История развития пистолетов-пулеметов: Предпосылкой для возникновения пистолетов-пулеметов послужила давняя тенденция тяготения винтовок...
Эмиссия газов от очистных сооружений канализации: В последние годы внимание мирового сообщества сосредоточено на экологических проблемах...
Топ:
Проблема типологии научных революций: Глобальные научные революции и типы научной рациональности...
Отражение на счетах бухгалтерского учета процесса приобретения: Процесс заготовления представляет систему экономических событий, включающих приобретение организацией у поставщиков сырья...
Комплексной системы оценки состояния охраны труда на производственном объекте (КСОТ-П): Цели и задачи Комплексной системы оценки состояния охраны труда и определению факторов рисков по охране труда...
Интересное:
Распространение рака на другие отдаленные от желудка органы: Характерных симптомов рака желудка не существует. Выраженные симптомы появляются, когда опухоль...
Инженерная защита территорий, зданий и сооружений от опасных геологических процессов: Изучение оползневых явлений, оценка устойчивости склонов и проектирование противооползневых сооружений — актуальнейшие задачи, стоящие перед отечественными...
Искусственное повышение поверхности территории: Варианты искусственного повышения поверхности территории необходимо выбирать на основе анализа следующих характеристик защищаемой территории...
Дисциплины:
2023-01-16 | 27 |
5.00
из
|
Заказать работу |
|
|
Одной из самых значительных особенностей новгородской монетной системы XV в. является необычное соотношение денги и гривны. Если в системе Русской Правды гривна подразделялась на 20, 25, 50 единиц, а в московской системе на 20 единиц, демонстрируя применение системы счета на 5, то новгородская монетная гривна состояла из 14 денег. В ее основе, таким образом, лежала система счета на 7.
Эти две счетные системы настолько противоположны одна другой, что переход к употреблению счета на 7 и построение на его основе новой структуры гривны следует признать коренным видоизменением новгородской гривны. Однако до самого последнего времени исследователи не располагали какими‑либо свидетельствами, позволяющими поставить вопрос о времени этой перестройки гривны. Наиболее вероятными казались предположения, что гривна в 14 денег была принята или в 1420 г., в момент денежной реформы, установившей в Новгороде монетный чекан, или же в предшествующее десятилетие, когда на короткий срок в Новгороде была официально принята в обращение прибалтийская монета.
Несколько лет назад А. Л. Хорошкевич обратила внимание на изданную еще в прошлом веке, но не замеченную нумизматами и с тех пор прочно забытую запись 1399 г. в торговых книгах Тевтонского ордена. Запись исключительно важна для понимания самых существенных особенностей в структуре новгородской денежной системы, так как она эту систему подробно излагает: «Также в Великом Новгороде 13 маркштейнов составляют 1 штюкке, и 28 мартхоупте составляют 1 маркштейн. Также вес штюкке серебра больше в Новгороде, чем в Ливонии во всех городах»[501].
А. Л. Хорошкевич справедливо признает искажением бессмысленное написание «маркштейн» и восстанавливает первоначальное правильное «марк шин» – так постоянно переводили на немецкий язык русский денежный термин «гривна кун». «Штюкке» – тоже хорошо известный термин; им обозначали денежный слиток, в данном случае – рубль. «Мартхоупте» – дословный перевод понятия «кунья головка», «куна». Таким образом, по записи 1399 г. новгородская денежная система предстает перед нами в следующем виде:
|
рубль = 13 гривнам кун;
гривна кун = 28 кунам.
Не останавливаясь сейчас на всесторонней оценке сообщенных в записи фактов, отметим один, наиболее важный для нас: в конце XIV в. структурные соотношения внутри новгородской гривны построены уже на основе счета на 7.
Новое и самое решительное углубление этой счетной основы в древность дают берестяные грамоты. В 1962 г. в слое с дендро‑хронологической датой 1281–1313 гг. была найдена еще не изданная грамота № 410 со следующим текстом: «У Митрощь 2 гривнь намо. У Домитра 2 гривнь намо. У …омана у Смьрда полуторе гривнь по 7 ногато намь. У Го…шьоси 10 бьло и 2 гривнь куно. У Козьла 5 бело и пологривнь намо. У Колокы 5 куно и гривна намо».
Документ фиксирует существование на рубеже XIII–XIV вв. неизвестной другим источникам «гривны по 7 ногат», т. е. также построенной на семиричной счетной основе. Других столь же прямых указаний на «гривну по 7 ногат» нет, однако грамота № 410 дает, наконец, толкование ряду загадочных прежде упоминаний так называемой «гривны из ногат» или «гривны ногатами».
В берестяной грамоте № 392, датируемой 1299–1313 гг. и, таким образом, вполне синхронной изложенному выше тексту, сообщается: «Оу Тешена возяле 20 гривено… и гривна из ногато».[502] Существуют и более ранние упоминания этой единицы.
Одно из них в виде сообщения о marcas nagatorum сохранилось в хронике Генриха Латышского под 1209 г. и давно известно нумизматам.[503] Другое обнаружено в берестяной грамоте № 227 и датируется дендрохронологически 1197–1224 гг.: «А се пакы шьдошы во‑земи десять грявьно ногатами…».[504]
|
Известный хронологический разрыв между двумя группами свидетельств о «гривне из ногат» (первая из них относится к рубежу XII–XIII вв., вторая – к концу XIII в.) помогает заполнить, как нам кажется, серия берестяных грамот, упоминающая неизвестную ранее, но весьма характерную в рассматриваемой связи денежную единицу.
В 1958 г. при раскопках М. X. Алешковского у церкви Параскевы Пятницы была найдена грамота № 355, не получившая, к сожалению, точной стратиграфической даты, но по палеографическим признакам датированная А. В. Арциховским XIV в.: «На Симане на лисиднцинике гривна. На Дорофеи на кожевнике 6 семенци. На Климяте на Парфеневе 3 гривне. На Васииле на…»[505]. Рядом с хорошо известными всем исследователям гривнами в этом документе фигурирует никогда прежде не встречавшийся денежный термин «семенца».
Отсутствие точной даты этой интереснейшей грамоты было компенсировано в тот же раскопочный сезон находкой грамоты № 349, хорошо датированной данными дендрохронологии 1268–1281 гг. В ней употреблен тот же термин, только в иной огласовке: «…порома 18 коуно. Во плото на соли 5 коуно и гривне. На рыбахо семница. На церевахо 5 коуно. К… 9 гривоно бе 5 коуно»[506]. Открытие нового денежного термина в 1958 г. позволило опознать его также в одной найденной двумя годами раньше грамоте (№ 218), где его денежная сущность не была достаточно выражена: «…кюпанка перешло по семцине наме кроме поцте…»[507]. Грамота № 218 тоже датируется 1268–1281 гг.
Во всех трех случаях мы видим разные варианты написания одного термина – «семенца», «семница», «семцина», этимологической основой которого является число 7. Характер применения этого термина нам не вполне ясен. Им могла обозначаться ногата – седьмая часть гривны или же сама гривна из 7 ногат. Вероятнее второе предположение, поскольку в полном тексте грамоты № 218 наряду с «семциной» упоминаются и ногаты. Во всяком случае связь этого термина с гривной из 7 ногат кажется нам несомненной.
Таким образом, еще до появления рубля применение счета на 7 в новгородской системе уже было основой структурных соотношений. Объединяя в одну группу перечисленные упоминания «гривны из ногат» и «семницы», мы склоняемся к выводу о том, что перестройка новгородской системы осуществилась не позднее рубежа XII–XIII вв., к которому относятся древнейшие упоминания «гривны из ногат».
|
Бела и мордка
К числу новгородских денежных единиц, возникновение которых связано с перестройкой системы на основе счета на 7, несомненно, принадлежит бела, хорошо известная в актах и нарративных источниках с начала XIV в.[508] В одних только новгородских пергаменных актах XIV–XV вв. она встречается не менее 50 раз.
Принадлежность белы к семиричной системе достаточно хорошо прослеживается двояким способом. Во‑первых, эта единица активно бытует на протяжении всего XV в. В ней выражают суммы различных платежей уже в тот период, когда новгородское денежное обращение обслуживалось монетой. А соотношение последней с гривной было равно 1: 14. Во‑вторых, имеется прямое указание на место белы в новгородской денежной системе XV в., содержащееся в Писцовой книге Вотской пятины: «за пятнадцать бел две гривны и две денги»[509]. 15 бел отождествляются здесь с 30 новгородскими денгами. Поскольку в новгородской гривне было 14 денег, бела оказывается равной 1/7 гривны, т. е. тождественной по своему месту в системе той единице, которая в XIII в. называлась ногатой[510].
Известное подтверждение этому обстоятельству дают берестяные грамоты. Бела упоминается в 12 четко датированных данными дендрохронологии документах[511]. Приводим их список, в который включены и грамоты, упоминающие семницу и ногату.
Добавим, что единственное упоминание ногаты в новгородских пергаменных актах зафиксировано в духовной Климента, составленной не позднее 1270 г.[512] Мы видим, как термин «бела», применяемый в последней трети XIII в., приходит в это время на смену «ногате», тождественность его которой отмечена выше.
Нуждаются в специальном рассмотрении случаи анахронистического употребления термина «бела» в некоторых древнерусских памятниках. Таких случаев нам известно два. Ипатьевская летопись под 859 г. сообщает: «а Козаре имахуть на Полянех и на Северех и на Вятичих имаху по бълъ и въверици так о от дыма»[513]. В «Слове о полку Игореве» имеется сходное место: «А погании сами, победами нарищуще на Рускую землю, емляху дань по беле от двора»[514]. Приведенными свидетельствами как бы устанавливается существование рядом с «белой» второй половины XIII–XIV в. другой, домонгольской «белы», денежной единицы, не отразившейся в других памятниках того времени. Однако вряд ли этими свидетельствами следует пользоваться безоговорочно.
|
Приведенное место «Повести временных лет» существует в двух вариантах. Чтение «по бълъ и въверици» имеется в Ипатьевской летописи, а в Лаврентьевской говорится: «по бълъи въверицъ»[515]. Какое же из двух чтений возможно признать первоначальным?
Д. С. Лихачев принимает первоначальным чтение Ипатьевской летописи и вслед за Б. Д. Грековым переводит: «по серебряной монете и по белке»[516]. В этом переводе белка соответствует «веверице», а серебряная монета – «беле». Допустим на минуту, что приведенный перевод правилен. Если для IX в., о котором идет речь в «Повести временных лет», бытование на Руси серебряных монет – реальность, воплощенная, в частности, в многочисленных кладах куфических монет, то о каких же серебряных монетах XII в. может говорить «Слово о полку Игореве», где встречен тот же термин? Ведь в южной Руси с середины XI в. до XIV в. нет ни одного клада, ни одной монетной находки. К тому же, как доказал Н. П. Бауер, для обозначения серебряной монеты в домонгольское время употреблялся другой, широко распространенный термин – «куна»[517].
Термин «бела» из рассказа 859 г. пытались объяснить иначе, опираясь при этом на сообщение Лаврентьевской летописи под 1068 г. о разграблении княжеской сокровищницы, когда из нее было взято «бещисленное множьство злата и сребра, кунами и белью». В Ипатьевской и Новгородской I летописи младшего извода слово «белью» заменено словом «скорою». Если в связи с таким направлением критики текста посчитать «белу» Ипатьевской летописи беличьей шкуркой, то в рассказе 859 г. станет возможным отметить ничем не оправданную тавтологию: «по беле (т. е. по беличьей шкурке) и веверице (т. е. по беличьей шкурке)».
Оба толкования, таким образом, заставляют отвергнуть первичность чтения Ипатьевской летописи и остановиться как на первоначальном тексте на чтении Лаврентьевской летописи: «по бълъ и въверицъ». Неопровержимость такого выбора ясна из сходства с чтением Лаврентьевской летописи соответствующего места из Новгородской I летописи младшего извода: «и дань даяху Варягом от мужа по белей веверици»[518]. Напомним, что А. А. Шахматовым был обоснован вывод о позднейшем характере чтений Ипатьевской летописи, если они отличны от тех чтений, которые оказываются общими для Лаврентьевской и Новгородской I летописей[519].
Если чтение Ипатьевской летописи вторично, то его возникновение в «Повести временных лет» можно датировать лишь тем временем, когда «бела» стала денежной единицей, т. е. не ранее второй половины XIII в. Соответствующее место в «Слове о полку Игореве» представляется нам результатом прямого заимствования из этой позднейшей редакции «Повести временных лет».
|
Итак, мы обнаружили, что структурное своеобразие новгородской гривны, построенной на основе счета на 7, возникло сравнительно рано, не позднее рубежа XII–XIII вв., причем к семиричной системе относится «гривна из ногат», а также составляющие ее ногаты, а со второй половины XIII в. – соответствующие последним белы.
Берестяные грамоты предоставили в наше распоряжение важнейшее свидетельство сосуществования этой семиричной системы с другой денежной системой, которая в качестве своей основы сохраняет старую систему счета на 5. В 1956 г. в слоях 13‑го яруса, дендрохронологически датируемых 1268–1281 гг., был найден комплекс грамот, состоящий из четырех фрагментов, взаимосвязанных по содержанию и графическому оформлению (№ 215–218), в котором рядом с «ногатой» и «семциной» несколько раз названы «гривны по 10 резан»[520].
Косвенным подтверждением достаточно устойчивого существования этой системы одновременно с системой семиричной гривны является, как нам кажется, и то упорство, с которым на протяжении всего XIII в. новгородцы упоминают «гривну из ногат». Если бы рядом с ней не существовала еще «гривна из резан», не было бы особой нужды разъяснять ее характер. Сосуществование одноименных, но разных по величине денежных единиц естественно ведет к оговоркам в терминологии.
При том узком круге источников, которым мы располагаем для анализа этой второй системы, мы вынуждены ограничиться лишь самыми первоначальными предположениями. Прежде всего необходимо сопоставить существование двух систем с несомненным фактом сосуществования уже в XIII в. новгородской и низовской денежных систем. Действительно, семиричная система существует в Новгороде по крайней мере с начала XIII в. Значит, уже к этому моменту там совершилась та перестройка, которая сделала новгородскую гривну абсолютно непохожей на гривну Русской Правды. Но в Низовских землях, сохранивших пятиричную систему счета, позднейшая гривна XIV–XV вв. не теряет бросающейся в глаза генетической связи с гривной Русской Правды. Значит, и на протяжении всего XIII в. низовская гривна была пятиричной и отличающейся от новгородской.
Не отождествляется ли «гривна из 10 резан» с низовской гривной? В этой связи уместно высказать некоторые предположения об относящихся к пятиричной системе денежных единицах. Наиболее достоверной единицей такого рода мы считаем «мортку». Мортка чрезвычайно редко упоминается в источниках, причем наиболее определенные свидетельства ее существования, фигурировавшие до сих пор в литературе, относятся ко времени не ранее конца XIV в. Ее знает докончание великого князя Василия Дмитриевича с тверским князем Михаилом Александровичем 1396 г.[521] Под 1407 г. она упомянута в псковских летописях[522]. В Никоновской летописи рассказ о новгородской денежной реформе 1420 г. содержит сообщение: «а преж лобков куньих торговали мортками бельими и куньими»[523]. Мортка фигурирует также в грамоте Великого Новгорода о предоставлении черного бора с новоторжских волостей великому князю Василию Васильевичу (1448–1461 гг.)[524].
Предложенная нами датировка «Рукописания Всеволода» рубежом XIII–XIV вв.[525] вызвала решительные возражения А. А. Зимина, сославшегося на упоминание в этом памятнике мортки. А. А. Зимин относит «Рукописание» к концу XIV в. и пишет: «Факт отсутствия такого русского термина до конца XIV в. неоспорим»[526].
Между тем мортка известна в Новгороде уже на рубеже XII–XIII вв. К 1197–1224 гг. относится берестяная грамота № 108, найденная еще в 1953 г. и содержащая следующий текст: «…у суме две гривене корстокыхо мородоко»[527]. Б. А. Рыбаков предположил, что грамота является обрывком духовной и упоминает деньги, оставленные завещателем на погребение («корсто» – гроб)[528]. Показательно, что «гривна мордок» упоминается именно в тот период, когда в других синхронных документах впервые появляется «гривна ногатами». Эти уточнения как бы противопоставляют одну гривну другой.
1396 г.
А на старых ти мытех имати с воза по мортке обеушнои, а костки с человека мортка…
А с лодии пошлин с доски по два алтына всех пошлин, а боле того пошлины нет, а с струга алтын всех пошлин. А тамгы и осминичего от рубля алтын…
1484–1485 гг.
А на старых мытех имати пошлина с воза денга, а косток с человека денга ж…
А с лодьи пошлина с доски по два алтына, а болши того пошлин нет. А с струга алтын всех пошлин. А тамги и восми ничего от рубля алтын…
Природу мортки раскрывает обращение к московским памятникам. Оказывается, что названная в договоре 1396 г. мортка в дальнейшем пунктуально заменяется денгой, которая фигурирует в соответствующих местах написанных по тому же формуляру договоров 1456, 1462, 1484–1485 гг.[529] При этом нужно отметить, что, хотя между 1396 г. и серединой XV в. московская денга проделала значительную весовую эволюцию, уменьшившись вдвое, ставки пошлин в этих договорах не возросли, в чем можно убедиться из сравнения параллельных мест докончаний:
Таким образом, мортка принадлежала к низовской системе, соответствовала после введения монетного чекана денге и, следовательно, составляла двадцатую часть гривны или двухсотую часть рубля. Отмечая ее бытование в Новгороде XIII в., мы тем самым возвращаемся к высказанному выше предположению, что вторая – пятиричная – система Новгорода XIII в. совпадала с низовской системой.
Если эти предположения правильны, то «гривна из 10 резан» должна быть отождествлена с «гривной мордок». Отметим, кстати, что нуждается в исправлении неверно прочтенное еще при первой публикации одно место в духовной Климента, где расчет «у Еремея без 10 резан 2 гривны» оказывается бессмысленным, поскольку 2 гривны без 10 резан составляют ровно одну гривну. В подлиннике цифра, показывающая число резан, в верхней части стерта. Она с равным правом может быть прочтена и как I, и как Г. Думается, что второе более вероятно[530].
Следует отметить, что в новгородских письменных источниках термин «резана» доживает до рубежа XIII–XIV вв.[531]
Таким образом, на протяжении XIII в. в Новгороде наблюдаются две линии развития денежной системы. Одна из них, использующая семиричный счет, в дальнейшем ведет к образованию своеобразной новгородской системы XV в. с гривной в 14 денег. Другая, сохранив пятиричную основу, родственна или идентична низовской системе. Обе линии опираются на единственную разновидность слитка, существовавшую в XIII в., – «гривну серебра».
|
|
Индивидуальные очистные сооружения: К классу индивидуальных очистных сооружений относят сооружения, пропускная способность которых...
Кормораздатчик мобильный электрифицированный: схема и процесс работы устройства...
История развития пистолетов-пулеметов: Предпосылкой для возникновения пистолетов-пулеметов послужила давняя тенденция тяготения винтовок...
Адаптации растений и животных к жизни в горах: Большое значение для жизни организмов в горах имеют степень расчленения, крутизна и экспозиционные различия склонов...
© cyberpedia.su 2017-2024 - Не является автором материалов. Исключительное право сохранено за автором текста.
Если вы не хотите, чтобы данный материал был у нас на сайте, перейдите по ссылке: Нарушение авторских прав. Мы поможем в написании вашей работы!