Ханс Мюллер: 15. В прошлом году занял пятое место. Его показатели улучшились благодаря многочисленным тренировкам. Опасная темная лошадка.

Когда последнее имя из Рейха было произнесено, Яэль слушала лишь наполовину.

- Феликс...

Яэль опешила. Этого имени не было в списках участников. Если только не...

- Вулф, присоединившийся к нам накануне в связи с несчастным случаем, произошедшим с Дирком Германом.

На этот раз она действительна повернула голову и посмотрела назад, сквозь череду чужих лиц. Феликс смотрел на нее в ответ. Он был таким же, как на фотографиях. Квадратный подбородок, светлые волосы, небольшой бугорок на носу. На тех фотографиях Феликс всегда улыбался. Он был счастлив.

Сегодня его губы сжались в тонкую линию, как и у сестры во время их ссоры накануне. Его глаза, такие же холодные и голубые, метали молнии. В Яэль.

Без тебя я не уеду.

Вот почему он так легко ушел прошлой ночью...

Яэль оторвала от него взгляд. Обратно к мокрым плакатам.

Мужской голос продолжил:

- За честь и величие Японской Империи соревнуется победитель Тсуда Катсуо.

 

Имя: Тсуда

Фамилия: Катсуо

Возраст: 17

Рост: 173 см

Вес: 66 кг

Биография: Родители отправили его в тренировочный лагерь за пределами Токио, как только осознали его талант к гонкам. Его способности привлекли внимание тренеров и наставников. Его редко увидишь без компании поклонников. В пятнадцать лет победил в туре Аксис. На него сильно давят на родине, требуя второй победы и двойного креста.

Катсуо выступил вперед и резко поклонился, расплескав черными волосами капли дождя. Его собственный Железный Крест выделялся на куртке, прикрепленный к груди, и предстал зрителям во всей красе, когда Тсуда встал прямо.

Катсуо. Третий и последний победитель в этом туре. В прошлом году император Хирохито дразнил его почестями, которые тот получит при выигрыше Двойного Креста, как кошку мышкой. Это был еще один гонщик, за которым Яэль предстояло следить, не смыкая глаз.

Еще имена. Вспышки из файлов Генрики наслаивались друг на друга в голове Яэль.

Оно Риоко: 16. Единственная девушка в туре, кроме Адель. Появилась в команде Японии после победы Вулф.

Ватабе Такео: 16. В прошлом году занял третье место. Тренировался в одном лагере с Катсуо и по-видимому уступает победителю. Прячет за рукавом лезвие Хигоноками. Известно, что прорезает другим участникам шины.

Огури Ивао: 16. Второй раз в туре Аксис. Подмешивает препараты в чужую еду и напитки, поэтому необходимо внимательно следить за провизией. Также тренировался в лагере с Катсуо и кажется преданным ему.

Ямато. Таро. Хираку.

Исаму. Масару. Норио.

Большинство из них были моложе. Первый раз в туре. Не являются угрозой.

- Гонщики, пройдите к транспортному средству.

Зюндаппы стояли на другом конце поля. Специально выпущенные мотоциклы прямо с завода, чтобы ни у кого не возникало подозрений в их качестве или незаконных махинациях. Мотоцикл Яэль был припаркован впереди остальных, вместе с транспортными средствами Луки и Катсуо. У победителей было преимущество: начать гонку с более выгодного положения. (Лишь формальность. Пара метров не делали погоды, когда впереди предстояли десятки тысяч километров).

Не успел Лука сделать и шага, как тут же подбежал к Яэль, пересекая газон. Она слышала, как Железный Крест бьется о его грудь. Тук, тук, тук. Как сердцебиение. Глубокий звук, как во время войны.

- Превращаете соревнование в семейную драму, Фрейлин?

Яэль не была уверена, как ответить, поэтому сжала губы и продолжила идти. Ее обувь оставляла следы на земле.

- Не думай, что я забыл, - продолжил Лука. - Как ты поступила.

Яэль понятия не имела, о чем он говорил. Но она обязана была узнать. По его лицу она поняла следующее: между Адель Вулф и Лукой Лоу что-то произошло. Что-то, не дошедшее до репортеров и до личных дел Генрики. И судя по голосу Луки, твердому и ироничному, ситуация у них сложилась не из лучших.

Яэль сжала губы еще сильнее, ускоряя шаг. Как будто могла сбежать от него. Как будто ей не предстояло пересекать десятки тысяч километров бок о бок с этим молодым человеком.

Хлюп, хлюп. Хлюп, хлюп. Еще один гонщик оказался рядом с девушкой. Не Лука. Тот уже отступил назад, принимая ее молчание неизвестно за что.

- Эд..., - голос Феликса звучал так же непрямо, как и его дважды сломанный нос, когда тот схватил сестру за локоть. - Пожалуйста, ради Бога, забудь обо всем этом, поехали домой.

- Зачем ты здесь? - зашипела Яэль. Лука, Катсуо, другие - она была готова к противостоянию с ними. Но Феликс... Феликс был, как подстрочное примечание. Пара потерянных и незначительных параграфов в биографии Адель. Она не ожидала его появления.

- Ты ведь знаешь, зачем, - его пальцы сжали локоть еще сильнее, а волки под рукавом Яэль завыли от боли.

- Тогда как ты сюда попал? - спросила она. - Тебя даже не было в предварительных списках.

- Тебе больше нечего доказывать. А вот потерять ты можешь многое, - сказал Феликс.

Феликс. Он знал о жизни Адель больше, чем смогла бы вместить в себя целая библиотека. Феликс. С этого момента самое опасное лицо тура Аксис.

Яэль вырвала локоть из его хватки. Она теперь шла по асфальту, оставляя следы грязи в форме подошв ее обуви. Она взяла в руки шлем, застегнула ремешок под подбородком, надела защитные очки и оседлала мотоцикл. Зюндапп был очень похож по ощущениям и механизму работы на КС 601, который она использовала для тренировок. Просто этот был новее и немного сильнее.

Мотор двухколесного транспортного средства взревел, когда Яэль завела мотоцикл. Во время тренировок этот звук всегда дисциплинировал ее, она фокусировалась на дороге и предстоящей миссии. Но сегодня даже этот рев мотора не ослабил напряжения в ее груди. Все взгляды были направлены на нее. Девушка, промокшая насквозь под дождем. Энергичная. Готовая к победе.

Все взгляды были направлены на нее, но чувствовала она на себе лишь одну пару глаз. Они копали, копали, копали за ее спиной. Рыли прошлое. Создавали отверстия, которые Яэль ничем не могла заполнить.

Не думай, что я забыл, как ты поступила.

Тебе больше нечего доказывать. А вот потерять ты можешь многое.

Возможно, она и выглядит в точности, как Адель, но она никогда не сможет ею стать. Яэль была лишь жалкой копией с множеством пробелов и слабостей.

Голос прозвучал над трибунами. Новый голос. Его голос. Голос, отправлявший десятки тысяч людей на бой завоевывать весь мир. Голос, заставивший весь стадион замолчать за миллисекунду. Даже капли дождя будто повисли между небом и землей, воздух перестал двигаться.

Был только он. Она должна была заставить этот голос замолчать навсегда.

Она была не просто рождена для этой миссии. Она была создана для нее.

Его иглами. Его людьми.

- На старт.

Фюрер еще не знал этого, но он только что подписывал себе смертный приговор. (И праздновал это). Яэль схватилась за ручки мотоцикла так сильно, что перчатки могли разойтись по швам с минуты на минуту.

- Внимание.

За ее спиной девятнадцать гонщиков завели мотор и превратились в само напряжение.

- Марш!

Яэль поехала.

Ветер, как лед, разрезал ее щеки. Лицу было так холодно, оно полностью онемело, но волки... они горели под кожей. Выли, извергая тайны. Если прислушаться, можно услышать, как они вышептывают все ее секреты.

Феликс и Лука... у них острый слух. Но Яэль не позволит им услышать.

 

ГЛАВА 7 (СЕЙЧАС)

МАРТА, 1956

ОКРАИНЫ ГЕРМАНИИ

КИЛОМЕТР 19

 

 

Капли дождя падали тяжелым, нескончаемым потоком, преследуя гонщиков на всем пути из Германии, мимо трибун со зрителями и развевающихся флагов Аксиса, вниз по автотрассе. Кулак Яэль зажал ручку мотоцикла. Сильнее. Быстрее, чем ей, возможно, полагалось ехать.

Но за спиной противники нагоняли девушку с такой же скоростью. Быстрый взгляд через плечо удостоверил ее в этом. Лука и Катсуо развернулись по бокам веером, как ненужные крылья. Их кожаные куртки и желтая краска шин отлично виднелись боковым зрением. А за ними - семнадцать жаждущих победы лиц.

Каждый вышел на охоту. И, как сказал Феликс, она - их первая цель.

Причинять вред противникам в гонках было запрещено на туре Аксис, иначе соревнование превратилось бы в кровавое побоище. Однако правила никогда не предотвращали беды. Каждый год участники выбывали из соревнования раньше времени из-за ножевых ранений, мистических отравлений и травм на дороге, случившихся в результате обгона другим соревнующимся. Власти закрывали на это глаза, списывая все на несчастный случай. В конце концов, это состязание не на жизнь, а на смерть. Выживал сильнейший. Побеждал хитрейший.

Но какая-то грань все же существовала. Пять лет назад мальчика дисквалифицировали из тура, потому что тот ударил противника ножом прямо при камерах Рейхссендера. Такое доказательство власти не могли замять. Любые нападения, свидетелями которых становились официальные лица или камеры Рейхссендера, требовали рассмотрения. В крайних случаях, таких, как удар ножом, виновного дисквалифицировали. Однако чаще всего нападавших наказывали, надбавляя в общее время лишние 60 минут. Это никогда не пресекало злых умыслов, лишь ненадолго заставляло их забиться в угол в ожидании подходящего момента для очередного нападения.

Поэтому Яэль обязана была быть начеку.

Справа от нее - тень. Она приближалась, подкрадывалась к ней. Вскоре Яэль даже не пришлось поворачивать голову, чтобы понять, кто это. Лука был слишком близко. Слишком. Припал к мотоциклу, как лев, готовящийся к прыжку. Его шины оказались на одном уровне с ее, рассекая туман.

- Повеселимся, Фрейлин! - услышала Яэль сквозь звуки дождя. Его руки сжались сильнее, а Зюндапп начал к ней приближаться. Расстояние между ними уменьшалось с каждой секундой.

Сердце Яэль ушло в пятки. И в то же время оно билось так сильно, что, казалось, будто кровь скоро разорвет самую сильную мышцу человеческого тела. Уголком глаза она увидела, как Лука улыбается. Он игрался с ней. Просто дразнил.

Она не даст ему насладиться своим страхом. Она перевела взгляд на дорогу, сосредотачиваясь на пути.

Он отстранился в последний момент. Глупый трюк, чтобы показать себя. Его все еще подстегивал Железный Крест, свисающий с груди. Если бы Яэль захотела, то смогла бы спихнуть его с мотоцикла, потянув за рукав куртки, и освежевать живьем на асфальте автобана.

Слева от нее - другая тень. Катсуо. Он тоже приближался. Но не улыбался. Губы были сильно сжаты. Звук мотоцикла агрессивен. Его не особо волновали правила.

Лука снова начал приближаться к ней, как раз предупреждая нападение Катсуо. Они зажали ее, как железными клещами. Крепко держали ее между шестеренками и шелушащейся резиной шин.

Опасно, глупо, опрометчиво. В словарном запасе Яэль не было слов, чтобы описать этот маневр. Любой поворот, любое резкое движение могло закончиться запутыванием двигателей, на трассе остались бы лишь жалкие останки участников. Тур закончился бы, даже не начавшись.

Яэль сосредоточила взгляд на белых линиях дороги. Если она продолжит ехать прямо, они потеряют к ней всякий интерес и отъедут.

Но тут рука, покрытая перчаткой, оказалась в поле зрения Яэль. Катсуо пытался взять ее за запястье, схватить руль. Он собирался направить ее мотоцикл на Луку и убрать двух своих самых опасных противников в самом начале тура, еще даже не покинув границ Германии.

Она не могла убрать его руку, иначе сама спровоцировала бы аварию. К тому же Лука все еще был близко, играя с судьбой. Забывая о приближающейся опасности.

Яэль сделала единственную возможную вещь.

Тормоза заскрипели от резкого нажатия на педаль: она буквально вдавила их в пол. Колеса под ней дрогнули, а пальцы Катсуо остались впереди. Японец не достал всего пару сантиметров до ее руля. Его рука теперь была направлена на Луку.

Ботинки Яэль задрожали, и она немного припустила тормоза. Ее мотоцикл елозил позади, а капли дождя ударялись о ее щеки, обжигая кожу. Она тряслась, мотоцикл трещал, Лука с Катсуо были уже далеко. Две удаляющиеся тени. Другие участники наступали на Яэль сзади, промчавшись мимо нее по одному и по два. Небо озарила молния, освещая противников. Большинство из них уже обогнали ее, скрываясь в тумане.

Яэль сжала зубы. Она должна собраться, сбросить с себя ошеломление, страх, забыть свое почти крушение. Нужно вернуться в форму.

Еще один Зюндапп замедлил свой ход. Остановился на одном с ней уровне.

Феликс даже не пытался соревноваться. Его взгляд был прикован к ней, полный беспокойства.

- Ты в порядке?

- В порядке, - сказала она. Так и было. Так и должно было быть. Она всего лишь испугалась. Постояла на краю смерти. За такую короткую жизнь с ней произошло слишком многое. Этот инцидент не должен был так ее взволновать, не должен был стать комком в ее горле. Потому что в этот раз она была хищником. Хищником, а не жертвой.

Никогда.

Дрожь еще не оставила Яэль, пальцы все еще тряслись, обхватывая ручки мотоцикла. Она вновь завела мотор и поехала. Подальше от брата Адель, ближе к победе.

 

КОНТРОЛЬНАЯ ТОЧКА, ПРАГА

КИЛОМЕТР 347

Вечером небо очистилось, шторм растаял под светом палящего солнца. Цветные облака захватили западный горизонт, как клешни. Испепеляя красный, натягивая ночь на оборванные шпили Праги.

Яэль смотрела на закат сквозь стекла окон контрольно-пропускного пункта. Она показала довольно хороший результат (два часа и сорок минут по официальным данным). Из Германии в Прагу лежал самый короткий из всех девяти отрезков соревнования, но гонка вымотала ее.

По ее коже бегали мурашки, проникая так глубоко, что даже языки горячего пламени ее души не могли добраться до них. Полупрозрачные локоны Адель свисали на глаза, такие же безвольные и поникшие, как и она после преодоления 347-ми километров сквозь мартовский шторм, пытаясь загладить ущерб, причиненный ей трюкаи Луки и Катсуо.

Гонка была жесткой. Они сжигали бензин на гладких автотрассах Европы, пролетая мимо причудливых деревушек, охраняемых молодыми представителями Гитлерюгенда, и пастбищ, полных мычащих коров.

Катсуо прибыл в Прагу первым. На считанные метры и секунды обогнав Луку. Их имена и показатели времени высветились на табло, написанные официальным руноподобным шрифтом. Яэль удалось добраться лишь до середины. Имя Адель Вулф высветилось девятым, между восьмым Ямато и десятым Ханом. Феликс плелся за ней двенадцатым. Следующий отрезок соревнований, от Праги до Рима, будет не менее тяжелым и выматывающим.

- Ты уже дала имя мотоциклу?

Ослабшие мышцы Яэль напряглись. Ее глаза оторвались от неба, поворачиваясь в сторону голоса. Феликс стоял у камина. Огонь отливал золотом на его светлых волосах. В руках он держал миску с супом.

Дала ли она имя мотоциклу? О чем он говорит?

Мысли Яэль бродили по тысячам личных дел и документов, которые она читала об Адель, но такой информации не припоминала. Это было живым, общим воспоминанием, о котором знали только близнецы.

Паутина лжи могла в любую секунду разорваться.

- Помнишь тот БМВ Р35 в форме рыбьего хвоста? " Ремень кнута"? - губа Феликса дрогнула от ностальгических воспоминаний. - Моим любимым все равно был " Грим". Он был самым быстрым, плавно шел по дороге. Ни один с ним не сравнится.

Ремень кнута? Грим? Что, черт возьми, она должна была сказать на это?

Однако Феликс, казалось бы, и не ожидал от нее никакого ответа. Он продолжал говорить.

- Эти Зюндаппы сильные. Хороший двигатель, большая сила. Думал назвать своего Тор. Или Локи?

- Как хочешь, - слова Яэль повисли на паучьей нити, напряженные, озлобленные. Она произнесла их не таким тоном, как Адель прошлой ночью.

Феликс вздохнул.

- Послушай, я знаю, что ты не рада меня здесь видеть. Но если ты настолько упряма, что продолжишь участие, самое меньшее, что я могу сделать, - это убедиться, что ты правильно питаешься.

При этих словах Феликс протянул ей миску с супом из бычьего хвоста. Пар от жидкости ударил ей в лицо, щекоча ноздри запахом множества ингредиентов. Гвоздика, лавровый лист и перец. Тмин, петрушка и можжевельник. Толстые куски мяса. Во рту у Яэль давным-давно не было и маковой осинки, она была невообразимо голодна, однако не приняла дар Феликса.

- Ты ведь знаешь, на туре нельзя брать еду из чужих рук.

- Я не просто какой-то другой гонщик. Я твой брат.

Брат. Это слово должно было означать что-то. В нем был заложен какой-то код чести, который Яэль не могла уловить. Ведь ее семья давно превратилась в прах, развеянный по ветру.

- Перестань, не глупи, - Феликс вложил миску с супом в руки Яэль. - Поешь. Я принесу немного воды.

Она очень хотела съесть этот суп. В дороге, конечно, поесть не удавалось, лишь можно было перекусить протеиновым батончиком, ожидая, пока твой мотоцикл заправят бензином. Голод пожирал Яэль, как невидимая тень, напоминая ей о еде.

Но что-то было не так. Его тон был слишком укромным, легким, по сравнению с теми выпадами прошлой ночью. Яэль знала, что так быстро он не сдастся. (Она тоже).

Она смотрела на брата Адель, шагающего через столовую. Он двигался с показной элегантностью, показывая себя остальным восемнадцати участникам, поедавшим собственную пищу. Они собрались группками вокруг многочисленных круглых дубовых столов. Как будто семидесятый меридиан вырвали с карты Генрики и поместили сюда. Немецкие лица на одной стороне комнаты, японские на другой. Неуемные соседи. Неуемные империи.

На лицах большинства выражалось напряжение. Единственным человеком с беззаботным выражением лица была Риоко. Девушка сидела плечом к плечу с Нагао Ямато, который читал книгу о поэзии. Риоко несколько раз попыталась заговорить с ним, но парень лишь передергивал плечами, не сводя глаз со страниц. Пальцы Риоко игрались с салфеткой, взгляд блуждал по комнате и встретился с Яэль. Выражение лица девочки (одинокий взгляд, вынужденная улыбка) было таким честным и искренним, что Яэль, прекрасно зная, что Адель улыбалась лишь на камеру, улыбнулась в ответ.

- Тебя все еще не так легко спугнуть, как я вижу.

Яэль повернулась к камину, встречаясь взглядом с Лукой Лоу. На нем все еще была личная куртка, по которой его все узнавали. Она вся промокла и износилась, и Яэль не понимала, почему он просто ее не снимет.

- Ты действительно думал напугать меня своим дешевым трюком? - Яэль не сводила с него глаз. Судя по его описанию в "Этом Рейхе", лицо молодого человека было настолько привлекательным, что он мог одним взглядом сразить тысячи девушек. Даже Яэль признавала, что Лука симпатичный. Черты лица показывали силу, но не грубость, а глаза были цвета штормящего моря. Щетина, темнее, чем волосы на голове, окутывала его челюсть, как тень.

(Но тысячи сраженных девушек? Даже для него это слишком много.)

- Решил немного повеселиться, чтобы развеять ситуацию. Первый день всегда такой скучный, - вздохнул Лука. - Такой... банальный. Тебе всегда нравились дикие поступки.

Его слова были наживкой, провокацией на раздражение. Яэль прекрасно понимала это.

За злостью ей не нужно было далеко лезть. Все, что нужно было сделать Яэль, - это посмотреть на Железный Крест на груди Луки. На свастику вокруг его запястья. На голубые ирисы и светлые волосы, поддерживающие его жизнь, в то время как другим не так повезло с внешностью. Неважно, что на ней было все то же самое. Этот парень был олицетворением всего, что она презирала.

Его было так легко возненавидеть.

Так легко взять пламя, бушующее в ней, и выплеснуть его на этого самодовольного типа.

- Идиот, ты чуть нас обоих не убил!

Лука опешил.

- У меня все было под контролем. А вот Катсуо сегодня не в настроении.

Яэль кинула взгляд на стол Катсуо. Его окружили соратники по тренировочному лагерю: Такео делал зарубы на столе своим острым лезвием ножа, Ивао и Хирако кивали с религиозным фанатизмом на все слова Катсуо. Победитель пересказывал утренний инцидент, чуть не закончившийся аварией, с актерским мастерством воспроизводя звук тормозов, когда Яэль вдавила их в пол. Пародия вызвала смех окружающих.

Катсуо замолчал, заметив на себе ее взгляд. Его глаза осмотрели Яэль, затем перешли на Луку. Безмолвная борьба двух историй, призывающая к войне.

- Как минимум, он слишком прыткий, - сказала Яэль. - Легко предсказать дальнейшие действия.

- Не прыткий, а скучный, - фыркнул Лука, откидываясь назад на пятках, как будто переключая скорость на воображаемом мотоцикле. - Я всегда получал удовольствие от нашего совместного танца. Всегда.

Танца. О чем он? Что Яэль на это отвечать? И как ей отвечать? Адель разозлилась бы или вообще проигнорировала парня?

Она слишком много не знала о Луке и Феликсе. На автобане она была наедине с асфальтом, поэтому могла избежать их. Но она явно не могла полностью игнорировать происходящее. Пальцы Яэль нащупывали список закодированных адресов и номеров телефонов, который Генрика дала ей перед уходом. Скоро, совсем скоро ей придется навестить одного из людей в этом списке.

- Держись подальше от моей сестры, - вернулся Феликс. Мягкость его тона исчезла. Рука, держащая стакан воды, дрожала.

Брови Луки взлетели вверх. Они были такого же темного цвета, как и его щетина, заметила Яэль. Большинство бы их высветлило.

- Не обязательно грубить, Герр Вулф.

- Грубить? - ладони Феликса сжались сильнее вокруг стаканов. Яэль с минуты на минуту ожидала, когда стекло разобьется, а из рук Феликса хлынет кровь. - Ты сегодня чуть не убил ее!

- Не беспокойтесь, Герр Вулф. Я еще долго планирую наслаждаться обществом вашей сестры. Гонка только началась. Мне же надо как-то повеселиться.

За его словами последовал звук разбитого стекла, однако не по той причине, которую ожидала Яэль. Феликс выпустил из рук стаканы, ладони сжались в кулаки. Как раз во время для первого удара.

Это был сильный удар, попавший прямо в скуловую кость Луки и продолжившийся у его идеально ровного носа. Хлынула кровь, стекая по губе Луки, вниз до подбородка. Жертва согнулась пополам от боли, а из его кармана вывалилось что-то серебряное, ударяясь о Железный Крест и издавая звонкий звук. Рука Луки быстро схватила вещь, и Яэль не успела ее разглядеть.

- Неплохой удар для жирной мартышки, - с усмешкой сказал расправляясь Лука. - В этот раз я прощаю вас, Герр Вулф. Но ударите меня еще раз, и я вас уничтожу.

Ногой Яэль чувствовала лезвие ножа, запрятанного в ее ботинок. Она смотрела, как эти двое встали в начальные боевые позиции прямо у камина: Феликс в боксерской стойке, Лука с нахальной усмешкой.

Все вокруг них напряглось, воздух горел, а комнату наполнила внезапная тишина. Все смотрели, затаив дыхание, забыв о еде. Ожидали второго удара.

Он наступал. Яэль видела, как вены на руках Феликса напряглись, челюсти в ярости сжались. Он собирался нанести второй удар в любую секунду, и тем самым начал бы кровавое побоище.

Они собирались разорвать друг друга на кусочки.

Силы у них были равные, по скорости и мастерству они не уступали друг другу ни на йоту. Ни один из них не обойдется без серьезных повреждений. Травма помешала бы им участвовать в гонках. Яэль могла бы откинуться назад и с удовольствием понаблюдать за этим. Но Адель... она попыталась бы остановить драку, чтобы спасти брата.

Яэль поставила миску с супом на пол и подошла к Феликсу. Она положила ладонь на его дрожащую руку.

- Феликс.

Он посмотрел на нее сквозь светлые волосы. Его глаза метали молнии. Она чувствовала сердцебиение Феликса сквозь куртку. Его мышцы источали готовность и ярость.

- Оставь, - сказала она. - Он не стоит того.

Лука дернул щекой, что причинило ему сильную боль. Он приложил руку к лицу, пытаясь остановить кровь, стекающую с лица на куртку. Красный цвет уже был на полу.

- Я знаю, что ты хочешь защитить меня, - хватка Яэль усилилась, когда она произнесла эти слова. - Но не таким же способом.

Медленно, медленно, брат Яэль начал успокаиваться.

Из носа Луки все еще шла кровь.

- Не слишком доверяй своей дворняжке. Я видел, как он подмешал тебе что-то в суп.

- Он лжет, - голос Феликса не дрогнул, но Яэль почувствовала под пальцами резкое учащение пульса. Видела, как расширились его зрачки. Влад учил замечать эти знаки в других и скрывать в себе.

- Может, и вру. А может, я не хочу, чтобы наш танец прервали так скоро, - подмигнул ей Лука, и Яэль захотелось самой ему врезать. - Ваш ход, Фрейлин.

С этими словами Лука развернулся и вышел из столовой.

- Я все еще не понимаю, почему ты не пожалуешься на этого сукиного с..., - конец фразы Феликс произнес слишком тихо, в то же время вырываясь из хватки Яэль. Осколки стекла затрещали под тяжестью его веса. - Пойду принесу нам воды. Тебе надо поесть.

Яэль осмотрела суп. Миска стояла там, где она ее оставила. Горячий, вкусный, привлекающий голодный ум. Столько вкусных ингредиентов потрачено зря.

- Только если ты попробуешь его первым, - сказала она.

Феликс промычал:

- Да ладно тебе, Эд, ты не можешь всерьез ему верить. После всего, что произошло между вами... Лука пытается загнать в твою голову сомнение.

После всего, что произошло между вами. Брат Адель произнес эти слова с таким жаром. Височная вена начала пульсировать под кожей, показывая ярость организма, в котором находилась. Яэль чувствовала, что злость эту вызывало что-то большее. Не просто слова Луки, брошенные этим вечером. Между ними произошло что-то серьезное. Эта же история выразилась на лице Луки на стадионе.

Что произошло? На что Адель должна была пожаловаться? Тайна Адель и Луки не оставляла ее в покое. Эта история могла завязать петлю у нее на шее.

 

Надо было позволить им поубивать друг друга.

- Одна ложка супа, - подняла палец Яэль. - Все, что я прошу.

Феликс молчал. Не двигался. Глаза наполнены ложью, зрачки расширены до предела, кровь бушует в венах.

Другого ответа Яэль и не нужно было. Она повернулась и направилась прочь.

- Куда ты идешь? - позвал он Яэль в отчаянии. Ее ботинки задели миску, стоящую на полу, расплескав жидкость по паркету, перемешиваясь с кровью Луки. Это выглядело так странно. Мясо и кровь, вместе, на полу.

- Сделаю себе суп сама, - сказала она и ушла прочь.

 

 

ГЛАВА 8 (СЕЙЧАС И ТОГДА)

МАРТА, 1956