Почему христиане не считают Мухаммеда пророком?

Почему христиане не считают Мухаммеда пророком? Этот вопрос, волнующий многих мусульман, чаще всего задается христианам, и нередко в такой форме «Вот мы, мусульмане, почитаем Иисуса Христа как пророка, а вы Мухаммеда пророком не признаете! Почему такая несправедливость?».

Во-первых, христиане не считают Мухаммеда пророком потому, что в Божественном замысле спасения такая фигура, какой является Мухаммед, лишняя.

Посмотрите: Господь заключил с Авраамом завет с обетованием, произвел от него через Исаака народ, посвященный Ему, обновил и расширил этот завет через Моисея, далее непрерывно посылал малых пророков, вплоть до Иоанна Крестителя, которого послал как Предтечу (то есть приуготовляющего путь) перед Христом. Наконец явился Христос и сказал, что все пророки и закон прорекли до Иоанна (Мф. 11, 13) и после Крестителя пророков-законодателей больше не будет.

Новый Завет являет совершенное завершение и исполнение Божественной истории, как она изложена в Откровении.

Всемогущий Господь возжелал явиться на земле и обращаться между людьми (Вар. 3, 38). Он посылал пророков, чтобы подготовить человечество к его приходу. И когда человечество было подготовлено, когда смог появиться на свет человек такой чистоты, как Дева Мария, тогда Бог явился во плоти (1 Тим 3,16) и совершил задуманное Им дело спасения людей, установив посредством таинств принципиально иные отношения между человеком и Богом, при которых каждому открывается возможность личностного единения с Всевышним. Ничего нового, более совершенного быть уже не может, как не может быть ничего совершеннее Бога.

Но тогда какая нужда в новых пророках? Время пророков прошло. Пророки были необходимы человечеству тогда, когда оно находилось в начале своего пути к Богу, так же, как воспитатель необходим малолетнему ребен ку. Но если к ставшему взрослым лет эдак через сорок опять явится некто выдающий себя за воспитателя и станет пеленать его, кормить из ложечки, а за неповиновение ставить в угол, то это встретит, мягко говоря, недоумение, не так ли? Человеку зрелого возраста не нужен воспитатель. Точно так же и человечеству, получившему возможность личного, непосредственного общения и жизни с Богом и в Боге. Тот, кто объявляет себя вещающим волю Бога, воспринимается как явно неуместный, лишний. Именно поэтому в Новом Завете нет указаний на будущих новых пророков, посланных Богом с особой миссией, но зато есть предупреждения о том, что «многие лжепророки восстанут и прельстят многих» (Мф. 24, 11). И еще прежде Сам Господь предупреждал, что далеко не все, кто называет себя пророком, являются на самом деле таковыми: «Пророки пророчествуют ложное именем Моим; Я не посылал их и не давал им повеления, и не говорил им; они возвещают вам видения ложные и гадания, и пустое и мечты сердца своего» (Иер. 14,14).

Во-вторых, христиане не признают Мухаммеда пророком потому, что он учит прямо противоположно Христу.

Это касается прежде всего учения о Боге и спасении от греха, — что уже было показано выше нами, но относится и к нравственному учению. Например, Христос сказал: «Всякий, разводящийся с женою своею и женящийся на другой, прелюбодействует, и всякий, женящийся на разведенной с мужем, прелюбодействует (Лк. 16, 18), и если жена разведется с мужем своим и выйдет за другого, прелюбодействует (Мк. 10, 12); Коран же учит наоборот: если разведённые муж и жена захотят снова сочетаться браком, то для этого жене необходимо прежде выйти за другого мужчину, развестись с ним, и только после этого вернуться к прежнему: «Если же он дал развод ей, то не разрешается она ему после, пока не выйдет она за другого мужа, а если тот дал ей развод, то нет греха над ними, что они вернутся» (Коран 2, 230).

В-третьих, притязающий быть пророком Мухаммед не привел никаких объективных доказательств своей избранности на это поприще.

Как говорил мусульманам святитель Григорий Палама: «У вас и у нас есть обычай, утвержденный длительным временем и законом: без свидетельств ничего не принимать VI не почитать за истинное. Свидетельства же бывают двоякого рода: они идут от самих дел и явлений или от людей, достойных веры. Так, Моисей покарал Египет знамениями и чудесами, жезлом заставил море расступиться и вновь сомкнуться, по его воле хлеб выпал с неба (Исх. 16, 4). Нужно ли еще что-нибудь говорить, поскольку и вы считаете Моисея достойным веры? Он был и Богом признан как Его верный раб (Числ. 12,4), но не Сыном и не Словом. Затем по Божественному повелению он взошел на гору и умер, и соединился с теми, кто был до него (Втор. 32, 49-50). В отношении же Христа, совершившего многие великие и небывалые деяния, имеются свидетельства самого Моисея и других пророков. От начала века Он один признается, даже вами, Словом Бога; Он один от начала века рожден от Девы; Он один от начала века взят на небо и остается там бессмертным; Он один от начала века, как надеются, снова снизойдет оттуда, чтобы судить живых и мертвых (2 Тим. 4, 1; 1 Пет. 4, 5), которые воскреснут. Говорю же я о Нем то, что и вами, мусульманами, признается. Вот почему мы веруем во Христа и верим Его Евангелию. Что же касается Мухаммеда, то мы не находим ни свидетельств о нем у пророков, ни чего-то необычного и достойного упоминания в его деяниях, способного вызвать веру в него. Поэтому мы не веруем в него и не верим его книге».

Итак, вполне разумное замечание: чтобы принять что-либо как истину, нужно иметь для этого весомые аргументы. Ведь и сами мусульмане далеко не всех признают пророками, кто себя таковыми называет. Например, в XIX веке на территории Пакистана появился человек, который объявил себя новым пророком Аллаха, призванным восстановить откровение, замутненное позднейшим исламом. Он нашел себе приверженцев, но подавляющее большинство мусульман не признали его притязаний быть пророком и считают ахмадийцев еретиками. А недавно некая женщина в Азербайджане объявила себя пророчицей, но мусульмане не спешат ее признавать. Наверное, потому, что не видят тому достаточных доказательств.

Точно также и христиане не видят таких доказательств в отношении Мухаммеда. Конечно, Мухаммед пытался их представить. Но доказательства должны соответствовать уровню притязаний. Допустим, выступает некий человек и объявляет всем: «Слушайте, люди! Вы теперь должны мне подчиняться как своему правителю, кроме того я — пример вам во все, потому что я прямой посланник Божий!» Естественно, возникает вопрос: а почему это мы должны принять тебя за такового? А в ответ: «Да вот стихи у меня хорошие есть. Таких никто не сможет написать!». Признайтесь: разве, услышав подобную аргументацию, вы посчитаете ее достаточной?

Аведь единственное «доказательство», которое привел Мухаммед, — его собственный Коран: «А если вы в сомнении относительно того, что мы ниспослали нашему рабу, то принесите суру, подобную этой, и призовите ваших свидетелей, помимо Аллаха, если вы правдивы. Если же вы этого не сделаете, — а вы никогда этого не сделаете! — то побойтесь огня, топливом для которого люди и камни, уготованного неверным»! (2,21-22). В другом месте Мухаммед требует для того же представить уже не одну, а десять сур (11:16).

Неудивительно, что арабский мыслитель Ар-Раванди (ум. в 906 г.) восклицал: «Как можно доказывать истинность пророческой миссии Мухаммеда на основании его же собственного Корана? Если бы Евклид стал утверждать, что люди никогда не смогли бы создать ничего подобного его книге, неужели же на основании этого было бы доказано, что он пророк?».

Вот как мусульманская аргументация выглядит со стороны: Мухаммед считается пророком, потому что получил «священное писание» — Коран, а Коран считается священным писанием, потому что его назвал таким «пророк» Мухаммед. Это типичная логическая ошибка: доказательством не может быть то, что само еще должно быть доказано.

Возвратимся к нашему примеру: поверите ли вы человеку, претендующему на звание правителя и пророка только лишь на основании имеющихся у него стихов? Даже если он представит действительно хорошие стихи? Думается, вряд ли. Стихи могут подтверждать только претензии на звание поэта. Если же речь идет о пророческом достоинстве, то здесь требуются доказательства посерьезнее и совершенно из другой области.

Чтобы понять, какие доказательства могут считаться достаточными, нам стоит вспомнить, что такое пророчество.

Пророчество — это особенный дар от Бога. Пророк возвещает будущее. И это — доказательство его истинной связи с Богом. Как мы знаем, время — принадлежность нашего сотворенного мира. Мы все существуем во времени, воспринимая настоящее, прошлое и будущее. То, что в действительности произойдет, — нам неизвестно. Точно знает это лишь Тот, Кто находится вне времени и для Кого ясно видно и наше прошлое, и настоящее, и будущее. А вне времени и мира находится лишь Тот, Кто сотворил мир и время, — Бог. И тем, кто находится в непосредственном общении с Ним, то есть пророкам,

Он из Своего Божественного знания открывает грядущее.

Именно поэтому в Библии дается четкий критерий, как отличать ложного пророка от истинного: «И сказал... Господь:...пророка, который дерзнет говорить Моим именем то, чего Я не повелел ему говорить, и который будет говорить именем богов иных, такого пророка предайте смерти. И если скажешь в сердце твоем: «Как мы узнаем слово, которое не Господь говорил?». Если пророк скажет именем Господа, но слово то не сбудется и не исполнится, то не Господь говорил сие слово, но говорил сие пророк по дерзости своей, — не бойся его (Втор. 18; 17, 20-22). Если какой пророк предсказывал мир, то тогда только он признаваем был за пророка, которого истинно послал Господь, когда сбывалось слово того пророка» (Иер. 28,9).

Любой из читателей может произнести формальное «пророчество». Например, он скажет: завтра я напишу письмо, и действительно, на следующий день напишет. Но мы прекрасно понимаем, что это не имеет никакого отношения к настоящему пророчеству. Ибо реального будущего он не знает, и завтра вполне может случиться нечто такое, что нам станет совсем не до письма.

Кстати, точно так же действуют лжепророки и гадалки, равно как и дьявол, вещающий че-рез них: в чем-то их прогноз — это план наших предполагаемых действий. Но и дьявол не знает будущего, он, как сотворенное существо, находится «внутри» времени. Именно потому дьявольские предсказания, как и людские прогнозы, всегда даются на краткосрочную перспективу. И это понятно. Легко сказать: завтра напишу письмо — и написать. А вот запланировать через год написать письмо и выполнить это — уже сложнее: вероятность исполнения даже собственного плана намного меньше. А сказать: через тридцать лет напишу письмо? Это выполнить еще сложнее. Да и будем ли мы живы к тому времени?! А сказать: через сто лет мой потомок напишет такое-то письмо? Ну, тут всякий махнет рукой...

А вот в Библии существуют конкретные пророчества, детально сбывшиеся спустя столетия после того, как они были произнесены и записаны. Достоверность их несомненна: рукописи с этими предсказаниями датируются на много веков ранее того, как они исполнились. Например, предсказание о всемирной проповеди Евангелия и сказании о женщине с алавастровым сосудом (Мф. 26,13).

А вот о «пророчествах» Мухаммеда сказать этого никак нельзя. К тому же в Коране он сам прямо говорит, что не знает, «что будет сделано со мною и с вами» (46:8). В одном из хадисов Мухаммед утверждает: «Никто не знает, что будет завтра, что скрыто в утробах, что он приобретет завтра, в какой земле умрет и никто не знает, когда пойдет дождь» (Бухари, 1039). Итак, он сам расписывается в том, что не знает будущего, но это еще, как говорится, полбеды. Согласно мусульманским же источникам, Мухаммед все-таки делал предсказания, и они — не сбывались!

Вот пример: «Однажды, в конце своей жизни, пророк совершил с нами вечернюю молитву, поднялся и сказал: "Понимаете ли вы, что это за ночь? Поистине, через сто лет после этой ночи не останется на земле ни одного из живущих на ней”» (Бухари, 116). Любой, читающий эти строки, является опровержением лжепророчества, ибо не только через сто, но и через полторы тысячи лет земля полнится живущими.

Еще хадис: «Посланник Аллаха сказал: “скоро Евфрат откроет сокровищницу, полную золота, но пусть тот, кто будет жить в это время, ничего не берет оттуда... Евфрат раскроет гору золота под ним”» (Бухари, 7119). За более чем полторы тысячи лет это «скоро» так и не наступило.

И еще: «Никогда не преуспеет народ, который сделает женщину своим правителем» (Бухари, 9.88.219). Английский народ вполне преуспевает при полувековом правлении королевы Елизаветы II, как и до того преуспевал при правлении королевы Виктории. Аналогичные примеры из истории можно продолжать, но их, впрочем, образованный читатель и так знает.

Как мы помним из Библии, по закону Моисееву, даже одного несбывшегося пророчества достаточно, чтобы не только признать человека лжепророком, но и поступить с ним весьма сурово: такого пророка предайте смерти (Втор. 18, 20).

Однако это не единственный критерий, и Божественное Откровение предлагает нам второй, универсальный способ определения — истинно или ложно откровение, а также те, кто его приносит.

Вот он, второй библейский критерий: «Если бы даже мы или ангел с неба стал благове-ствовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема» (Гал. 1,8).

Поскольку мусульмане знают, что у христиан Священное Писание — Библия, то, естественно, для того, чтобы признать Мухаммеда пророком или хотя бы просто человеком незаблудшим, нужно, как минимум, чтобы его учение не противоречило тому, что нам уже известно как истинное Откровение Божие.

Что интересно: сам Мухаммед был совершенно согласен с этим критерием. В Коране говорится, что он был послан «для подтверждения истинности того, что было ниспослано до него, как прямой путь и радостная весть верующим» (Коран 2,97), а также уточняется, что конкретно имеется в віщу: «Ниспослал Он тебе в истине, подтверждая истинность того, что ниспослано до него. И ниспослал Он Тору и Евангелие раньше в руководство для людей» (Коран 3,3-4). В другом месте говорится, что в принесенном Иисусом «Евангелии — руководство и свет» и что оно дано «с подтверждением истинности того, что ниспослано до него вТоре, и руководством и увещанием для богобоязненных» (Коран 5,46). '

Наконец, для христиан прямо заповедано: «И пусть судят обладатели Евангелия по тому, что низвел в нем Аллах» (Коран 5,47).

Так мы и поступаем, но не потому, что слушаемся Корана, а потому, что это предписано в Библии и это же подсказывает здравый смысл.

Однако даже мусульманам хорошо известно, что в том, что принес Мухаммед как якобы подтверждение Библии, находятся весьма существенные и даже кардинальные противоречия Библии. Мы уже показали это выше.

Следовательно, и этому критерию не удовлетворяет Мухаммед.

Выше мы назвали несколько весьма веских причин, по которым христиане не могут считать Мухаммеда истинным пророком Божиим: во-первых, в Божественном замысле спасения

Мухаммед как пророк — фигура лишняя; во-вторых, он учит противоположно тому, чему учит Спаситель; в-третьих, нет никаких объективных доказательств избранности Мухаммеда на пророчествование.

В-четвертых, Мухаммед, каким он известен по мусульманским сказаниям, не соответствует нравственному образу пророка, каким его рисует Священное Писание.

Основной пункт отличия - корысть. Все истинные пророки бескорыстны, и это не просто личная черта характера каждого из них, но свидетельство того, что тот, кто действительно имеет связь с Вседержителем, не имеет никакой зависимости от смертных людей. Неприемлемость корысти для истинного пророка наглядно показана и в истории пророка Елисея (4 Цар. 5,15-27), и в истории пророка Валаама (Числ. 22-24).

Ни один пророк Божий не говорил: мне причитается пятая доля всей добычи (Коран 8, 42); мне позволено неограниченное количество жён (Коран 4, 3); мне позволено жениться на жене приёмного сына (Коран 33, 36-51); захваченное у врага недвижимое имущество врё переходит в моё распоряжение (Коран 59, 7); мне Бог позволил не соблюдать клятвы, данные жёнам (Коран 66, 1-2), а ещё позволил самому устанавливать очерёдность их посещения (Коран 33, 51), и запретил после моей смерти жениться на моих жёнах (Коран 33, 53) и т. д.

Следующее принципиальное отличие — форма призвания к пророчествованию. Для библейских пророков совершенно немыслимо то, что рассказывается о Мухаммеде: ночью ему явился некто страшный и без предисловий начал мучить его, заставляя читать, притом что Мухаммед, как уверяют мусульмане, был неграмотным.

Ни одного истинного пророка ни Бог, ни ангел не мучили и не пытали, заставляя подчиниться призванию. Ни у кого Бог не ломает воли.

Итак, видны три принципиальных отличия призвания Мухаммеда. Во-первых, дух, явившийся ему, не представился, кто он и от кого, почему сам потерпевший и заподозрил в нем дьявола. Во-вторых, этот дух сразу же начал мучить, заставляя подчиниться: «стал душить меня этим покрывалом, так что я.подумал, что пришла смерть». И, наконец, в-третьих, результатом этой инициации было то, что Мухаммед впал в отчаяние и решил покончить самоубийством — ни один истинный пророк не испытывал желания покончить собой после видения Бога или Его подлинных Ангелов!

Параллелей данного способа «откровения» в Священном Писании христиан с Кораном не усматривается. Зато усматриваются некоторые параллели с призыванием шаманов, когда на человека находит некая сила и заставляет его стать проводником своей воли в мир и своим служителем в миру.

Кроме того, ни один библейский пророк, в отличие от Мухаммеда, не подвергался воздействию чародеев и колдунов. Жена Мухаммеда Айша рассказывала: «Колдовспгво подействовало на пророка так, что он начал думать, будто делал вещи, которых на самом деле не делал», потом ему приснился сон, где явились два человека и рассказали, что это следствие чар, наведенных Лубайдом бен ал-Асамом (Бухари, 4.54.490).

Для оправдания Мухаммеда в Коране говорится: «И не посылали Мы до тебя никакого посланника или пророка без того, чтобы, когда он предавался мечтам, сатана не бросил в его мечты чего-либо, но Аллах стирает то, что бросает сатана, потом Аллах утверждает Свои знамения» (Коран 22,52).

Но всякий, знающий Божественное откровение, засвидетельствует, что как раз напротив — никогда ни у одного подлинного пророка Божия, когда он изрекал откровения или видел божественные ведения, не было таких происшествий, ибо сатана боится подступить к нему и бессилен повредить делу Божиему. Ни один пророк Божій никогда не подвергался воздействию бесовскому так, чтобы грезить наяву и видеть то, чего не было.

Для христианина и образы «откровений» Мухаммеда, и его действия очень напоминают состояния духовной прелести, возникающие в результате воздействия на человеческую природу падших духов. Многие православные подвижники предупреждали об этой опасности. Вот, например, что пишет святитель Игнатий (Брянчанинов): «Когда злой дух прелести приближается к человеку, то возмущает ум его и делает диким, сердце ожесточает и омрачает, наводит боязнь, и страх, и гордость, очи извращает, мозг тревожит, все тело в трепетание приводит».

А вот слова преподобного Григория Синаи-та: «Прелесть, говорят, в двух видах находит — в виде мечтаний и воздействий... Первая бывает началом второй, а вторая началом третьей еще — в виде исступления... Началом мнимого созерцания фантастического служит мнение... Второй образ прелести в виде воздействий вот каков: начало имеет она в сладострастии, рождающемся от естественного похотения... Распаляя все естество и омрачив ум сочетанием с мечтательными идолами, она приводит его в исступление опьянением от папительного действия своего... В сем состоянии прельщенный берется пророчествовать, дает ложные предсказания, предъявляет, будто видит некоторых святых, и передает слова, будто ими ему сказанные».

Иногда мусульмане, пытаясь доказать, что Мухаммед был пророком, ссылаются на то, что он был успешным политиком и полководцем и многих обратил в свою веру. Это совершенно несерьезные аргументы: Александр Македонский и Чингис-хан были куда более великими правителями и полководцами, и оба, кстати, тоже, считали себя особенно связанными с высшими силами. Так неужели же поэтому мы должны признавать их притязания? Неужто сами мусульмане признают Чингис-хана пророком, а «Ясу» — откровением?

Итак, показано достаточно всесторонне и подробно, почему христиане не могут признать Мухаммеда истинным пророком Бо-жиим.

Кандидат богословия, диакон Георгий Максимов

БОГ ГОВОРИТ УСТАМИ СВЯТЫХ

Если принять во внимание вышеизложенное, то не покажется странным, что в чине отречения от ислама, составленном Православной Церковью в IX веке, помимо упоминания прочих заблуждений ислама, стояла анафема богу Мухаммеда, о котором он говорит, что он есть «бог, который не рождал, не был рожден, которому никто не подобен». Здесь дословная цитата 112-й суры Корана.

О том же свидетельствуют и святые отцы, писавшие об исламе.

Как полезно было бы вспоминать иногда о святоотеческом слове некоторым «православным» писателям, которые даже доходят до таких утверждений, что-де Промысл Божий действовал через Мухаммеда на арабов таким образом, что якобы только в такой несовершенной форме, как ислам, можно было преподать им знание единобожия. И хотя лживость данного мнения вполне очевидна (ибо не может быть народа, для которого по природе закрыта возможность усвоения проповеди Христовой, к тому же мы имеем среди почитаемых Церковью святых — арабов V—VI веков, например преподобных Юлиана Слепца, Илии Араба, 3000 мучеников Наджранских), хочется привести слова святых, относящиеся непосредственно к этому тезису.

Когда халиф сказал братьям-мученикам Константину и Давиду: «Как вы осмеливаетесь произносить хульные слова на великого Мухаммеда... и порицаете его по безумию вашему? Ведь он всю Персию и Аравию обратил от поклонения огню и привел к единобожию», святой Давид Аргветский ответил: «Хотя Мухаммед и отвратил вас от служения огню, но не привел к истинному богопознанию, и поэтому не мог дать вам спасения. Он подобен кораблю, который, хотя и не потонул в середине моря, однако вблизи берега погрузился в волны морские. Какая польза в корабле, который не смог достичь берега? Что случилось с ним, то сделается и с вами».

Мнение о том, что будто бы христиане и мусульмане почитают одного Бога, встречалось и прежде, в Византии, среди светских кругов, больше озабоченных политикой, нежели вопросами веры. Этому заблуждению посвящена специальная глава в «Опровержении Корана» Никиты Византийского, крупнейшего полемиста, друга святителя Фотия Константинопольского. Приведем краткое изложение 102-й главы, названной «Доказательство того, что пребывают в заблуждении считающие, будто мусульмане сохраняют веру в Бога Отца».

Господь Иисус Христос, Который является Истиной, сказал: «Кто не чтит Сына, тот не чтит и Отца» (Ин. 5,23), и все патриархи и пророки знали о Сыне Божием, как сказано: «Авраам, отец ваш, рад был увидеть день Мой; и увидел и возрадовался» (Ин. 8, 56). Как же можно сказать, что нечестивый народ, отвергающий Сына, имеет Отца? Разве может принять их Отец, видя, как они поносят Его Сына? «Никто не знает Отца, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть» (Мф. 11, 27). Как же они могут Его знать, если отрицают Сына? Следовательно, мусульмане не поклоняются Богу Авраама и Моисея, Отцу нашего Господа Иисуса, так как отвергают знание о единородном Сыне Божи-ем, хотя даже Ветхий Завет говорит об этом (Пс. 109, 3; 44, 8).

Еводий Монах в записи «Мученичество 42-х мучеников Аморейских» приводит следующие слова. Один из мучеников говорит мусульманам: «Ваше мнение о Боге ошибочно, так как вы, признавая имя Божие и Его величие, клевещете все-таки на Него, почитая Его виновником зла и добра, истины и лжи».

Нельзя здесь обойти вниманием Константинопольский Собор 1180 года, который был специально посвящен тому же вопросу. Как мы помним, в византийском чине оглашения приходящих от ислама стояла «анафема богу Мухаммеда, о котором он говорит, что он есть бог». Анафема была направлена на мусульманское представление о Боге и включала в себя 112-ю суру Корана из византийского перевода.

Император Мануил I пришел в негодование относительно сомнительной формулировки, поскольку, по его мнению, таким образом подвергался анафеме сам истинный Бог. Император был убежден, что, расходясь во многих принципиальных вопросах, христиане и мусульмане, как монотеисты, веруют в одного Бога, и потому требование произнести на Него анафему казалось кощунственным.

Он созвал Собор и передал свое мнение, ожидая получить от архиереев и патриарха Феодосия одобрение на изъятие формулировки из огласительных книг Святой Софии — главного храма Константинополя — и вообще из всех церквей. Однако Собор встретил предложение императора резко отрицательно. Архиереи были убеждены, что бог мусульман — это не тот истинный Бог, которому поклоняются христиане, разность в представлениях о Боге в христианстве и исламе принципиальна. Мусульмане под именем Бога поклоняются мысленному идолу, «жалкому измышлению жалкого ума Мухаммеда», как передает речи заседавших Никита Хониат. Как пишет Никита, отцы Собора «не хотели даже и слышать о его предложении, как не ведущем ни к чему доброму и удаляющем от истинного понятия о Боге.

Не согласный с мнением архиереев император с помощью секретарей составил собственный томос¹², в котором обосновал свою точку зрения, утверждая, что анафема на бога Мухаммедова относится к истинному Богу. Однако Церковь подвергла осуждению указанное сочинение. Никита свидетельствует, что патриарх Феодосий «не только сам не согласился с этим сочинением, как опасным и вводящим новые догматы, но и других убеждал остерегаться его, как яда. Царь оскорбился этим, как будто бы получил жестокую обиду, осыпал архиереев бранью и называл их всесветными дураками».

Наконец в результате прений с представителями императора был составлен соборный томос, который постановлял не просто изъять анафематизм, но заменить его новой анафемой против Мухаммеда и его учения. Так Церкви, несмотря на давление официальной власти, удалось отстоять свою точку зрения. Это хорошо видно из текста соборного томо-са. Требование императора об удалении 22-го анафематизма удовлетворяется, но подчеркивается, что это делается из соображений ико-номии¹³, для устранения препятствий перед желающими креститься мусульманами, но не из-за догматического убеждения, что христиане и мусульмане поклоняются одному и тому же Богу, как того требовал Мануил Комнин.

Более того, в томосе прямо сказано, что «сам Мухаммед объявил неверное понимание Бога», а выражение анафематизма лишь «кажущееся кощунственным», а не кощунственное, как утверждал в своих томосах император.

И, наконец, в новом варианте анафематизма, содержится, хоть и в более завуалированном виде, и отвержение мусульманского богопо-читания, и осуждение позиции, выраженной императором: провозглашается анафема учению Мухаммеда, в котором он исповедует, что Господь, Бог и Спаситель наш Иисус Христос не является Сыном Божиим. Это тот самый аргумент, который приводил Никита Византийский и который звучал на первом заседании собора: отвергая Троицу и Христа как Сына Божия, мусульмане не могут считаться почитающими истинного Бога. При этом формальное требование императора было удовлетворено.

Впрочем, не удивительно, что Церковь не озаботилась выполнить даже это формальное требование, когда престарелый император скончался спустя полгода после Собора. Первоначальная формулировка 22-го анафематизма сохранилась в последующем тексте чина отречения и в том же виде попала в славянский перевод чина, в «Кормчую» святителя Саввы Сербского, перешедшую позднее и на Русь.

Огромное значение томоса Собора 1180 года состоит в свидетельстве о том, что мнение о принципиальной разности богопочитания в христианстве и исламе было засвидетельствовано Церковью соборно, притом двукратно, и засвидетельствовано, несмотря на угрозы и давление со стороны официальной власти.

Сама анафема сформулирована следующим образом:

«Анафема Мухаммеду, [и его] учению, переданному в Коране, в котором он исповедует, что Господь, Бог и Спаситель наш Иисус Христос не является Сыном Божиим; благое называет дурным, а свет выставляет тьмою, еще же [анафема] и скверному учению его, противному священным наставлениям Христа и богомудрых святых, а также [анафема] и тому, кто внушил ему и думать и учить этим скверным и презренным вещам, буде это кто-либо из людей, или же злоначальник демонов и отец зла, или же сам скверный Мухаммед породил от себя столь безобразнейшие плоды; кроме того, анафема тем, кто [считает], что Мухаммед — пророк и посланник, от которого приняли учения и заповеди, противные учению Христа».

Эти слова находятся в полном согласии со словами святых, высказывавшихся об исламе. Прежде всего можно обратить внимание на слова мучеников, пострадавших от мусульман.

В подавляющем большинстве случаев (порядка 90%) эти святые либо обратившиеся, либо вернувшиеся из ислама (то есть некогда до того отрекшиеся от Христа) люди. Они непосредственно, на собственном опыте знали, и некоторые по многу лет, а кое-кто и с самого детства вероучение и религиозную практику ислама. Тем важнее и значимее для нас их мнение об этой религиозной традиции.

В устах этих мучеников мы находим самые суровые, самые беспощадные слова относительно ислама, его пророка и загробной участи мусульман.

Ислам согласно этим мученикам — это «темная и скверная вера» (св. Марк Хиосский (5/18 июн.)), «фальшивое и мерзкое суеверие» (св. Феодор Новый (17 фв/2 мр)), «страшное, погибельное заблуждение» (св. Давид Аргвет-ский (2/15 окт.)).

Мухаммед — «обманщик и чувственный дьявол» (свмч. Никита (4/17 апр.)), «враг Христа Бога нашего и веры нашей. Никто из людей так не прогневал Бога, как Магомет, и кто надеется на него и имеет его за пророка, тот погибший» (прпмч. Иаков (1/13 нояб)); «он богоборец и лжец, своими вымыслами и фантазиями привлек к себе простой и невежественный народ, так что сбылось предреченное о нем, что он придет прельщать мир (Мф. 24, 11)» (св. Иоанн Калфа (26 фев.)). «Быв здесь на земле жилищем сатаны, он и теперь находится в объятиях отца своего дьявола, и вас, ослепленных, которые уверовали в него как в пророка, ожидает одинаковая с ним мука. Знайте, что никто столько не прогневал Бога, как ваш лжепророк, который столько душ увлек с собою в погибель, куда и вы, жалкие, самопроизвольно стремитесь. Истинно говорю вам: если не оставите веру в прельстившего вас лжепророка и не сделаетесь христианами, то навеки погибнете и преданы будете горьким вечным адским мукам» (прпмч. Евфимий Новый (22 мар. /4апр.)).

О загробной участи мусульман говорит св. Константин Агарянин {2/15 июн.): «Все те погибнут, которые последуют ему и веруют, как в пророка». И прпмч. Лука: «Если не уверуете во Христа Бога, как я, то погибнете для жизни вечной и будете мучиться в пламени вечном вместе с вашим Магометом» (23 мар./5 апр.).

При всем том у этих святых не было и тени ненависти лично к тем мусульманам, кто оказывались их мучителями. «Жалею о вас, если вы не понимаете того» — говорил своим мучителям свмч. Дамаскин (16/29 янв.) после исповедания Христа. «Советую и вам выйти из непроницаемой тьмы вашей ложной веры в Магомета и уверовать в истинный свет Иисуса Христа» — призывал прпмч. Макарий Новый (6/19 окт.) своих палачей. «Что тебе, старец, нужно от меня? — спросил визирь св. Киприана Нового (5/18 июл.). «Твоего спасения, — ответил святой. — Оставь заблуждение, отрекись от обманщика Мухаммеда, уверуй в Искупителя рода человеческого Иисуса Христа и, крестившись Св. Крещением получишь жизнь вечную». В свою очередь прпмч. Илари-он (20 сент./З окт.), обращаясь к усыновившему его судье, так увещевал: «Много я получил от тебя благодеяний, не исключая и того, что ты сделал меня своим сыном и приблизил ко двору. Не желая остаться неблагодарным за твои милости, умоляю тебя: послушай моего совета, пойдем в Россию, где ты примешь христианскую веру и спасешь свою душу, а я неотлучно буду пребывать с тобою и служить тебе, как отцу, до самой смерти. Лучше этой благодарности я не нахожу другой, которая бы ее превосходила».

Точно такое же отношение к исламу мы встречаем и в богослужебных текстах Православной Церкви. Так, например, преподобный Иосиф Песнописец в стихирах службы Собору архангела Гавриила (13 июля, 26 марта) записал такую мольбу: «сокруши дерзости тех, которые от Агари, на паству твою беспрестанно находящих». А в каноне священномученику Кириллу Гортинскому, прося об освобождении Крита от арабского господства, называет мусульман язычниками. Так же, к слову, в своей «Хронике» называл мусульман и прп. Симеон Метафраст. Объясняется это словами византийских апологетов, о том, что, с одной стороны, как говорил свт. Симеон Фессалоникийский, мусульманское представление о Боге нельзя назвать подлинным богопознанием и, соответственно, оно не отличается принципиально от доисламской веры арабов, а с другой стороны, как указывал Георгий Амартол, в исламе осталось немало пережитков и наследия арабского язычества.

В каноне 42 мученикам Аморийским св. Иосиф называет ислам «тьмой заблуждения». В другом каноне этим же мученикам, написанном песнописцем Игнатием, говорится, что мученики своим подвигом «разрушили варварского безбожия мрачное злочестие», «иссушили мутные потоки прелести" и «благочестно отринули скверну нечестия». В икосе мученики ублажаются как те, кто «от [всей] души возненавидели и возгнушались агарянской безбожной веры и прелести лютого беса», а о мусульманах говорится как о врагах, ненавидящих Христа-Вога. В стихирах говорится, что мученики «светлостию страдания просветили всю землю и разрушили тьму заблуждения». В стихирах на стиховне мусульмане называются «безбожными агарянами». А в стихирах службы церковному новолетию (индикту) мусульман называют «нечестивыми и неверными агарянами».

В службе свв. Кириллу и Мефодию, в тексте подобно говорится: «Какими похвальными песнями ублажим... Кирилла златоглаголивого... посрамившего суесловие безумных агарянских мудрецов», а также в другом месте оба брата прославляются как «наставники заблудших, победившие в споре злохуление агарянское и нечестие иудейское посрамившие».

Особенно много говорится об исламе в службе св. мученику Георгию Новому, пострадавшему в 1515 г. в Болгарии. В самогласне св. Георгий описывается как духовный воин, который, «мужественно пошёл на подвиг, и исповедовал Христа сыном Божиим и Богом, Творцом и Судией всяческих, пред многочисленным народом, и предания и законы Мухаммеда, и учения его до конца низложил, мучителя и царя безбожнаго селима турскаго поправ, стал образцом мученикам... прииди-те, люди верные, сему подражайте, да и подобным венцам приобщитесь».

Стихиры на стиховне повествуют, что в ответ на предложение султана принять ислам мученик «назвал (мусульман) безбожными, и ясно Христа сына Божия, со Отцом и Святым Духом пред всеми проповедав, сарацинскую веру и законы их до конца низложил божественною силою Утешителя. И после многих мук зломысленный мучитель огнем искуси плоть твою: ты же... причислился к небесным Ангелам».

В каноне указывается, что мусульманский начальник «простирал слова ласкательные, к ловлению страдальца премудрого, но он вопил к нему: перестань, ибо я бесам не по-клонюсь». «Никоим образом не послушаюсь тебя, привлекающего к пагубе, чтобы служить нечистым бесам, как вы, нечестивые, служите помраченной прелести... лучше умру за Умершего ради меня, и с мученики вопию: слава силе Твоей, Господи».

Также в кондаке проходит идея о том, что своими страданиями он «погасил прелесть сарацинскую» и потому ныне к нему обращаются христиане: «ныне молитвами твоими потреби варварское востаннє, воинству нашему под ноги сих, славне, низлагая».

«Вот крест, на котором был распят Господь наш Иисус Христос. Верующие в Него наследуют Царство Небесное, а неверующие бу~ дут осуждены в муку вечную!» — так выразил перед мусульманами непререкаемую истину христианства прпмч. Агафангел Есфигменский (19алр./2мая).

Это трагичная истина. Легко п