Типы оградительных сооружений в морском порту: По расположению оградительных сооружений в плане различают волноломы, обе оконечности...
Биохимия спиртового брожения: Основу технологии получения пива составляет спиртовое брожение, - при котором сахар превращается...
Топ:
Процедура выполнения команд. Рабочий цикл процессора: Функционирование процессора в основном состоит из повторяющихся рабочих циклов, каждый из которых соответствует...
Эволюция кровеносной системы позвоночных животных: Биологическая эволюция – необратимый процесс исторического развития живой природы...
Особенности труда и отдыха в условиях низких температур: К работам при низких температурах на открытом воздухе и в не отапливаемых помещениях допускаются лица не моложе 18 лет, прошедшие...
Интересное:
Как мы говорим и как мы слушаем: общение можно сравнить с огромным зонтиком, под которым скрыто все...
Распространение рака на другие отдаленные от желудка органы: Характерных симптомов рака желудка не существует. Выраженные симптомы появляются, когда опухоль...
Что нужно делать при лейкемии: Прежде всего, необходимо выяснить, не страдаете ли вы каким-либо душевным недугом...
Дисциплины:
2023-02-03 | 29 |
5.00
из
|
Заказать работу |
|
|
На дороге послышался топот ног, веселая болтовня и смех. Это шли Томми с рюкзаком за спиной, Анника в новеньком, с иголочки, ситцевом платье, их фрёкен и все одноклассники, кроме одного бедняги, у которого как раз в день прогулки заболело горло. А впереди всех ехала Пиппи на своей лошади. За ее спиной сидел господин Нильссон с карманным зеркальцем в лапке. Он пускал солнечных зайчиков и ужасно радовался, когда ему удавалось пустить зайчика Томми на ухо.
Анника думала, что в этот день обязательно будет дождь. Она была в этом настолько уверена, что заранее сердилась. Но подумать только, как может иногда повезти! Солнце в этот самый день прогулки светило все ярче и ярче, и сердце Анники, топавшей по дороге в новом, с иголочки, ситцевом платье, так и прыгало от радости. Между прочим, и все остальные дети выглядели веселыми и довольными. Вдоль дороги густо росли молодые ивы, а в одном месте было целое поле первоцвета. Дети решили на обратном пути нарвать пучки вербы и большой букет первоцвета.
— Какой замечательный-презамечательный день! — вздохнула Анника и посмотрела на Пиппи, которая сидела на лошади выпрямившись, ну прямо генерал!
— Так весело мне не было с тех самых пор, когда я дралась с боксерами-тяжеловесами в Сан-Франциско, — заявила Пиппи. — Хочешь прокатиться немного?
Прокатиться Аннике, ясное дело, очень хотелось. Пиппи подняла ее и посадила на лошадь впереди себя. Когда другие ребята это увидели, им тоже захотелось покататься. И они покатались. По очереди. Хотя Томми и Анника покатались немножко дольше всех. И еще одна девочка, которая натерла ногу. Пиппи посадила ее позади себя и разрешила ехать все время. Но господин Нильссон все время старался дернуть ее за косичку.
|
Целью их прогулки был лес, который называли Лес чудес, потому что он был чудо как красив. Когда они вошли в него, Пиппи спрыгнула с седла, похлопала свою лошадь и сказала:
— Ты везла нас очень долго и, наверно, устала. Вовсе ни к чему тебе надрываться всю дорогу.
Тут она подняла лошадь сильными руками и понесла ее, и несла до тех пор, пока они не пришли на небольшую полянку в лесу, где фрёкен велела им остановиться. Тут Пиппи поглядела по сторонам и закричала:
— А ну идите сюда разом все чудища-юдища, посмотрим, кто из нас сильнее!
Но фрёкен объяснила ей, что в этом лесу нет никаких чудищ. Пиппи была сильно разочарована.
— Лес чудес без чудес! И чего только люди не выдумают! Скоро они придумают пожар без огня и раздевание рождественской елки без рождественской елки. Это они из жадности. Но если они сделают конфетные магазины без конфет, я им скажу всю правду. Ну что же, ничего не поделаешь, придется самой стать чудищем.
Она зарычала таким страшным голосом, что фрёкен пришлось зажать уши, а многие из детей до смерти перепугались.
— Мы играем, Пиппи будет чудищем, ясно? — крикнул радостно Томми и захлопал в ладоши.
Всем детям эта затея понравилась. Чудище забралось в лощину, где у него было жилище. Ребята бегали вокруг и кричали:
— Глупое, глупое чудище, глупое, глупое чудо-юдо!
И тут разъяренное чудище выбегало, а дети с громким визгом бросались врассыпную. Тех, кого чудище успевало схватить, оно тащило в пещеру и обещало сварить себе на ужин. Но когда чудо-юдо выбегало, чтобы схватить новых детей, тем, что оставались в пещере, иногда удавалось убежать. Хотя для этого им приходилось карабкаться по склону оврага, а это было нелегко. Там росла только одна маленькая сосенка, за которую можно было ухватиться, и потом нужно было ловко ставить ноги, поднимаясь по крутизне. Но детям это очень нравилось, они говорили, что это самая интересная игра на свете. А фрёкен лежала на траве и читала книгу, время от времени поглядывая на ребят.
|
— Да уж, это самое дикое чудище из всех, кого я видела, — говорила она себе.
Так оно в самом деле и было. Чудище скакало и выло, бросало разом по три или четыре мальчика на плечо и тащило их в пещеру. Иногда оно с бешеной быстротой карабкалось на дерево и прыгало, как обезьяна, с ветки на ветку или вскакивало на лошадь и гонялось за детьми, пытавшимися убежать от него, петляя между деревьями. А когда лошадь галопом настигала их, чудище наклонялось, сидя в седле, хватало детей на полном скаку и, подгоняя лошадь, мчалось в пещеру с криком:
— Теперь-то я сварю вас себе на ужин!
Это была ужасно веселая игра, и детям хотелось играть еще и еще. Но вдруг стало совсем-совсем тихо, и когда Томми и Анника прибежали, чтобы узнать, в чем дело, то увидели, что чудище сидит на камне со странным видом и держит что-то в руке.
— Он умер, поглядите, он совсем мертвый, — сказало чудище.
Это был маленький птенец. Он упал из гнезда и разбился насмерть.
— Ой, как жалко! — сказала Анника.
Чудище кивнуло.
— Ты плачешь, Пиппи! — вдруг сказал Томми.
— Я плачу? Вовсе нет.
— Да у тебя глаза совсем красные, — настаивал Томми.
— Красные? — спросила Пиппи и одолжила у господина Нильссона зеркальце, чтобы проверить.
— И по-твоему, это красные? Что бы ты сказал тогда, если бы побывал с моим папой в Батавии! Там был один старик с такими красными глазами, что полицейский запретил ему показываться на улице.
— А почему?
— Потому что люди думали, будто это красный светофор, ясно тебе? Когда он шел по улице, все движение останавливалось. А ты говоришь, у меня красные! Вот еще! Стану я плакать из-за какой-то маленькой пичужки!
— Глупое, глупое чудище! Глупое, глупое чудище!
Тут отовсюду сбежались ребята посмотреть, где прячется чудо-юдо. А чудище взяло маленькую пичужку и положило ее осторожно в кроватку из мягкого мха.
— Ах, если бы я могла оживить ее! — сказало чудище, глубоко вздыхая. Потом оно издало страшное рычание:
— Сейчас я сварю вас на ужин!
И дети с веселым воем побежали прятаться в кусты.
Одна девочка из этого класса, ее звали Улла, жила недалеко от Леса чудес. Ее мама обещала ей пригласить фрёкен, весь класс и, конечно, Пиппи на угощение в саду. И после того как дети наигрались вволю с чудищем, полазали по горам, повозились с лодочками из коры, пуская их по большой луже, и насмотрелись на смельчаков, отважившихся прыгать с высокого камня, Улла решила, что пришло время позвать детей к себе домой пить сок. И фрёкен, успевшая прочитать книгу от корки до корки, согласилась с ней. Она собрала детей в кучу, и они ушли из Леса чудес.
|
По дороге на телеге, груженной мешками, ехал человек. Мешков было много, и все они были тяжелые. А лошадь была старая и усталая. Вдруг одно колесо съехало с колеи и застряло в канаве. Человек, которого звали Блумстерлунд, разозлился до ужаса. Решив, что виновата лошадь, он достал кнут и стал нещадно хлестать ее по спине. Лошадь надрывалась, изо всех сил пытаясь вытянуть телегу на дорогу, но ничего не получалось. Блумстерлунд разозлился еще больше и стал еще сильней хлестать лошадь. Увидев это, фрёкен ужасно расстроилась, ей было очень жаль бедную лошадь.
— Как вы можете так жестоко обращаться с животным? — спросила она Блумстерлунда.
Блумстерлунд на минуту отложил хлыст, сплюнул и ответил:
— Не лезьте туда, где вас не спрашивают, — сказал он, — а не то может статься, что я и вас угощу кнутом.
Он сплюнул еще раз и снова взялся за кнут. Бедная скотина дрожала всем телом. И вдруг кто-то молнией пролетел сквозь толпу ребят. Это была Пиппи. Нос у нее сильно побелел. А Томми с Анникой знали, что если нос у Пиппи побелел, она точно сильно разозлилась. Она бросилась на Блумстерлунда, схватила его поперек туловища и швырнула в воздух. Когда он падал, она поймала его и снова подбросила. И так он взлетал в воздух пять или шесть раз. Блумстерлунд не мог понять, что с ним стряслось.
— Помогите! Помогите! — кричал он, ошалев от страха. Под конец он с шумом плюхнулся на дорогу. Кнут он потерял. Пиппи встала напротив него, подбоченясь.
— Ты не смеешь больше хлестать лошадь! — решительно сказала она. — Не смеешь, ясно тебе? Один раз я встретила в Капстадене человека, который тоже избивал свою лошадь. На нем была такая нарядная и красивая форма. А я сказала ему, что если он еще посмеет бить свою лошадь, то я обдеру его так, что от его парадной формы не останется ни одной ниточки! И подумать только, через неделю он опять отхлестал свою лошадь! Не правда ли, жаль его красивую форму?
|
Блумстерлунд продолжал сидеть на дороге, ничего не понимая.
— Куда ты везешь воз? — спросила его Пиппи.
Блумстерлунд испуганно показал на дом, стоявший неподалеку.
— Туда, домой, — сказал он.
Тогда Пиппи распрягла лошадь, все еще дрожавшую от усталости и страха.
— Не бойся, лошадка, — успокоила она ее. — Сейчас ты увидишь что-то новенькое.
Она подняла лошадь сильными руками и отнесла ее в конюшню. Лошадь была удивлена не меньше Блумстерлунда.
Дети и фрёкен стояли на дороге и ждали Пиппи. А Блумстерлунд, стоя возле своей телеги с поклажей, почесывал затылок. Он не знал, как довезти ее домой. Но тут вернулась Пиппи. Она взяла один из больших тяжелых мешков и взвалила его Блумстерлунду на спину.
— Вот так-то будет лучше, — сказала она. — Хлестать лошадь ты умеешь здорово, а теперь поглядим, умеешь ли ты таскать мешки.
Она взяла хлыст.
— Вообще-то надо бы хлестнуть тебя разок, раз ты сам так любишь хлестать. Но кнут твой, я вижу, совсем хилый, — сказала она и отломила кусок кнутовища. — Вовсе никуда не годится, вот жалость-то.
И она поломала кнутовище на маленькие кусочки.
Блумстерлунд поплелся по дороге, не говоря ни слова. Он только пыхтел. А Пиппи взялась за оглобли и потащила телегу к дому Блумстерлунда.
— Вот тебе, пожалуйста, платить не надо, — сказала она, поставив телегу возле конюшни Блумстерлунда. — Рада стараться. Полеты в воздух тоже обошлись тебе бесплатно.
И она ушла. Блумстерлунд долго стоял и смотрел ей вслед.
— Да здравствует Пиппи! — закричали дети, когда она вернулась.
Фрёкен тоже была довольна и похвалила Пиппи.
— Ты правильно поступила, — сказала она. — Нужно быть доброй к животным. И к людям, конечно, тоже.
Довольная Пиппи уселась на лошадь.
— Да уж, с Блумстерлундом я была куда как добра! Еще бы, полетать столько раз и совсем бесплатно!
— Для того мы и появились на свет, — продолжала фрёкен, — чтобы быть добрыми и приветливыми к другим людям.
Пиппи, стоя на голове на спине лошади, болтала ногами.
— Ха-ха! — воскликнула она. — А для чего тогда появились на свет другие люди?
В саду у Уллы накрыли большой стол. На нем было столько бутылочек и печенья, что у всех ребят потекли слюнки, и они поскорее расселись вокруг стола. Во главе стола уселась Пиппи. Она разом запихала в рот две булочки и стала похожа на церковного ангела с круглыми, как два шара, щеками.
— Пиппи, нужно подождать, пока не начнут угощать, — с упреком заметила фрёкен.
— Не бешпокойтесь обо мне, — промямлила Пиппи с набитым ртом, — я привыкла вешти себя прошто, беж фашонов.
И как раз в этот момент к ней подошла мама Уллы. В одной руке у нее был кувшин с соком, в другой термос с шоколадом.
|
— Тебе сок или шоколад? — спросила она.
— Шок и шоколад, — ответила Пиппи. — Шоком буду запивать одну булочку, а шоколадом другую.
Она безо всякого стеснения взяла у мамы Уллы кувшин с соком и термос с шоколадом и отпила несколько глотков того и другого.
— Она всю свою жизнь провела на море, — шепнула фрёкен удивленной маме Уллы.
— Понимаю, — кивнула мама Уллы. Она решила не обращать внимания на плохое поведение Пиппи.
— Хочешь печенья? — спросила она и протянула Пиппи блюдо.
— Кажется, хочу, — ответила Пиппи и весело засмеялась своей шутке. — Оно у вас получилось не очень-то красивое, но, надеюсь, все же вкусное, — сказала она и набрала целую пригоршню.
Потом она увидела на противоположном конце стола блюдо с красивым розовым печеньем. Она дернула господина Нильссона за хвост и попросила его:
— Послушай-ка, господин Нильссон, сбегай-ка да принеси мне вон тех розовых завитушек. Возьми лучше штуки три.
Господин Нильссон поскакал по столу с такой прытью, что сок в стаканах расплескался.
— Надеюсь, ты теперь сыта? — спросила мама Уллы, когда Пиппи подошла к ней, чтобы сказать «спасибо».
— Ну, наесться я не наелась, но пить хочу, — ответила Пиппи и почесала у себя за ухом.
— Да, угощения у нас было не очень много, — сказала мама Уллы.
— Даже меньше того, — любезно ответила Пиппи.
Тут фрёкен решила поговорить с Пиппи о том, как надо себя вести.
— Послушай, милая Пиппи, — ласково сказала она, — ведь ты хочешь стать настоящей дамой, когда вырастешь?
— Ты хочешь сказать, с такой вуалью на носу и тремя подбородками?
— Я хочу сказать, дамой, умеющей себя вести, всегда вежливой. Настоящей дамой. Хочешь быть такой?
— Я об этом еще успею подумать. Знаешь, фрёкен, я вообще-то собираюсь стать морской разбойницей, когда вырасту.
Она подумала немного.
— А что, фрёкен, нельзя быть и морской разбойницей и настоящей дамой вместе? А то я бы…
Фрёкен считала, что нельзя.
— Ой-ой-ой! — огорчилась Пиппи. — Что же мне тогда выбрать?
Фрёкен объяснила ей, что, какой бы путь в жизни она ни выбрала, научиться хорошо вести себя не повредит. Так, как Пиппи только что вела себя за столом, никуда не годится.
— Это так трудно знать, как надо себя вести, — вздохнула Пиппи. — Не можешь ли ты объяснить мне главные правила?
Фрёкен изо всех сил постаралась объяснить это Пиппи. Она рассказывала, а Пиппи с интересом слушала. Нельзя ничего брать со стола, пока тебе не предложат, нельзя брать больше, чем по одному печенью зараз, нельзя есть с ножа, нельзя стоять и почесываться, когда разговариваешь с людьми, нельзя делать то, нельзя делать это… Пиппи задумчиво кивнула:
— Я буду вставать каждое утро на час раньше и репетировать, чтобы научиться всем этим штучкам, если решу не быть морской разбойницей.
Чуть поодаль на траве сидела Анника. Она о чем-то задумалась и ковыряла в носу.
— Анника! — строго крикнула Пиппи. — Что это с тобой? Запомни, что настоящая воспитанная дама ковыряет в носу, когда ее никтошеньки не видит!
Но тут фрёкен сказала, что пора уходить, и велела всем идти домой строем. Дети построились по двое, и только одна Пиппи продолжала сидеть на траве. Выражение лица у нее было задумчивое, казалось, будто она к чему-то прислушивается.
— Что с тобой, Пиппи? — спросила фрёкен.
— А скажи, фрёкен, может ли у настоящей дамы урчать в животе?
Она посидела еще немножко, прислушиваясь.
— Потому что если это нельзя, то мне придется решить стать морской разбойницей.
|
|
История создания датчика движения: Первый прибор для обнаружения движения был изобретен немецким физиком Генрихом Герцем...
Индивидуальные очистные сооружения: К классу индивидуальных очистных сооружений относят сооружения, пропускная способность которых...
Архитектура электронного правительства: Единая архитектура – это методологический подход при создании системы управления государства, который строится...
Типы сооружений для обработки осадков: Септиками называются сооружения, в которых одновременно происходят осветление сточной жидкости...
© cyberpedia.su 2017-2024 - Не является автором материалов. Исключительное право сохранено за автором текста.
Если вы не хотите, чтобы данный материал был у нас на сайте, перейдите по ссылке: Нарушение авторских прав. Мы поможем в написании вашей работы!