Принципы взаимодействия с государством и другими конфессиями в социальных доктринах основных религиозных конфессий России.

 

Исходя из тезиса о том, что одним из важных элементов государственной конфессиональной политики является достижение межрелигиозного и межконфессионального мира, целесообразно охарактеризовать позиции основных традиционных (православие, ислам, иудаизм) и нетрадиционных конфессий относительно принципов взаимодействия с государством и иными конфессиями, которые изложены в Социальных концепциях и других документах. Почти все крупные религиозные организации имеют свои социальные доктрины. Это обусловлено тем, что во многих демократических государствах церковь (в широком смысле слова) является неотъемлемым институтом гражданского общества. Поэтому кроме истолкования основ вероучений, представителям этих конфессий необходимо объяснять круг мирских проблем. В такого рода документах особенно много внимания уделяется государственно-конфессиональным и межконфессиональным отношениям, принципам свободы совести и справедливости, толерантности, вопросам отношения с другими конфессиями (инославием), а также вопросам брака и семьи, нравственности, политическим проблемам и т.д. Как уже было сказано, мы акцентируем свое внимание на социальных доктринах трех традиционных конфессий (православие, ислам, иудаизм). Это обусловлено тем, что российские буддисты пока еще не выработали документ, отражающий их социальные взгляды. Причем, говоря о Социальной концепции русского православия, мы коснемся еще одного документа Московского Патриархата – «Принципы отношения к инославию».

«Особенность социальных доктрин христианских направлений состоит в том, что они не существуют как отдельные теоретические дисциплины, а представляют расширительно толкуемую этику, нормы которой предписывается реализовывать в той или иной сфере общественной жизни»[70]. М.П. Мчедлов выделяет основные характеристики Социальной концепции русского православия[71]: 1) РПЦ, опираясь на исконные нравственные ценности значительной части нашего народа, стремится дать ответы на злободневные социальные вопросы, предоставить духовную уравновешенность народу и способствовать прогрессу в разных сферах общественной жизни (уже здесь, хотя и косвенно, РПЦ говорит о своем привилегированном положении – примеч. авт.); 2) концепция ратует за диалог всех людей независимо от их мировоззренческих позиций (здесь говорится о так называемом «молекулярном экуменизме», о котором речь пойдет далее – примеч. авт.); 3) патриотическая и социальная направленность документа подчеркивается тем, что он подготовлен с точки зрения защиты общенациональных интересов, отечественных нравственных устоев, выступает против бездумного копирования иноземных «образцов», за межэтническую и межконфессиональную толерантность, за поддержку семьи, здоровья и т.д. (здесь возникает противоречие: РПЦ выступает за межконфессиональную толерантность и одновременно ясно дает понять, что она против западных образцов не только в политике, но и в религиозной сфере – примеч. авт.); 4) концепция имеет ряд общих методологических положений:

· РПЦ в российском десакрализованном обществе оставляет за собой право вмешиваться в решение определенных социальных, общественных и даже политических проблем, детерминируя это тем, что все поступки совершаются людьми, которые руководствуются определенными нормами морали;

· отказ церкви, учитывая всю сложность нынешних общественных условий, от симфонии с государством (разрыв с византийской традицией сакрализации власти). РПЦ заявляет о необходимости дистанцирования от любого государственного строя, политических доктрин и от сил, находящихся у власти. Беря во внимание первый методический посыл, можно сделать вывод, что при отказе поддерживать какие-либо политические силы, РПЦ ратует за разные формы социальной активности и взаимодействия с органами власти на всех уровнях (данные положения будут рассмотрены чуть ниже);

· положение о дистанцировании от государственной власти сопровождается критическим анализом социальной действительности;

· поскольку РПЦ заявляет о себе как о субъекте социальной политики, то ей важно знать, о какой именно категории граждан она будет заботиться. РПЦ делает свой весьма оправданный выбор в сторону обездоленных людей и бедствующего народа;

· одним из направлений деятельности РПЦ является миротворчество;

· динамика государственно-конфессиональных, межконфессиональных отношений и общественных проблем заставляет углублять и расширять тематику социальных доктрин религиозных организаций. Адекватное восприятие действительности, по мнению М.П. Мчедлова, – источник возможного совершенствования социальной доктрины.

М.П. Мчедлов, руководитель Центра «Религия в современном обществе», заключает, что документ неровен, а его разделы нуждаются в доработке.

В данной части этой работы мы считаем целесообразным привести некоторые положения двух документов Русская Православная Церковь Московского Патриархата, а именно: «Социальной концепции русского православия» и «Принципов отношения к инославию».

В «Социальной концепции русского православия» [72] есть несколько глав, посвященных вопросам исследуемой нами проблематики. В разделе «Церковь и нация» авторы концепции говорят об основных национальных ценностях: «Патриотизм православного христианина должен быть действенным. Он проявляется в защите отечества от неприятеля, труде на благо отчизны, заботе об устроении народной жизни, в том числе путем участия в делах государственного управления. Христианин призван сохранять и развивать национальную культуру, народное самосознание»[73]. Далее делается акцент на том, что «…православной этике противоречит деление народов на лучшие и худшие, принижение какой-либо этнической или гражданской нации. Тем более не согласны с Православием учения, которые ставят нацию на место Бога или низводят веру до одного из аспектов национального самосознания»[74]. Это положение говорит о том, что РПЦ призывает к согласию в межэтнических отношениях и стоит на позиции неприятия националистических настроений. «Православная Церковь осуществляет миссию примирения между вовлеченными во вражду нациями и их представителями. Так, в ходе межэтнических конфликтов она не выступает на чьей-либо стороне, за исключением случаев явной агрессии или несправедливости, проявляемой одной из сторон»[75]. Учитывая цели и задачи, определенные в начале работы, нам наиболее интересен раздел «Церковь и государство». В нем отмечается, что РПЦ сыграла особую роль в становлении российского государства и культуры, являясь самой крупной религиозной организацией на территории Российской Федерации. На протяжении многих веков РПЦ принимается гражданами как базовый культурный, духовный, социальный институт. Данный документ определяет, что «Священное Писание призывает власть имущих использовать силу государства для ограничения зла и поддержки добра, в чем и видится нравственный смысл существования государства»[76]. Этим Церковь определяет свое отношение к светской власти, ставя себя на место духовного советника государства. Как организация божественная, Церковь оставляет за собой приоритет в трактовке понятий добра и зла, а также, используя свой авторитет, имеет, по ее мнению, право определять смысл существования государства в целом. При всем этом отмечается важность принципа отделения государства от церкви и невмешательство их в дела друг друга. Церковь признает светскость государства, а государство, по мнению РПЦ, должно сотрудничать с церковью только лишь в ограниченных сферах.Церковь не имеет право брать на себя функции, принадлежащие государству, но может обращаться к государственной власти с просьбой или призывом употребить власть в тех или иных случаях, однако окончательное решение об использовании властных полномочий остается за государством. При этом в документе четко говорится, что государство «не должно вмешиваться в жизнь Церкви, в ее управление, вероучение, литургическую жизнь, духовническую практику и так далее, равно как и вообще в деятельность канонических церковных учреждений, за исключением тех сторон, которые предполагают деятельность в качестве юридического лица, неизбежно вступающего в соответствующие отношения с государством, его законодательством и властными органами. Церковь ожидает от государства уважения к ее каноническим нормам и иным внутренним установлениям»[77]. Эта позиция всегда декларируется РПЦ. «Цель Церкви – спасение людей, цель государства – их земное благополучие. Церковь предписывает повиноваться государственной власти, но отмечает, что она против абсолютизации власти, так как государство, как земной институт имеет свои границы. Если же власти расширяют их до полной автономии от Бога, следствием чего является установление всеобъемлющего контроля за жизнью граждан, обожествление властителей и иные злоупотребления, то такое государство теряет свое богоустановленное предназначение»[78]. Таким образом, церковь лояльно относится к государственной власти, но выше ставит дело спасения людей в любых условиях. Если власть принуждает отказаться от веры, то Церковь отказывается поддерживать такую власть. Интересно и положение о том, на что опирается церковь и государство в достижении своих целей: «Государство опирается в основном на материальную силу, включая силу принуждения, а также на соответствующие светские системы идей. Церковь же располагает религиозно-нравственными средствами для духовного руководства пасомыми и для приобретения новых чад»[79]. Таким образом, РПЦ четко разделяет две роли: государство должно распоряжаться материальными средствами, а церковь руководить сознанием людей. Церковь не будет прекращать проповедование истины, какие бы иные учения ни предписывались или ни распространялись государственными инстанциями. В этом плане церковь заявляет о себе как свободной от государства.

Социальная концепция следует российскому законодательству в области свободы совести. В качестве юридического понятия принцип свободы совести появился в XVIII-XIX вв. Авторы концепции заявляют, что «Утверждение юридического принципа свободы совести свидетельствует об утрате обществом религиозных целей и ценностей, о массовой апостасии и фактической индифферентности к делу Церкви и к победе над грехом. Однако этот принцип оказывается одним из средств существования Церкви в безрелигиозном мире, позволяющим ей иметь легальный статус в секулярном государстве и независимость от инаковерующих или неверующих слоев общества»[80]. Это очень важный момент, так как отношение самих церквей к конституционному принципу свободы совести, определяет векторы взаимоотношений ее как с государством, так и с иными конфессиями. С одной стороны, РПЦ заявляет, что данный принцип исторически чужд православной традиции, но, с другой стороны, в концепции отмечается, что «религиозно-мировоззренческий нейтралитет государства не противоречит христианскому представлению о призвании Церкви в обществе. Однако Церковь должна указывать государству на недопустимость распространения убеждений или действий, ведущих к установлению всецелого контроля за жизнью личности, ее убеждениями и отношениями с другими людьми, а также к разрушению личной, семейной или общественной нравственности, оскорблению религиозных чувств, нанесению ущерба культурно-духовной самобытности народа или возникновению угрозы священному дару жизни. В осуществлении своих социальных, благотворительных, образовательных и других общественно значимых программ Церковь может рассчитывать на помощь и содействие государства. Она также вправе ожидать, что государство при построении своих отношений с религиозными объединениями будет учитывать количество их последователей, их место в формировании исторического культурного и духовного облика народа, их гражданскую позицию»[81].

Областями соработничества Церкви и государства авторами концепции определяются[82]: миротворчество на международном, межэтническом и гражданском уровнях, содействие взаимопониманию и сотрудничеству между людьми, народами и государствами; забота о сохранении нравственности в обществе; духовное, культурное, нравственное и патриотическое образование и воспитание; дела милосердия и благотворительности, развитие совместных социальных программ; охрана, восстановление и развитие исторического и культурного наследия, включая заботу об охране памятников истории и культуры; диалог с органами государственной власти любых ветвей и уровней по вопросам, значимым для Церкви и общества, в том числе в связи с выработкой соответствующих законов, подзаконных актов, распоряжений и решений; попечение о воинах и сотрудниках правоохранительных учреждений, их духовно-нравственное воспитание; труды по профилактике правонарушений, попечение о лицах, находящихся в местах лишения свободы; наука, включая гуманитарные исследования; здравоохранение; культура и творческая деятельность; работа церковных и светских средств массовой информации; деятельность по сохранению окружающей среды; экономическая деятельность на пользу Церкви, государства и общества; поддержка института семьи, материнства и детства; противодействие деятельности псевдорелигиозных структур, представляющих опасность для личности и общества. Однако существуют области, в которых священнослужители и канонические церковные структуры не могут оказывать помощь государству, сотрудничать с ним: политическая борьба, предвыборная агитация, кампании в поддержку тех или иных политических партий, общественных и политических лидеров; ведение гражданской войны или агрессивной внешней войны;
непосредственное участие в разведывательной и любой иной деятельности, требующей в соответствии с государственным законом сохранения тайны даже на исповеди и при докладе церковному Священноначалию. Помимо этого, отмечается, как должен вестись диалог с тремя ветвями власти[83]:

ü с законодательной властью по вопросам совершенствования общегосударственного и местного права, имеющего отношение к жизни Церкви, церковно-государственному соработничеству и сферам общественной обеспокоенности Церкви. Этот диалог касается также постановлений и решений законодательной власти, не имеющих прямого отношения к законотворчеству.

ü с исполнительной властью – по вопросам принятия решений, имеющих отношение к жизни Церкви, церковно-государственному соработничеству и сферам общественной обеспокоенности Церкви, для чего на соответствующем уровне поддерживается контакт с центральными и местными органами исполнительной власти, в том числе ответственными за решение практических вопросов жизни и деятельности религиозных объединений и за надзор за соблюдением ими законодательства (органы юстиции, прокуратуры, внутренних дел и т.п.).

ü с судебной властью различных уровней должны ограничиваться представлением в случае необходимости интересов Церкви в суде. Церковь не вмешивается в непосредственное осуществление судебной властью ее функций и полномочий. Интересы Церкви в суде, за исключением крайней необходимости, представляют миряне, уполномоченные Священноначалием на соответствующем уровне. Внутрицерковные споры не должны выноситься на светский суд. Межконфессиональные конфликты, а также конфликты с раскольниками, не затрагивающие вопросов вероучения, могут выноситься в светский суд.

Таким образом, утверждается паритетный (равенство, равноценность прав) принцип государственно-конфессиональных отношений. Церковь допускает наличие у ее членов самых различных политических взглядов, за исключением тех, которые противоречат православному вероучению. Церковь не препятствует участию православных людей в органах законодательной, исполнительной и судебной власти, а также их членству в политических партиях, но и не дает специального благословения на политическую деятельность. Церковь не против образования христианских политических организаций, но эти организации не должны отожествлять свою политическую позицию с позицией Церкви и выступать от ее имени. РПЦ считает, что форма государственного устройства и правления обуславливается духовным и ценностным состоянием общества, и поэтому она принимает выбор людей. Церковь в сферах сотрудничества заключает соглашения с отдельными министерствами и ведомствами. Примеры такого соработничества будут приведены далее.

Определив важные принципы взаимодействия РПЦ с государством, необходимо дать характеристику отношения РПЦ к иным конфессиям, определив тем самым политику, проводимую РПЦ в сфере межконфессиональных отношений. Здесь мы уделим внимание основным положениям другого официального документа РПЦ – «Принципам отношения к инославию».

«Важнейшей целью отношений Православной Церкви с инославием является восстановление богозаповеданного единства христиан, которое входит в Божественный замысел и принадлежит к самой сути христианства. Это задача первостепенной важности для Православной Церкви на всех уровнях ее бытия. Православная Церковь отвергает также тезис о том, что единство христианского мира можно восстановить только путем совместного христианского служения миру. Христианское единство не может быть восстановлено согласием по мирским вопросам, при котором христиане окажутся едины во второстепенном и по-прежнему будут расходиться в основном. Неприемлема сама установка на толерантность к разномыслию в вере. Но при этом нельзя смешивать единство веры и формы его выражения. Разделение христианского мира есть разделение в самом опыте веры, а не только в доктринальных формулах. Должно быть достигнуто полное и искреннее согласие в самом опыте веры, а не только в ее формальном выражении. Формальное вероисповедное единство не исчерпывает единства Церкви, хотя и является одним из его необходимых условий»[84].

РПЦ ведет диалог с инославием больше двух веков, и характеризуется он считанием догматической принципиальности и братской любви. Указанный принцип сформулирован в «Ответном послании Святейшего Синода Вселенской Патриархии» (1903) применительно к методу богословского диалога с англиканами и старокатоликами: в отношении инославных «должны быть братская готовность помочь им разъяснениями, обычная внимательность к их лучшим желаниям, возможная снисходительность к естественным при вековом разделении недоумениям, но в то же время твердое исповедание истины нашей Вселенской Церкви как единой хранительницы Христова наследия и единого спасительного ковчега Божественной благодати... Задача наша по отношению к ним должна состоять … в том, чтобы, не полагая им лишних преград к единению неуместной нетерпимостью и подозрительностью… раскрыть им нашу веру и неизменное убеждение в том, что только наша восточная православная Церковь, неповрежденно сохранившая всецелый залог Христов, есть в настоящее время Церковь вселенская, и тем на самом деле показать им, что они должны иметь в виду и на что решиться, если действительно верят в спасительность пребывания в Церкви и искренно желают единения с нею...» [85].

Достаточно большое количество диалогов РПЦ с инославием имеет богословский характер. «Задача богословского диалога – объяснить инославным партнерам экклезиологическое самосознание Православной Церкви, основы ее вероучения, канонического строя и духовной традиции, рассеять недоумения и существующие стереотипы»[86]. Важно отметить: несмотря на то, что РПЦ ведет диалоги с инославием, исключатся уступки и компромиссы в вере. Особенно важным в этом диалоге является изучение духовного и богословского наследия святых отцов. При этом те конфессии, с которыми ведется диалог, должны быть готовы к сотрудничеству, общению и понимаю (проблема богословского языка). РПЦ признает, что «во взаимоотношениях православного и инославного богословия остается много неразрешенных проблем и разномыслий. Причем даже формальное сходство во многих аспектах веры не означает подлинного единства, поскольку элементы вероучения в православной традиции и инославном богословии интерпретируются по-разному»[87]. Данное положение очень ярко характеризует трудности в ведении католическо-православного диалога.

РПЦ рекомендует создание в рамках богословских диалогов совместных исследовательских центров, групп и программ. Важным следует считать регулярное проведение совместных богословских конференций, семинаров и научных встреч, обмен публикациями и взаимное информирование, развитие совместных издательских программ. Большое значение имеет также обмен специалистами, преподавателями и богословами. Необходимо приглашать инославных богословов в Духовные школы и учебные заведения Русской Православной Церкви для изучения православного богословия. В программах Духовных школ Русской Православной Церкви большее внимание должно быть уделено исследованию хода и результатов богословских диалогов, а также изучению инославия. Там, где это не приходит в противоречие с вероучением и духовной практикой, следует развивать совместные программы религиозного образования и катехизации. Церковь ведет диалоги с инославием не только на двусторонней, но и на многосторонней основе, в том числе и во всеправославном представительстве, а также участвует в работе межхристианских организаций (например, ЕМАП). Отмечается, что РПЦ запрещает оскорбления в сторону инославных. Важным направлением развития отношений с инославием, кроме богословского диалога, является совместная работа в сфере служения обществу[88]. Более подробно проблемы богословского и иных видов межконфессионального диалога будут освещены в следующих главах работы.

Второй ведущей конфессией современной России является ислам, поэтому необходимо обозначить основные положения Социальной программы мусульман РФ [89]. Российские мусульмане по большей части являются суннитами. Они считают, что право на свободу совести и свободу вероисповедания является необходимым условием и средством добровольного вверения себя Единственному Богу и исполнения Его воли. В Коране есть такое положение: «нет принуждения в религии» [90]. Оно является практической реализацией права на свободу совести и свободу вероисповедания. Мусульмане обязаны уважать религиозные убеждения других и стремиться жить в мире с ними на основе заключенного договора.

«Ислам придает особое значение договору как установленной свыше форме социального бытия. Государство и его законы рассматриваются как форма общественного договора, в котором достигается максимально возможный компромисс и устанавливается баланс интересов различных социальных групп и религиозных организаций»[91]. По мнению российских мусульман, самым оптимальным способом достижения мира между людьми и народами, а также устойчивости государственного порядка является договор. Это касается отношений как внутри Уммы, так и с немусульманами. Государство и законы рассматриваются как результат договора всех социальных групп об общих нормах сосуществования на единой территории и в единой правовой и экономической системе. Государство и его законы есть средство обеспечения естественных и основных прав и свобод своих граждан. В случае уничтожения конституционных основ прекращение действия институтов законной государственной власти и установления какого-либо политического режима, не соблюдающего основные права человека, народ вправе рассмотреть вопрос о легитимности такого режима. В условиях действия закона, защищающего основные права и свободы человека, для всех мусульман является не только гражданским, но и религиозным долгом соблюдение норм законодательства своей страны как высшего договора между гражданами. Свое недовольство мусульманин должен выражать в рамках действующего законодательства. В мусульманстве запрещены все формы дискриминации.

Ислам не предписывает никакой определенной формы государственного устройства и правления. Призывы к акциям гражданского неповиновения в исламе запрещены. Никакой правитель и никакая власть не может быть объявлена «божественной» и безответственной перед людьми. В отличие от Социальной концепции православия, где в особых случаях предусматривается возможность призыва церковным священноначалием верующих к мирному гражданскому неповиновению властям, Социальная доктрина мусульман категорически выступает против такой возможности[92]. Народ имеет право контролировать власть. Российская Умма, признавая Конституцию РФ как высший договор, регулирующий жизнь всего населения России, признает право высших органов государственной власти, избранных народом, включая мусульман, решать вопросы войны и мира в соответствии с основным законом страны на благо всех российских граждан.

Государство может приглашать верующих (не только мусульман) для обсуждения законодательных актов, затрагивающих их интересы. Заключение общего договора Совета муфтиев России с федеральной властью и специальных договоров с отдельными министерствами и ведомствами, с субъектами РФ создаст условия устранения и предотвращение нарушений прав верующих. Российская Умма ожидает от российского государства создание таких условий, при которых мусульманин будет чувствовать себя полноправным гражданином. Мусульмане согласны содействовать государственными органам в духовно-нравственном воспитании граждан, в частности военнослужащих Вооруженных Сил Российской Федерации. Идеологическая работа в силовых структурах должна оставаться вне религиозной.

Если говорить об отношении мусульман к традиционным религиям, то в Коране Аллах утверждает равноправие представителей других религий по отношению к мусульманам. Это важно для такой поликонфессиональной страны как Россия. Изначально отношение мусульман определяется не субъективными чувствами человека, а волей Всевышнего. Аллах призывает проявлять доброту и справедливость к иноверцам. Только при агрессии со стороны иноверцев мусульманин должен принять меры по защите себя и своих близких, но, тем не менее, мирные переговоры обладают приоритетом перед силовыми методами. Мусульманам чужд прозелитизм. Мусульмане могут вступать в брак с христианками и иудейками. Мусульмане всегда стремятся вести диалог с представителями традиционных религий. Отношение мусульман к псевдомусульманским экстремистским организациям является чрезвычайно негативным (в Концепции выражена позиция СМР). Российская Умма (община) категорически осуждает террор и экстремизм.

Российские мусульмане не представляют собой единой организационной структуры (данное положение будет подтверждено далее). Исламоведов радует тот факт, что в данной концепции много внимания уделяется сложному и болезненному для российских мусульман вопросу – «единство Уммы»[93]. (Для справки: Москва и Уфа борются за право называться главным духовным центром мусульман. Между лидерами ДУМР и СМР идет серьезная борьба). «Объединение российских мусульман сегодня возможно только на основе координации, основанной на принципе не авторитарности, а авторитета. Совет муфтиев России является наглядным примером такой координации: в него входят как казанские, так и нижегородские и сибирские татары, башкиры, представители всех народов Северного Кавказа. Такая гибкость позволяет расширять эту структуру и охватить всю территорию РФ. В случае придания этой структуре официального статуса единственного религиозного представительства мусульман при высшей федеральной власти России (что не исключает возможности действия иных структур на региональном уровне) можно было бы рассчитывать на эффективность взаимодействия светского государства и верующих»[94]. Совет муфтиев России готов к сотрудничеству с другими конфессиями в деле духовного оздоровления в обществе и недопущения религиозной вражды. Истинный мусульманин никогда не будет зачинщиком конфликта с иноверцем. «Мусульманское духовенство России, учебные заведения, ученые и проповедники, объединенные сегодня под эгидой Совета муфтиев России, стоят на позициях упрочения межнационального согласия, мира и спокойствия в обществе»[95].

Между православием и исламом можно выделить несколько точек соприкосновения:

ü как и в православии, в исламе «нет деления народов на лучшие и худшие, отсутствует утверждение об исключительности кого-либо только по происхождению или по половой принадлежности»[96];

ü по мнению, М.П. Мчедлова, обе конфессии отказались от претензий на статус государственной религии, признают светский характер государства и выступают с ярко выраженных патриотических позиций; подчеркивается их наднациональный характер, исключающий какое-либо превосходство одной нации над другой. Эти конфессии утверждают, что народы имеют полное право на свою национальную и культурную самобытность[97];

ü по вопросам миротворчества в масштабе страны и мира, предотвращения межконфессиональных и межнациональных конфликтов между православными и мусульманскими народами, совместной благотворительной помощи жертвам межнациональных конфликтов обе конфессии могут вести эффективный диалог и сотрудничать;

ü российское православие и ислам могут совместно осуществлять деятельность по сохранению культурного наследия православных и мусульманских народов, включая взаимопомощь в восстановлении и охране религиозных памятников истории и культуры, в строительстве культовых сооружений обеих конфессий;

ü обе конфессии негативно относятся к распространению псевдорелигиозных течений и сект деструктивного характера и ратуют за противодействие и нейтрализацию негативных последствий их деятельности.

 

Третья ведущая конфессия России – иудаизм. Охарактеризуем концептуальные позиции российского иудаизма [98]. В Торе Господь дал правила, которые регламентируют не только религиозную, но и общественную жизнь. Тора призывает государственные власти использовать силу государства для ограничения зла и поддержания добра, в чем и видится нравственный смысл существования государства. Иудаизм предписывает повиноваться государственной власти. Иудаизм не берет на себя никакие функции государства, а государство не вмешивается в жизнь синагоги. «Патриотизм иудаизма одновременно проявляется по отношению к нации как этнической общности и как общности граждан государства. Иудей призван любить свое отечество, имеющее территориальное измерение, и своих братьев по крови, живущих по всему миру»[99]. Обращает на себя внимание тот факт, что ряд формулировок основных положений российского иудаизма идентичен тем, которые присутствуют в Социальной концепции российского православия. Только лишь изменяется название религии и Священного писания. «Тора призывает власть имущих использовать силу государства для ограничения зла и поддержания добра, в чем и видится нравственный смысл существования государства. Иудаизм предписывает своим единоверцам не только повиноваться государственной власти, но и молиться за нее ради улучшения мира. В современном мире государство обычно является светским и не связывает себя какими-либо религиозными обязательствами. Его сотрудничество с иудаизмом ограничено рядом областей и основано на взаимном невмешательстве в дела друг друга. Иудаизм не должен брать на себя функции, принадлежащие государству. В то же время иудаизм может обращаться к государственной власти с просьбой или призывом употребить власть в тех или иных случаях, однако право решения этого вопроса остается за государством»[100]. Такой «плагиат» дает возможность сделать вывод, что авторы иудаистской концепции косвенно признали лучшими доктринальные взгляды РПЦ на взаимодействие с государством. В социальной концепции иудаизма областями сотрудничества синагоги и государства являются [101]: миротворчество на международном, межэтническом и гражданском уровнях, содействие взаимопониманию и сотрудничеству между людьми, народами и государствами; забота о сохранении нравственности в обществе; духовное, культурное, моральное и патриотическое образование и воспитание; дела милосердия и благотворительности, развитие совместных социальных программ; охрана, восстановление и развитие исторического и культурного наследия, включая заботу об охране памятников истории и культуры; диалог с органами государственной власти любых ветвей по вопросам, значимым для синагоги и общества, в том числе подготовки законов, подзаконных актов, решений, распоряжений; попечение о воинах и сотрудниках правоохранительных учреждений, их духовно-нравственное воспитание; забота о профилактике правонарушений, попечение о лицах, находящихся в местах лишения свободы; наука, включая гуманитарные исследования; здравоохранение; культура и творческая деятельность; работа еврейских религиозных и светских средств массовой информации; деятельность по сохранению окружающей среды; экономическая деятельность на пользу синагоги, государства и общества; поддержка института семьи, материнства и детства.

Однако синагога не может оказывать помощь государству в следующем [102]: политическая борьба, предвыборная агитация, кампании в поддержку тех или иных политических партий, политических лидеров; ведение гражданской войны или агрессивной внешней войны; непосредственное участие в разведывательной и любой иной деятельности, требующей в соответствии с государственным законом сохранения тайны. Синагога может рассчитывать на помощь государства в социальных, благотворительных и образовательных программах. В целях поддержания социальной стабильности и межрелигиозного мира синагога: пресекает всякое подстрекательство к религиозному экстремизму, включая вовлечение кого-либо в религиозную деятельность с использованием насилия или угрозы насилия; принимает все необходимые меры для предупреждения и ликвидации проявлений религиозного экстремизма; признавая конституционное право каждого свободно искать, получать, передавать, проводить и распространять информацию любым законным способом, запрещает возбуждение религиозной вражды, оскорбление религиозных чувств верующих, пропаганду неполноценности граждан по признаку их отношения к религии, а также акты насилия или подстрекательство к таким актам, направленным против любой группы лиц по признаку их отношения к религии, а также предоставление любой помощи, включая финансирование и поддержку в средствах массовой информации, для проведения указанной противоправной деятельности; содействует мирному сосуществованию религиозных объединений, снижению социальной напряженности в обществе, поддержанию уважительных отношений между верующими различных конфессий, а также между верующими и неверующими.

Таким образом, иудаизм в межконфессиональном взаимодействии может иметь такие же точки соприкосновения с исламом и православием, какие они имеют с друг другом (см. выше). Иудеи, как и вышеупомянутые конфессии, принимают и поддерживают конституционный принцип свободы совести и вероисповедания.

Представители буддизма не приняли официального документа о своей социальной концепции. Дамба Аюшеев отметил, что не видит необходимости в создании социальной концепции российских буддистов, поскольку «каждый из глав дацанов решает проблемы взаимодействия с обществом и государственной властью самостоятельно»[103]. Также в одном из своих интервью он отметил, что Буддийская традиционная Сангха России практически не общается с представителями новых буддийских движений, поскольку те «недостаточно открыты для диалога».

Конфронтация между традиционными и нетрадиционными религиозными организациями – одна из основных проблем межконфессионального взаимодействия в России. Поэтому представляется интересным рассмотреть социальную доктрину нетрадиционной российской религиозной организации, увидеть некий «взгляд с другой стороны». Российский объе<