Placebo «Passive Aggressive »

 

— Вот скажи, почему мне так не везет с бабами?

Никита чуть не поперхнулся пивом. Они с Алексеем сидели в баре «Бульдог», стилизованном под английский паб, и тот продолжал напиваться в стельку без видимых на то причин. Во всяком случае, не видимых для Ника.

— Алекс, если бы я тебя не знал, то подумал бы, что ты с кем-то расстался.

Ветров кисло улыбнулся и, опрокинув еще одну порцию виски, на миг поморщился.

— И все-таки.

— Блин, да у тебя женщин за всю жизнь было больше, чем… чем… Короче, я даже, наверное, и цифры такой не знаю сколько.

— И почему я тогда до сих пор не женат?

— Ну… наверное, потому что не хочешь? — предположил его друг. — Или потому что пока не встретил ту, с которой захотел бы остаться.

— А как узнать, встретил или не встретил? — Алекс сам себе казался странным со всеми этими вопросами, но остановиться не мог.

— Даже не знаю. Наверное, когда почувствуешь, что тебе нравится не только спать с ней, но и просыпаться по утрам. Видеть ее лицо, завтракать вместе, как-то заботиться о ней…

По мере того, как Никита продолжал перечислять, перед глазами Алексея проплывали сонные глаза Дмитрия, их совместный завтрак, его красный и распухший от простуды нос, из-за которого он даже не мог нормально разговаривать. Только вот это была не «она», а «он».

— Да, как-то у меня с ними не складывается, — подытожил он и заказал еще одну порцию «Джеймсон».

— Не гневи Бога, «не складывается» это вон, у Олежки нашего, а у тебя…

— А может я тоже… гей? — предположил Алексей.

— Ветров, ты больной? — Никита прыснул пивом прямо в стакан. — Я понял, у тебя начался этот самый кризис среднего возраста, когда все самое хорошее уже было, и лучше уже не будет.

Его друг потерянно пожал плечами и сделал очередной глоток виски.

— Почему вы с Наташкой расстались? — вдруг спросил он.

— С чего это ты?

— Ну, у вас же почти два года были такие замечательные отношения…

«Замечательные гетеросексуальные отношения» про себя добавил он.

— Всякое было, — философски вздохнул его друг, — но недавно я понял, что любые отношения, какими бы замечательными они ни были, никогда не застрахованы от краха. Это жизнь. Ее перестала устраивать моя жизненная позиция или еще что-то, а мне надоели ее претензии. В общем, не сошлись характерами.

Ветров слушал, но проводил свои собственные параллели. Любые отношения изначально «не застрахованы от краха». Так сказал его друг. Тогда какая к черту разница гетеросексуальные они или нет? Когда два человека живут вместе, они так или иначе вынуждены подстраиваться друг под друга. И если вдруг один из них отказывается это делать, тогда и назревают конфликты. Но это все теория. На самом деле Алексей даже никогда и не пробовал жить с кем-то. Зачем? Для того, чтобы иметь секс? Для этого вовсе не обязательно жить вместе. Тогда должна быть какая-то другая мотивация. Более глубокая. Должно быть что-то, что заставило бы тебя хотеть быть рядом с этим человеком. Постоянно.

— Ты ведь любил ее, так? — и когда Никита кивнул, Алекс продолжил. — А я не знаю, что это такое. И ни одна из тех женщин, с которыми я был за всю свою жизнь, тоже не любила меня. Просто секс.

Алексей внезапно замолчал, понимая в эту самую секунду, что всего один раз в жизни он все-таки занимался именно любовью, а не просто сексом. И это было с человеком, который действительно его любил и любит… И было это не с женщиной. Но об этом он не мог рассказать Никите, даже несмотря на то, как долго и хорошо они знали друг друга. Несмотря на то, что они были близкими друзьями. Тот бы не понял его, просто не смог бы понять. И это было именно то, о чем его предупреждал Дмитрий. Никогда и никому. Его маленькая тайна…

Парень, который был гораздо младше его, со всей четкостью осознавал, с чем могут столкнуться подобные нестандартные отношения, как у них. В то время как он, Алексей Ветров, предпочитал дрейфовать в пространстве и времени, не отдавая себе отчета в последствиях.

— Так ты влюбился? — ошарашено переспросил его Никита.

— Нет… — прозвучало неубедительно, — да… Не знаю, Ник. Все не так просто.

— И кто она?

И вот опять — «она». Наверное, если бы это все происходило не с ним, а с кем-то другим, Алексей точно также не смог бы понять, как можно испытывать нечто подобное к человеку своего пола. Он когда-то очень давно, так давно, что уже и не мог вспомнить, где точно, слышал фразу о том, что люди влюбляются в душу, а не в пол или внешность или еще что-то. Тогда она его здорово повеселила, а вот сейчас эта фраза вновь всплыла из памяти и обрела новое видение. Что делать, если он никогда, ни разу в жизни не испытывал ничего подобного ни к одной из женщин, а теперь, когда в его жизни появился этот парень, все перевернулось с ног на голову. Готов ли он к этому? Стал ли он теперь геем?

Они с Никитой, который так и не дождался от друга вразумительного ответа, еще немного посидели в баре, а потом отправились по домам. Праздники закончились, но Дима все еще был на больничном, и чего только Алексу стоило не пойти к нему или не позвонить. Но у него пока не было тех ответов, которых от него ждал Дмитрий. Тех самых, которых он сам от себя ждал и все еще не мог найти ни одного.

Ближе к пятнице в его кабинете раздался телефонный звонок, и он поднял трубку.

— Алексей Ветров.

— Мне казалось, что мы с вами договорились, — послышалось на том конце провода. — И вы пообещали, что моей колонкой займется кто-нибудь другой. И что я вижу? В новом выпуске опять его имя!

Звонившим был Гришаев-старший, и это не оставляло никаких сомнений.

— Насколько я помню, — спокойно ответил Алексей, — вы были недовольны тем фактом, что ею занимается внештатный журналист. Спешу вас обрадовать, что Дмитрий Гришаев уже месяц как официальный сотрудник нашего издания и занимает должность помощника главного редактора. Так что теперь ваша колонка в надежных руках, — в голосе прозвучали своеобразные триумфаторские нотки.

— Я не ослышался? — несколько секунд потрясенного молчания. — В любом случае это ничего не меняет. Я не хочу, чтобы этим занимался он.

— Вам не понравилась статья? — Алекс прекрасно знал, что там не к чему придраться.

— Нет, со статьей все в порядке… — начал тот.

— Тогда вам стоит предоставить мне весьма вескую причину для смены журналиста.

— Я не собираюсь ничего предоставлять! — Гришаев на полтона повысил голос. — Я сказал, что меня не устраивает, а вы обязаны принять меры. Незамедлительно!

Господи, и как у такого отвратительного человека мог родиться такой хороший сын? Что-то внутри зацепило Алексея за живое, и он медленно и четко произнес.

— Мы ничего не будем менять. У нас нет других свободных людей, чтобы этим заниматься, поэтому либо все останется как есть, либо со следующего номера вашей колонки в нашем издании не будет вообще. Если у вас нет веских оснований для смены журналиста, то у меня нет намерения выслушивать ваши необоснованные претензии. И вам всего доброго.

Алекс положил трубку, а у самого непроизвольно сжалась челюсть. И что ж ему все неймется? Он догадывался, что дело было не в статье и не в уровне профессионализма его сына. Все дело было в личном отношении. По каким-то причинам это отношение граничило с неприкрытой ненавистью, а Алексей волей случая оказался в центре этого противостояния. И волей все того же случая это становилось для него чем-то личным.

В дверь его кабинета раздался легкий стук, и через мгновение из-за нее заглянул Олежка.

— Ты на месте?

— Что ты хотел?

— Ой, не нравится мне твой тон, — покачал тот головой, — в последний раз, когда я его слышал, в меня полетело нечто тяжелое.

Алекс попытался взять себя в руки.

— Олег, в чем дело?

Тот вошел в кабинет, прикрыв дверь.

— Ну?

— Это ты «ну». Кто сказал, чтобы я зашел после обеда, и ты отдашь мне слайды?

Черт! У него совсем вылетело из головы.

— Я их еще не просмотрел.

— Алекс, я, конечно, все понимаю, но мне они нужны сегодня. Они нужны были еще вчера, и ты клятвенно пообещал, что они у меня будут… — нетерпеливо затараторил тот.

— Олег, каково это?.. Быть геем… — вдруг вырвалось у Алексея.

Олежка резко замолчал и внимательно посмотрел на друга.

— Можно поинтересоваться, с чего вдруг тебя стал интересовать вопрос моей личной жизни?

— Это не вопрос твоей личной жизни. Это вопрос жизни вообще.

Олежка несколько секунд раздумывал, а потом указал на кресло:

— Можно? — Ветров кивнул и тот уселся. — Если тебя интересует сравнительная характеристика по отличиям между геем и натуралом, то тут я не помощник, потому что последним никогда и не был. Я еще со школы начал обращать внимание на парней, а все девчонки считали меня лучшей подружкой. Но по большому счету никаких других отличий и нет, наверное.

— Но это ведь влияло и продолжает влиять на твою жизнь?

— Ну, мне повезло, — улыбнулся Олег. — Отец был моряком и редко появлялся дома, поэтому у него не было возможности заметить, что с его сыном что-то не так. А мама попыталась понять и со временем приняла меня таким. Бывали, конечно, и разбитые носы и фингалы под глазами от наиболее рьяных гетеро представителей, но… — Олежка философски пожал плечами, — это вполне закономерно, когда ты не такой как все. Я никогда не притворялся, отрицая, кто я есть на самом деле. То есть, посмотри на меня и все сразу станет понятно. Потом я приехал в столицу, и мне повезло найти друзей, найти работу и построить свою собственную жизнь…

Алексей внимательно смотрел на друга, и только сейчас начинал понимать, какая сильная и рассудительная личность скрывается за образом слегка манерной принцессы. Ведь не скрывать то, что ты не такой как все, терпеть из-за этого издевательства, и каждый день бороться с предрассудками, когда ты явный гей, задача, требующая очень больших моральных сил.

— Но не отношения… — тихо добавил Алекс.

— Я к этому отношусь проще. Пока я жду любовь всей своей жизни, должен же я хоть как-то держать себя в форме, — улыбнулся он. — И я продолжаю верить, что мой Прекрасный Принц все-таки меня найдет.

— А что потом? В смысле, как ты видишь ваши отношения?

Олег несколько секунд смотрел в глаза Ветрову, и тот уже знал этот взгляд. Взгляд, в котором сквозило понимание. Который вроде бы говорил: «я знаю, почему ты это спрашиваешь». Алекс резко поднялся из-за стола и быстро проговорил:

— Ладно, извини, это не мое дело. Я занесу тебе слайды через час.

— Ветров, какие у тебя планы на вечер? — подозрительно спокойно поинтересовался Олег.

— Не знаю, никаких пока. А что?

— Сегодня вечером ты пойдешь со мной и, возможно, сам найдешь необходимый тебе ответ.

— Олежка, что-то эта идея мне уже не нравится. Изначально.

— Неужели самый главный натурал всех времен и народов сдрейфил? Не бойся, клянусь, что не буду к тебе приставать.

Алексей колебался, и это не укрылось от Олега, но тот был уверен, что он все-таки согласится.

— Ладно.

— Ну, вот и отлично. Встречаемся в девять возле кинотеатра «Флоренция».

— Ты решил позвать меня в кино? — улыбнулся Алекс.

— Узнаешь вечером, — загадочно ответил тот, поднимаясь из кресла. — И если через час у меня не будет слайдов, ты узнаешь, на что способен гей в гневе.

— Договорились, — засмеялся Ветров.

 

*  * *

 

Вечер был по-летнему теплым и безветренным, несмотря на то что по календарю была только середина мая. Не спеша прогуливающиеся люди уже успели сменить гардероб на легкую одежду и обувь. Ветров, в джинсах и светло-голубой спортивной тенниске с замысловатыми черными принтами, задумчиво курил возле входа в кинотеатр «Флоренция». Несмотря на то, что Алексей уже был здесь, ему все еще не нравилась эта идея. Он даже не догадывался, что задумал Олежка, но что-то заставило его согласиться и прийти. Через несколько минут появился Олег. Его розовая футболка и черные кожаные штаны подсознательно настораживали.

— Идем, — кивнул он головой в направлении переулка, который начинался сразу за кинотеатром.

— И куда ты меня тащишь, если не секрет? — поинтересовался Алекс.

— Скоро сам все увидишь.

Менее чем через сто метров они наткнулись на железную дверь, из-за которой приглушенно звучала музыка.

— Ну вот, мы и на месте, — Олежка уверенно ее открыл.

— И что это за… — Алексею уже не обязательно было договаривать свой вопрос до конца. Того, что он увидел, было достаточно, чтобы понять, что Олег привел его в гей-клуб. — Ты спятил? Я не пойду, — попятился он назад.

— Поверь, это место почти ничем не отличается от «Соблазна», — заверил его Олежка, — но у тебя есть отличная возможность взглянуть на мой мир.

Ветров продолжал стоять на месте, пока его взгляд перескакивал с танцующих парней на целующихся парней, а затем на танцующих и целующихся парней. Он явно еще был не готов к такому образовательному процессу в вопросах гей-жизни. Олег мягко потянул его за собой к барной стойке, пока Алексей шокировано разглядывал все вокруг. Кто-то коснулся его плеча, и Алекс обернулся. Высокий темноволосый парень соблазнительно улыбался ему.

— Привет.

Алексею показалось, что он проглотил язык.

— Извини, сладенький, но он уже занят, — вклинился Олег.

Тот понимающе улыбнулся Олежке и, извинившись, смешался с толпой. Подобное повторялось еще несколько раз, после чего Олег с уверенностью констатировал.

— Да ты прямо нарасхват!

Алексей с взглядом загнанного зверя вжался в барную стойку, не отрываясь от бокала с пивом.

— Олег, клянусь, если мне удастся сегодня выбраться отсюда живым, завтра я тебя убью, — прошипел он.

— Как там Дима? — вроде между прочим вдруг поинтересовался Олежка.

Реакция на знакомое имя не заставила себя долго ждать. У Алекса моментально поменялось выражение лица.

— В каком смысле?

— Во всех смыслах.

— Никак.

— Это в каком-то конкретном смысле или тоже во всех?

— Олег, что ты хочешь от меня услышать?

Олежка потянул через соломинку свой коктейль под напряженным взглядом Алексея.

— Ну, учитывая то, что между вами произошло, то слово «никак» не совсем соответствует действительности.

— Это было всего один раз.

— Ага, «один раз не пидорас…» — кивнул Олег. — Ну, в общем понятно.

— Я этого не говорил.

— Тогда что?

Ветров несколько секунд взвешивал у себя в голове стоит ли посвящать Олега в их с Димой не простые отношения, но с другой стороны, это был единственный человек, с которым он мог поговорить на эту тему. Тем более что тот и так уже знал достаточно.

— Он считает, что я должен быть с его сестрой, потому что так будет «правильно».

— А ты что считаешь?

— Господи, Олег, посмотри на меня. Я сижу в гей-баре, с ужасом ожидая, что еще кто-нибудь дотронется до меня или предложит потанцевать. Это явно не говорит в пользу того, что я гей. Вероятно, он прав.

— Чтобы любить человека не обязательно цеплять на себя какие-то ярлыки, — многозначительно произнес Олежка. — Не обязательно быть геем, чтобы чувствовать что-нибудь особенное к человеку своего пола.

— А как тогда это называется? Я не знаю, Олег. Я запутался. Он не хочет меня видеть, считая, что мешает жить мне своей жизнью и что у нас нет никаких шансов, на какие бы то ни было отношения.

— Потому что ты предположительно натурал?

— Потому что я и есть натурал!

— Который спит с ним и сейчас с Вселенской скорбью на лице рассказывает мне о том, что тот не хочет его больше видеть, — спокойно констатировал Олег, вновь потянув через соломинку свой коктейль.

— И что это, по-твоему?

— Любовь? — предположил Олежка.

— Ну да, — невесело хмыкнул Алекс, — конечно.

— Он любит тебя, — вздохнул тот. — И тебе, скорее всего, очень повезло. Потому что, поверь, ни одна женщина не будет любить тебя с такой силой и тем отчаянием, с которым это делает он. И никто кроме тебя не сможет заставить его поверить в то, что у этих его чувств есть хоть какой-то смысл.

Алексей молчал. Ему нечего было ответить. Он еще больше запутывался в себе, не зная, кто он. Гей? Натурал? Готов ли он столкнуться со всем тем, о чем ему говорил Дмитрий? Готов ли он к продолжительным отношениям, да еще и с другим мужчиной? Несмотря на то, что ответов на эти вопросы пока не было, он точно знал только одно. Его тянуло к Диме. Он хотел его. Хотел так, как ни одну женщину в своей жизни. Ему было комфортно рядом с ним. И спокойно.

Олежка отыскал кого-то глазами и вклинился в его мысли:

— Пошли, я тебя кое с кем познакомлю.

— Думаю, не стоит.

— Стоит, пошли, — он потянул его за собой.

С другой стороны от барной стойки размещались полукруглые диванчики, разделенные между собой матовыми ширмами. К одной из таких секций его привел Олежка. Этот уголок уже был занят двумя (и-вот-ведь-удивительно) мужчинами. Оба выглядели абсолютно не «по-гейски», тем не менее, один из них, что визуально был младше, опирался спиной на грудь другого, пока тот бессознательно поглаживал его кончиками пальцев по руке. Они о чем-то спокойно переговаривались, периодически улыбаясь.

— Привет, мальчики, — поздоровался Олег.

Они заметили их и приветливо улыбнулись.

— Привет, Олежка. Как дела?

— Волшебно, — улыбнулся он в ответ. — Алекс, познакомься, — повернулся он к другу, — это Женя, — он указал на того мужчину, что был постарше, — и Макс.

Ветров кивнул им, и Макс, улыбаясь, кивнул в ответ.

— Приятно познакомиться. А вы…

— Нет, к сожалению, Алекс уже занят, — многозначительно взглянул Олежка на друга, — мы просто друзья и коллеги по работе.

— Понятно, — засмеялся Женя, — присоединяйтесь к нам.

Олег незаметно толкнул застывшего Алексея, и тот машинально уселся на диван.

— Что-то отмечаете? — поинтересовался Олег, указывая на два бокала с шампанским перед ними.

— Можно и так сказать, — Макс заглянул в глаза Евгению, и тот легко коснулся кончика его носа губами.

Алексей прекрасно понимал, что нельзя вот так сидеть и пристально рассматривать людей с тем идиотским выражением, которое наверняка сейчас застыло на его лице. Но между этими двумя мужчинами чувствовалась какая-то связь, и она создавала вокруг них определенную ауру.

— Сегодня ровно три года, как мы вместе, — пояснил Женя.

— Да вы что! — потрясенно воскликнул Олег, не преминув многозначительно взглянуть на Алекса. — Я и забыл, что вы вместе уже так долго.

— Ну, если бы кто-то меньше сопротивлялся, — проговорил Евгений, скосив взгляд в сторону Макса, — было бы еще больше.

Тот засмеялся, а Олег повернулся к Алексею.

— Представляешь, Макс был натуралом до встречи с Женей, — произнес он так, будто это было чем-то невероятным.

— Подумать только! — в тон ему проговорил Алекс и почувствовал, как Олежка наступил ему на ногу.

Дальше Олег завел разговор о каких-то их общих знакомых и, посидев еще немного, они с Алексеем извинились и, сославшись на то, что им уже пора, оставили их наедине.

— Твою мать, какого хрена это было? — не выдержал Алексей, когда они вышли на улицу.

— Что именно?

— Вот это все?

— Алекс, послушай меня, и послушай внимательно, — спокойно произнес Олежка, — ты можешь бороться с самим собой сколько угодно и в этом никто не посмеет тебе помешать, но каждый день такой борьбы — это еще один день без того человека, с которым ты хочешь быть. Если ты не уверен, что Дмитрий, это тот, кто тебе нужен, забудь все, выбрось это из головы и смело возвращайся к своей прошлой жизни. Если же ты вдруг обнаружил, что у тебя все-таки есть сердце, и оно способно что-то ощущать рядом с ним, тогда докажи это ему.

Алексей потрясенно молчал. Он еще никогда не слышал, чтобы Олежка так серьезно о чем-то говорил без своих жеманств и шуточек.

— Я верю в тебя, Ветров, — Олег мягко положил руку на его плечо. — Ты сможешь принять правильное решение. Увидимся на работе.

Он развернулся и, оставив Алекса одного, растерянного и сбитого с толку, посреди улицы, направился прочь.

 Глава 12
 

 

Here by my side an angel,

Here by my side the devil.

Never turn your back on me,

Never turn your back on me, again.

Here by my side — it's heaven.

Here by my side you are — destruction.

Here by my side a new color to paint the world.

Never turn your back on it,

Never turn your back on it, again.

Here by my side — its heaven...[18]

Matthew Good «Weapon»

 

Алексей бесцельно бродил по ночным улицам, выкуривая сигарету за сигаретой и думая над тем, что ему сказал Олежка. По сути, он сказал много чего, и во всем сказанном была правда. Он может сколько угодно уверять себя в том, что не в состоянии отыскать верных ответов, в то время как прикладывает нечеловеческие усилия, чтобы прямо сейчас не пойти к Дмитрию домой. Не это ли и есть тот самый главный ответ? Он хочет быть рядом с ним.

Дима что-то говорил о женитьбе на женщине. Какой бред! Он ни разу за всю жизнь даже всерьез не задумался над этим. Это не его приоритет. Невозможность выражать свои чувства на людях? Это спорный вопрос. Что еще остается? Дети? Семейные ужины? Ради Бога! Это все не про него. Любые отношения — это риск. И не узнаешь, пока не попробуешь. Алексей не был уверен в таком чувстве как «любовь», но почему-то, когда Дмитрий сказал, что любит его, эти слова заполнили внутри какую-то пустоту, и там стало тепло.

Да он никогда и не думал так много над тем, чтобы быть вместе с другим человеком. Уже только одно это доказывает, что между ними что-то происходит. И если разобраться, то у него было достаточно времени, чтобы привыкнуть к Диме. Привыкнуть настолько, чтобы хотеть быть рядом с ним. Их вечера в «Соблазне» и постепенное сближение, которое, в конце концов, привело их в постель. Где Алексей получил такое удовлетворение, которое уже давно не получал ни с одной женщиной. Оно было полным, цельным. Не только физическим, но и эмоциональным. Наконец приняв окончательное, как ему показалось, решение, Алексей отправился домой.

Утро пятницы началось в обычном русле, пока он, выйдя из лифта на нужном этаже, не наткнулся взглядом на Дмитрия возле автомата с кофе. Что-то невообразимое перевернулось внутри, и он решительно направился к нему.

— Доброе утро. С выздоровлением, — улыбнулся Алекс, прислонившись плечом к стене и смотря на него.

Джинсы, кремовая футболка с длинными рукавами и сумка, надетая через голову. Все казалось таким близким ему.

Дима взглянул на Алексея. Он все утро по пути на работу боялся этой встречи. Все то время, что он провел дома, болея, он только и делал, что занимался самоедством. Вначале он очень мучился от разрывающего на части чувства одиночества. Это чувство было таким сильным и болезненным, как никогда прежде. Одно дело привыкнуть быть одному, а совершенно другое обрести любимого человека и вновь его потерять. Пусть даже и из объективных соображений.

Потом Дима искренне думал, что поступил правильно. И что у них все равно ничего бы не получилось. Повторяя себе это каждую минуту, он заставил себя поверить в то, что таким образом убережет Алексея от ошибки. Ведь у него нет ничего, что он мог бы ему предложить. Кроме себя и своей любви. А этого недостаточно.

И вот сейчас он смотрел в светлые голубые глаза, от взгляда которых готов был растаять на месте, и все его барьеры постепенно начинали рушиться сами собой.

— Спасибо, — рассеянно кивнул он, — я пойду. Там, наверное, много дел накопилось за мое отсутствие.

Дима развернулся и быстро направился в кабинет, который они делили вместе с Никитой. Но от Алексея было не так просто отделаться. Ника еще не было, поэтому Дмитрий открыл кабинет своим ключом, и за секунду до того, как захлопнуть за собой дверь, наткнулся на Алекса в пороге.

— Дмитрий Анатольевич, могу я с вами поговорить?

Дима вздохнул и оставил дверь открытой, пропуская того внутрь. Ветров вошел, и прикрыл ее за собой.

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался он.

Дима снял сумку, поставил стаканчик с кофе на стол и уселся за компьютер, включая его.

— Все в порядке, — проговорил он, избегая смотреть в глаза Алексу.

— Я думал над тем, что ты мне сказал в прошлый раз… — начал медленно Алексей, но Дима его перебил.

— Алексей Петрович, по-моему, мы уже все обсудили и пришли к общему мнению.

— Не мы, а ты. Если не забыл, мне и слова не дали сказать в свою защиту.

— В любом случае, это ничего не меняет.

— Дима…

— Всем доброе утро! — радостный голос Никиты нарушил их уединение. — О, Дима, привет. Отлично, что ты уже в строю, а то я без тебя, как без рук.

— Да, готов к труду и обороне, — улыбнулся ему Дмитрий.

— Это просто чудо! — ища что-то по выдвижным ящикам, рассеянно проговорил тот. — Кстати, Алекс, ты что-то хотел?

— Да нет. Вот, зашел поздравить с выздоровлением твои «руки».

— Ясно. Слушай, а случайно синяя папка по «активному отдыху» не у тебя?

— У меня, — тяжело взглянув на Диму, проговорил Алекс.

Начался суматошный рабочий день, и стало понятно, что поговорить им не удастся. На протяжении этого самого дня Дима всячески избегал Алексея, и как только он закончился, тут же испарился. Но если уж Ветров что-нибудь решил, остановить его могла только какая-нибудь межгалактическая катастрофа. Поэтому, вернувшись домой, он принял душ, переоделся и, полный решимости довести их с Дмитрием разговор до конца, отправился к нему.

— Господи, что ты тут делаешь? — была первая фраза, которой тот его встретил.

— Я сказал, что нам нужно поговорить, но, очевидно, ты этого не понял.

— Алекс…

Алексей без спроса вошел в квартиру, будто к себе домой. Дима возмущенно захлопнул дверь и повернулся к нему.

— Твою мать, Алекс, ты не можешь просто так врываться ко мне каждый раз, когда тебе что-нибудь взбредет в голову!

— Почему нет?

— Потому что!

— Очень исчерпывающий ответ, — Алексей снял обувь и прошел на кухню, включая электрочайник.

Дмитрий начинал злиться. И в первую очередь на себя. Потому что все, что касалось Алексея, напрочь отключало его силу воли и решительность.

— Послушай, у нас нет никаких отношений. Их просто не может быть по определению. И от того, что мы будем это постоянно обсуждать, ничего не изменится.

— Ты все сказал?

— Нет! — взорвался Дима. — Ты всю жизнь встречался с женщинами, спал с женщинами и был счастлив. Если ты до сих пор не женат, то только потому, что тебе так удобней. Без привязанностей, без зависимости от кого-либо. И я ни за что не поверю, что то, что произошло между нами, хоть как-то повлияло на эти твои жизненные принципы!

— А теперь заткнись и выслушай меня! — не выдержал Алексей. — Да, черт возьми, ты прав! Я ни хрена не знаю про то, как строить отношения, не говоря уже о том, как делать это с другим мужчиной. Всю свою жизнь я трахал баб, и у меня даже мысли не возникало не то, чтобы жениться, но даже жить вместе с какой-нибудь из них, — Алекс все больше распалялся, непроизвольно повышая голос, и наблюдая, как меняется выражение лица Димы.

— И когда в моей жизни появился ты, мне удалось сделать множество открытий. Таких, как… совместный завтрак, твое сонное лицо или… что твои волосы всегда пахнут зеленым яблоком…

Дмитрий открыл рот, но Алексей не дал ему и слова вставить.

— Да, я может и не готов сейчас во всеуслышание заявить о наших с тобой отношениях. И я не знаю, что между нами происходит вообще и что произойдет в будущем. Но у меня было достаточно времени, чтобы решить, что я хочу попробовать. Даже несмотря на те ужасы, которые ты так красочно постарался обрисовать мне в прошлый раз. И если ты еще хоть раз посмеешь заявить, что я мучаюсь рядом с тобой, клянусь, я затрахаю тебя так, что ты неделю не сможешь сидеть!

Дмитрий, широко распахнув глаза, слушал эту тираду, находясь в каком-то крайне шатком пограничном состоянии между истерическим смехом и слезами счастья.

— И что ты на это ответишь? — тяжело дыша, проговорил Алекс.

— Ты мучаешься рядом со мной… — ошарашено и тихо произнес тот.

Алексей схватил его за локоть, привлекая ближе, обнимая и прижимая к себе.

— Господи, какой же ты дурак, — простонал Алекс. — Это все что ты запомнил?

— Просто эта часть понравилась мне больше всего.

Алексей запустил пальцы в его волосы, чувствуя, как Дима дрожит в его руках. Еще секунда и его рот нашел те губы, о которых он столько думал в последние дни. Настойчивый поцелуй с легким прикусыванием нижней губы, и они оба слетают с катушек, когда их языки соприкасаются. Тело моментально отзывается, пока Алекс стягивает с Димы футболку и отбрасывает ее в сторону. Руки тут же находят пояс джинсов. Он продолжает целовать его. Нетерпеливо. Быстро. Требовательно. Несколько секунд на то, чтобы справиться с ширинкой и избавиться от еще одного разделяющего их предмета одежды, пока они пятятся к дивану в комнате.

Алекс сам расстегивает свою рубашку и скупыми быстрыми движениями стягивает ее с себя, бросая на пол. Они валятся на диван, тяжело дыша и не переставая целоваться. Алексей плавно поводит бедрами, создавая некое особое трение между их телами. Не сильно, но ощутимо и чувственно, будто намекая на то, что хочет сделать дальше. Это движение, как обещание чего-то большего, безумно возбуждает обоих. Прикосновения. Сотни разных прикосновений. К волосам, к скулам, к шее и бедрам. Дразнящие короткие прикосновения. Скольжение пальцев по коже, которая превратилась в одну сплошную эрогенную зону. Губы находят губы. Зацеловывая. Не давая сделать вдох. Задыхаются. Оба. Влажное дыхание, превращающееся в стоны, когда Алексей покусывает шею, а затем Дима чувствует на ней след его языка. Это длится секунды. Это длится вечность.

Уже полностью обнаженные, они трутся друг о друга, невыносимо долго наслаждаясь прикосновениями обнаженной кожи к обнаженной коже. Будто накапливают между собой какую-то особую энергию. Притяжение. Статика. Крохотные электрические разряды. В голове нет ни одной мысли. Одно сплошное белое пятно, заполненное желанием. Желанием касаться, целовать, обладать. Сейчас. Всегда. Дима выгибается и блаженно стонет, когда ощущает мазок волос на внутренней части бедра, а через мгновение губы Алексея смыкаются на его плоти. Перед глазами начинают расплываться предметы, и ему кажется, что он умрет только от одного этого прикосновения. Но вдруг чувствует, как в него проникают пальцы Алекса, и мозг взрывается от этих ощущений. Дима прикусывает губу. С такой силой, что чувствует слегка солоноватый привкус выступившей крови. Пальцы скользят в нем, пока Алексей продолжает ласкать его губами и языком. Сердце бьется в точности с темпом этого скольжения. Внутрь-наружу, внутрь-наружу. Быстрее. Быстрее. И наконец наступает оргазм. Самый сильный и долгий в его жизни. Дима запрокидывает голову, не в состоянии справиться с накрывшими его ощущениями. Задыхается. Рассыпается на части. Воскресает вновь.

Алексей целует его кожу, покрытую блестящими капельками пота, и затем шепчет где-то возле уха:

— Скажи это…

В его шепоте и требование, и мольба, перед которыми Дмитрий не может устоять.

— Я люблю тебя, — выдыхает он, чувствуя дыхание Алексея, путающееся в его волосах.

Я. Люблю. Тебя.

Алекс стонет от этих слов. Они действуют на него сильнее любых самых откровенных ласк. Возбуждают. Завораживают. Заполняют зияющую пустоту где-то внутри. Несколько секунд, чтобы надеть презерватив и взять смазку, и он входит в него. Вначале медленно. Мучительно медленно заполняет его без остатка. Чувствуя, как Дмитрий выгибается под ним. Наблюдая, как сюрреалистическим ореолом спутались его волосы, как он закрывает глаза и делает судорожный вдох.

Алексей наклоняется и легонько кусает его за шею. Затем плечо. Чувствует, как Дима вздрагивает от каждого прикосновения. И лишь затем начинает двигаться в нем. Губы находят губы. Заглушая стоны поцелуями. Ловя шумное прерывистое дыхание. Обхватывает его за бедра, задавая темп. Они двигаются. Вместе. И уже нет ничего более важного, чем это. Чем то, что они принадлежат друг другу. Здесь. Сейчас. Стирая рамки внешнего мира с его глупым и странным делением людей на геев и натуралов.

Алекс целует. Пальцы скользят по коже, пока не находят ладонь Димы, а затем плотно переплетаются с его пальцами в замок. Пока не наступает момент капитуляции. Алексей совершает последний толчок и чувствует, как по его позвоночнику проходит электрический разряд. Горло сводит спазм, не дающий стону вырваться наружу, и он звучит как рык. Обессиленный, он валится на Диму, зарываясь лицом в его волосы. Вдыхает этот знакомый и успокаивающий запах. Оба тяжело и шумно дышат. Не в состоянии усмирить свое сердцебиение и пульс. Сжимая друг друга в объятиях с каким-то необъяснимым отчаянием…

Показалось, что прошла вечность, прежде чем в окутанной полумраком комнате Алексей приподнялся, опираясь на локоть и глядя в зеленые счастливые глаза, произнес:

— И чтобы я больше никогда не слышал от тебя этих твоих всяких глупостей про женщин, понял?

В его голосе прозвучали и укор, и улыбка. Дима улыбнулся в ответ и шепнул:

— Обещаю.

Алекс потерся кончиком носа о его висок и легонько поцеловал. Ему абсолютно не хотелось вставать. В отличие от тех раз, когда он спал с женщинами и сразу же отправлялся в душ, сейчас ему нравилось лежать вот так. Вдыхая запах их тел и секса, которым было заполнено пространство вокруг них.

— Мне еще нужно сегодня в «Соблазн», — засмеялся Дима, когда понял, что Алекс не собирается его отпускать.

— Хорошо, — посопел тот, — значит пойдем в «Соблазн».

— Тебе не обязательно идти со мной.

Алексей вновь приподнялся и прищурено взглянул на Диму.

— Ладно, я понял, — сдался тот.

— Кстати, насчет «Соблазна», — задумчиво проговорил Ветров. — Опять звонил твой отец. Ему снова неймется с этой его дурацкой колонкой.

Дмитрий слегка помрачнел.

— От него не так легко отделаться.

— Расскажи мне, — хмыкнул Алекс, потянувшись за своими джинсами, лежащими на полу и извлекая из заднего кармана пачку сигарет и зажигалку. — Можно?

Дима утвердительно кивнул, и он подкурил сигарету, ложась рядом с ним на живот.

— Мне кажется или у вас не совсем хорошие отношения?

— Тебе не кажется, — вздохнул тот. — Мы никогда и не были особо близки. А после того, как он узнал, что я гей, я вообще перестал для него существовать.

— Ну, судя по тому, как он добивается, чтобы я заменил тебя кем-нибудь другим, то факт твоего существования для него все же налицо.

Дима забрал сигарету из руки Алексея и, сделав несколько затяжек, протянул ее обратно.

— Вероятно, он предполагает, что я буду мстить или еще что-то. Напишу какие-нибудь гадости про его «замечательный» клуб…

— А есть за что мстить?

— Может, за то, что он выгнал меня из дома, оставив без денег и поддержки. Мне помогли. Я уехал в Лондон. Нашел друзей. Была неплохая работа… Но Аня как раз развелась и начала часто мне звонить. Я чувствовал, что она в депрессии, поэтому из-за нее и вернулся.

— Я и не предполагал, что у вас все настолько хреново. Насколько я понял, то с сестрой у тебя совершенно другие отношения.

— Да, мы близнецы, с этой… мифической взаимосвязью, — Дима улыбнулся собственному определению. — Аня — единственный человек, который переживает за меня и заботится обо мне.

— А как же мать? — удивился Алексей.

— Она ушла от отца еще задолго до всего этого. Он позаботился, чтобы лишить ее материнских прав, так что она не имела права с нами видеться. Потом куда-то переехала, и мы потеряли связь…

— Да уж, — покачал головой он, — хоть роман пиши.

Ему так захотелось защитить Диму от всего этого. Как-то спрятать, чтобы ему больше никто не причинил боли. И хотя тот рассказывал обо всем спокойно, Алексей мог только догадываться, через что тому пришлось пройти.

— Иногда думаю, лучше вообще не знать своего отца, чем иметь такого, как мой.

— Ну, тогда спроси у меня, — вздохнул Алекс, сделав последнюю затяжку и затушив сигарету о блюдечко на тумбочке.

— В смысле?

— Как раз я и не знаю своего отца. Вернее, я видел его фото, но это как смотреть на совершенно постороннего человека и пытаться поверить в то, что он как-то с тобой связан. Мать бросила его, когда мне было два года. Он тогда работал на вахтах. А спустя какое-то время стала усиленно пытаться построить свою ли