Внешняя политика Великобритании в 80-х — первой половине 90-х гг.

Внешнеполитическая стратегия правительства М. Тэтчер предусматривала возрождение статуса Великобритании как великой державы, включение в орбиту британской политики широкого круга глобальных и региональных вопросов, в том числе и выходящих за рамки непосредственных интересов страны. Жесткость и решительность, свойственные для политического стиля «железной леди», стали характерными и для действий британской дипломатии.

Уже в первые месяцы после прихода к власти команде Тэтчер пришлось дебютировать на дипломатической арене в чрезвычайно острой ситуации. На конференции Содружества в Лусаке в 1979 г. была предпринята решающая попытка разрешить многолетний южно-родезийский кризис. Британская сторона выступила инициатором и гарантом конституционной реформы в Южной Родезии, проведения всеобщих выборов в этой стране. Уже в 1980 г. независимая Республика Зимбабве (названная так по имени африканского населения страны) стала членом Содружества.

На Лусакской конференции Тэтчер продемонстрировала не только стремление активно участвовать в развитии Содружества, но и готовность отстаивать при этом приоритеты национальной политики. Присоединившись к принятой на конференции «Декларации по расизму и расовым предрассудкам», Великобритания оставила за собой право самостоятельно определять принципы иммиграционной политики, формы участия в согласованной политике Содружества по отношению к странам, нарушающим принцип расового равноправия. В последующие годы, избегая прямой поддержки ЮАР, Великобритания лишь формально принимала участие в санкциях Содружества против этой страны.

Развивая экономические отношения со странами Содружества правительство Тэтчер постаралось строить их в духе прагматизма и рациональности. Потенциал Содружества стал использоваться не столько для помощи наименее развитым странам, сколько для комплексного взаимовыгодного сотрудничества. В своем стремлении избавиться от традиций патернализма Тэтчер блокировала инициативу Индии о создании специального экономического фонда для беднейших Стран, проект премьер-министра Ямайки о формировании специального международного органа по поддержке борьбы развивающихся стран с наркомафией.

Тэтчер поддержала постепенную трансформацию Содружества в многостороннюю международную организацию, строящую свою деятельность на основе обычных норм международного права, а не «особых отношений». Такой подход был окончательно закреплен в Ванкуверской декларации Содружества 1987 г. Но в конечном итоге лидирующее положение Великобритании в Содружестве лишь укрепилось. Сделав ставку на развитие двусторонних взаимовыгодных отношений с бывшими колониями, Великобритания сумела в конце 80-х — начале 90-х гг. значительно укрепить свое экономическое и военно-политическое присутствие в традиционных зонах влияния.

Готовность отстаивать свои интересы в любой точке земного шара правительство Тэтчер продемонстрировало в 1982 г., когда возник англо-аргентинский конфликт из-за Фолклендских (Мальвинских) островов. Этот архипелаг, расположенный в юго-западной части Атлантического океана, являлся спорной территорией между двумя странами на протяжении полутора столетий. С 1833 г. он находился под контролем англичан. С середины XX в. Аргентина активизировала свою борьбу за возвращение островов. 2 апреля 1982 т. аргентинские войска в ходе операции «Суверенитет» высадились на острова. Губернатор Р. Хант был смещен и вместе с сотней морских пехотинцев гарнизона депортирован на родину. В тот же день на экстренном заседании британского правительства было принято решение о разрыве отношений с Аргентиной и отправке к Фолклендским островам военной эскадры в составе 40 кораблей.

В конце апреля британская эскадра начала военные действия в районе Фолклендских островов. После потопления 2 мая британской подводной лодкой «Конкерор» крейсера «Генерал Бельграно» аргентинские военные корабли были вынуждены вернуться на свои базы. Сражение в последующие дни разворачивалось преимущественно в воздухе. Аргентинским летчикам удалось потопить новейший британский ракетный эсминец «Шеффилд» и несколько других судов. 21 мая британские спецподразделения сумели высадиться на острова. Лишь к 15 июня, после ожесточенных боев, аргентинский гарнизон капитулировал. Какой-либо официальной договоренности о прекращении военных действий между Великобританией и Аргентиной достигнуто не было (как, впрочем, не было и формального объявления войны). Аргентинские вооруженные силы потеряли убитыми около 1300 человек, англичане — 250 человек. Но правительство Тэтчер сполна использовало пропагандистский эффект «небольшой победоносной войны».

Фолклендский кризис существенно укрепил англо-американские союзнические отношения. Когда в Совете Безопасности ООН был выдвинут проект резолюции, призывавший обе стороны немедленно прекратить огонь и приступить к мирным переговорам, Великобритания и США блокировали принятие ее двойным вето. Сближение Великобритании и США в этот период было во многом обусловлено и личными взаимоотношениями Тэтчер с президентом Р.Рейганом. Оба лидера разделяли схожие политические идеалы и осуществляли радикальные внутренние преобразования. Оба сталкивались с двойственными социально-психологическими последствиями «неоконсервативной революции» и остро нуждались в ярких дипломатических победах.

Визит Тэтчер в Вашингтон в сентябре 1983 г. продемонстрировал, что «особые отношения» Великобритании и США переживают наибольший расцвет. Ситуация не изменилась даже после явно некорректной по отношению к Великобритании акции Вашингтона в октябре 1983 г., когда американцы предприняли показательную «полицейскую» акцию на острове Гренада, входящем в Содружество. Во второй половине 80-х гг. Великобритания неизменно солидаризировалась со своим стратегическим союзником по вопросам региональных конфликтов. Понимание в Лондоне находил враждебный курс США в отношении Ирана, поддержка движения моджахедов в Афганистане и покровительствующего им пакистанского режима, борьба против национально-освободительного движения в Никарагуа. Лондон поддержал военную акцию США против Ливии в 1986 г., когда для налетов на Триполи американские ВВС использовали британские аэродромы. Вслед за США и наряду с Францией и Италией Великобритания направила миротворческий контингент в Ливан. В развитие кэмп-дэвидской стратегии Вашингтона британская дипломатия участвовала в налаживании арабо-израильского переговорного процесса.

Значительно укрепились союзнические отношения Великобритании с США и в глобальных вопросах. Приход Тэтчер к власти совпал с новым витком международной конфронтации, спровоцированным размещением обоими блоками новых видов ядерного оружия в Европе, советским вторжением в Афганистан, вводом военного положения в Польше. Свой вклад в шумную антисоветскую пропагандистскую войну внесла и Великобритания, поддержав бойкот олимпиады в Москве и существенно сократив экономическое и культурное сотрудничество с СССР. Тэтчер всемерно поддержала планы наращивания вооружений НАТО, дав согласие на размещение 160 ракет средней дальности на территории Великобритании и на осуществление программы модернизации ядерных подводных лодок с помощью американских ракет «Трайдент». Одобрительно она отнеслась и к американскому проекту СОИ.

Несмотря на жесткую антисоветскую позицию в первые годы своего правления, Тэтчер была первым из западных лидеров, кто поддержал изменение характера международных отношений после начала политических изменений в СССР. В конце 1984 г. М. Горбачев совершил официальный визит в Лондон. Переговоры с Тэтчер стали одним из первых серьезных шагов Горбачева в качестве дипломата мирового уровня. Тэтчер особенно высоко оценивала особый шарм нового советского лидера, его способность к открытому и доверительному диалогу. В дальнейшем их отношения сохраняли исключительно конструктивный и подчеркнуто уважительный характер. В 1986—1987 гг. во время визитов Э. Шеварднадзе в Лондон и М. Тэтчер в Москву были приняты пакеты соглашений по всем аспектам советско-британских отношений.

Д. Мейджору пришлось столкнуться с совершенно новыми проблемами в отношениях с Москвой и Вашингтоном. Явное противостояние советского и российского руководства, активизация национальных движений в республиках СССР, геополитические выгоды распада Советского Союза в сочетании с негативными последствиями дезинтеграции ядерной державы, смена харизматичного Горбачева на властного Ельцина ставили тогда западных политиков перед сложным выбором. Мейджору удалось найти эффективный алгоритм переориентации с англо-советского на англо-российский политический диалог. Неизменно высказываясь против сепаратизма и в поддержку преемственного развития советской государственности, он уже в январе 1991 г. весьма жестко отреагировал на события в Литве и Латвии (в отличие от Франции, США и Италии). В августе 1991 г. Мэйджор первым из европейских лидеров осудил путч в Москве. Таким образом, восприняв без особого энтузиазма распад СССР, Великобритания без колебаний признала Россию в качестве государства-правопреемника. Ту же осмотрительность проявлял Мейджор и впоследствии. Он раньше других западных лидеров выразил Ельцину поддержку после событий октября 1993 г. В отличие от Миттерана и Коля, осудивших войну в Чечне, британский премьер, будучи в Москве по случаю празднования 50-летия Победы, лишь проявил по этому поводу «озабоченность».

Корректная позиция британского руководства по отношению к событиям в России способствовала налаживанию конструктивных и деловых отношений между двумя странами. Но между Мейджором и Ельциным так и не установились «особые» личные отношения. Это наглядно продемонстрировал визит Ельцина в Великобританию в ноябре 1992 г. Подписание бессрочного Договора о принципах отношений между Россией и Соединенным Королевством придало новый импульс отношениям двух стран практически во всех сферах, но не стало основой для начала стратегического сотрудничества. Не изменилась ситуация и в 1994 г., когда лидеры двух стран встречались пять раз, а королева Елизавета II совершила первый в истории официальный визит в Россию.

Столь же неоднозначно развивались в период правления Мейджора и англо-американские отношения. Великобритания активно участвовала в военных операциях ООН в зоне Персидского залива. Уже с осени 1990 г. британские самолеты начали участвовать в патрулировании воздушного пространства Саудовской Аравии. Тогда же в зону залива был передислоцирован 45-тысячный британский контингент, вошедший в состав войск международной коалиции. Великобритания поддержала в ноябре 1990 г. резолюцию ООН, предъявившую ультиматум Ираку по поводу вывода войск с территории Кувейта. Британская общественность заняла беспрецедентно жесткую позицию по отношению к Иракскому режиму, даже по сравнению с другими западными странами. Более 80 % англичан высказывались за участие армии в военных действиях в зоне залива. Мейджор при поддержке всех крупнейших политических партий также занял бескомпромиссную позицию, выступая против любых переговоров с Саддамом Хусейном.

Позиция британской дипломатии в иракском вопросе и участие британских подразделений в операции «Буря в пустыне» в феврале 1991 г. стали толчком для нового сближения Великобритании и США. Но с 1993 г. интенсивность англо-американского сотрудничества значительно уменьшилась. Лондон весьма откровенно поддерживал республиканцев на президентских выборах, а с новым президентом Б. Клинтоном у Мейджора так и не сложились близкие отношения. В последующие годы британская дипломатия занимала вполне самостоятельную позицию по вопросам, принципиально важным для Вашингтона. Показательными были разногласия по поводу межэтнического конфликта в Боснии и Герцеговине, когда США и Великобритания заняли диаметрально противоположную позицию по поводу снятия эмбарго с поставок оружия, а также нанесения бомбовых ударов по сербским позициям. Лондон поддержал ввод санкций против Югославии, но решительно выступил против втягивания международных миротворческих сил в боевые действия. Лишь в апреле 1995 г. Мейджору удалось во время визита в Вашингтон добиться сближения позиций по боснийскому вопросу, а в декабре 1995 г. британская дипломатия выступила посредником в организации переговоров между сторонами конфликта для подписания мирного договора.

Ключевым направлением внешней политики Великобритании в 80-х — первой половине 90-х гг. оставалось участие в процессе европейской интеграции. М. Тэтчер внесла в отношения с европейскими партнерами присущие ей жесткость и целеустремленность, добиваясь пересмотра невыгодных для Великобритании принципов экономического сотрудничества и финансирования бюджета ЕЭС. С 1979 г. начался длительный период сложных переговоров, сопровождавшихся периодическими скандалами и вспышками торговых войн. Жесткая позиция Великобритании стала препятствием для стабилизации бюджетной системы ЕЭС, задержала реализацию многих интеграционных программ и осложнила переговоры о вступлении в ЕЭС Испании и Португалии. Лишь спустя четыре года было достигнуто компромиссное решение.

Недовольство британского правительства вызывала и сельскохозяйственная политика ЕЭС, ориентированная на дотационную поддержку фермеров. Тэтчер часто использовала право вето для блокирования ценовой политики ЕЭС в этой отрасли. Под жестким нажимом британской дипломатии странам Общего рынка пришлось принять решение в 1983 г. о постепенном сокращении расходов на сельскохозяйственную программу.

Во второй половине 80-х гг. ключевой проблемой европейской политики стала подготовка преобразования системы Европейских Сообществ в Европейский союз. Эта цель была сформулирована в принятом в феврале 1986 г. Едином Европейском акте. Многие из нововведений активно поддерживались британской дипломатией. Великобритания выступала за активизацию политического и внешнеполитического сотрудничества без формирования каких-либо новых наднациональных структур и дополнительного делегирования полномочий общеевропейским органам. Именно на такой основе во второй половине 80-х гг. и складывалась новая интеграционная структура — Европейское политическое сотрудничество.

Не отвергая саму идею создания Европейского Совета, правительство Тэтчер активно возражало против ряда новых интеграционных проектов, в том числе формирования Европейского валютного союза, предполагающего переход к единой денежной системе. Тэтчер рассчитывала максимально отсрочить включение Великобритании в такие программы. Очень болезненно она воспринимала и предложения по унификации налогового, трудового, иммиграционного законодательства. Тэтчер выступила против присоединения Великобритании к Шенгенским соглашениям, подписанным в 1986 г.

Мейджор существенно изменил европейскую стратегию. Он считал, что национальные интересы Великобритании эффективнее защищать, не блокируя процесс углубления интеграции, а активно участвуя в разработке концепции и правовых основ будущего Европейского союза, отстаивая свое видение будущего Европы. Мейджор сыграл большую роль в отказе от федералистской концепции строительства ЕС и закреплении понятия «Европейский союз», как обозначающего не формирование новой наднациональной организационной структуры, а новое качество сотрудничества европейских стран. Важным достижением британской дипломатии стала разработка приложения к Маастрихтскому договору под названием «Декларация о применении правовых актов Сообщества». В ней отмечалось, что способы, с помощью которых применяются законодательные положения ЕС, определяются каждым государством-членом с учетом собственных Институтов, правовой системы и других обстоятельств. Мейджор выступил инициатором включения в правовую концепцию Европейского союза принципа субсидиарности, предполагающего, что решение того или иного вопроса переходит в компетенцию Союза лишь в том случае, если оно не может быть осуществлено столь же эффективно и квалифицировано на национальном уровне.

Маастрихтский договор о Европейском союзе предусматривал три основных направления интеграции — создание единого европейского рынка (в том числе единой валютной системы), формирование единого курса в области внешней политики и обороны, унификацию внутренней и законодательной политики стран-членов. Мейджору пришлось согласиться с этой общей стратегией. Но британская дипломатия по-прежнему рассчитывала на возможность поэтапного и выборочного присоединения к новым формам интеграционных связей. Мейджор выступил горячим сторонником идеи «интеграции разных скоростей». Подразумевалось, что продвижение всех государств-членов ЕС по пути интеграции не обязательно должно быть синхронным, а национальная специфика может быть основанием для создания особых переходных механизмов и определения промежуточных сроков включения в программы ЕС. Концепция «интеграции разных скоростей» позволила правительству Мейджора отказаться от конкретных обязательств в целом ряде направлений развития ЕС, не обостряя при этом отношения с партнерами.

Обсуждение Маастрихтского договора в Палате общин вызвало ожесточенную полемику «евроромантиков» и «евроскептиков». Борьба против правительственного курса парадоксальным образом объединила правое крыло консервативной партии с теми лейбористами, которые требовали присоединения страны к социальному законодательству ЕС. Дискуссия достигла кульминации 23 июля 1993 г., когда лейбористы предприняли попытку добиться присоединения Великобритании к Социальной хартии. В знак протеста против политики Мейджора за эту резолюцию проголосовало и 23 «евроскептика» из партии тори. Голосование принесло редчайший результат — 317 против 317. Положение правительства спас лишь голос спикера. Уже на следующий день Мейджор вынес на голосование и вопрос об имплементации Маастрихтского договора, в текст которого британские парламентарии внесли более 600 поправок. Под угрозой падения правительства всей фракции консерваторов пришлось голосовать в поддержку билля.

Несмотря на победу в парламенте, правительство было вынуждено внести существенные коррективы в интеграционную политику. Развивая идею «многоскоростного» Европейского союза, Мейджор в 1994—1995 гг. все более активно ратовал за «меняющуюся геометрию» сотрудничества в ЕС. Подразумевалось, что различные аспекты интеграционного сотрудничества могут быть не распространены на всех членов Союза, а реализованы через серии соглашений разных групп стран. В 1996 г. правительство заявило о намерении бороться за изменение принципов экономической интеграции и откладывании решения о присоединении к союзу до проведения референдума.

Отношения Великобритании с партнерами по ЕС значительно ухудшись в связи с «коровьим кризисом», разразившимся в апреле 1996 г. После массового заболевания коров пористым энцефалитом последовал запрет на импорт британской говядины в страны ЕС, что привело к уничтожению 1,2 млн голов скота и огромным финансовым убыткам (более 5 млрд ф. ст.). В ответ на отказ ЕС смягчить эмбарго, а также установить дату его отмены Мэйджор объявил о блокировании тех вопросов в ЕС, решение которых требовало консенсуса. В результате этой политики «несотрудничества» британское правительство приостановило в 1996 г. принятие 74 решений. Кризис во взаимоотношениях с европейскими партнерами совпал по времени с проведением новой предвыборной кампании.

«Новый лейборизм» Энтони Блэра

На протяжении 90-х гг. продолжался активный поиск нового идеологического и политического облика лейбористского движения. Н. Киннок был вынужден уйти в отставку несмотря на то, что именно под его руководством был осуществлен решительный поворот к обновлению лейборизма. Сменивший его в 1992 г. Джон Смит, талантливый организатор и оратор, продолжил реформаторский курс. Он добился значительного ослабления влияния тред-юнионов на Лейбористскую партию. Решающую роль в этом сыграла отмена на партийном съезде 1993 г. практики «суммарного голосования», согласно которой руководитель того или иного профсоюза, являющегося коллективным членом партии, голосовал от лица всех членов этой организации. Съезд ввел порядок голосования по принципу «один человек — один голос». В том же 1993 г. из руководства Лейбористкой партии были выведены и последние представители лейбористского «ультрасоциализма». Лейборизм превращался в идеологию социально-либерального толка.

Скоропостижная смерть Смита от двух инфарктов в мае 1994 г. не приостановила реформирование партии. Лидером стал 40-летний Энтони Блэр, олицетворяющий новое поколение британских политиков. Опираясь на результаты деятельности своих предшественников, Блэр сосредоточил главные усилия на изменении имиджа лейбористов, формировании их образа как «новой» партии. Первый шаг на этом пути был сделан еще при Кинноке, который добился многозначительной смены красного флага в качестве партийного символа на красную розу. Блэр сделал ставку на закрепление новаторского образа «нового лейборизма» в массовом сознании с использованием современных PR-технологий, профессиональное построение имиджа нового партийного руководства как плеяды политиков XXI века.

Рубежным событием стала конференция Лейбористской партии 1995 г., посвященная изменению партийного устава. Новая редакция устава определяла Лейбористскую партию как «демократическую и социалистическую», ориентирующуюся на создание «справедливого общества», основанного на динамизме и конкуренции, обеспечивающего равенство возможностей и гарантии против бедности. Из устава были исключены положения о приоритете общественной собственности на средства производства. Само понятие «социализм» приобрело в большей степени этический оттенок, отражая идеал оптимального взаимодействия индивида и общества, а не определенный проект общественного устройства. В знак несогласия с решениями конференции 1995 г. из состава Лейбористской партии вышла группа Артура Скаргилла, образовавшая Социалистическую лейбористскую партию. Но этот раскол фактически не повлиял ни на рейтинг лейбористов, ни на положение их лидера.

Предвыборный манифест 1997 г. был составлен в духе идей «нового лейборизма». Стараясь в общих чертах сохранить status quo в экономической сфере, Лейбористская партия заявляла о необходимости правовых реформ и смены внешнеполитического курса. В частности, предлагалась реформа Палаты лордов, укрепление института референдумов, ввод пропорционального избирательного права, конституционная реформа в Шотландии, Уэльсе и Северной Ирландии. Программа сочетала экономические положения, близкие к «посттэтчеризму», с достаточно радикальными европеистскими идеями. Блэр заявлял о готовности присоединиться к Социальной хартии ЕС и европейской валютной системе. Активно использовался в ходе предвыборной борьбы и «американский фактор» — в отличие от премьер-министра Блэр сумел установить дружественные отношения с Б. Клитоном.

Правящая Консервативная партия провела избирательную кампанию весьма пассивно, опираясь на пропаганду достигнутых экономических успехов и критику своих противников. Весьма оригинальную предвыборную тактику избрала Партия либеральных демократов. Она сосредоточила главные усилия на работе с электоратом юго-восточной Англии, где традиционно доминировали консерваторы и где можно было избежать острого противоборства с набирающими популярность лейбористскими кандидатами. Программные установки либеральных демократов также приобрели определенную специфику. Лейтмотивом их стали идеи «коммунализма», укрепления солидаристских, «коммуналистских» начал в местной социальной и политической жизни. Либеральные демократы придерживались наиболее радикальной европеистской позиции.

Итоги майских выборов 1997 г. оказались вполне прогнозируемыми. Хотя доля полученных лейбористами голосов (45 %) не являлась их наивысшим достижением, число завоеванных мест в парламенте оказалось беспрецедентно большим (419 из 659). Консерваторы, получив 30,2 % голосов, смогли провести лишь 165 своих кандидатов. Это был худший результат за последние 90 лет. Особенно показательным было сокрушительное поражение консерваторов в Шотландии и Уэльсе, где впервые в истории они не получили ни одного места. Либеральные демократы, получив поддержку лишь 17 % избирателей, благодаря своей тактике сумели победить в 34 округах. Неожиданностью стал успех национальных партий. Шотландская национальная партия, выступающая за полную независимость Шотландии, получила здесь 22 % голосов, а за «Плейд Кимри» проголосовала 1/10 часть избирателей Уэльса.

Вопреки логике партийного противостояния Блэр практически не изменил экономическую стратегию правительства по сравнению с действиями кабинета Мэйджора. Ориентирами по-прежнему оставалось полное преобладание частного сектора, минимальное государственное вмешательство в экономические процессы, всемерное поощрение предпринимательской активности, модернизации технико-технологической базы производства.

В конце 90-х гг. экономика Великобритании сохраняла стабильные темпы роста. За два десятилетия реформ сформировалась современная отраслевая структура, обеспечивающая высокий уровень конкурентоспособности. На первое место по производительности и занятости вышла сфера услуг (66,8 % ВВП и 71,5 % занятых). Уникальное значение для ее развития приобрела финансовая отрасль. Она обеспечивала уже до 25 % ВВП и 12 % трудовых ресурсов страны (около 4 млн человек). 31,4 % ВВП и 26,4 % занятых приходилось на промышленность и строительство. Особенностью современной британской индустрии стал высокий уровень наукоемкости, превышающий показатели всех остальных европейских стран. Сельское хозяйство обеспечивало лишь 1,8 % ВВП и 2,1 % трудовых ресурсов. Эта отрасль также отличалась достаточной эффективностью, но понесла серьезные убытки в результате «коровьего бешенства».

Преемственная экономическая политика правительств Мэйджора и Блэра позволила сохранить исключительно благоприятное состояние рынка и хороший инвестиционный климат. Низкий уровень регулирования трудовых отношений, снижение ставок индивидуального подоходного налогообложения, политика «стимулирующей занятости», основанная на дифференциации оплаты и комплексной мотивации работников, обеспечивали высокую мобильность и производительность рабочей силы, ее относительную дешевизну, низкий уровень безработицы. Несмотря на снижение темпов роста производительности труда (с 5 до 2 %), характеристики британского рынка труда оставались одними из наилучших в Европе. В июне 1999 г. правительство Блэра приняло программу, провозглашающую приоритетными целями дальнейшее развитие «гибкого» рынка труда, укрепление мотивационного комплекса, сокращение государственных ассигнований на поддержку занятости. Исключение составила лишь программа обеспечения гарантированных рабочих мест для молодежи, на осуществление которой было выделено 5,7 млрд долл.

В конце 90-х гг. в Великобритании сохранялся и чрезвычайно высокий уровень инвестиционной активности. Источниками инвестиционного бума стали достаточно низкие процентные ставки (около 5,5 %), общее благоприятное состояние экономики страны и высокая конкуренция на внутреннем рынке. Британская экономика стала выгодным рынком капиталовложений для иностранного бизнеса, привлекая до 1 /3 всех иностранных инвестиций в ЕС. В Великобритании действуют свыше 13 тыс. иностранных компаний, включая крупнейшие ТНК в сфере высокотехнологичного производства.

Лейбористы использовали эффективный метод обеспечения мобильности инвестиционного рынка, апробированный еще неоконсерваторами — снижение ставок прямых налогов при одновременном расширении налоговой базы за счет сокращения льгот. Правительство Блэра заявило о поэтапной подготовке снижения общей ставки подоходного налога до 20 %, а минимального уровня индивидуального подоходного налога — в перспективе до 10 %. В 1997 и 1999 гг. последовало также сокращение налогообложения корпораций и малых предприятий. Лейбористы сохранили систему налогового стимулирования сбережений населения как важного источника финансирования капиталовложений через индивидуальные вклады. В целом в Великобритании сформировался один из наиболее низких уровней прямого налогообложения среди развитых стран мира. Но неизбежным следствием такой стимулирующей политики является неуклонное повышение косвенных налогов, сохраняющее очень высокую стоимость «потребительской корзины».

Финансовая политика, осуществлявшаяся на протяжении 90-х гг., привела к постепенному снижению дефицита государственного бюджета. Стабилизация государственных финансов сочеталась с оздоровлением всей финансово-валютной системы Великобритании. Уровень инфляции в 1999 г. составлял лишь 3,4 %. Постепенно решалась и хроническая проблема послевоенной британской экономики — отрицательного платежного баланса. В 1998 г. Великобритания стала пятым мировым экспортером товаров, на долю которого приходилось 5,1 % мирового экспорта (272,7 млрд долл.), и третьим мировым импортером товаров (5,9 % мирового импорта, или 316,1 млрд долл.). Отрицательное сальдо внешней торговли еще сохранялось, но составило лишь 20 млрд долл.

По основным макроэкономическим показателям британская экономика конца 90-х гг. уже превосходила социально-рыночное хозяйство ФРГ и Франции. Но результатом неоконсервативных реформ стало замедленное развитие общественной инфраструктуры. Уже правительство Мэйджора попыталось внести коррективы в этом направлении. Блэр также предпринял ряд важных шагов в области социальной политики. В развитие пятилетней программы бюджетной стабилизации в 1998 г. правительством была принята специальная программа Гордона Брауна, определяющая приоритетные направления финансирования социальной инфраструктуры на три года. В качестве приоритета определялись расходы на образование, профессиональное обучение, создание новых рабочих мест для молодежи и здравоохранение. Тогда же правительство приступило к разработке крупномасштабного проекта по модернизации телефонной связи и транспортной системы. В 1999 г. была принята программа по защите детства, решению проблемы материнства несовершеннолетних, борьбе против наркомании в подростковой среде.

Правительство Блэра инициировало проведение конституционно-правовой реформы. Она включила три основных направления: изменения в системе избирательного права, реформу Палаты лордов и развитие системы деволюции. Острая дискуссия о реформе развернулась осенью 1998 г. после внесения правительственного законопроекта «О поэтапной реформе парламента». Правительство предлагало создать независимую комиссию по подготовке концепции обновления верхней палаты к 2000 г. Предлагался и постепенный переход к смешанной, мажоритарно-пропорциональной избирательной системе. По замыслу премьер-министра, на выборах в Европарламент в июне 1999 г. необходимо было апробировать пропорциональную систему с заменой выборов по одномандатным округам с индивидуальными кандидатами на голосование по партийным спискам. Однако правительственный законопроект был четырежды отклонен Палатой лордов. В итоге вопрос о реформе избирательной системы остался открытым. Правительство предпочло поставить его решение в зависимость от общенационального референдума. В 1999—2000 гг. осуществлялись лишь частичные преобразования, связанные с внедрением пропорциональной избирательной системы на региональном уровне (выборы 1999 г. в местные органы власти в Шотландии и Уэльсе), вводом практики избрания глав городских советов (мэров), переносом дня выборов на воскресенье (с первого четверга мая).

Дискуссия по избирательной реформе ускорила преобразование Палаты лордов. Уже в 1999 г. правительство подготовило проект радикального изменения ее состава. Ликвидировалось наследственное пэрство. Титул лорда с правом заседать в верхней палате становился лишь пожизненным и предоставлялся за заслуги в той или иной сфере общественной жизни. Присвоение пэрства осталось прерогативой Короны, но отбор кандидатур стал функцией специальной независимой комиссии. Предполагается и избрание незначительной части лордов гражданами. В октябре 1999 г. Палата лордов большинством голосов (221 против 81) одобрила билль о реформе, исключив из своего состава наследственных пэров. С 2000 г. началась работа комиссии по отбору кандидатур новых пожизненных лордов.

Правительство Блэра сделало решительный шаг по изменению системы деволюции в отношении субнациональных регионов Соединенного Королевства. В 1997 г. в Уэльсе и Шотландии состоялись референдумы о создании местных законодательных собраний. В Уэльсе в референдуме приняли участие лишь 50 % местных избирателей. С учетом этого обстоятельства конституционная реформа здесь приобрела ограниченный характер. Создаваемая местная ассамблея была лишена права принимать региональные законы и устанавливать налоги. Ее полномочия ограничены вопросами экономического развития региона, сельского хозяйства, образования, культуры и экологии.. Ассамблея получит возможность распоряжаться дотациями центрального правительства (8 млрд ф. ст. в год), которые ранее распределялись министром по делам Уэльса.

В Шотландии конституционная реформа была одобрена 74 % голосовавших. Создаваемый Шотландский парламент получил значительные полномочия, в том числе возможность принимать региональные законы, не противоречащие национальному законодательству, устанавливать и взимать налоги. Создание такого органа может стать основой и для инициирования процесса отделения Шотландии от Соединенного Королевства. Однако при проведении первых выборов в Шотландский парламент сторонники столь радикального варианта потерпели поражение. Большинство мест (56 из 112) заняли лейбористы, сторонники умеренного курса. Шотландская Национальная партия, возглавляемая Шоном Коннери, получила 28 мандатов. Официальное открытие парламента Шотландии состоялось 1 июля 1999 г.

Блэру удалось добиться существенных успехов в решении ольстерской проблемы. После прихода к власти он заявил о готовности допустить к участию в англо-ирландских переговорах представителей ольстерской партии Шинн фейн. В период переговоров ИРА согласилась соблюдать перемирие. При посредничестве США в апреле 1998 г. был подписан трехсторонний мирный договор по Северной Ирландии. Им восстанавливался статус политической автономии Северной Ирландии. Национальная ассамблея Северной Ирландии, в отличие от прежнего Стормонта, должна была работать по правилам «обоюдного согласия», т.е. для принятия любого решения требовалось одобрение депутатов, представляющих и католическую, и протестантскую общины. Ирландия обязывалась отказаться от притязаний на Ольстер, а британское правительство соглашалось на образование общеирландских местных органов самоуправления с ограниченными полномочиями (практическое решение этого вопроса переходило в сферу полномочий североирландской Национальной ассамблеи).

Мирный договор был утвержден на референдуме 22 мая 1998 г. В Ольстере «за» высказались 71 % избирателей, в Ирландии — 94 %. В июне 1998 г. состоялись выборы депутатов Национальной ассамблеи. В силу регламента ассамблеи численное преобладание депутатов-протестантов уже не создавало для них бесспорного преимущества. Ассамблея начала формирование северо-ирландского правительства. В его ведение Лондон предлагал передать вопросы экономического развития региона, здравоохранения, образования, охраны окружающей среды, а также создания общеирландского министерского совета «Север — Юг». Однако этот процесс власти был поставлен под угрозу экстремистами из ИРА. В 1999 г. ИРА не выполнила обещания по разоружению. Продолжились и террористические акты. Завершение образования региональных властных структур в Ольстере к концу 1999 г. не изменило ситуацию. В 2000 г. британское правительство отказалось от нового <