Глава 3. Смерть на пороге дома

 

Илларион Забродов возвращался домой поздно. Он встречался с одной своей давнишней знакомой. Они посидели в одном ресторанчике, потом можно было бы остаться ночевать у нее дома, но Иллариона пригласил на дачу его друг – полковник ГРУ Андрей Мещеряков. И завтра он должен был выглядеть как огурчик. Утром ему садиться за руль черного «бьюика». Конечно, можно было доехать до загородного домика товарища и на электричке, однако с железнодорожной станции пришлось бы пилить потом пешком километров пять, а Забродову этого не хотелось…

 

* * *

 

Седовласый мужчина вошел в свой двор не через центральные ворота, а через расположенный с противоположный стороны запасной вход. На небе зажигались звезды, завтра предстояла банька и шашлыки, и настроение у Иллариона было отличное. Однако, как обычно случается, если в одном месте густо, то в другом непременно пусто. Не успел он ступить в родной двор, как услышал какую‑то возню в дальнем углу двора.

– Помогите! – раздался сдавленный мужской крик о помощи. – По‑мо…

Крик внезапно был оборван сочным хлопком, похожим на удар по телу тупым предметом, вместо него раздался болезненный и короткий стон.

– Заткнись! – прошипел тут же другой мужской голос, и снова последовал удар. – Где карта?!

Отставной полковник ГРУ Забродов повернулся в сторону шума и заметил, как три мужских силуэта склонились над распластавшимся человеком. Мимо такой чудовищной несправедливости инструктор спецназа не мог пройти равнодушно.

– Эй, мужики, что вы там расшумелись?! – окликнул он их, подходя ближе.

Однако резвые ребята не были настроены давать отчет каждому встречному прохожему.

– Мужик, проходи мимо, – посоветовал ему один из троих бандитов.

– Так я и не против… – усмехнулся Забродов, – только вижу, что вам помощь нужна.

– Какая?

Илларион Константинович весело рассмеялся и язвительно заметил:

– Да я вижу, что вы втроем не можете справиться с одним человеком.

Этого замечания было достаточно, чтобы до бандитов дошло, что этот назойливый мужик так просто не уйдет, а посему, ничего не говоря, один из них резко и высоко подпрыгнул – хотел, очевидно, ударить полковника ногой.

– Ки‑я! – раздался крик нападающего бойца.

Однако инструктора спецназа трудно было напугать таким писком, и разведчик, сделав шаг в сторону, еще резче ударил ногой парящего в воздухе парня. Грозное «ки‑я» превратилось в оглушительное и болезненное «ой», и тело бандита с грохотом упало на землю.

– Лежать! – приказал пенсионер обмякшему телу и, не дожидаясь нового нападения, сам перешел в наступление, ударив одного бандита ребром ладони в гортань, а другого – с разворота каблуком в область сердца.

Тотчас раздались дикие вопли и мучительные стоны, вперемежку с нецензурной бранью. Один из них выхватил нож и попытался встать, однако ударом ноги в пах инструктор спецназа охладил пыл хулигана.

– Я же сказал «лежать»! – выдохнул он и, убедившись, что бандиты выполнили его наказ, подошел к их жертве.

Каково же было его удивление, когда жертвой узкоглазых головорезов оказался сосед Забродова якут Валентин Семенович.

– Вставайте, – протянув руку окровавленному бедняге, сказал полковник Забродов.

Мужчина лет сорока пяти, тихо застонав, медленно приподнялся с земли.

– Спасибо вам, – тихо выдавил из себя азиат.

– Не за что… – ответил Илларион, помогая подняться избитому соседу, который в своем спасителе тотчас узнал полковника Забродова.

– Илларион Константинович, пожалуйста, проведите меня домой, – попросил он пенсионера.

– Разумеется, Семенович… – сказал полковник и вдруг ощутил на своей руке что‑то теплое и липкое. – Да ты, дорогой, весь в крови! Я сейчас вызову «скорую помощь».

Сосед отрицательно покачал чернявой головой.

– Потом, Константинович, из дому позвоним…

Однако полковник ГРУ не послушал раненого человека и, взяв его одной рукой под мышку, другой рукой набрал номер «Скорой помощи». Инструктор на всякий случай бросил взгляд на своих противников, но те покорно лежали на земле, не имея сил подняться на ноги…

 

* * *

 

Оказавшись в квартире своего несчастного соседа, Илларион Константинович Забродов пришел в некоторую растерянность. В помещении все было перевернуто вверх дном, и казалось, что здесь несколько раз вдоль и поперек проехал танк…

– Сволочи! – заметив погром в своей квартире, тихо простонал Валентин Семенович.

– Кто это сделал? – спросил полковник, однако раненый не ответил.

Забродов аккуратно положил хозяина квартиры на диван и хотел сбегать за полотенцем, но Валентин Семенович его остановил.

– Илларион, не надо, – произнес якут, – подай мне книгу в коричневой обложке…

Забродов бросил взгляд на пол, где было много разбросанных книг, среди них были и книги в коричневых обложках.

– Какую именно? – уточнил он.

– «Овод»… – выдавил из себя мужчина.

Илларион наклонился и, перебрав несколько книг, наконец нашел книгу Этель Войнич «Овод» и протянул ее хозяину.

– Это тебе, – едва слышно прошептал якут, – ты найдешь…

Что он найдет, полковник Забродов так и не услышал. Хозяин квартиры, несколько раз дернувшись, хотел было досказать свою мысль, но потерял сознание.

– Семенович! – крикнул инструктор и снова полез за телефоном, чтобы подогнать неповоротливых врачей.

Однако звонить Иллариону Константиновичу не пришлось: в квартиру быстро вошли люди в белых халатах…

 

Глава 4. Рыжий фокусник

 

Двух подозреваемых дельцов доставили в местный отдел правопорядка на городском рынке. Небольшое заведение состояло из двух маленьких комнатушек, в одном находился дежурный милиционер старший сержант Фокин, а второе помещение было отведено под «обезьянник» – место для задержанных граждан. Между ними была толстая деревянная перегородка, и если в одной комнате разговаривали, то в другой ничего не было слышно.

– Привет, Фокин!

– Здравствуй, Макар Захарович, – ответил молодой мужчина. – Кого это ты привел?

– Старых знакомых, дорогой коллега Фокин, – усмехнулся участковый инспектор.

Старший сержант посмотрел на задержанных мужчин и, скептически усмехнувшись, весело воскликнул:

– А, Дерюгин! И что на сей раз ты натворил?!

Рыжеволосый головорез пренебрежительно и даже угрожающе скривился.

– Спроси у своего коллеги, – зло ответил воррецидивист. – Я понятия не имею!

Дежурный милиционер рассмеялся.

– Ладно, Рыжий, не переживай, – успокоил Фокин Дерюгина, – разберемся!

Задержанные сотрудниками правоохранительных органов посетители пивного бара вели себя по‑разному… Если Иван Соломонович Рабинович был ниже травы и тише воды, то криминальный авторитет Дерюгин всю дорогу возмущался и обещал неприятности стражам порядка. И теперь никак не мог угомонится.

– Зря вы, ребята, затеяли всю эту катавасию, – бурчал рыжеволосый бандит, – это вам так с рук не сойдет!

Макар Захарович Петюнин сел на стул и указал рукой на место рыжеволосому авторитету.

– Дерюгин, не бурчи и садись здесь, – приказал он воровскому авторитету и повернулся к Рабиновичу: – А вы, гражданин ювелир, пройдите в соседнее помещение и постарайтесь вспомнить, для чего вы случайно забрели на городской рынок.

Иван Соломонович растерянно захлопал ресницами:

– Сюда, уважаемый?

– Да, сюда!

Ювелир Рабинович аккуратно толкнул дверь в «обезьянник» и прошел внутрь маленькой комнатушки.

Капитан Ерохин, обведя взглядом тесное помещение дежурки, решил, что здесь и так тесно, и, немного подумав, подал знак рукой старшине Петюнину.

– Макар Захарович, что‑то мне тесно в этой клетушке, – сказал он.

– Да, народу многовато, – согласился со Станиславом Александровичем Петюнин.

– Я думаю, старшина, что ты и без меня разберешься с господином Дерюгиным, – подмигнув одним глазом и кивнув головой в сторону кармана бандита, тем самым намекая на драгоценность, находящуюся в ювелирном футлярчике, сказал Ерохин – а я на минутку пройду к Рабиновичу, поинтересуюсь его здоровьем и дальнейшими планами.

Участковый инспектор усмехнулся и согласился:

– Хорошо, Станислав Александрович, когда я закончу весь этот спектакль, тебя Андрей Зайцев позовет на поклон.

– Надеюсь…

Михаил Дерюгин, слушая разговор стражей порядка, снисходительно и даже как‑то удовлетворенно и с каким‑то наслаждением потянулся, потом усмехнулся и произнес:

– Надежда умирает последней!

– А мы умирать не собираемся, – недовольно ответил рыжеволосый капитан рыжеволосому авторитету, – по крайней мере в ближайшие пару часов!

Бандит зло оскалился:

– Живи, ты мне не мешаешь командир!

Станислав Александрович не стал вступать в полемику с Михаилом Дерюгиным, а только смерив его равнодушным взглядом, молча вышел в другое помещение…

 

* * *

 

Смуглолицый худощавый мужчина, нервно поправляя на переносице свои очки в золотистой оправе и постоянно услужливо улыбаясь, прежде чем ответить на вопросы рыжеволосого собеседника, взвешивал каждое слово. Беседа между старыми знакомыми длилась не боле пяти минут, однако им обоим она показалась бесконечно длинной, и было видно, что и один и другой дожидались результатов другой «беседы» – между участковым инспектором Петюниным и вором‑рецидивистом Дерюгиным…

– Так значит, господин Рабинович, вы просто так беседовали с господином Дерюгиным? – усталым голосом в который раз повторил свой вопрос следователь Ерохин.

Иван Соломонович Рабинович вежливо улыбнулся и, отрицательно завертев кучерявой головой, ответил:

– Нет, Станислав Александрович, чисто случайная встреча.

– И Рыжий ничего не хотел вам продать или не просил вас что‑то оценить? – не сдавался Ерохин.

– Нет! – упорствовал Рабинович.

Капитан Ерохин усмехнулся.

– Вы, значит, зашли на рынок купить картошки, – съязвил Станислав Александрович, – а заодно и пару килограммов репчатого лука и чесночка…

Рабинович нервно задергал плечами.

– Насчет картошки – это перебор, товарищ капитан, – возразил он, – а вот относительно пары килограммов фруктов, каюсь, хотел непременно приобрести.

Ерохин недовольно ухмыльнулся и понимающе произнес:

– На витамины очень потянуло, ну‑ну… Это правильно, Иван Соломонович, как говорится, готовь сани летом, а телегу для поездки – зимой…

Странный намек рыжеволосого следователя не на шутку насторожил осторожного и хитрого ювелира, он от волнения тяжело задышал и даже закашлялся.

– Вы о чем, Станислав Александрович? – поинтересовался он.

– О том, Иван Соломонович, что жирком нужно запастись основательно, – спокойно ответил капитан Ерохин, – и в местах не столь отдаленных они на некоторое время поддержат ваше здоровье и сохранят приятное воспоминание о солнечных днях на свободе.

Улыбка тут же сошла с лица Рабиновича, его взгляд стал колким и холодным.

– Вы хотите в чем‑то меня обвинить?

– Нет, гражданин Рабинович, – сказал капитан Ерохин, – пока только предупредить!

– О чем?

– О том, чтобы вы не совершили ошибку, о которой потом будете сожалеть не один год, – прямо ответил рыжеволосый капитан и, достав сигарету, закурил ее.

– Да я тут ни при чем! – возмутился ювелир.

– А кто при чем? – повысил голос капитан Ерохин. – Я, что ли, серийный убийца?

– Какой убийца?

Ерохин зло усмехнулся и сказал:

– Очень простой, и не один, а целая преступная группировка, где один наводит, второй убивает, а третий сдает драгоценности!

– Это не я!

Рыжеволосый следователь гневно сверкнул глазами, пренебрежительно махнул рукой и проговорил:

– Следствие разберется, Иван Соломонович, и, поверь, тщательно и досконально перетрет все косточки, где между ними будут проскальзывать такие факты, которые непременно можно будет пришить к делу о серийном убийстве!

– Пришить?

Капитан Ерохин протяжно вздохнул и ядовито напомнил:

– А ты что, уважаемый гражданин Раби, не знаешь, как у нас люди скоры на расправу с теми, у кого рыльце в пушку? Главное, чтобы каждое преступление было раскрыто и найден виновный!

От напряжения и волнения кучерявый ювелир резко поднялся со скамьи и, приложив руки к груди, словно собираясь молиться, жалостно произнес:

– Станислав Александрович, клянусь своей репутацией и честью, я здесь ни при чем и оказался на городском рынке в компании Рыжего по чистой случайности!

Капитан Ерохин решительно махнул рукой.

– Сядь! – строго сказал Станислав Александрович. – О вашей чести, дорогой Раби, я не в курсе, а вот относительно запятнанной репутации премного наслышан! Так что, Иван Соломонович, не нужно словоблудия и крокодильих слез!

Смуглолицый ювелир медленно опустился на деревянную скамью, при этом нервно одергивая полы своего пиджака. Он хотел что‑то сказать и объяснить, но вместо связных объяснений у него изо рта вырвались не связанные между собой нечленораздельные звуки и междометия:

– Да, я… не так поняли… Уж я, товарищ, гражданин… Я всегда к услугам…

Возможно, Иван Соломонович и родил бы подходящую фразу, но неожиданно дверь резко отворилась и в проеме появилось серьезное лицо Андрея Зайцева.

– Товарищ капитан… – окликнул он Станислава Александровича.

Рыжеволосый следователь, бросив заинтересованный и нетерпеливый взгляд на молодого коллегу, резко повернулся к притихшему ювелиру и, заметив на подоконнике замусоленный журнал, взял его и бросил Рабиновичу.

– Почитай, дружок, думаю, что это поможет тебе скоротать время! – весело улыбнувшись, скороговоркой приказал капитан Ерохин Ивану Соломоновичу и, заслонив его своей широкой спиной, с надеждой и даже с некоторой уверенностью вопросительно посмотрел на Андрея Зайцева: – Ну…

– Ну… – только и выдавил из себя молоденький посыльный и замолк.

Ожидания Станислава Александровича, к его большому удивлению и разочарованию, не оправдались: молодое симпатичное лицо милиционера сморщилось, как прошлогоднее яблоко, и он виновато мотнул головой из стороны в сторону.

– Понятно… – кивнул Ерохин.

Такой результат для старшего оперуполномоченного по особо важным делам капитана Ерохина был ударом ниже пояса, он даже на время потерял дар речи и остолбенел. Станислав Александрович был уверен почти на все сто процентов, что старшина Петюнин непременно найдет у воровского авторитета нечто похожее на неопровержимые улики – драгоценный камешек или золотишко, ведь не мог же он выбросить драгоценности в помойку! Но все надежды рухнули в одно мгновение…

– Так‑так‑так… – вздохнул рыжеволосый следователь, не зная, что предпринять.

Смуглолицый интеллигентный пройдоха держал ухо востро и напрягся до предела, чтобы уловить что‑нибудь из разговора двух милиционеров, но не смог. Тогда Иван Соломонович попытался определить по реакции капитана Ерохина, как обстоят дела и раскололся ли Дерюгин.

«Кажется, Раби, тебя пронесло на этот раз, – облегченно вздохнув, подумал ювелир Рабинович и был недалек от истины. – Слава тебе господи!»

И тут Ерохин показал свою находчивость.

– Так это прекрасно, товарищ Зайцев! – вместо того чтобы разочарованно вздохнуть, радостно и возбужденно воскликнул он и горячо похлопал рядового по плечу.

От радостного крика Иван Соломонович вздрогнул и недоуменно выпучил свои и без того лупатые глаза. Он не сразу понял, что произошло, и стал внимательно слушать.

– Ну, так оформляйте и везите Рыжего в КПЗ! – приказным тоном сказал Станислав Александрович. – Думаю, что ему лет двадцать, а то и пожизненное заключение на северном курорте уже обеспечено! Прекрасно!

Андрей Зайцев, так же как и ювелир, не сразу понял игру старшего оперуполномоченного по особо важным делам и удивлено заморгал ресницами.

– Ты понял меня, Зайцев? – лукаво подмигнув левым глазом, весело спросил Станислав Александрович. – Это же такая удача! Раскрытие серийных убийств!

До Андрюхи наконец дошел смысл того, что затеял рыжеволосый следователь.

– Еще какая уда‑чи‑ща, товарищ капитан! – радостно и громко поддакнул он. – Теперь, Станислав Александрович, вас, а смею надеяться, и нас, простых смертных, непременно повысят в звании и должности!

Капитан Ерохин самодовольно рассмеялся и громко заверил своего коллегу:

– Разумеется, товарищ Зайцев!

Андрей улыбнулся, но, тут же став серьезным, поинтересовался у молодого капитана:

– А что с этим ювелиром делать?

Рыжеволосый следователь повернулся и снисходительно посмотрел на побледневшего ювелира, который по радостным восклицаниям стражей порядка понял, что его компаньон или прокололся, или раскололся и ему теперь не поздоровится за игру в кошки‑мышки с капитаном Ерохиным.

– А он мне больше не нужен, рядовой, – пренебрежительно усмехнувшись, произнес Станислав Александрович, – его корешок оказался проворнее, а, главное, умнее!

Иван Соломонович побелел как полотно.

– Позвольте, товарищи, но я… – перебирая дрожащими руками засаленный журнал и сильно заикаясь, быстро зашевелил пересохшими губами ювелир.

Однако капитан Ерохин словно бы и не слышал стенаний Рабиновича и посторонился, чтобы дать выйти Ивану Соломоновичу из «обезьянника».

– Так что, товарищ Зайцев, загружайте в черный воронок и Ивана Соломоновича Рабиновича, – спокойно продолжал свой актерский монолог Станислав Александрович, – пойдет как соучастник, а может, и как организатор этих серийных убийств!

Рядовой Зайцев махнул рукой Рабиновичу:

– Пройдемте!

Бледный ювелир испуганно прижался к холодной пошарпанной бетонной стене.

– Я не убийца! – запричитал он. – Я здесь ни при чем, товарищ Ерохин! Вы же знаете меня, Станислав Александрович, это не мой профиль!

Станислав Александрович резко наклонился к испуганному мужчине.

– А чей? – крикнул он. – Чей, если не твой? Выкладывай, Иван Соломонович, все начистоту, пока я тебя не отправил в КПЗ к уркам, которые быстро выбьют из тебя всю дурь и твои интеллигентские, пошлые вежливые ужимки!

Побелевший ювелир Рабинович энергично затряс головой, а точнее, его черноволосая кучерявая голова сама машинально затряслась в ответ.

– Я все скажу… – пообещал Иван Соломонович рыжеволосому следователю.

Капитан вопросительно и пристально взглянул на затравленного ювелира:

– Говори!

– Мне предложили алмаз… – сбивчиво признался ювелир, нервно перебирая пальцами лацканы своего пиджака, – чтобы я его продал… Но я отказался…

Ерохин еще ближе наклонился к ювелиру.

– Где алмаз? – грозно спросил следователь у задержанного.

Иван Соломонович Рабинович, выпучив покрасневшие глаза, стал, словно выброшенная на берег рыба, жадно и часто хватать воздух губами и энергично жестикулировать перед носом капитана.

– Я не знаю, – неуверенно признался ювелир, – но мне кажется, он в желудке!

Станислав Александрович не сразу понял, о чем говорит его собеседник.

– В желудке? – переспросил капитан Ерохин, стараясь не выдать своей растерянности и удивления от странного, если не глупого, ответа ювелира.

Рабинович, еще не совсем придя в себя от недавнего психологического потрясения, утвердительно и часто закивал кучерявой головой.

– Да, товарищ следователь, – натянув на свое лицо дежурную, но вымученную улыбку, с готовностью быстро подтвердил Иван Соломонович, – он, как мне показалось, правда я не совсем уверен, он… он… – заюлил ювелир.

– Что «он»?

– Проглотил алмаз, – признался Рабинович.

Рыжеволосый следователь удивленно и недоверчиво вытаращил глаза на ювелира:

– Шутишь?

Собеседник отрицательно завертел головой:

– Нет!

Станислав Александрович на мгновение задумался и еще раз переспросил у ювелира:

– Проглотил алмаз?

Иван Соломонович Рабинович покорно тряхнул своей чернявой кучерявой головой.

– Да, Станислав Александрович, – подтвердил свои слова смуглолицый мужчина, – когда в пивной бар вошли участковый инспектор с молодым человеком.

Капитан Ерохин, переваривая полученную информацию, бросил взгляд на смуглолицего ювелира.

– С кем?

– С вашим коллегой!

Ювелир кивнул в сторону Андрея Зайцева, который стоял в ожидании окончания беседы и дальнейших приказаний следователя Ерохина.

– Да‑да‑да, припоминаю… – задумчиво произнес Станислав Александрович, припоминая, как Михаил Дерюгин поперхнулся пивом, когда появился Петюнин. – Правильно, товарищ Рабинович!

Пожилой ювелир вздохнул, и на этот раз облегченно и спокойно.

– Так я же завсегда готов к вашим услугам, Станислав Александрович, – нервно дернув несколько раз худыми плечами, произнес Иван Соломонович Рабинович.

Капитан Ерохин дружески и удовлетворенно похлопал ювелира по плечу.

– Верю!

Рабинович виновато улыбнулся.

– Очень рад, Станислав Александрович, – произнес осторожный и трусливый ювелир, – однако у меня будет к вам, товарищ Ерохин, одна маленькая просьба.

Рыжеволосый следователь настороженно посмотрел на смуглолицего собеседника.

– Слушаю вас…

Ювелир Рабинович снова виновато расплылся в широкой преданной улыбке и попросил:

– Я хотел бы, Станислав Александрович, чтобы наш, так сказать, приватный разговор остался между нами, ведь вы сами понимаете, с кем мы имеем дело…

Капитан Ерохин печально вздохнул.

– Понимаю, гражданин Рабинович, – сказал он, – я никому не скажу о нем…

Ювелир радостно и облегченно вздохнул:

– Спасибо!

Рыжеволосый следователь, слегка кашлянув, вдруг серьезно добавил к сказанному:

– Вам лучше будет кратко изложить все, о чем вы мне рассказали, письменно!

У Рабиновича отвисла челюсть.

– Гражданин начальник, вы же губите меня, – взмолился смуглолицый ювелир, – эти же бандюганы через пятнадцать минут изрубят меня как капусту!

Ерохин поднял руку вверх, успокаивая побледневшего собеседника, и вздохнул:

– Не волнуйтесь Иван Соломонович, я думаю и даже почти уверен, что до этого документа, а тем более до изрубленной капусты не дойдет!

Ювелир пристально посмотрел на своего самоуверенного рыжеволосого визави.

– А как это вы планируете сделать? – с волнением поинтересовался Рабинович.

Станислав Александрович многозначительно прищелкнул языком и подмигнул расстроенному и взволнованному смуглолицему мастеру драгоценностей.

– Есть некоторые мысли.

Ювелира такой ответ собеседника не мог успокоить, и он потребовал заверений.

– Вы гарантируете? – привстав со своего места, прямо спросил он.

– Гарантирую!

Смуглолицый мужчина медленно опустился на свое прежнее место на скамье.

– Ну, тогда я спокоен, Станислав Александрович, – облегченно вздохнул Рабинович.

– И правильно делаете…

Капитан Ерохин повернулся к Андрею Зайцеву и попросил милиционера:

– Андрей, принесите, пожалуйста, Ивану Соломоновичу чистый лист бумаги и ручку.

Рядовой Зайцев, кивнув, вышел из «обезьянника». Станислав Александрович после своей актерской игры вдруг почувствовал себя неважно, и медленно, устало опустился на скамью рядом со своим подопечным…