Браки заключаются на небесах.

Когда говорят, что браки заключаются на небесах, вероятно, имеют в виду, что Господь Бог там, наверху, в небесной канцелярии, заводит небесный дубликат свидетельства о браке и заверяет его небесной печатью. Иисус утверждал, что царствие небесное присутствует в каждом человеке, и цель человека найти его в себе для счастливой жизни на земле, а не после смерти. Путь этого поиска чётко изложен Иисусом в Нагорной проповеди: «Люби ближнего, как самого себя». Поэтому, когда говорится о царствии небесном, синонимом которого является горнее, имелась ввиду высшая, совершенная форма существования человека на земле, а не покойников где-то на небе. Это хорошо видно в притче про богатого израильтянина, который подошёл к Иисусу и спросил, как ему попасть в царствие Божие. Иисус посоветовал тому продать землю, скот, деньги раздать бедным и приходить к нему. Молодой человек в смятении отошёл и тогда Иисус, глядя на него, с грустью произнёс: «Легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богатому попасть в рай». Зачем бы человеку отказываться от богатства для последующей жизни в раю, если после смерти он и так всего лишится? В другой притче он говорит: «Царствие небесное внутри нас и вокруг нас».

Поэтому фразу, что браки заключаются на небесах, надо понимать в том смысле, что он должен быть гармоничным, обеспечивать спокойствие и счастье её участникам. И создаётся этот брак в «царствии небесном», которое «вокруг нас и внутри нас».

Лет тридцать назад в цех, где я работал, устроился токарем после армии Валентин. Тихий, спокойный, непьющий, я никогда не слышал, чтобы он ругался матом или ссорился с кем-то. Он всегда ходил отутюженный, наглаженный, в начищенных ботинках. Как-то в разговоре он обронил, что каждый месяц посылает по 50 рублей (это была четверть зарплаты) родителям в деревню, которые жили у него где-то в Пермской области. До этого я никогда не слышал, чтобы дети посылали родителям деньги, всегда было наоборот, и спросил невпопад:

- Они у тебя больные?

Валентин мягко улыбнулся:

- Нет. У нас много детей.

Он рассказал, что в их семье десять детей, он третий ребёнок, остальные живут и работают или учатся в деревне. Его папа механизатор. Каждое утро он встаёт в 3 часа, идёт на речку, где у него стоят мережи, и приносит домой рыбу. Мама работает бухгалтером. С детства родители их приучали к хозяйству, полоть сорняки, пасти гусей, ухаживать за младшими братьями и сёстрами. Детей никогда не наказывали. Никто и никогда не говорил Валентину, что он должен отдавать часть зарплаты папе и маме, это была его добрая воля. Отпуск он всегда брал в сентябре чтобы, как я понимаю сейчас, помочь родным выкопать картошку, снять яблоки, запасти на зиму дрова, грибы и клюкву. От ближайшей станции до его дома было без малого тридцать километров. Попутный транспорт ходил редко, и Валентин, приехав вечерним поездом, всю ночь шёл по размытой дождями дороге с чемоданом на плече, в дом своих отца и матери.

«Люби ближнего, как самого себя», и он ответит тебе тем же.

Другая семья.

В жизни моего отца были две женщины, которые сначала сыграли для него роковую роль, разрушили его семью, но потом они же спасли его от неминуемой смерти, продлив его жизнь на несколько лет. Когда он женился в первый раз, у него не просто складывались отношения с женой и тёщей, доказательством чего являются два сына, появившиеся один за другим. Причина была в крепкой энергетической связи его со старшим братом. Но потом дочь брата вытесняет отца и он становится между женой и тёщей, и у него сразу же рождается дочь. Встав между женой и тёщей, он стал гармоничным, их отношения устоялись и остались бы такими надолго, но началась война. Семью отправили в эвакуацию на Алтай, а отец поехал на фронт. В июле 1941 он был тяжело ранен и контужен, из армии его комиссовали по ранению, Ленинград был в кольце блокады. Хорошо, что удалось устроиться в бригаду по восстановлению танков на Кировский завод, который был чуть ли не на линии фронта.

В 1943 году его познакомили с женщиной. Мария Дмитриевна только что похоронила мужа, жила вдвоём с младшей сестрой (которая потом оказалась дочерью) и ей нужен был крепкий мужчина, который бы провожал её с работы. Работала она в столовой и у неё пару раз по дороге отнимали сумку с продуктами. Мой отец признавался, что никогда не был монахом, и если представлялось приударить за женщиной, не упускал такой возможности. Сначала он сошёлся с Марией Дмитриевной, потом присмотрелся, что «сестра» её тоже ничего, и соблазнился ей. Когда всё вскрылось, «сестра» была уже беременна. Скандал был ужасный. Мария Дмитриевна не могла простить, что он так поступил с её дочерью, не могла простить измены себе. На том и расстались. Но самое интересное открылось чуть позже.

Блокаду прорвали, отец получил назначение в Карелию восстанавливать депо в Сортавале, но перед этим ему предоставили небольшой отпуск, чтобы он смог навестить семью, которая по-прежнему находилась на Алтае. Нашёл частный дом, где жила жена с детьми, и первое что он увидел, это мужчину своего возраста в домашних тапочках, который колол дрова. Мужчина смутился и сразу ушёл в свой дом, жена заплакала, тёща стала оправдываться, что это, мол, сосед пришёл помочь бедным женщинам. На что можно было возразить только так: «Простите, мадам, но если сосед держит тапочки в вашем доме, значит он вам уже не сосед». Отец переспал с детьми на полу, а утром уехал.

Что же случилось? Длительными усилиями они, притираясь, друг к другу создали гармоничную энергетическую цепочку. Когда он познакомился с Марией Дмитриевной, в этой семье недавно умер муж и отец. Поэтому когда отец неосмотрительно завёл роман, он автоматически занял свободную нишу умершего мужчины, и его приняли там именно в этой роли, но при этом он выпал из энергетической цепочки своей семьи, где его место тут же занял сосед.

Но далее произошло ещё более невероятное. Папа встретил маму, они поженились, переехали на Сахалин, куда папа получил новое назначение. Родили троих детей, прожили десять лет и мама умирает. У отца на нервной почве обострилось заболевание лёгких, он таял на глазах и боялся умереть в любую минуту, оставив нас, детей, на произвол судьбы. И он решил вернуться в Ленинград, где было много родственников по его и маминой лини, чтобы в случае его смерти о нас смогли позаботиться родственники. В Ленинграде он встретился со старшим братом. Дядя Саша был в курсе его блокадного похождения и хорошо знал Лидию Андреевну, с которой часто встречался по работе. Он рассказал отцу, что Лида воспитывает его сына и, похоже, любит отца до сих пор.

И тогда они договорились о встрече. Отец был женат на моей маме, в жизни Лидии Андреевны тоже были мужчины, но место между нею и её матерью ждало отца. Когда он через десять лет, овдовев, больной туберкулёзом инвалид, с темя сиротами постучал в её дверь, она открыла эту дверь, решительно пресекла сопротивление матери: «Он будет жить здесь!» И если потом в минуты слабости с её губ слетали злые слова в наш адрес и в адрес отца, если она раскаивалась в своём поступке, то потом приходила в себя и снова тянула свой непосильный воз. И я видел, что они обе любят отца, и бабушка и мать, одна как сына, другая как мужа, каждая по-своему, но любят. Бабка ухаживала за отцом, тайком от матери покупала ему шкалики, лучший кусок на столе всегда предназначался ему.