Похороны капитана Грегори (продолжение).

P.S. Прости, что так тяну!

 

Я поднялся на палубу, всё ещё тяжело дыша после жуткого сновидения. Настало время зелёных огней. Темнота будто разорвалась, и через её шёлк прорезался зелёный свет. Такой тягучий. Всегда хотел его потрогать.

Повсюду мы расставили фонари и зажгли всевозможные факелы. Я раздал каждому по одной свечке на обряд. Огня стало настолько много, что если бы кто-то проплывал вдали, то я уверен, он увидел бы коня с горящей попоной.

Леон, Дон и Бьёрн с Игорем, водрузили ухо к себе на плечи. Они медленным шагом пронесли его по дороге из фонарей и, развернувшись, поставили на борт. Тут Томас и Карлтон быстро намотали узлы к крючкам в ухе (их сделал Гот заранее; мне они напоминали серёжки, как у Агустина) и, все мы, схватившись за канаты, стали медленно опускать ухо на морскую гладь.

Я не знал, что говорить. Мы уложили капитана в ухо и спустили его на тёмную гладь и подтолкнули длинными палками. Нехотя новое судно капитана стало уплывать вдаль. Зелень отражалась на поверхности воды, принуждая море стать жалким отражением неба.
     Вся команда зажгла свечи и выстроилась в ряд. По моему плану, мы должны были недалеко подтолкнуть ухо и кидать по очереди свечи, но! Джером, который всегда всё знает лучше, сказал: «наш маленький любимец многое сегодня разрешил, но даже он не может знать всё. Как же долетят наши свечи, если же ухо уплывёт?». «Но оно ж не отдалиться далеко сразу» - сказал ему на это Тот. «Ты уверен? Море ночами буйное».

Не знаю как, но он всех убедил. Заставил меня сомневаться в себе, промямлить «Но так мы не отправим его в плавание…». Это он виноват! Это он подпалил бок нашей лошади!

Мне кажется, что ты уже догадался, мой друг, что же тогда случилось. После трёх свечей «ухо» воспылало так сильно, что, я уверен, другие корабли издали приняли его за маяк.

Сначала огонь полз к нам лениво, будто его только что разбудили, и он решил укусить нарушителя своего покоя. Видимо, кто-то из нас ему изрядно насолил, потому как, увидев нас, он разъярился! Став больше и ярче, он поднялся над нами и начал перебираться через борт на палубу.

 Многие из нас - я точно - уже имели с огнём дело. В брюхе очень темно и без факела никак не дотянуться до кружки с ромом. Пару раз я ронял факел прямо на соседа снизу (было весело тушить пожар спьяну!), а однажды даже поджёг бороду Бьёрна. У нас на корабле огонь всеми уважаем, но нас самих он ни во что не ставит. Я тяну к нему руки, сначала он греет, а потом больно наказывает, вот же гордец! Безумный, безумный огонь. Вот и тогда он вышел из себя. Огромным столбом навис над нами - какая паника началась! Некогда смелый и на всё готовый Бьёрн побежал в шею, в каюту капитана, и я понял, на него положиться сейчас никак нельзя. Рядом со мной остались лишь Леон, Томас и Агустин. Томас снова попал в ловушку - танец огня заворожил его, но Агустин, ударив своей тростью боцмана по спине, напомнил ему о проблеме. Томас подпрыгнул и посмотрел на меня. Я сразу смекнул, что делать. Увы, нет у меня языка, и, вместо указаний, я кинулся исполнять свой же приказ. Не хочу обидеть товарищей (они лучшие во всём мире!), но не у всех хватило смекалки повторить за мной. Лишь один из близнецов, а следом за ним и второй, и Леон с Томасом кинулись мне помогать.

Я взял ближний ко мне бочонок, вылил из него ценный ром (не было выбора) и, схватив верёвку, обвязал ею бочонок и кинул за борт. Правда, схватил второй конец верёвки в самый последний момент - слишком обрадовался своему уму. Вытянул я бочонок полный воды и тут же кинулся заливать огонь. Многие взяли с меня пример. Так мы и бегали губить огонь долго-долго. Бочонок то все догадались взять, а ром выливать за борт не стали! Так и поливали огонь ромом! Огонь упивался им, ром прибавлял ему сил. То ром, то вода. Снова ром. Агустин громко засмеялся и остановил недотёп. И как мы все не сгорели заживо?

После же, никто больше не подкармливал пламя, лишь солёная вода теперь обрушивалась на него.

В один момент, когда я нёсся к врагу, я не сумел удержаться на ногах, и под тяжестью бочонка рухнул. Веришь или нет, огонь это заметил! Он вырос передо мной и в нём я смутно смог различить те три лица из моего сна. И без того страшась огня, я испугался ещё сильнее. Я мысленно представил себе, как огонь пожирает меня, но тут, слава Вакху, подоспел Леон - он оттащил меня, схватив за ворот рубашки.

Леон - мой герой! Ну, один из моих героев. Их всего три и мне кажется, что вы даже сами можете назвать их имена. Кроме Леона, это, конечно же, капитан Грегори, и старый Агустин. В каждом из них есть что-то особенное, что-то заставляющее меня гордится ими. Но продолжим!

Итак, мы усмирили огонь. Но после его буйства осталось множество следов: кусок борта прогорел и отвалился, весь конский бок стал чёрен и одно из окон на боку треснуло. На палубе же обуглившиеся доски стали больно хрупкими, и, с моей подачи, мы поставили вокруг несколько бочек.

За то время, пока мы боролись с огнём, я совсем позабыл о капитане. Точнее, все, кроме Джерома, забыли о нём. Джером стоял на лестнице, ведущей в каюту капитана и смотрел в подзорную трубу (как он мог?!) как огромное горящее "ухо" уходило вдаль. Я видел, как он облизывался и улыбался, но его улыбка была такой...не знаю, можно ли назвать её злобной или злорадной. Мне как-то странно, ведь как улыбка может означать что-то нехорошее? Но мне правда стало не по себе.
     Я подошёл к борту и всмотрелся в горизонт. Ухо набирало ход, и капитан Грегори становился всё ближе к Вальхалле. Яростные лучи Солнца прогоняли зелень и уводили лодку капитана в лучшее место.

- Откуда ты знаешь? - спросил Игорь, - Вот откуда, скажи мне, с чего ты уверен, что лучшее?

- Читал, - пожал плечами я, - не могут врать на бумаге! Да и куда ещё плыть, как не в лучшее место на свете?

 

Выборы нового капитана и мой первый глоток воды.

Знал ли ты о трауре, мой друг? А о плакальщицах? А о мумиях кошек? Возможно, мой читатель намного эрудированней (слово дня!) меня и в курсе всех обычаев и ритуалов, но моя команда очень долго была в неведении.

Мы всё ещё не могли найти себе место. Ни я, ни Леон, ни остальные, никак не могли решить для себя один единственный вопрос — горевать ли нам дальше, или жить как раньше? Мы даже провели палубный совет, и несколько подпольных, на которых решали, что делать дальше.

- Нам нужен капитан, - вбивая табак (откуда он его берёт?) в трубку, сказал Агустин, - и я считаю, как мал бы он ни был, Грегори должен заменить Юз. Сам Грегори хотел бы этого.

Многие заохали и заахали утвердительно, но несколько возгласов было раздражённых. Я люблю Бьёрна, и он всегда относился ко мне хорошо, однако, он сказал:

- Ты, старая чайка, совсем свихнулся? Скажи, ты что, давно не пил? Как, по-твоему, мы должны его слушаться, а? Этого мальца! Да не в жизнь!

- Пусть так, но не забывай, кто решил проблемы за эти несколько дней. У него свежая голова, мальчик несётся вперёд, а ты, рыжий Бьёрн, запутался во вчерашнем дне.

- И ещё, - добавил Тот, - ведь именно Юз последний разговаривал с капитаном. Так ведь получается, Юз?

- Да, - кивнул я, - но…- я хотел сказать, что не хочу быть капитаном, конечно, это звучит хорошо — капитан Юз у штурвала! - но что мне делать с кораблём? (и что такое штурвал?) Я не успел произнести свою неуверенность вслух, как заговорил Джером. Что же с ним не так?

- Вот именно, мои друзья! Не кажется ли вам, что это неспроста?

Близнецы вскинули брови, Бьёрн, и без того нахмурившийся, нахмурился сильнее, Дон перестал пить. А Леон так сильно раздувал ноздри, что я не удивился бы, если б тщедушный (слово дня!) Игорь попал в одну из них вместе с воздухом. В общем, мой друг, ты прекрасно понял, что мы все озадачились словами Джерома. Я искал в книгах смерть, и всё, что я точно понял из прочитанного, так это то, что на неё никак нельзя повлиять. Она сама по себе. Об этом я и сказал Джерому, я сказал ему:

- Но Джером, это закон природы! Я никак не мог...ну, заставить Смерть прийти, ей лучше знать, когда.

- Милый Юз, ты ведь всегда спешишь на помощь. Такой обходительный. Помогаешь всем нам. Вдруг ты и Смерти подал руку? Перед похоронами ты с упоением читал нам о том, как настоящий джентльмен должен вести себя с женщинами.

Я услышал одобрительное мычание и увидел, как мои товарищи закивали головами. 

- Ничего такого не было! Никому я руки не подавал!

- Ага! - воскликнул Джером, - Значит, и капитану не помог, когда он нуждался?

- Когда я был нужен, я всегда был рядом с ним! - мои слова подтверждала новая доза кивков и мычания. Тогда, во время перепалки с Джеромом, я и не заметил, как произошёл раскол: в начале мы стояли кругом, а после разошлись по разные стороны. Я с Леоном, Агустином, Тотом, боцманом и Карлтоном стояли в тени полостей хвоста. Все остальные удалялись от нас в сторону лошадиной морды.

- Значит, всё-таки помог? Может, это ты принёс ему верёвку? Как никак, это ты у нас посыльный.

Ничего такого я не совершал, дорогой читатель! Но теперь, мне не выбить эту мысль из головы. Если одно, ну или пара слов, нужных и своевременных слов, я догадался тогда сказать, может, и не было всего этого?

Тем временем, пока эти тяжёлые мысли пытали меня, моего плеча коснулся Леон, и сказал:

- Никто из нас, тем более Юз, не способен на такое. Выбить тебе зуб — пожалуйста, я готов сделать это прямо сейчас, но заставить не дышать — совсем другое.

Команда уставилась на Джерома. Он был страшен в этот момент. Его тонкие губы растянулись в улыбке до самых ушей, а глаза стали словно рыбьими. И в них сияло что-то тёмное, пусть это и звучит глупо. До этого я никогда не боялся своих товарищей. Я думаю, каждый из нас понял, что это конец.

- Наш младший брат стал словоохотлив. Именно он говорил с капитаном последним, именно он заставил шестерых сильных мужчин отпилить ухо нашему славному кораблю. Кто знает, как теперь мы поплывём?

- Как, как. Как и раньше! Курс не изменился-то! - кричал на Джерома, когда один из близнецов спрашивал про наш курс. Просто никто не в курсе, куда мы плывём, - Как шли, так и идём! Неча тут дискуссы возводить!

- Конечно, конечно, Томас, - склонил голову Джером, мол, сдался. Но взгляд исподлобья у него был нехороший.

Всё утихло, и команда отправилась отдыхать. Кто-куда: близнецы залезли в бочки и переговаривались через отверстия для пробок, Бьёрн ушёл вниз и разворошил сено, спрятался. А вот Дон и Игорь пошли вместе с Джеромом в каюту капитана. Я видел взгляд Томаса — ему, как и мне, это не понравилось.

В итоге, на палубе остался я один. Солнце начинало восход, но, судя по облакам (слово дня!) работать сегодня оно не хотело. Так, чуть посветит. Я лёг на живот под тенью хвоста. Мне не хотелось видеть солнце. Не хотелось видеть вообще что-либо. Только слышать шум волн и собственного дыхания.

Но что для мира мои нужды? Какое дело этой противной птице до моих желаний? Альбатрос кружил над кораблём и громко звал меня. О, мой друг, я уверен в этом! Он точно приглашал меня на разговор! Он всё кричал и кричал, как-то даже торжественно, а я отвечал ему, бубня в пол: отстань, не сейчас. Но он не успокаивался. Тогда я всё-таки перевернулся на спину и устало посмотрел вверх.

Альбатрос кружил и кружил в странном танце. Я ему позавидовал тогда — какие огромные крылья! Ему даже не нужно двигаться для полёта, он просто лежит, обнимая ветер. Вот и я расправил руки. Мне бы очень хотелось, чтоб две моих мечты исполнились: хочу ничего не делать и парить. Мне часто это снится, как я лечу по небу. Но как же это тяжело! Что-то, живущее в моём животе тянет и тянет меня вниз, и приходится напрягаться всем телом, тянуться ввысь, чтоб не упасть.

Что-то я такое читал...о гельминтозе. Я особо не понял, может, мой читатель когда-нибудь встретится со мной и объяснит мне, что за гельминты? На вид гадкие. Паразиты их другое имя. Может, это они и тянут меня вниз?

Так вот! Лежу я, расправив руки-крылья (это метафора!), и, видимо, задремал. Потому как, белоснежная птица повисла далеко-далеко в небе, прямо надо мной и с криком, с неведомой скоростью, ударилась мне в грудь! И, какбудто, прошла сквозь!

Я тут же вскочил: альбатрос летел и кричал, а по палубе стучала вода. Вода, друг мой! Настоящий дождь!

Тогда, в прошлый дождь, лишь капитан Грегори оказался один на палубе. Теперь я.

- Ты ли смыл с него краску до бела? Или высветлил его?

Глупо кричать в небо, но как же хорошо. Я понял тогда капитана — дождь, свежий, очищающий, оживляющий...Как же хорошо в нём! И никакого рома не надо! Ничего не надо! Сохранить бы каждую капельку! Остаться в этом потоке, дышать этой пьянящей свежестью...пьянящей...Ха!

Я кружился и кружился, я громко смеялся. Чувствовал ли ты такое? Шум дождя заглушил все звуки моря. Капли под светом солнца переливались разными цветами, а лужи на палубе отражали меня вместе с небесами. Мне казалось, что я один в целом мире, и мне так легко, легко, свежо и живо….

Дождь закончился, и я словно всё понял! Я понял, что нам нужно делать!

 

Мой план и семь бочек с водой.

- Друзья! - крикнул я, вскочив на ящики в трюме, - я знаю, что нам делать!

- Но мы сами сюда пришли, время-то уж вон..

- Пшшшшш! - шикнул я на Дона, - Это не важно! Не в этом суть! А суть в том, что я придумал план!

На меня смотрело множество мутных весёлых глаз. Понятно, что им любопытно, но не сильно. Я глубоко вдыхаю воздух и продолжаю:

- Я знаю, как вы любите ром. Я сам от него в восторге! Он всегда поддерживал нас в самых сложных ситуациях, давал нам сил и уверенности! Грел в холодные ночи и освежал в жаркие дни. Он универсален! Он наш лучший друг, и мы многим обязаны ему.

- Да! Крепко сказано! - одобрительно кричали матросы. Я продолжал.

- Благодаря рому, у нас чудесные песни. Благодаря рому, у нас волшебные сны! Спасибо ему за хорошее настроение и смелость, с которой однажды Бьёрн кинулся на огромную морскую тварь!

- Хах! Как она от меня улепётывала! Хах! - стукнул раза два по столу Бьёрн.

- Да, ром нам дал многое. Но многое он требует взамен!

Веселье понемногу стихло. Ливстон с прищуром посмотрел в свою чарку.

- Что же он от нас хочет? Может, сжечь что-нибудь?

Некоторым идея поджога очень понравилась, Дон потянулся к факелу, но я успел их остановить.

- Вот видите! Мы постоянно что-то поджигаем, даже друг друга! - Бьёрн снова засмеялся, указывая на меня пальцем, - Да, и я в том числе! Но ведь все эти случаи были случайностью! Каждый раз, когда мы выпиваем пару бочек рома, наследующий день находим след от пожара, или поломанную лестницу.

- Или поломанные зубы! - прокричал Игорь. Он знал, о чём говорил.

- Да, спасибо Игорь, или зубы. Наш друг ром делает нас неуправляемыми! И какими-то тухлыми. Ну, я имею ввиду наш выплёскивательный ритуал. - Все сразу поняли, к чему я виду. Понимаешь друг, временами некоторым, после нескольких дней весёлого праздника, приходится перегнувшись через борт выпускать из себя всякую гадость. Очень мерзко, поверь. - Так вот. Я сам не вижу жизни без него, но кажется мне, что чем чаще и чем больше я делаю глотков, тем меньше я понимаю.

- Что понимаешь, парень? - спросил Тот.

- Ну как…всё! Я читал, что праздники, встряска, они не должны быть каждый день. А у меня такое чувство, что вот ещё чуть-чуть, да и встряхивать-то будет нечего.

Все молчали и переглядывались — то на меня посмотрят, то на ром. Кажется, кто-то застонал. Хотя, наверное, это был гул, обычный для «брюха».

- Не волнуйтесь, пожалуйста не нервничайте! Мы не бросим нашего старого друга! - Бьёрн расслабленно выдохнул, - Мы, как и раньше, будем отмечать с ним радость, но!

- Но?! - подхватили все, только Агустин спокойно курил свою трубку.

- Но! Не так часто! Конечно, если вы не хотите увидеть зебр и далматинцев, мы продолжим пить и стоять на месте.

Я знал, что хоть кто-то заинтересуется новым и непонятным словом. И не прогадал! Команда с упоением слушала о животных, дальних странах, рассматривала книжки, которые я им принёс: разные атласы, энциклопедии с картинками. Потом такие книжки, с гладкими страницами (глянец — слово дня!) на них фотографии (второе слово дня!) разных городов. Они были просто поражены, что существуют места, которые не омывало бы море. Матросы вырывали из моих рук книжки, разглядывали картинки со всех сторон. Дон даже пару страниц лизнул — там были изображены фрукты. Я немного подумал, вырвал их и отдал ему. Ой, зря я это сделал! Ведь они чуть-ли не все книги мне перервали! Мне, конечно, удалось спасти их, но без помощи Леона, который со смехом отбирал у матросов наше сокровище.

Только после, когда я уже убирал книжки в сундук под своим лежаком, ко мне подошёл Тот. Он попросил, и я не стал ему отказывать — пока никто не видел, вырвал ему страницу с бабочками. Он был так рад! Быстро скомкал и, спрятав в жилетке, побежал в свой угол.

Видишь, мой друг, всем понравился мой план — освежить голову, поработать на корабле и открыть множество новых миров! А там уже и отпраздновать. И на следующий день, мы так и поступили!

Пока я кружился под дождём, он в свою очередь наполнил целых три бочки. Я думаю, нам вполне хватит этого на путешествие!

Шесть бочек мы забили и оставили про запас, а вот как мы обошлись с седьмой бочкой — очень даже интересно!

 

Праздник Вакха — вакханалия!

 

Мы готовились к этому несколько дней! Тот, Гот и Дон доставали водоросли из моря, а Леон отколупывал от бортов ракушки. Игорь плёл сети, Бьёрн пил и ругался, Агустин удил рыб, в общем, всё шло чудесно! Мы поделили роли и заготовили ром.

Давай-ка я кратко объясню тебе, друг мой, что мы устроили. Я прочитал про один морской праздник и решил, что перед отплытием к чудесным странам, мы должны так напиться, что очень долгое время не сможем даже произнести заветное слово - «ром». Правда, те, кто писал мои книги, что-то напутали — богом моряков был несомненно Вакх, а не какой-то Нептун. Видимо, ошиблись, с кем не бывает!

Итак, празднество началось на закате. По середине мы установили ту самую бочку с водой, за ней, на троне из ящиков, украшенных водорослями, сидел я. У меня была борода, тоже из водорослей, и к шапочке мы приклеили смолой (ничего себе! У нас, оказывается, была смола!) ракушки, а одет я был в сети. У Вакха должен быть рыбий хвост — мы привязали пару тварей к моим сапогам, выглядело мило. А ещё, как ты знаешь, должен быть трезубец — его Тот вырезал из весла. Ох, у него прямо талант!

Как ты понял, мой друг, я изображал Вакха. Ведь из всей команды именно я попал под дождь и мне не нужно было никакое омовение. А вот остальным нужно было, ещё как!

Альбатрос мирно сидел на хвосте и не без интереса глядел на нас. А зрелище и вправду было интересным! Все так же разоделись, как и я, только все были сегодня чертями и русалками. Леон намотал вокруг своей шеи водоросли, а одну из рыб засунул в карман штанов. А вот Бьёрн прямо вплёл в свою рыжею бороду водоросли, ты не представляешь, как смешно это смотрелось! Близнецы сделали себе из ракушек ожерелья и парики (слово дня! Мы про такое и не слышали!) из соломы, а лица покрасили сажей (вот откуда эта дрянь у нас?). Игорь, который сутулый, накинул на плечи сеть, а Дон надел на голову желе-медузу. Томас воздержался, и лишь приколол к своей треуголке пучок водорослей. В принципе, ты понял друг, из чего были сделаны наши костюмы. Только Джером пошёл против всех: не знаю, зачем и почему, но он поймал двух чаек, и, каким образом, не знаю, отнял у них крылья! А через крылья продел верёвки и повесил себе на шею. И что-то красное так и алело у него на рукавах.

И палубу мы тоже украсили! Водоросли, рыбы, медузы, ракушки! Резные вёсла Тота особенно были хороши, и бочки, на которых он изобразил нашего Гиппокампуса и богов.

Когда солнце начало тонуть, мы приступили.

- Друзья! Мы, подданные Вакха, дети Гекаты, готовы побороть тысячу бурь! Готовы усмирить яростных сирен и подчинить себе валькирий!

- Да! - кричали матросы.

- Мы откроем новые земли! Прокатимся на зебрах! Погладим далматинцев!

- Ура!

- Мы спасём крестьян от рабства и освободим бедовых дам! И через тернии и звёзды мы достигнем Вальгхаллы!

Все кричали и махали руками, Гот даже сбил с головы Дона медузу.

- Сегодня мы освежимся! После — напьёмся! А уж завтра — приручим нашего коня и отправимся к дальним берегам!

С этими словами я кинул свой трезубец и попал прямо капитанскую дверь. Надеюсь, Грегори бы не обиделся? После началось — каждый выпивал по кружке воды, а после тонул в бочке. Все, кроме меня конечно, прошли этот ритуал. Некоторые боялись, а некоторые смело ныряли с головой. Вот только Джером…

- Ну что, маленький Юз, хорошо на троне?

- Ну да! Мы сено для мягкости положили.

- Ну, ну. Ты только не привыкай к мягкому сидению.

- Ладно… Ладно, ныряй!

Джером лишь вымыл лицо.

Поле воды, пришёл ром. Мы пили всю ночь, и кажется день, и, вроде бы, ещё одну ночь. Как шумно было! Как легко танцевалось под луной! Нескончаемые тосты, песни, и, конечно же, сны наяву. Вроде бы, в книжках, они называются делирием — очень красивое слово!

Я расскажу про свой: через некоторое время, когда я сбился со счёту выпитых кружек, мне показалось, что с нами приплыли танцевать рыбы, чем-то схожие с людьми. То ли ноги у них были, то ли руки. Или крылья? У них была смешная одежда, хорошо, что я из книг знаю названия, и могу тебе рассказать, мой друг. В общем, рыба-меч была в сюртуке, а акула-молот в галстуке и джинсах. На осьминоге были кеды и он очень смешно танцевал! А ещё, была та самая зебра и далматинец, они кружили в пачках вокруг Ливстона и пели что-то про бусы. А у дельфина была балалайка (ну, такая треугольная штука со струнами) и он размахивал ей и что-то кричал.

От этого зрелища мне было очень весело, и я закружился в танце с окунем. Небо было зелёным, звёзды сияли ярко. Дышать становилось тяжелее, что-то кололо бока, но как тут остановишься? От танцев чувствуешь себя свободней, сильней! Кажется, пара движений и весь мир - твой!

Но тут Альбатрос, не другая такая же птица, а тот самый, закричал пронзительно: «Встряхнись!» Он всё кричал и кричал, махал крыльями, и я, попятившись, упал.

Тогда я встряхнул головой — Леон вылил на меня ковш воды — и побежал к борту, исполнять наш ритуал.

 

Моряки против голода

 

До начала настоящего путешествия осталось немного. Мы все приходили в норму после вакханалии и привыкали к воде. Ром был надёжно спрятан от солнца и моря. Было решено пить его нечасто и по поводу.

Первое время повод находился часто. Новая шапка Дона, победа Калтона над Ливстоном в бою на вёслах. Потеря сапога Бьёрна, а потом его неожиданная находка (он висел на тросе из иллюминатора на верхней палубе «хвоста»). Каюсь, я тоже способствовал этому — пару раз кричал «Эврика!» когда находил в книжке интересные вещи. Но ведь, друг, ты ведь понимаешь, как сложно отказаться от старой жизни! Ведь ром — наше всё!

Со временем становилось всё проще. Команда смогла привыкнуть к воде. Я так был рад! И всё бы ничего, если б не новая напасть…

- Я не понимаю, я какой-то пустой, - обратился Игорь к Агустину и Томасу, - у меня в брюхе, всё скрипит, прям как в трюме. И хочется что-то пожевать… И так кисло! Может, ром?

- Тут не в этом дело. Тут что-то другое…

Многие, и я сам, стали ощущать эту пустоту. Зубы стало сводить, животы ныть и стонать. Все стали грустны и осунулись. И я даже читал через силу! Голова становилась тяжёлой, и одни и те же слова я перечитывал по сто раз! По сто! Ну, наверно. У меня не очень хорошо со счётом.

 Однажды, листая энциклопедию, я наткнулся на изображение еды. Еда! Такая разная, цветная, жареная, печёная, копчёная….

- Это голод, - слово само обрушилось на меня изпрочитанных рассказов. Команда внимательно слушала, но не понимала, как и я когда-то,- мы не ели, а нам надо. Правда, я вообще не припомню, чтоб мы когда-либо ели… Может, ром притуплял голод.

- Ром! - вскочил с места Бьёрн.

- Нет, рыжий, он нам уже не поможет, - выдохнув вместе с дымом, сказал Агустин, - нужно что-то другое. Что, малыш?

- Ну, есть можно много чего! Фрукты, овощи, мясо…

- Как в твоих книжках?

- Да, как в них.

- Так тащи!

Я очень долго соображал тогда, но это меня не извиняет! Я даже и подумать не мог, что они съедят книгу по сельскому хозяйству! Надо было отобрать, но то, с каким наслаждением они жевали страницы, не дало мне отобрать книжку.

- Эх, ладно! Ничего страшного...Но это — не еда!

- Но жуётся очень даже!

- Да но...Как объяснить...Это ненастоящие фрукты и овощи.

Голодные глаза уставились на меня.

- Обманщик! - заорал Гот.

- Нет, вы не так поняли! Это изображения еды. А еда, которую мы можем достать -это рыба и водоросли!

- Фу, водоросли! Они пахнут рыбой, - заговорил Бьёрн.

- А ещё сильнее пахнет рыбой, сама рыба, - поддержал Тот.

- Как интересно развиваются события, - Джером был такой радостный...Что же я ему сделал? - С водой появилась жажда, с жаждой — голод. С голодом — боль? Кажется мне, что повышение Юза дорого нам обходится…

- Цыц, мелочь! Он теперь капитан, а капитану лучше знать, что нужно его команде, - Томас положил руку мне на плечо и продолжил наставление, - раз рыба, значит рыба! Всё равно никто из нас её ещё не ел.

- Попробуй первым, старый кот, кто знает, что с тобой случится.

Джером приобнял Карлтона за плечи и повёл его вниз.

- Кот? Это звание, да мальчик? - нахмурив брови спросил меня Томас.

Я только повёл головой, ведь понял, что упустил эту важную перемену в Джероме. Как же я не заметил всех этих слов, которые отсутствовали в лексиконе команды?

Но тогда на палубе у меня не было времени поразмыслить об этом, и мы начали удить рыбу. И до праздника Вакха некоторые ради смеха закидывали сеть в море. Кстати, научились мы этому совершенно случайно, по пьяни. Я бы рассказал, да только...не помню. Помню лишь как однажды кто-то засунул рыбёшку мне под рубаху, пока я спал. Да, вот такое не забудешь! А Карлтон и Ливстон часто устраивали что-то вроде сценок: одна рыбка представлялась, к примеру, Тотом, вторая Готом, и дрались из-за каких-нибудь пустяков. В общем-то, суть сценки почти всегда была в драке… А когда рыба начинала издавать странные и очень неприятные запахи, её возвращали в море. «Пусть помоется, бедолага» - часто говорил Ливстон, целуя рыбу на прощание.

Да, играть-то мы с ней играли, но есть - никогда! И в голову такое не приходило. Матросы начали строить догадки, как правильно рыбу есть. Игорь, понятное дело, на спор, попытался проглотить одну рыбёшку целиком — за что был избит хвостом и осмеян командой. Да, Игорь всегда отличался смелостью! Бьёрн решил не отставать и поэтому для начала лизнул рыбу и после его долго тошнило.

- Ну какая гадость! Юз, малец, я эту штуку есть не стану! Сам давись! - плевался Бьёрн.

Но я стоял до конца! Мы всё тянули и тянули невод из моря, пока рыбы не стало в самый раз. В руках у меня была славная книга «1000 и 1 способ приготовить рыбу».

- Бьюсь об заклад, - говорил я, - что эта книга повидала многое! Сколько флотилий она сопровождала, сколько матросов накормила! Какие люди держали её в руках! И Чёрная Борода, и Колумб, и Врангель! И капитан Грегори тоже, а теперь вот — я!

- Да что ты брешешь! - крикнул мне Карлтон.

- И ничего я не брешу!

- Нет, нет, определённо! - Карлтон подошёл ко мне, я прищурился; всегда щурюсь, когда краснею, - Ты тут вот передо мной тихо стоишь, и не об какие заклады не бьёшься.

- Ха, друг! Я потом тебе всё объясню, а сейчас, нам нужен котёл!

В записях капитана я нашёл, что тот отсек на корабле, где мы хранили свои сапоги и шляпы, был кухней. Туда-то мы и потащили свой улов. Думается мне, лошади не очень-то любят рыбу, потому как в брюхе так засквозило! Шорохи, стоны, колеблющийся огонь давал странные тени. Команда занервничала, ну и я тоже, но раз ты стал капитаном, то держи марку!

- Несварение, поди. Бывает! Тащим дальше! - скомандовал я. Однако, как ловко и смело я руковожу ими, а ведь они больше и сильнее меня, и я — всего один против всей команды.

А ведь как грустно — я совсем один. Никогда об этом не задумывался. Просто раньше, ром не давал этой мысли пробиться. Мы пили вместе, пели вместе, а песня и ром очень и очень объединяют. Как будто сразу нет кожи и пара лёгких у вас всех одна. Словно одно целое! Но дни на воде мне доказывают — это невозможно. Ну ладно, ни к чему тебе об этом думать. Надеюсь, ты читаешь мои записи вместе с тем, с кем с удовольствием делишь воздух.

Так, долго и упорно мы тащили рыбу до камбуза. Чтоб ты знал, дорогой друг — камбуз, это кухня на корабле. Только не смейся, но я сам недавно узнал!

- Ну и чаго это делать мы будем? - спросил Игорь.

- Готовить рыбу! - ну это же очевидно!

- И как это?

И вот тут я призадумался. Однажды Карлтон и Ливстон многое отсюда повыбрасывали… Но, слава Гекате, не всё!

Мы нашли: мешок угля, кастрюли, печку (на кардановом подвесе!), всякие поварёшки и ножи. Ножи были такие красивые! Острые и блестящие, они сразу привлеки наши взгляды и руки.

- Хей-хей! - кричал Бьёрн, размахивая ножом, - Смотрите, я ранил ветер!

- Ты не ранил ветер! - руки-в-боки была любимой позой Дона.

- Нет, ранил! Видишь, какой след от острия!

- Это просто свет!

- Это не свет! Это...кровь, правильно, Юз? Да, кровь ветра! Много крови!

-Кровь! Кровь! - поддерживал Бьёрна шустрый Тот и случайно отрезал немножко его бороды.

- Ах ты! Ха ха!

- Стойте! Как-то это небезопасно!

В общем, я тоже увлёкся этой игрой — бегать по кубрику размахивая ножами. Несколько гамаков серьёзно пострадали от наших забав. Кто-то сегодня будет спать на полу. Я догадываюсь кто, и от этого мне грустно.

К счастью, Агустин не такой любитель побегать (что не удивительно, с одной ногой сложно быстро передвигаться) и относится к нашей морской жизни более ответственно. Назвав нас вонючими гнилыми лангустами, он напомнил нам о нашем деле.

О чистке рыбы.

Это далось нам не сразу. Даже пустить ей кишки оказалось целым искусством! Так противно мне давно не было, но, однако, к вони быстро привыкаешь, и со временем потроха уже не кажутся такими мерзкими. Только грустно ставится. Рыбку жалко.

Головы мы тоже рубили. И кидали всё в иллюминатор, а зря — рыбья гадость падала прямиком на плавник нашего корабля.

- Ну Дон, зачем! Разве ты не видишь куда кидаешь?

- Ой, да ладно, ничего страшного. Зато, потроха всегда у нас под носом.

- А зачем? Чтобы приманивать чаек?- я совсем вышел из себя и очень устал от чужой глупости.

Я совсем вымотался. Пока чистил рыбу, осознал, что будь я совсем один, то справился с работой в два раза быстрей. Команда ведёт себя ужасно! Сначала и я смеялся, но когда день подходил к концу, а рыбы всё не убывало…

Я работал ножом, а они только махали им и радовались жизни.

Что ж, с чисткой рыбы было покончено, началась варка ухи. Хорошо, что рядом был Агустин, именно он предложил оставить рыбы про запас, потому что первая уха была катастрофой. Есть эту жижу было просто невозможно!

Команда расположилась на палубе. Бьёрн в одиночку принёс огромную кастрюлю с ухой. Его лицо было напряжено, щёки раздуты, он всю дорогу так пыхтел, что Тот начал над ним потешаться.

- Видать ослабел крошка Бьёрн, без рому-то!

- Заткнись! - рявкнул на всё брюхо рыжий гигант, - эта гадость так воняет, что мне совсем нечем дышать!

Когда я разлил уху по мискам, то и Тот скорчил рожу. И я. Первую уху принято было пожертвовать океану. 

- Это первый и последний раз, малыш! - сказал Томас, - Придумай что-нибудь получше.

Получше! Легко сказать...Это ведь рыба, что с неё взять? Наверняка ей суждено плохо пахнуть. Но на следующий день, я всё-таки нашёл способ: мы взяли оставшуюся рыбу, выпотрошили и высушили на солнце!

Рыба оказалась очень солёной. Первая дегустация (мотай на ус, очень модное слово!) прошла на ура. Команде понравился дуэт рыбы и рома.

- Не зря они оба на букву рэ, - подметил Дон.

Я обрадовался: раз мы победили голод и обуздали жажду, мы можем приступать к главному — к путешествию.

 

Крах, бунт, страх

Порывшись в сундуках Грегори, я собрал себе отличный костюм. Как никак, я капитан, и должен выглядеть достойно!

Мне приглянулись чётные блестящие ботфорты, но они на столь высоком и тонком каблуке, что я не решился их надеть, так что, пришлось довольствоваться сапожками поскромнее. На плечи я накинул синий камзол с эполетами, на голову надел широкополую шляпу с забавным фиолетовым пером, и натянул на лоб повязку на глаз, чтоб было удобнее смотреть в телескоп.

Команда приветствовала меня ахами и охами. Я ликовал! Уважение!

- Томас! - громко позвал я боцмана, - каков наш запас воды под килем?

Томас нахмурил брови, и, покивав головой, что-то шепнул на ухо Агустину. Тот, в свою очередь, подошёл ко мне и сказал:

- Юз, ни Томас, ни я, ни остальные не знаю даже, что такое киль. Может, ты пояснишь, для начала?

О, читатель! Как я был рад этому! Рассказать обо всех чудесах, что я вычитал! Я без умолку трещал на палубе, потом, ночью, продолжал в кубрике, до самого утра рассказывал те истории, которые успел вычитать. Но когда я сам начал проваливаться в сон, ко мне снова подошёл Агустин.

- Всё что ты говоришь, трогает моё сердце. Мне, как и остальным, хочется узнать, что случилось с Синдбадом, но ты должен просветить нас не сказками о море, а о самом море.

- Что ты имеешь ввиду, Агустин?

- Легенды о мореплавателях хороши и поучительны, но нам самим нужно стать настоящими моряками. Как они правили кораблём, Юз? Как они ловили ветер и боролись со стихией?

Я крепко призадумался. Я действительно не знал, как они бороздили моря. Мы ничего не делаем, а моряки в историях без устали работают.

Пусть мои глаза смыкались, я сделал усилие над собой и отправился в каюту капитана. Один иллюминатор был открыт, и через него влетел Альбатрос. Эта умная птица снова подсказывала мне нужный путь — она села на несколько талмудов о кораблестроении и судоходстве.

Внутри одной из книг оказался чертёж корабля.

Я развернул его.

Я прочёл книги. Это было ужасно сложно, часто мне приходилось заглядывать в словари, по часу рыскать по справочнику в поисках нужной буквы — голова совсем перестала работать, слова никак не хотели обретать смысл.

Прочтя всё, что имело смысл прочитать, я обошёл весь корабль: был на самом дне брюха - в трюме, прошёл весь орлопдек - нижнюю палубу, а ещё верхнюю, заходил куда только можно. Даже спускался на беседке за борт, чтобы рассмотреть коня со стороны воды. С пером у меня всегда были проблемы, ты наверняка заметил — мой почерк ужасен, но чертёж составить я всё-таки смог. Конечно, вышло криво — я не инженер, и не художник, и не чертёжник, даже не знаю, кем надо быть, чтоб выдумать и зарисовать целое судно. Вроде вышло сносно. Если я и ошибся в чём-то, от правды это не спасёт — различия бросаются в глаза.

Дорогой читатель, рушился ли на твоих глазах твой мир? Как сказал бы сухопутный — уходила ли земля из-под твоих ног? Я стою на палубе ровно, но сердце словно выбило с места сильным ударом волны, и упало оно прямо в желудок, и все жилы, которые скрепляли меня, перервались. Не бывать теперь покою.

Целых три дня я возился с книгами, команда в это время ждала курса — все были взволнованы предстоящем приключением. Несколько раз ко мне закрадывалась мысль, что единственный выход, это последовать за Грегори. Я не считаю товарищей дураками, они умные ребята, но сами не скоро смогут узнать правду Гиппокампуса. Верёвкой я смог бы отсрочить удар для команды. Моя шея стала бы такой длинной, как у Альбатроса... Сначала Грегори, потом я, потом…

Альбатрос испачкал лапы в чернилах, и весь пол, и книги, и чертежи, впитали в себя следы птицы. А будет ли после нас след? Я пишу столько много, а есть ли в этом смысл? Море слишком огромно, чтобы я смог найти родственную душу, которая поймёт мои каракули на бумаге. Дорогой друг! Ты существуешь? Мы вот, кажется, нет.

- Братья! Путешествия у нас с вами не выйдет, - мне давно стало страшно и пусто, но голос я смог сдержать, говорил громко и твёрдо. Волна не дрожит, когда бьёт, и капитан не имеет право мямлить, когда разбивает надежды. - Я изучил всё, что только смог найти… Возможно, вы не поймёте сразу, или не поверите мне, но то, что мы с вами живы — просто чудо.