Не возложим цветы, а сложим цвета

Российская Федерация -- самое финно-угорское государство в мире. Перепись населения 2002 года насчитала в России более 2,6 миллиона представителей чудского племени (термины «чудь» и «финны», употребляемые в данном тексте, синонимичны -- это собирательные этнонимы для всех уральцев). Больше чуди проживает только в Венгрии и в Финляндии. Но здесь мы должны учесть, что из года в год, из века в век в России шли (и продолжают идти) ассимиляционные процессы, в результате которых чудь овладевала (и овладевает) русским языком. А родной язык нередко забывала. Это приводило к тому, что последующие поколения финнов, уже не владея языком предков, регистрировали себя в переписях населения русскими. Так сошли с исторической сцены меря, мурома, мещера. Почти полностью обрусели ижора, водь.

Но переход на русский язык еще не означает, что потомки чуди забыли о своих финно-угорских корнях. В большинстве случаев они сохранили чудской менталитет, порой даже не подозревая об этом. И хотя вопрос о том, как себя идентифицировать в национальном плане, сугубо личное дело каждого, от генетического кода никому не уйти. Кстати, и генетики пришли к выводу, что современное русское население едва ли не наполовину чудифицировано (http://www.kp.ru/daily/24065/305831).

Поэтому не ошибка считать Россию, возросшую на чудских землях, самым финно-угорским государством в мире. Поэтому представителям чудского племени рано возлагать цветы на «могилы» одних якобы умерших братьев, рано делать скорбное лицо у якобы «смертного одра» других.

Самое время собрать уральские самоцветы воедино и посмотреть, что из этого получится. До возникновения древнерусского государства финно-угры занимали пространство от Восточной Сибири до Балтики – топонимика этой территории в основе своей чудская, а свидетельства о заселении северной части Евразии именно финнами сохранились во множестве летописных документов. В той или иной нынешней области или республике России жили те или иные уральцы, соседствовавшие где-то с тюрками, а где-то – с древними балтами. Но разговор о балто- и тюрко-финских связях особый и не в рамках этой публикации.

Чтобы нагляднее проиллюстрировать целостность одной большой семьи, жившей на этой земле, сложим в единую целую уральскую радугу то, что сегодня имеет свой «цвет» -- то есть, прежде всего, государственность, а также язык и национальную самобытность. Как радуга (в целостности, кстати, белая -- для тех, кто забыл уроки физики) очень условно делится на семь цветов, так и мы очень условно разделим современный уральский мир на семь «секций». Следуя в основном принципу «с запада на восток», к первой отнесем Финляндию, Эстонию и Карелию, ко второй – Коми, к третьей – Мордовию, к четвертой – Марий Эл. К пятой и шестой – Удмуртию и Венгрию с Ханты-мансийским автономным округом соответственно, и, наконец, к седьмой – Ненецкий автономный, Ямало-ненецкий автономный и Долгано-ненецкий автономный округа.

Как в цветовой гамме присутствует множество полутонов, переходящих из одного в другой, так и в уральской радуге есть или были этнические группы, которые, не сумев обзавестись государственностью, выполняют или выполняли роль связующего звена между секциями. Так, лингвисты единогласно признают, что язык летописной мери, к примеру, служил «мостиком» от мордовских языков к прибалтийско-финским.

 

А чудь? Чудь не считается

Но история России написана так, что в ней почти нет места чуди -- это в основном история государства, в которой мало говорится о простом народе страны. Классики нашей исторической науки рассказывают потомкам в основном о царях и великих князьях, сыгравших какую-то роль в становлении государства. О чудской массовке, на фоне которой и снималось это историческое кино, упоминается лишь вскользь, да и то с оттенком пренебрежения (бедные чухонцы, инородцы, дикие туземцы – именно такими определениями пестрит отечественная историческая и околоисторическая литература).

Даже Ключевский, представивший в своей «Русской истории» наиболее полную, пожалуй, картину взаимодействия на рубеже XI-XII веков руси и чуди, не удержался перед соблазном «пройтись» по особенностям финского характера. Хотя в целом вопрос о взаимовлиянии чуди и руси друг на друга историк относит к числу наиболее любопытных и трудных: «Во влиянии финнов на пришлую русь – этнографический узел вопроса о происхождении великорусского племени, образовавшегося из смеси элементов славянского и финского с преобладанием первого. Это влияние проникало в русскую среду двумя путями:1) пришлая Русь, селясь среди туземной чуди, неизбежно должна была путем общения, соседства кое-что заимствовать из ее быта; 2) чудь, постепенно русея, всею своею массою, со всеми своими антропологическими и этнографическими особенностями, со своим обличьем, языком обычаями и верованиями входила в состав русской народности. Тем и другим путем в русскую среду проникло немало физических и нравственных особенностей, унаследованных от растворившихся в ней финнов».

Заметное влияние, по Ключевскому, финны оказали и на формирование русского языка. «Говоры великорусского наречия сложились путем постепенной порчи первоначального русского говора. Образование говоров и наречий – это звуковая, вокальная летопись народных передвижений и местных группировок населения. Древняя фонетика Киевской Руси особенно заметно изменялась в северо-восточном направлении, то есть в направлении русской колонизации, образовавшей великорусское племя слиянием русского населения с финским. Это наводит на предположение о связи обоих процессов. Даль допускал мысль, что акающие говоры Великороссии образовались при обрусении чудских племен. Восточные инородцы, русея, вообще переиначивали усвояемый язык, портили его фонетику, переполняя ее твердыми гласными и неблагополучными сочетаниями гласных с согласными. Обруселая чудь не обогатила русского лексикона: академик Грот насчитал всего 60 финских слов, вошедших большею частью в русский язык северных губерний; лишь немногие подслушаны в средней Великороссии, например пахтать, пурга, ряса, кулепня (деревня). Но, не пестря лексики, чудская примесь портила говор, внося в него чуждые звуки и звуковые сочетания. Древнерусский говор в наибольшей чистоте сохранился в наречии новгородском; в говоре владимирском мы видим первый момент порчи русского языка под финским влиянием, а говор московский представляет дальнейший момент этой порчи», -- рассказывает Ключевский.

Если принять на веру то, что предполагает Ключевский, получается, что новгородская русь еще не успела испытать финского влияния и говорила на своем славянском языке достаточно чисто.

 

Чем пахнет русский дух

Здесь самое время выяснить, что же есть и откуда пошла русь как термин. Есть версия, что этноним русь появился благодаря чуди. Замечательный немец Макс Фасмер, чьим этимологическим словарем русского языка мы пользуемся как настольной книгой, возводит термин русь к древнеисландскому ropsmenn «гребцы, мореходы». На шведской земле ropsmenn отпечатался уже в качестве топонима Roslagen – так называется побережье Упланда, куда приходили исландские гребцы. К слову, случаи перенесения названия завоевателей на завоеванное население нередки в мировой истории.

Затем агрессивные мореходы пришли к чуди, которая перекрестила их уже следующим образом: суоми -- в Ruotsi, эсты -- в Roots, водь -- в Rotsi, ливы – в Ruots. Именно так сегодня называется Швеция на финском, эстонском, водском и ливском языках.

«Рутси» не остановились и на чудских озерах, а двинулись далее на юго-восток, к славянам. Здесь воинственные лодочники, пополнившиеся за время пути чудскими дружинниками, стали уже русью.

Как сообщает профессор Владимир Петрухин (кафедра отечественной истории древнего мира и средних веков факультета архивного дела историко-архивного института Российского государственного гуманитарного университета), последние изыскания археологов подтвердили именно эту этимологию: слово русь означает участников дружины, которая идет в поход на гребных судах. То есть это слово на Востоке было равнозначно тому, которым обозначали участников похода скандинавы на Западе. Но на Западе они ходили в викинг, в поход на длинных морских кораблях под парусами. А на Востоке эти длинные корабли не подходили, они не в состоянии были пройти по рекам. Здесь нужны были гребцы. Поэтому в скандинавских рунических надписях, правда, довольно поздних (XI век), говорится о том, что на Восток ходили не в викинг, а в русь. По Петрухину, именно прибалтийские финны передали славянам имя русь, обозначавшее княжескую дружину, идущую с Запада по рекам на лодках.

А сами, логично предположить, назвали этих лодочников уже по-своему: Venäjä (по-фински -- Россия, сравните также финское vene «лодка» и эрзянское венч «лодка»). Не исключено, что именно чудской корень ven- был «экспортирован» и на южный берег Балтийского моря, куда историки поселяют венедов (о происхождении которых, кстати, у ученых нет единого мнения), и далее по Дунаю и другим рекам до Адриатики -- Вен а, Вен грия, Вен еция. Северные лодочники ходили с торгом и туда.Кстати, парадоксальное на первый взгляд утверждение, что прототипом Ахиллеса был горячий эстонский парень, находит весьма достоверное подтверждение здесь: http://www.petergen.com/history/baltodis.shtml

Кстати, форма русь, закрепившаяся за лодочниками, аналогична по образованию таким этнонимам, как чудь, водь, пермь, емь и другим. Дальнейшее движение княжеских дружин по рекам на Восток воспринималось местным населением также как русь – русские идут. Кто был в этих дружинах, которые шли в ладьях и назывались русью? Вероятно, в них были представители и славян, и скандинавов, и чуди. Здесь уместно также напомнить, что русские слова князь и витязь произошли от скандинавских konung и viking (Фасмер).

В «Русской истории» Ключевского о «превращении» славян в русь сказано следующее. «Византийцы говорят о вторжениях задунайских славян в пределы империи во второй четверти VII века; приблизительно с этого времени одновременно прекращаются и эти вторжения и византийские известия о задунайских славянах: последние исчезают куда-то и снова появляются в византийских сказаниях уже в IX веке, когда они опять начинают нападать на Византию с другой стороны, морским путем и под новым именем Руси».

Еще одна цитата из Ключевского. «Араб Ибн-Фадлан в начале Х века видел на волжской пристани, по всей вероятности у города Болгар, большое изображение какого-то Бога, окруженное малыми кумирами, представлявшими жен и дочерей этого бога, которым русские купцы приносили жертвы и молитвы; не ясно только, какие купцы здесь разумеются, варяжские или славянские». Это еще одно яркое свидетельство «синонимичности» славян и варягов в раннней Руси.

Если упростить картину до схематизма и пересказать ее народными словами, получится следующее. Чуть более тысячи лет назад скандинавы, финны и славяне где-то возле Чудского озера и Великого Новгорода «сообразили на троих». Получилась типично русская компания, которая отправились дальше на Восток искать приключений. Оставшаяся на своих землях часть финнов, в том числе Вяйнемяйнен и Калевипоэг (герои карело-финского эпоса «Калевала» и эстонского эпоса «Калевипоэг»), сидя на своих хладных скалах и провожая взглядом искателей приключений, долго молчали. Потом один из них сказал: «Это пыл Рутси». Опять последовало долгое молчание, затем второй ответил: «Нет, это пыл Venäjä», то есть лодочники.

Восточнее их уже была Русь. А поскольку ни славян, ни скандинавов далее на востоке не было, компания пополнялась местными финнами. О присутствии чудских воинов в княжеских дружинах говорит хотя бы тот факт, что, город Хлынов (ныне Киров), как утверждают летописные документы, основали на Вятке новгородские ушкуйники. Они же прославились своими грабежами и на Волге. Ушкуй «речное судно, лодка» – слово финно-угорского происхождения. Его источником лингвисты считают древневепсское *ushkoi «небольшая лодка», сравните также старое финское wisko «то же», эстонское huisk «лодка», эрзянское ускомс «везти».

Следовательно, в новгородских отрядах, уходивших на Восток, был, да и не мог не быть, мощный чудской контингент. А потому и новгородское наречие, признанное Ключевским «древнерусским говором, сохранившимся в наибольшей чистоте», не могло не подвергнуться чудскому влиянию. Ниже будут приведены убедительные примеры, доказывающие этот тезис.

И еще на эту тему. Известно, что великий Пушкин в своих сказках про «русский дух» очень часто использовал финские сюжеты, мотивы и декорации (море-окиян, лукоморье и другие). А традиционный русский сказочный зачин «жили-были», как убедительно доказал киевский лингвист Орест Ткаченко, -- калька (копия) с финского зачина * elä-vole «жили-были».

 

Все не так, ребята

До конца прошлого столетия в отечественной исторической науке господствовали два подхода во взглядах на возникновение древнерусского государства: норманской теории, отдававшей приоритет варягам (норманнам), противопоставлялась антинорманская концепция, сторонники которой считали, что главную роль в становлении древнерусского государства сыграли восточные славяне, а варяжские дружины лишь помогали им в наведении порядка. В последнее время появилась также теория умеренного норманизма, представляющая собой компромиссный вариант первых двух.

Все три подхода к взгляду на прошлое достаточно хорошо известны, поэтому останавливаться на их пересказе нет смысла. Результатом таких подходов стало весьма любопытное формирование школьных и вузовских программ по истории: выпускники советских школ, получившие затем и высшее образование, к примеру, уверены, что современные русские – это потомки тех самых славян, которые основали Киевскую Русь. Постепенно эти славяне расселялись по русской равнине, пришли на Волгу, шагнули за Урал – словом, живут здесь с незапамятных времен. А если кто-то и вмешивался в славянство – так это монголо-татары во время их нашествия.

Каким образом появились в сегодняшней России мордва, удмурты и прочая чудь, среднестатистическому россиянину просто неизвестно. Даже самим российским финнам (по крайней мере, многим из них), чтобы что-то узнать о своей истории, придется перерыть горы литературы, часто редкой.

Причина невежества проста: ни для кого не секрет, что даже документы, не говоря уже об учебниках по истории «для общего пользования», в каждую эпоху были подвержены воздействию пиарщиков. И хотя лет пятнадцать назад в современном русском языке даже термина «пиар» не было, это не означает, что пиар не существовал как явление.

Поэтому сегодня самое время сбросить шелуху стереотипов и посмотреть на историю России и российских финнов без предвзятости. С Ключевским можно согласиться в том, что «великорусское племя образовалось слиянием русского населения с финским». С одной лишь поправкой: «русское население» Ключевского к моменту контакта с его финнами уже было существенно «чудифицировано».

С Ключевским можно поспорить в той части, что «великорусское племя образовалось из смеси элементов славянского и финского с преобладанием первого». Вовсе не факт, что славяне преобладали. В его же «Русской истории» (глава «Следствия расселения восточных славян по русской равнине») есть любопытное место, где автор рассказывает, что «самый Киев возник на южной опушке громадного леса», а жители этого леса в IX-XI веках хоронили своих покойников «еще по-язычески» -- об этом свидетельствуют раскопки курганов. Вместе с тем известно, что до принятия христианства славяне сжигали покойников, а у финнов как раз было принято хоронить умерших в земле. Захоронения, идентифицируемые как чудские, археологи прошлого века раскапывали даже под Воронежем. А, учитывая, что финны в большинстве своем привычны именно к лесной жизни, можно с большой долей вероятности заключить, что в том «громадном лесу», на опушке которого вырос Киев, жила чудь.

Ничто не мешает предположить (особенно, учитывая очень финское исполнение славянских слов в современной России), что на чудские земли тысячу лет назад пришли не столько славяне, сколько государственность и православная культура с церковнославянским языком (именно поэтому так близки болгарский, сербский и русский языки), которые были восприняты значительной частью местного населения. Чуди удобно было это сделать, поскольку общежитие с новыми соседями без знания их языка представлялось не самым комфортным вариантом. Воспринял же целый мир арабские цифры, потому что это удобно. Кроме того, религиозные представления многих финнов не сильно отличались от православной идеологии – об этом сообщают и Ключевский, и Мельников-Печерский в «Очерках мордвы».

Иными словами, многовековой симбиоз славян и чуди дал то, что мы сегодня называем термином «русский», но при этом русские -- это не восточные славяне, а славянофинны. Отсюда и «загадочная русская душа», не понятная даже родственникам-славянам («долго запрягаем да быстро едем», «семь раз отмерь -- один раз отрежь», «поспешишь -- людей насмешишь»). Здесь же надо искать корни «поразительного» сходства финских и русских народных поверий, обрядов, и многого другого.

В качестве доказательства вышеупомянутых тезисов приведем конкретные примеры как из русского литературного языка, так и русских народных говоров.