Четвёртая политическая теория и её исторический субъект.

Подводя итог ценностной ревизии трех магистральных идеологий XIX–XX веков, можно с большой степенью приближения сделать вывод о том, что «четвертая политическая теория» отбрасывает в либерализме капитализм, индивидуализм и «религию денег»; в коммунизме – материализм, атеизм, прогрессизм и теорию «классовой борьбы»; в фашизме – все формы расизма, тоталитаризм и идею доминации одной культуры над другой. Вместе с тем из либерализма «четвертая политическая теория» черпает ценность свободы; из коммунизма – этический идеал справедливости, равенства и гармоничного человеческого общежития, основанного на преодолении отчуждения; от «третьего пути» берет ценность этноса, народа, религии, духовности, семьи и сакральности.

Эти принципы вполне достаточны для того, чтобы служить основанием для новой парадигмы международных отношений. Это позволит не только укрепить идентичность каждого участника этих отношений, но и выстроить гармоничную, плюралистическую и открытую систему межкультурного и межцивилизационного диалога.

Субъектом «четвертой политической теории» может выступать не индивидуум, не класс, не раса и не государство, но Dasein – конкретное и укорененное в своей органической, культурной, языковой и духовной истории человеческое бытие. Термин «Dasein» лежит в основании философии Мартина Хайдеггера, жесткого критика «техники» как негативной судьбы западного человечества (и всех остальных вместе с ним). Зловещие предсказания Хайдеггера о том, сколь роковую роль сыграет техника в судьбе человечества, сегодня сбываются на наших глазах. Пророческой оказалась и критика Хайдеггером как национал-социализма, так и американского либерализма и советского коммунизма. С философской точки зрения, «четвертая политическая теория» может быть отнесена к области феноменологии, структурализма, экзистенциализма, этносоциологии и культурной антропологии. Все эти философские и гуманитарные дисциплины ставят акцент на многообразии человеческих культур и видят в этом многообразии высшую ценность, сокровище человеческого духа, то, что требуется не искоренять и уравнивать, а всячески сохранять, поддерживать и оберегать, сводя все противоречия и конфликты не к насилию, универсиализму и колонизации (под какой бы то ни было оправдательной фразеологией), а к гармонии и диалогу.

«Четвертая политическая теория» долна разрабатываться разными народами и культурами, и каждый может внести в нее свой вклад. Но расположенная в Евразии, на пространстве пересечения культурных и цивилизационных тенденций Запада и Востока Россия самим своим положением призвана встать во главе этого концептуального мировоззренческого процесса. Поэтому неслучайно об этой теории впервые стали системно размышлять именно в России.

Без новой идеологии международной архитектуры многополярного мира сложиться не может. Поэтому разработка «четвертой политической теории» является важнейшим направлением при планировании внешнеполитической стратегии России будущего.

Четвёртый номос Земли.

Немецкий философ права Карл Шмитт [6] развил учение о «номосе» Земли, то есть о базовой структуре, лежащей в основе международных отношений. Он выделял три «номоса» («закона», «парадигмы»), существовавших в последние века в западноевропейской истории и служивших образцом для остальных, не европейских, обществ.

Первый «номос» он связывал с Вестфальской системой, сложившейся в 1648 году по результатам Тридцатилетней войны, когда в качестве субъектов международного права были признаны государства-нации как носители суверенитета. Этот «номос», согласно К. Шмитту, просуществовал в той или иной степени до конца Второй мировой войны, после чего «де факто» носителями суверенитета стали два противостоящих друг другу идеологических блока – «западный» во главе с США и «восточный» во главе с СССР[7].

Распад Варшавского договора и СССР привел к появлению однополярного мира – третьего «номоса» Земли, по Шмитту. Эта парадигма номинально длится до сих пор под эгидой мирового либерализма и непрекра щающихся усилий США по строительству американской гегемонии (при Обаме эти тенденции проявляются более мягко, чем при неоконсерваторах, задававших тон во внешней политике при прежнем президенте США Дж. Буше-мл.) Очевидно, что в таком «номосе» Россия обречена на то, чтобы быть простым объектом глобализации, утратить свой суверенитет и постепенно раствориться в новой глобальной архитектуре под контролем Запада, претендующим на то, чтобы стать «глобальным».

Россия сможет рассчитывать на сохранение и укрепление суверенитета только в случае альтернативного мироустройства, при альтернативной архитектуре международных отношений. Поэтому мы должны говорить о «четвертом «номосе» Земли», о многополярном «номосе», который должен сменить собой существующий однополярный. Четвертый «номос» Земли, конкретизация его структуры, облечение его в формы стратегического проекта напрямую связаны – даже терминологически – с «четвертой политической теорией»[8].