повторов с вариациями является кольцевая композиция. И в этом случае сходство начальной и финальной картин подчеркивает результат развития сюжета. Так, в финале “Зимнего вечера” А.С. Пушкина, как и в начале, завывает буря, покрывая мглою небо. Но продолжается финальная строфа не попытками враждебной стихии проникнуть в человеческое жилье, а бодрым призывом к старушке-няне и верой в то, что “сердцу станет веселей”.
К фольклору восходит и прием сочетания детализированного и суммирующего изображения. В сказочной формуле “скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается” отражается несовпадение реального времени и ограниченного времени художественного текста. Потому литература неизбежно прибегает к суммирующему, краткому изложению, сочетая его с подробным изображением наиболее значимых моментов. Для читателя важно, какие события изображены детально, а какие – кратко, лаконично. В “Сражении у Чистой речки” В.Ю. Драгунского описан подробно не весь кинофильм, виденный ребятами: важна лишь сцена сражения, в котором школьники приняли столь непосредственное участие. Использует этот прием и П. Бажов в своих сказах. Суммирующим повествованием он пользуется, рисуя трудную и полную лишений жизнь уральских старателей, ребятишек, поневоле вовлеченных в нелегкий промысел. А вот события фантастические, вроде встречи с Огневушкой-Поскакушкой или Серебряным копытцем, описаны подробно, со множеством колоритных, запоминающихся деталей.
Прием умолчания – излюбленный прием приключенческой литературы. Неизвестные события или их подробности интригуют читателя, создают атмосферу тайны, загадки. Момент установления истины обозначается как узнавание. Мастерски пользуется этим приемом Р.Л. Стивенсон в “Острове сокровищ”: до поры до времени для читателя остаются тайной и причина страха Билли Бонса перед одноногим моряком, и его связь с сокровищами Флинта, и подлинная сущность обаятельного судового повара Сильвера, и – уже в финале – обстоятельства исчезновения сокровищ из тайника. Узнавание, разгадка очередной тайны каждый раз эффектно продвигает действие вперед. Ю. Олеша в “Трех толстяках” также интригует читателя. Тайна окружает странное сходство куклы наследника Тутти и Суок: то, что Суок – это сестра Тутти, до самого финала является фигурой умолчания. И только в эпилоге, год спустя после смерти ученого Туба, сотворившего чудесную куклу по приказу Трех толстяков, народ (и читатель) узнает истину.
Сочетание умолчания и узнавания может провоцировать и комический эффект, как в рассказе В.Ю. Драгунского “Расскажите мне про Сингапур”. Герой страстно ждет встречи с настоящим капитаном, но по неведению принимает его богатырский храп за рычание собаки и пытается успокоить зверя котлетами. Не раз прибегал к этому приему Н. Носов. В рассказах “Тук-тук-тук” и “Живая шляпа” простое объяснение пугающих ребят звуков и движения шляпы – до самого финала – фигура умолчания.
Прием умолчания используется не только в литературе приключенческой и юмористической. Тайна характера порой столь же увлекательна, как и тайна события. Так, не сразу узнает читатель о “звездном” происхождении Маленького принца, о его любви – и образ розы, как огонь в светильнике, таинственно просвечивает в этом герое. Почему в повести А. Линдгрен о Малыше и Карлсоне взрослые до поры до времени не видят Карлсона? Реален он или это просто мечта Малыша об идеальном товарище для игр и приключений, а мир детских фантазий взрослым недоступен? Что на самом деле в сказке Андерсена заставило прекрасную танцовщицу порхнуть к стойкому оловянному солдатику в горящую печку – порыв ветра или порыв любви?
Романтическая традиция отказывается от обязательного сочетания умолчания и узнавания: умолчание без узнавания способствует созданию атмосферы загадочности и таинственности.
|
|
Таксономические единицы (категории) растений: Каждая система классификации состоит из определённых соподчиненных друг другу...
Биохимия спиртового брожения: Основу технологии получения пива составляет спиртовое брожение, - при котором сахар превращается...
Состав сооружений: решетки и песколовки: Решетки – это первое устройство в схеме очистных сооружений. Они представляют...
Археология об основании Рима: Новые раскопки проясняют и такой острый дискуссионный вопрос, как дата самого возникновения Рима...
© cyberpedia.su 2017-2024 - Не является автором материалов. Исключительное право сохранено за автором текста.
Если вы не хотите, чтобы данный материал был у нас на сайте, перейдите по ссылке: Нарушение авторских прав. Мы поможем в написании вашей работы!