Глава четвертая, в которой все остаются при своем мнении

Я сидела и смотрела прямо перед собой. Сидела на стуле в нашей кофейно-бухгалтерской комнатке центра и смотрела перед собой. Передо мной лежала программа семинара «Радость быть собой». Я проводила этот семинар много раз, это был один из моих самых любимых семинаров. За радостью быть собой в наш центр всегда приходили женщины светлые, стремящиеся к внутреннему совершенству и готовые к общению. Именно поэтому я всегда так любила этот семинар. Три дня подряд я знакомилась и узнавала получше приятных во всех отношениях людей, которые потом обращались ко мне за консультациями по всяким приятным темам типа «улучшение отношений на работе» или «понимание с детьми». Они редко просили помощи в связи с тем, что их постоянно избивает муж. Такие клиенты если и появлялись у меня на занятиях, то в основном после семинаров «Стратегия работы со страхом» или «Первый шаг к свободе». На свободу с чистой совестью выбирались, надо сказать, редко и далеко не все. Потому как, по всем правилам психологии, жертвы домашних тиранов сами создавали для себя подобный микроклимат в семье. И ни за какие коврижки не были согласны от него отказаться.

– Давайте попробуем изменить ваше представление о семейном формате, – предлагала, например, я. – Попробуйте представить, что вот на этом стуле сидит ваш муж. Что бы вы ему сказали?

– О! О-о-о! Мерзавец, ты испортил всю мою жизнь! Если бы не ты, я могла бы быть…

– Стоп, а вот с этого места поподробнее. Значит, вы уверены, что если бы не он, то вы бы… что? Давайте представим, что он вам больше не мешает.

– Не-ет, – хитро улыбалась очередная страдалица. – Лучше послушайте, какой он подлец!

– Хорошо, – вяло соглашалась я. Весь мой многолетний опыт подсказывал, что ничего иного клиентке от меня было не нужно. Она уже просветила всех своих знакомых, какой героический подвиг она совершает, ежедневно живя на грани выживания рядом с ТАКИМ ЧУДОВИЩЕМ. Ее уже наверняка пожалела вся родня, как ближняя, так и совсем дальняя. Как и весь подъезд, жители которого с уважением отворачиваются, когда она в очередной раз гордо выступает с перебинтованным запястьем (он мне руку вывернул, представляете!) или когда она прет домой тонну продуктов, сгибаясь под тяжестью пакетов и еле ступая по гололеду на тоненьких шпильках. Она – настоящая женщина, наполненная жертвенностью, терпением и мазохизмом. Что от нее останется, если отобрать у нее этот своеобразный подвиг? Ничего! Так за чем, как вы думаете, она идет ко мне? Ради чего она тратит две-три тысячи своих кровных денег и потом три дня сидит на наших пыльных матах, рисует картинки и изображает мужа в лицах? Для того, чтобы все изменить? Как бы не так! Клиент хочет жалости и сочувствия. Хочет, чтобы в очередной, сто первый раз она увидела в глазах напротив подтверждение того, что ее жизнь достойна уважения и затаенного страха «не дай бог!». Она жаждет подтверждения того, что в течении ее дней есть глубинный смысл и значимость. Что ж. Хотели – получайте! Клиент всегда прав!

– Значит, до вторника? – благодарно жала мне руку клиентка, назначая серию индивидуальных сеансов. Значит, сочувствие в моем исполнении пришлось ей по вкусу. А что, ведь все ее знакомые наверняка давным-давно устали от ее патетики. А я за деньги готова слушать ее очень долго. И даже задавать открытые вопросы для того, чтобы ей было комфортнее.

«Говорите-говорите. Я всегда зеваю, когда мне интересно», – это такая наша междусобойная шуточка. У всех профессионалов есть свой ряд клиентов, которые будут только говорить и говорить. Что ж, не надо делать вида, что все психологи работают только над тем, чтобы помочь человеку измениться. Открою страшную тайну (которая, впрочем, и так всем давно известна), психологи как врачи. То есть живут с практики и постоянных клиентов. А хороший врач – такой врач, у которого пациент никогда не умирает и никогда не выздоравливает. Есть даже определенные правила и способы, призванные привязать клиента к себе на долгие годы. Я лично гнушаюсь использовать такие штучки, но не потому, что считаю это таким уж преступлением. Всем надо как-то выживать. Просто я-то занималась психологией не для того, чтобы зарабатывать, а для того, чтобы заниматься любимым делом. Денежной тумбочкой у меня все-таки был муж. До определенного времени. Поэтому мне было гораздо интереснее найти клиента, которому требовался бы слом сценария или снятие переноса (это когда человек сублимирует проблему и переносит ответственность за нее на кого-то или что-то другое). Очень часто я работала с людьми, имевшими чисто физический запрос: перестать заикаться, перебороть ночные кошмары. Перестать грызть ручку. Правда, я и сама ее до сих пор грызу. Сапожник без сапог!

– Ксень, пора! – подошла ко мне Баська.

– Уже? – встрепенулась я.

– Да что с тобой? Ты после праздников почему-то сама не своя. Или это Гриша так тебя выматывает? – иронично подмигнула та.

– Гриша меня не то что не выматывает, а даже как-то больше наматывает. Как нитку на палец: «А», «Б», «В»… Никак не могу понять, чего ему от меня надо?

– Так он уже делал попытки? – многозначительно приподняла бровь Бася.

– Разве только попытки заглянуть мне через плечо, – шмыгнула носом я. – Кажется, ему больше интересно то, что я пишу, чем то, как я выгляжу. Хотя… Может, он просто хочет заполучить меня в сексуальное рабство, поэтому он ждет, когда я облажаюсь.

– Ладно, иди. Там народ уже нервничает.

– А много? – с интересом спросила я. Сегодня, в середине января, я впервые решилась выйти в люди со своим пресловутым «коридором гения» и включила личностную тестировку в программу семинара. Я специально решила начать с людей, ищущих радость от самих себя, ибо сразу разбирать результаты перекошенных жизнью почитателей «Первого шага к свободе» я была не готова.

– Значит, все-таки ты будешь пудрить им мозги? – скривилась подруга.

– Почему пудрить? Чем мои тесты отличаются от любых других? – обиделась я.

– Да в том-то и дело, что непонятно, чем они отличаются. Ты бы хоть мне показала!

– Ты же знаешь, что я стесняюсь… – пространно отмахнулась я. Не объяснять же ей, что я еще сама не уверена в достоверности собранных данных. Времени прошло совсем немного. Для начала мне надо было набрать тестов от более-менее нормальных людей, чтобы понять, какой графический коридор мне брать за норму, за точку отсчета. С чем сравнивать.

– Ну, смотри… Потом не жалуйся, что я тебя не предупреждала. Не стоит тратить силы и время на бесполезные опыты. Лучше бы почаще сайтом занималась, а то ты, мать, ни разу не подошла к компьютеру в новом году.

– Ты же знаешь, что мне сейчас больше нужны семинары, – защитилась я.

– Ага, для исследования! – скривилась она. – А для центра нужно, чтобы ты занималась сайтом.

– Я потом нагоню, ну, пожалуйста, – взмолилась я. Не понимаю, почему Баська так взъелась на меня. Неужели только потому, что ей приходится одной модерировать сайт? Зато и часть моих денег отходит ей!

– Ладно, что уж говорить, – горестно вздохнула она. – Там человек пятнадцать. Идешь? А то они сейчас там заварят чай, и ты сама знаешь, что будет!

– Ой! – испугалась я и побежала, подхватив свои бумаги.

В нашей комнате для семинаров в углу стоял чайник. И если пациенты до прихода психологов-тренеров заварят чай и примутся его пить, семинар вести становится гораздо сложнее. Девушки сцепляются языками, находя друг в друге моральную поддержку и интерес, отчего внимание к семинару резко уменьшается. Так что вы понимаете, почему я полетела навстречу своим семинаристам. Сегодня мне как никогда было нужно их внимание и адекватность.

– Добрый день, девушки. Рада всех вас видеть на нашем семинаре, – радостно и тепло улыбнулась я. Мужчин на семинаре не было. Как и всегда. Жаль, потому что для валидности (достоверности) моего эксперимента нужно одинаковое число респондентов обоих полов. Надо срочно думать, где раздобыть три десятка готовых к тестированию мужиков. Н-да, задачка!

– Нам в круг сесть или парами? – уточнила высокая красивая девушка, явно потратившая несколько часов на макияж, прежде чем приехать и усесться на наш серый пыльный мат. Мне стало немного неудобно за бедность нашего инвентаря, но я быстро справилась с этим. Привычка.

– Давайте теперь сядем в круг и начнем, – ответила я ей.

– Сначала мы должны познакомиться, – со знанием дела заметила она. Я стиснула зубы.

– Давайте сразу договоримся соблюдать регламент. Мы обязательно познакомимся и сделаем еще массу приятных и полезных вещей, но только в нужном порядке. А знакомиться мы начнем с меня. Ладно?

– Да! – уже тише пробормотала красотка. Всегда, в любом микроколлективе, и не только на семинарах, находится одна очень активная девушка, которой приходится уделять больше внимания. Хотя бы чтобы сдержать порывы ее активной натуры. С этим ничего не поделаешь, это данность. Она будет выкрикивать с места, комментировать выступления остальных, а периодически вскакивать с криками: «Вот и у меня был аналогичный случай». Почему так случается? Не знаю. Я отношусь к этому философски, как к воинствующей старушке в очереди к окулисту. Она просто есть. Возможно, она была там всегда.

– Меня зовут Ксения, я практикующий психолог, работаю в этом центре уже больше десяти лет. На этом семинаре я хотела бы получше узнать себя как тренера. Научиться каким-то новым приемам. И возможно, лучше понять что-то о себе, – таким образом я показывала образец представления. Девушки моментально освоились и принялись одна за другой рассказывать о себе. У кого-то это укладывалось в одно предложение.

– Я Маша, домохозяйка. Хотела бы научиться принимать себя такой, какая я есть.

А случались и другие.

– Я Алиса, сейчас работаю в крупной американской компании старшим администратором. Надеюсь, что это временно, потому что я хочу занять пост управляющего. И считаю, что у меня есть все шансы. Ну, знаете, как это бывает. Образование у меня высшее, красный диплом…

– Если можно, скажите, чего вы ждете от нашего семинара? – аккуратно перенаправила ее я. Она вздрогнула, перезагрузилась.

– Иногда мне кажется, что моя работа отнимает у меня мою индивидуальность. Я постоянно чувствую необходимость притворяться, изображать какую-то другую личность. Мне нельзя проявлять свои чувства, я должна быть сильной и решительной. Быстро принимать решения. Иногда это у меня получается просто прекрасно. Вот был такой случай…

– Давайте оставим подробности до личного выступления. У вас обязательно будет время высказаться. Сейчас мы только знакомимся. Хорошо? Вы не против? – Такого рода позитивные вопросы я задавала в обязательном порядке. Чтобы человек чувствовал, что остановился все-таки по собственной воле. Моя же задача состояла в том, чтобы максимально сохранить нейтралитет стороннего человека. Никаких личностных взаимодействий с конкретными лицами.

– Меня зовут Елена, я работаю в туристической фирме. Хочу пообщаться и посмотреть на себя со стороны, – быстро рапортует следующая участница. Я ее совсем не знаю, но и без этого ясно, что эту удобную фразу она подготовила заранее. Ага, с ней надо поосторожнее. Нельзя давать ей проявлять заученные реакции. Ее надо будет выбивать с привычных рельсов.

– Прекрасно. Теперь мы с вами сделаем упражнение, которое позволит нам с вами почувствовать себя командой. Мы будем выстраивать башню из домино. Каждый по кругу выкладывает свою доминошку, главная цель – не дать нашей башне упасть. Каждый должен ставить доминошку так, чтобы следующему было удобно ставить свою.

– У меня вопрос, – потянула руку «активная». – Мы строим башню, пока она не упадет или пока что?

– Наша башня не должна упасть, – я мягко остановила ее, предложив начать первой. Семинар потек своим чередом. Девушки разогревались, раскрывались. Они уже были готовы разговаривать, откровенничать. А через час кое-кто уже смог расслабиться и правильно включиться в психологические игры, устраиваемые мной. Я же смотрела на них со стороны и думала, что вот именно эти девушки, а не какие-то там другие дадут мне первые результаты. Что именно от того, как они сейчас выполнят упражнения, которые я тоже подобрала не просто так, а с оговоркой в пользу «коридора гения», а еще больше от того, как напишут тесты, зависит моя дальнейшая работа. И надо сказать, все это меня очень радовало. Я вдруг в кои-то веки почувствовала, что я «в материале». Я работала, и все остальное было неважно.

– А что теперь? – в конце третьего часа спросила активная. Ее лицо раскраснелось, волосы выбились из-под обруча. Тушь размазалась, и она вдруг обратилась из восковой жар-птицы в милую живую девушку. Все три часа я по полной программе загружала ее тело и мозг, чтобы она не мешала остальным быть в их процессе.

– А теперь, чтобы немного отдохнуть, мы проведем первую часть тестирования «особенностей личности».

– И когда вторая? – уточнила турагент Елена.

– Завтра. А на третьем занятии в конце я расскажу вам о результатах.

– Давайте! Делаем! – загорелись глаза участников. Вообще люди любят всевозможные тестирования. Им интересно, когда о них говорят, когда их личность разбирают по кирпичикам. Конечно, никто не ищет в тестировании здравой критики. Все только высматривают комплименты. Именно поэтому глянцевые журналы выстраивают свои тесты таким образом, чтобы подавляющая категория тестирующихся попадала либо в категорию «Вы – идеальный баланс между плюсом и минусом: вы умеете быть и такой, и эдакой и при этом всегда знаете, какой вам лучше быть в какой момент», либо в категорию «Плюс»: «Вы так прекрасны, что это просто невыносимо слепит глаза простым людям вокруг. Старайтесь сдерживаться, помните о милосердии, не показывайте всем и каждому, насколько вы лучше их».

– Тогда у вас есть сорок минут, чтобы ответить на шестьдесят вопросов. Ответ вы проставляете как балл от нуля до десяти. Ноль – это категорическое «нет», десятка – категорическое «да». Цифры между нулем и десяткой отражают степень вашего согласия или несогласия. Вопросы есть?

– Есть! А вот этот тест – что значит «Внутренняя ролевая позиция»? – спросила домохозяйка Маша, погрузившись в листы.

– Этот тест покажет, кем по отношению к себе и окружающим вы являетесь: взрослым, ребенком или родителем. Или какой-то комбинацией. Ролевая позиция – это очень достоверный показатель.

– Как интересно, – причмокнула Елена и принялась писать. Комната погрузилась в тишину. Я достала тетрадь и принялась фиксировать результаты сегодняшнего забега, пока информация еще не забылась. Интересно, что модель отношений можно проследить даже в течение вот этих трех часов, если люди только будут интенсивно общаться. Уже ясно, что активная Алиса действительно имеет ярко выраженные задатки лидера, но эти задатки не реализованы в нужном объеме, раз ей необходимо добирать в частном общении. Ее работа действительно должна требовать от нее гораздо большего напряжения, чтобы после нее она могла гармонично общаться и отдыхать. У Маши кризис домоседки, она чувствует, как жизнь утекает сквозь пальцы, но желания сделать шаг наружу в ней тоже нет. Она с удовольствием сидит и смотрит на других людей из окна. Для нее занятия в центре – просто повод пообщаться и выйти из дома. Многие женщины страдают оттого, что им просто некуда пойти развеяться.

Я вспомнила, как Гриша на Новый год привез меня в ресторан на Новом Арбате. Вот уж где не было недостатка в мужчинах. Еще в бытность Котика я заметила, что мужчины сбиваются стайками там, где есть деньги и перспективы. Им не столь важно, чтобы было комфортно или чтобы вокруг были приятные люди. Деньги и перспективы – самая сладкая компания для мужчин. Впрочем, женщин там тоже было предостаточно. И они смотрели на Гришу так, что мне хотелось вцепиться ему в рукав. А еще лучше – повесить на его грудь табличку «Убери лапы! Мое!».

«Чего это твое? С чего это? Мы тебя вообще не знаем!» – говорили мне глаза конкуренток.

– Григорий Осипович! С наступающим! Желаем счастья и успехов в новом году! – рассыпались они в поздравлениях.

– Давайте сегодня ограничимся счастьем. Успехов вы мне и в офисе успели нажелать, – смеялся Гриша. Григорий Осипович. В окружении людей, готовых в любой момент поднести ему бокал, сигарету, зажигалку или блокнот с ручкой, он смотрелся очень большим. Его рост как-то перестал иметь значение. Возможно, что когда-то в школе его и дразнили. Но он давно снял эту проблему с повестки своей жизни. Люди были готовы присаживаться на корточки, чтобы только получить возможность посмотреть на него снизу вверх.

– Ксения. Практикующий психолог, – величественно кивала я, старательно вытягиваясь на каблуках. В этой подавляющей атмосфере всеобщего обожания Гриши я старательно демонстрировала независимость и даже холодное равнодушие.

– Как ты? – поинтересовался он.

– Ты что, президент нефтяной компании? – озлобленно прошипела я. – Мог бы предупредить.

– А что, по «Ленд Крузеру» и костюму это не понятно? Придется их тогда поменять?

– А что, ты носишь вещи, чтобы только покрасоваться?

– Что тут такого? – изобразил он удивление. – Если бы я носил то, что люблю, я ходил бы в джинсах и синтетических куртках.

– И ездил бы на тракторе, – ухмыльнулась я. – Что ж, у тебя будет шанс погонять на тракторе, когда я отгоню к своему подъезду твое авто…

– Никак не раньше, чем ты исполнишь свой эротический долг! – парировал он. – Если хочешь, можешь начать прямо сейчас.

– Ну уж нет. С чего бы? У меня полно успехов, я много сделала, а теперь давай с тобой кувыркайся? Дудки!

– Много сделала? Странно, еще недавно ты сваливала на письменном столе ненужные журналы и яблочные огрызки. Что-то изменилось? – ехидничал он.

– Тебе это правда интересно? – спросила я, выхватывая с подноса официанта последний бокал шампанского. Чем хороши корпоративные праздники? Халявой, конечно же. А чем плохи? Все кончается прямо перед тобой.

– Конечно, – с готовностью кивнул он. Мы вышли на большой балкон, опоясывающий ресторан по кругу здания. Мы сидели на каком-то высоком этаже в перереставрированном в пух и прах здании. Вид на старую Москву очаровывал глаз и ошеломлял душу. Такого вида я давно не наблюдала, сидела и сидела в своем типовом продуваемом Крылатском. А тут меня пронзила ностальгия по Сухаревской, в окнах которой вот так же сияла неоновая реклама, огни фар и фонарей, гудки сирен и людская суета. Как же мне все-таки этого не хватает.

– Значит, так. Я все просчитала и вывела некий график с минимальными и максимальными показателями. Некий «коридор гения», по которому можно высчитывать способность человека к творчеству. Это только первый шаг, потому что надо все проверить, провести тестировку, отобрать добровольцев. Главное, найти кого-то, кто под этот коридор подойдет.

– А такое будет возможно? – вполне серьезно спросил он, глядя мне прямо в глаза. Я облизнулась и почувствовала жар. Щеки необратимо покраснели.

– Не знаю. Надеюсь, – кивнула я и принялась рассказывать ему все свои идеи в подробностях. Все-таки и мне нужно было чье-то живое участие. А от Баськи толку – как от козла молока. Даже меньше. Я говорила, говорила, говорила, а Гриша слушал, слушал, слушал. Даже странно, что он ни разу меня не перебил и даже задавал наводящие вопросы.

– Значит, все упирается в то, что надо найти человека с искомыми параметрами? – совершенно точно понял задачу он.

– В крайнем случае начну работу с теми, у кого будут близкие показатели. Только тогда ведь и результаты могут быть только близкими…

– Ты его найдешь. Я уверен, – невозмутимо заверил меня Гриша. – И именно такого, какого надо. А если ты высчитала коридор точно, то и не одного.

– Считаешь? – вздохнула я. – Мне бы и одного хватило. Потому что тогда я бы начала серию сеансов по корректировке личности. Я же ее уже писала в свое время, только никому не показала.

– Почему? – не понял Гриша.

– Знаешь, надо мной все смеялись. Я же прожектер. Посмотри на меня, я несобранная, безответственная, у меня пельмени подгорают, кастрюли прожигают линолеум, а я какие-то горы хочу свернуть. С чего бы? Баська, как только узнает, что я опять взялась за свое, немедленно меня засмеет.

– Мне нравится то, что ты сказала.

– Что именно? – растерялась я. Гриша подошел вплотную и взял меня за руку. Кажется, теперь у меня еще покраснели и уши.

– Ты правильно сказала. Ты взялась за свое. Пусть смеются. Зови меня, и я покажу им кузькину мать. А мне пообещай, что не бросишь. Ведь, я так понял, однажды ты это уже бросила?

– Обещаю. – Я отвернулась и посмотрела вниз, на город. Действительно, что мне мешает? Баськины насмешки? Отсутствие денег? Так их по-любому нет и не предвидится.

– Умничка, – кивнул Гриша и отпустил мою руку. Я подняла на него глаза. По сюжету мы должны были сейчас поцеловаться. Для чего же еще он притащил меня на свой корпоратив с этой сотней пьяных счастливых людей? И действительно, он приобнял меня и притянул к себе. А после… после он взял мое лицо в свои ладони и пристально на меня посмотрел.

– Что же теперь? – улыбнулась я, лихорадочно вспоминая, не забыла ли я перед выходом почистить зубы. Вроде бы помню вкус зубной пасты на зубах. Но как чистила, не помню. Я же до последней минуты сверяла показатели и чертила в компьютере графики. А еще Интернет завис, и мне пришлось оборвать себя в самый интересный момент, когда я скачивала статью про творчество и подсознательные комплексы на английском языке. Интересное исследование из-за океана.

– Я тебе нравлюсь? – неожиданно спокойно поинтересовался Гриша.

– Ты всем нравишься. – Я кивнула в сторону ресторана. Там же, действительно, полный зал его поклонников. Наверное, он так спокоен, потому что не пьет. И не курит, что, кстати, создает некоторые проблемы. Трезвый и некурящий мужчина – как же его совращать? Он же все время в состоянии понять, кто ты и что ты на самом деле, и не испытывает сладостных алкогольных иллюзий.

– Я не о том, как ты понимаешь. Тебе я нравлюсь? Или только «Ленд Крузер» мой нравится? – нахмурился он.

– Даже не знаю, – вывернулась я. Кажется, поцелуй отменялся.

– Если ты закончишь методику, у тебя будет выбор. Можешь забрать машину, можешь меня.

– Серьезно? – вытаращилась я. Интересно, а чем отличается вариант «он меня» от варианта «я его». Только тем, кто именно сверху? Однако додумать мысль я не успела, потому что Григорий все-таки запрокинул мою голову назад, и мы слились-таки в страстным поцелуе, хоть я на это уже и не рассчитывала. Его руки неожиданно крепко обхватили меня за плечи, его пальцы погрузились в мои волосы (черт, забыла прокрасить корни. Вдруг увидит?!). Он держал меня так, словно хотел контролировать и предупреждать повороты моей головы. А я и не вертелась, потому что меньше всего мне хотелось, чтобы его губы оторвались от моих. Я бы вообще все так и оставила. И дело не в том, что его поцелуй был каким-то особенным. Я женщина опытная и многократно целовавшаяся как с мужем, так и не очень. В разные периоды моей супружеской жизни. Но тут я неожиданно для себя захотела уткнуться в его плечо и зарыдать. Таким уютным и родным был его поцелуй. Я так же точно затрепетала бы от него и через сто лет. И через сто тысяч поцелуев, наверное. От Гриши неуловимо тянуло какими-то дорогими духами, кожа чуть-чуть кололась. Его пальцы перебирали мои волосы, а чернеющие карие глаза оставались трезвыми и с интересом за мной наблюдали. Я нечаянно встретилась с ним взглядом, он искрился и смеялся над моим смущением. Я попыталась отвернуться, но даже его взгляд умел командовать и диктовать свою непоколебимую волю.

– Это чтобы тебе было из чего выбирать, – невозмутимо сказал он и отпустил меня. То ли потому, что он действительно сделал все, что собирался, то ли потому, что Кремль начал бить в свои куранты, а из ресторанного зала начали доноситься крики «Ура!» и «С Новым годом!».

– Это что же, я не услышала поздравления президента? – Я никак не могла собрать себя снова в единую действующую модель Ксении Брусничкиной. Адреналин пропитался гормонами счастья и бродил безнаказанно по моей крови. Мышцы сжимались, хотелось то ли выпить, то ли прыгнуть с парашютом, то ли… еще раз поцеловать Гришу.

– С Новым годом, Ксюша, – ласково усмехнулся он и провел пальцами по моей челке. Взяв за плечи, повел в зал…

– Ксения, я закончила! – неожиданно раздались над моим ухом слова. Оказывается, я вот уже битый час предавалась сладким воспоминаниям и, кажется, даже глупо улыбалась при этом. А мои семинаристки уже дописывали ответы в моих опросниках и с интересом посматривали на меня.

– Отлично! – хлопнула в ладоши я, заодно стряхнув с себя грезы. За прошедшие две недели Гриша ни разу не заехал и только один раз позвонил. На минуточку, узнать, что я делаю в конце февраля. Вряд ли такие отношения можно считать отношениями. Тогда нечего и грезить.

– А можно, я завтра опоздаю? – спросила домохозяйка Маша. Надо же, никогда я в этом не ошибаюсь. Именно от нее я этого и ожидала. Все четыре часа занятий я видела ее противодействие. Семинар редко кому позволяет сохранить стороннюю позицию «за стеклом», поэтому люди такого склада после первого же сеанса стремятся спастись бегством.

– Думаю, вам лучше постараться приехать вовремя. Или даже чуть раньше, я хотела показать вам кое-какие материалы по внутреннему конфликту, – невинно заявила я. Активистка ревниво оглянулась. – Или вы совсем точно не сможете?

– Ну… в принципе… – засомневалась Маша. – Я могу перенести свое дело.

– Семинар длится всего три дня, один из которых мы уже прошли. Зачем же терять остальные два? – ласково улыбнулась я. Мы провели процедуру прощания и разошлись. Я ответила на кучу разнообразных вопросов, проводила всех до двери и пожелала хорошего пути. И все это время меня одолевала золотая лихорадка. Мне страстно хотелось оказаться у себя дома, в тишине и удобстве, наедине с графиками и пачкой полученных тестов. Чтобы попытаться намыть немного своего золота.