Красная шапочка Шарля Перро - кардинал Мазарини

Полное название:

«Красная Шапочка», или история о кардинале Джулио Мазарини, королеве-матери и коварном коадъюторе де Реце»

На первый взгляд "Красная Шапочка" представляется историей соблазнения невинной девушки опытным ловеласом.

Девица: Бабушка, какие у вас большие руки!

Кавалер в полумаске волка: Это чтоб лучше тебя обнимать, внучка!

Девица: Бабушка, какие у вас большие ноги!

Кавалер: Это чтоб лучше бегать, дитя моё!

Девица томно: Бабушка, какие у вас большие уши!

Кавалер: Это чтоб лучше слышать, дитя моё!

Девица: Бабушка, какие у вас большие глаза!

Кавалер: это чтоб лучше видеть тебя, дитя моё!

Девица испуганно: Бабушка, какие у вас большие зубы!

Кавалер: Это чтоб съесть тебя!

Кавалер страстно целует девицу и та в ужасе просыпается.

На спинке кровати простое деревенское платье и красная шапочка. У кровати деревянные башмаки.

Однако, учитывая, что почти во всех сказках Перро спрятана какая-нибудь «история былых времён» попробуем поискать её и здесь. На первый взгляд, сказка слишком абстрактна и в ней мало деталей, за которые можно было бы зацепиться. Однако мельница… где-то она уже встречалась…

(Дальнейшее будет походить на рассуждения короля из «Алисы в Стране Чудес» в сцене суда над валетом, но всё же рискну!)

Рассуждая по аналогии с другими сказками Перро:

Две деревни – это два королевства. Мельница, являющаяся ориентиром для дома бабушки, – это Франция (как мы уже знаем по «Коту в сапогах»). Следовательно «бабушка» – это королева-мать Анна Австрийская.

Но кто такая «любимая внучка» Красная Шапочка? Кто такой «волк»?

Из текста следует, что «съедение» произошло в домике «бабушки», т.е. в королевском дворце. Но что значит «съедение»? Если отбросить версию соблазнения некой высокородной девицы как негалантную и неэстетичную (и даже политически не безопасную), то всё встанет на свои места:

Красная Шапочка – кардинал Джулио Мазарини.

Мазарини, будучи по рождению римлянином, действительно был «из другой деревни» – Италии. «Мать» Красной Шапочки – вероятно, римская католическая церковь.

«Бабушка» – Анна Австрийская.

Королева-мать была регентшей при несовершеннолетнем короле, а Мазарини – другом королевы и первым министром Франции. Вместе когда-то они правили Францией.

Что же касается подразумеваемого события, то, скорее всего, речь идёт о некотором событии времён Фронды (гражданской войны во Франции). Тогда «Волк» – вероятно, некий не столько могущественный, сколько хитрый враг Красной Шапочки и «бабушки», который в определённый момент сумел одержать над ними верх (из истории мы знаем, что в конце концов для королевы-матери и Мазарини всё кончилось хорошо).

На момент начала истории Мазарини должен находиться вне Франции или, во всяком случае, далеко от Парижа. Итак…

Посмотрев вкратце летопись Фронды, находим самый драматичный для королевской партии момент, когда королева-мать была отстранена от власти, а Мазарини по требованию мятежного парламента был изгнан из Франции. Т.е. по выражению Перро сначала «бабушка», а потом «Красная Шапочка» были «съедены».

(Со «съедением» как смещением с должности мы встречались в «Коте в сапогах»).

Итак, события 1650 – начала 1651 года:

«Мазарини начал военное усмирение бунтовавшей Нормандии и быстро его привёл к концу; эта «Фронда Конде» вовсе не была особенно популярна (парламент её совсем не поддерживал). Столь же удачным (в первой половине 1650) было усмирение и других местностей. Мятежники всюду сдавались или отступали перед правительственными войсками. Но фрондёры ещё не теряли бодрости духа.

….

После падения Бордо Мазарини загородил путь южной испанской армии (соединившейся с Тюренном и другими фрондёрами) и нанёс (15 декабря 1650) врагам решительное поражение.

Но парижские враги Мазарини осложнили положение правительства тем, что им удалось привлечь на сторону «Фронды принцев» затихшую уже парламентскую Фронду. Аристократы соединились с парламентом, их договор был окончательно оформлен в первые же недели 1651, и Анна Австрийская увидела себя в безвыходном положении: коалиция «двух Фронд» требовала от неё освобождения Конде и других арестованных, а также отставки Мазарини. Герцог Орлеанский также перешёл на сторону Фронды. В то время, когда Анна медлила исполнить требование парламента, последний (6 февраля 1651) объявил, что признаёт правителем Франции не регентшу, а герцога Орлеанского.

Мазарини скрылся из Парижа; на другой день парламент потребовал от королевы (явно имея в виду Мазарини), чтобы впредь иностранцы и люди, присягавшие кому бы то ни было, кроме французской короны, не могли занимать высших должностей. 8 февраля парламент формально приговорил Мазарини к изгнанию из пределов Франции. Королева должна была уступить».

…..

«Ненавидимый и всеми покинутый (кроме страдающей, но бессильной королевы), Мазарини быстро и методично приготовился к отъезду. В ночь с 6-го на 7-е кардинал, переодевшись, отправился вСен-Жермен, где остановился, надеясь, что к нему присоединятся королева и дети, что было невозможно и стало бы большой политической ошибкой. Коадъютор и Гастон приказали закрыть все городские ворота, мобилизовали ратушу и буржуазную милицию и принудили парламент вновь издать указ, предписывающий Мазарини покинуть Францию в двухнедельный срок, а если он этого не сделает, объявить о «преследовании». Фрондеры осмелились даже послать капитана швейцарской гвардии, подчинявшейся Мсье, в Пале-Рояль, чтобы проверить, там ли королевская семья. Полная достоинства королева показала им юного короля (он был одет, чтобы отправиться вслед за кардиналом), лежавшего в постели и притворявшегося спящим. Сотни восхищенных парижан прошли мимо ложа юного монарха, который никогда не забудет этого невыносимого унижения. Тогда он был пленником».

Таким образом, пока Мазарини воевал против Фронды Принцев и их союзников-испанцев, его враги в Париже не дремали. Но вернёмся к сказке «Красная Шапочка»:

«А Красная Шапочка пошла дорогой более длинной и по пути забавлялась тем, что срывала орешки, бегала за бабочками, делала букеты из цветочков, которые попадались ей на глаза».

Мазарини собирался с силами: он искал деньги («собирал орешки»), усмирял мятежников («бегал за бабочками») и интриговал, вступая в различные коалиции, не скупясь на щедрые обещания («делал букеты из цветочков»).

Цитата, свидетельствующая о медлительности Мазарини:

«Прекрасно информированный, Мазарини долго колебался, прежде чем принять решение о возвращении в Париж. Он намеревался поехать в Лангедок, откуда дул ветерок Фронды (в действительности, он хотел добиться субсидий), потом в Прованс, где отстраненный от должности Алэ держался, сражаясь с парламентом, Эксом и Марселем. На сей раз Мсье поступил мудро и отговорил Мазарини от бесполезной поездки. Кардинал, казалось, колебался несколько недель…»

Как мы знаем, когда Красная Шапочка всё же пришла к бабушке, то вместо бабушки «в постели» был волк. Т.е. королева-мать была не удел, её полномочия были переданы парламентом дяде короля герцогу Орлеанскому. За спиной этого безвольного человека, вернее под прикрытием его высокого имени, стоял энергичный коадъютор де Гонди, один из вождей парламентской Фронды. Именно он приказал закрыть ворота Парижа, сделав королевскую семью пленниками. Предположительно, он и есть «Волк» из нашей сказки.

Про решительную победу Мазарини над войсками Тюррена сообщается следующее: «Но это был запоздалый успех, который не мог спасти министерство от падения. Гонди и его друзья господствовали в Париже…» Таким образом, главным парижским врагом Мазарини прямо назван Гонди. Кандидатура Гонди на роль «Волка» кажется тем более вероятной, что речь в сказке идёт о кардинальской красной шапочке, которую тот страстно хотел получить.

Ниже приводятся несколько цитат, больше для исторического аромата, связанные с Гонди:

«С помощью своих проповедей и щедрой милостыни он достигает значительной популярности, которою и пользуется для того, чтобы интриговать против Мазарини. Недовольная правительством парижская чернь, подстрекаемая Гонди, производит мятеж в августе 1648 года; Гонди удается добиться от королевы-регентши некоторых уступок и успокоить народ. В следующем году Гонди устраивает союз фрондеров с Мазарини против принца Конде, за что Мазарини обещает выхлопотать ему кардинальскую шапку.

Обманутый в своих ожиданиях, Гонди скоро не только сам переходит на сторону Конде и «молодой фронды», но и привлекает к ней главу старой фронды, герцога Орлеанского, и парижский парламент. Этот новый союз продолжался недолго. Поссорившись с Конде, Гонди вооружает против него парламент и сам переходит на сторону двора, за что и получает, наконец, давно желанную кардинальскую шапку.

Когда Мазарини в конце концов одержал верх над своими врагами, в числе последних пострадал и Гонди, несмотря на свои неоднократные услуги двору. Он был обвинен в сношениях с принцем Конде, схвачен и посажен в Венсенский, а потом в Нантский замок. Оттуда ему скоро удалось бежать».

…..

«Гонди, переодетый, ночью явился во дворец для переговоров с королевою и Мазарини, и дело было улажено: викарий поручился, что Париж не тронется, если правительство арестует Конде, Конти и Лонгвиля. И действительно, когда в Париже разнеслась весть, что эти три человека схвачены во дворце и отведены в крепость (Венсенн), то улицы были иллюминованы: город праздновал заточение своего героя как великую победу».

….

«Королевский двор сулит коадъютору, в обмен на его услуги, кардинальскую шапку — предмет его тщеславных вожделений. Но заигрывание с двором и стремление добиться расположения Королевы не только оказываются в конечном итоге бесплодными, но и подрывают доверие к коадъютору основной силы, которой он располагает, — массы рядовых парижских горожан. О значении этой силы свидетельствуют хотя бы события 9 февраля 1651 г., когда по распоряжению коадъютора полковники городской милиции закрывают все выходы из Парижа, блокируя регентшу и юного монарха во дворце Пале-Рояль, не позволяя им покинуть столицу. Этот поступок Людовик XIV и его мать восприняли как вопиющее оскорбление их достоинства и никогда не могли простить кардиналу Рецу».

….

«Всемогущий монарх, король-солнце, хотел вытравить из памяти потомства воспоминания о самом дерзком аристократе, восставшем против королевской власти. Однако если Рец в своей схватке с абсолютистской властью потерпел поражение как политик, то он восторжествовал над своими противниками как писатель. Созданные им «Мемуары», возможно, наряду с «Мыслями» Блеза Паскаля, — крупнейшее произведение французской прозы XVII столетия. Они обессмертили имя Реца и вошли в золотой фонд европейской культуры».

Ниже приводится одна интернет-цитата, показывающая, что мы не одиноки в политическом прочтении «Красной Шапочки»:

«Есть мнение, что «Красная Шапочка» Перро написана не только на основе народной сказки, но другим её источником является злой политический памфлет времён Фронды. Тогда Волк – это коадъютор де Рец, бабушка – королева-мать Анна Австрийская; ну а Красная Шапочка – кардинал Джулио Мазарини. И все «странности» проясняются. Во времена Фронды написано было множество памфлетов, большая их часть (примерно 4000), посвящена высмеиванию монсеньора Мазарини (так называемые «Мазаринады»). Значительная часть последних обсуждает интимные (якобы) отношения между кардиналом и королевой. Кроме наличия характерной красной шапочки, в памфлете волк ведёт с девочкой вариант диалога на тему: что у него для чего. Между прочим, ещё одна подробность: у Перро девочка несёт бабушке не головку сыра или хлеб с молоком, а коврижку и горшочек масла. Для причастия? Впрочем, сам Перро категорически отрицал связь своей сказки со скандальным памфлетом. Действительно, по пальцам можно пересчитать памфлеты,авторы которых известны (Скаррон, де Бержерак, сам де Рец). И, во всяком случае, это не памфлеты, содержавшие оскорбление величества, за что автору грозила Гревская площадь. Кстати, по свежим следам, Мазарини пытался повесить нескольких издателей, но народ отбил их. Что до Перро, его старший брат, также литератор, во времена Фронды служил у коадъютора де Реца. До смерти Мазарини, Шарль Перро был в опале, после чего был обласкан Кольбером и сделал карьеру при дворе, оборвавшуюся со смертью патрона. Летелье уволил его со всех постов…»

Резюме:

В сказке «Красная Шапочка» содержится намёк на интригу времён Фронды, а именно на драматическую ситуацию, сложившуюся в начале 1651 года, когда королева-мать и Мазарини потерпели поражение. Возможно, автора вдохновила скандальная «мазаринада», в которой волк перечисляет что у него для чего.

Кто в сказке есть кто?

Красная Шапочка – кардинал Мазарини, первый министр Франции;

её «мать» – римская католическая церковь,

её «бабушка» – королева-мать Анна Австрийская, регентша при несовершеннолетнем короле Людовике XIV;

«Волк» – коадъютор Гонди, в будущем кардинал де Рец (к слову сказать, известный соблазнитель, авантюрист и блестящий литератор);

«пирожок и горшочек масла» – вероятно, церковные «святые дары» (ср.: в версии братьев Гримм Красная Шапочка несёт хлеб и вино, т.е. христианское причастие);

«съедение» – смещение с должности.

Хотя Гонди-волк действительно сначала «съел» «бабушку», а потом «Красную Шапочку», но всё же непонятной остаётся самая соль истории: почему Гонди представляется королеве-матери как Мазарини? Значит ли это, что будучи духовным лицом он выступает от имени матери церкви или же это означает, что он заручился поддержкой Мазарини? Хотя это и не совсем понятно, но общее направление рассуждения может стать полезным историку Фронды для понимания того, на что намекал Шарль Перро, возможно со слов своего брата Пьера Перро, который на момент описываемых событий служил у коадъютера де Реца. (при этом нужно учесть, что «мельница», указывающая на Францию, «сбор орешков», указывающий на поиск военных субсидий, и прочие мелочи – свидетельство того, насколько автор точен).

Нам же для прояснения сути достаточно и эскиза.

 

 

proza.ru

Золушка Шарля Перро

ВЕЧНАЯ ИСТОРИЯ

«Золушка», как и «Ослиная Шкура», – сказка про Принцессу (а кто в глубине души не считает себя принцессой или принцем?). У Принцессы умерла мать и она терпит незаслуженные унижения (а кто из нас не чувствует себя в жестоком мире сироткой, достойной лучшего?)

Эту общую для любого человека ситуацию описывает поговорка:

«Когда я смотрю вокруг – я вижу, что я ничто,

когда я смотрю внутрь себя – я понимаю, что я всё».

Это «всё» индуисты называют Атманом. Смотря в себя, человек чувствует себя бессмертным. В этом доказательство существования души и Бога, в этом оправдание религии.

Но глядя вокруг – человек видит, что всё смертно. Рассуждая по аналогии, он (или она) приходит к логичному выводу о высокой вероятности собственной смерти (во всяком случае, смерти своего тела), но душа этому не верит.

Из этого примера следует, что принцесса в сказке – Душа, испачканное золой платье или ослиная шкура – тело, сиротство – судьба человека. После скидывания грязного платья или ослиной шкуры, т.е. смерти тела, душа вновь оказывается прекрасной принцессой. Смерть описывается в сказке как Свадьба и такая концовка является архетипической.

С другой стороны, испачканная золой одежда или грязная ослиная шкура – самоощущение грешника, а особенно по понятным причинам грешницы, которое можно выразить словами: «Я так грязна, господи! Прости меня!».

Оба смысла дополняют друг друга.

(Свадьбой гонимой сиротки и небесным кружением среди себе подобных крылатых душ заканчивается «Дюймовочка» Андерсена. И Жаба, и Жук, и Крот – все они хотели жениться на Дюймовочке, не зная, что предназначена она была только принцу эльфов. Похожим образом – последний становится первым – заканчивается и «Гадкий утёнок», мужская версия «Дюймовочки»).

Таким образом, группа сказок о сиротке, становящейся королевой, описывает очень простую и интимную историю всякого человека, как женщины так и мужчины, и потому не может не волновать слушателя. Особенно западного слушателя, который склонен отождествлять себя с телом, а историю о принцессе переносить вовне.

(В наши дни сказка «Золушка» очень популярна. Особенно дамам нравятся красивые платья (чтобы «принц» обратил на тебя внимание нужно хорошо выглядеть), но заслуживает также внимания и наличие влиятельной крёстной (про неё говорит и сам автор в шуточной морали после сказки, снижая таким образом пафос). Однако, при этом обычно забывается кротость Золушки, и то обстоятельство, что возвысившись, она благословила своих врагов.)

Указывается в сказках и рецепт Свадьбы: маленькое колечко или маленькая туфелька – это евангельские «тесные врата», в которые сложно войти «богатому» (например, гордым сёстрам Золушки).

Если принцесса – это человеческая душа, то кто такой принц?

Может быть Христос? Бог? Так трактовали образ Амура из сказки Апулея средневековые богословы.

ИСТОРИЯ ОДНОЙ ПРИНЦЕССЫ

История Золушки кажется абстрактной и архетипической, однако попробуем и здесь обнаружить какую-нибудь «историю былых времён», созвучную сказке.

Что нам известно?

1. Золушка в доме сестёр была служанкой.

2. Хотя все её в доме обижали, сносила она обиды кротко,

3. Старшую сестру звали Жавотта (Javotte),

4. Упоминается также каждодневное жёлтое платье Жавотты и подробно описываются наряды сестёр, в которых они ездили на бал.

Предположительно, «история былых времён», на которую намекает автор – всё та же история фаворитки Луизы де Лавальер, точнее самое её начало – знакомство с королём и первые тайные свидания, притеснения в доме своей госпожи и соперницы Генриетты Анны Стюарт (1644 – 1670), ставшей с 1661 года герцогиней Орлеанской.

(* После казни английского монарха Карла I королева с дочерью оказались при французском дворе в качестве беженцев. Свадьба Генриетты с герцогом Орлеанским состоялась после реставрации английской монархии и воцарения брата Генриетты Карла II на английском престоле. Немаловажную роль при этом играло приданое. Хотя и была вероятность выхода замуж Генриетты за Людовика XIV, но королева-мать Анна Австрийская настояла на выборе для сына испанской инфанты).

Приведём несколько интернет-цитат, созвучных нашей истории:

«В возрасте двух лет Генриетта была вывезена из Англии гувернанткой и оказалась при дворе своего кузена Людовика XIV, где получила прозвище «Минетта» (в переводе с французского — «кошечка» или «котёнок»). После свадьбы с братом короля Филиппом Французским принцессу стали называть при дворе по титулу — «Мадам».

«Генриетта Английская — супруга Филиппа Орлеанского, «Единственного брата короля» Людовика XIV, — слыла дамой живой, остроумной и достаточно красивой. С утра до вечера она развлекалась на охоте, балах, в театрах. Её муж мало обращал внимание на статную, голубоглазую жену. Все знали, что его не интересовали женщины, а страсть он испытывал к молодым, привлекательным юношам. Генриетту это, впрочем, беспокоило мало. С первого взгляда она влюбилась в короля, а Людовик XIV отвечал ей взаимностью. Однако на глазах у всех подобный роман посчитали бы оскорбительным, и тайные любовники решили сделать так, чтобы король якобы увлёкся фрейлиной Генриетты, отчего его частые визиты в покои невестки выглядели бы вполне невинно. В наперсницы себе герцогиня Орлеанская выбрала хромоножку Луизу, которую и представила королю».

«Принцесса Генриетта, поняв, что не она завоевала сердце короля, воспылала к Луизе ненавистью. При дворе образовались две партии: одна – за Генриетту, другая – за Лавальер. Под влиянием приехавшей графини де Темин, Луиза вдруг осознала, что все зашло слишком далеко, и уехала из королевского замка в Шальотский монастырь. Но Людовик снова попросил ее вернуться. Выполняя его желание, Луиза возвращается в услужение к ненавидящей ее Генриетте, тем самым как бы искупая свою вину за любовь.

Луиза де Лавальер не была красавицей и не могла сравниться с Генриеттой Английской остроумием и грациозностью, но мало кто из современников не упоминал в своих мемуарах о ее необыкновенном очаровании. Госпожа де Келюс писала, что «голос ее проникал в самое сердце». Принцесса Палатинская утверждала, что «словами невозможно передать волшебство ее взгляда». Кроме того, в семнадцатом веке еще ценились красота души и целомудрие, а посему у Луизы де Лавальер были некоторые преимущества перед другими дамами».

«Несмотря на всю свою любовь к королю, Луиза де Лавальер мучительно переживала свое грехопадение. Для угрызений совести ей хватило бы уже самого факта утери непорочности и внебрачной связи. А тут еще откровенное недоброжелательство, высказываемое герцогиней Орлеанской, у которой Луиза по-прежнему служила. Принцесса не могла простить своей фрейлине «предательства» и беспрестанно шпыняла ее при всяком удобном случае. Это отношение переняли и фрейлины принцессы, так что жизнь Луизы при дворе была бы совершенно невыносимой, если бы не любовь короля, которая сама по себе казалась молодой женщине наградой за любые страдания».

«В возрасте одиннадцати лет Луиза упала с коня, сломала ногу и повредила позвоночник. Нога срослась не совсем правильно, и до конца жизни у Луизы сохранялась довольно заметная хромота… Уже тогда она начала подумывать об уходе в монастырь, считая, что никогда не будет любима и никогда не выйдет замуж. Будучи истово-религиозной, Луиза выбрала для себя женский орден с самым строгим уставом: орден босоногих кармелиток».

Если Луиза – Золушка, то:

её старшая сестра Жавотта – принцесса Генриетта Стюарт, она же Мадам;

её вторая сестра – собирательный образ фрейлины, более родовитой, чем Золушка, из окружения принцессы;

мачеха – вероятно, мать принцессы, т.е. королева-мать Генриетта Английская.

(На момент знакомства Луизы с королём, принцесса Генриетта была совсем юной – ей было всего 17 или 18 лет, но за ней стояла мать и брат Генрих II. Будучи особами королевской крови, мать и дочь, вероятно, были горды и высокомерны. И у них не было недостатка в роскошных платьях).

При дворе госпожи Луизу оскорбляли, в первую очередь Мадам, а за ней и все остальные, но та сносила всё безропотно.

(* В доме «Мадам» родился первый ребёнок Луизы, которого тут же у матери отняли.Уже на следующий день после родов, она присутствовала на мессе).

«Ах, мадемуазель Жавотта, позвольте мне надеть жёлтое платье, которое вы носите по будням». – «Право же, это мне нравится! – сказала Жавотта. – Извольте-ка эдакой гадкой Золушке дать своё платье! Я не такая уж глупая!»

По поводу имени Жавотта:

Как видим, имя Жавотта (Javotte), что значит в переводе с французского «болтушка», то оно напоминает имя Генриетта (Henrietta) только отчасти.

(Ср.: в «Коте в сапогах» имя «маркиз Карабас» соответствует Кольберу).

Зато детское прозвище Генриетты «кошечка» отсылает к названию прототипа сказки Перро – «Кошке-Золушке» Базиле (любопытно, что первая часть имени «Кошка» в сказке Базиле никак не объясняется). Таким образом, выброшенная Шарлем Перро из названия кошка косвенно всё же называется.

Похожий ход видим в общем названии «Сказки матушки Гусыни»: гусыня в сказках больше не упоминается, но отсылает к одноимённой сказке Базиле, в которой гусыня, также как осёл в «Ослиной Шкуре», испражняется золотом. Так народная сказка в лице Гусыни сравнивается с античным наследием в лице «Золотого осла» Апулея.

Будучи голубоглазой, Мадам наверняка любила жёлтые платья. Так в жёлтом парчёвом платье Генриетта Орлеанская изображена на портрете кисти Пьера Миньяра.

Противопоставляя некрасивую и незнатную «хромоножку» (но красивую душой) гордой красавице принцессе, автор создаёт идеальный женский образ.

«Золушка вернулась домой, запыхавшаяся, без кареты, без лакеев, в своём гадком платье; от всего великолепия ей не осталось ничего, кроме одной туфельки – под пару той, которую она уронила».

Луиза слегка хромала, за что получила прозвище «хромоножка». Её хромота ассоциативно связывается с оброненной туфелькой. Так после встреч с королём «на балу», она, прихрамывая, бегом возвращалась в дом ненавидящей её госпожи и переодевалась в простое платье служанки (Луиза происходила из незнатного дворянского рода), испачканное золой греха (самоощущение грешницы из-за незаконной связи с королём). Но на балу, когда она танцевала с принцем, она была прекрасна и почти не хромала (любовь преображает! – тема «Рике с хохолком»).

«Стали примерять её принцессам, потом герцогиням и всем придворным дамам, но напрасно. Пришли стуфелькой и к двум сёстрам, которые что было мочи пытались втиснуть ногу в туфельку, но это у них никак не выходило. Золушка, глядевшая на них, и узнавшая свою туфлю, засмеялась и сказала: «Дайте-ка я посмотрю – не будет ли она мне впору» Сестры захохотали…».

Примерка туфелек на демократической основе соответствует стремлению всех амбициозных девиц королевства сблизиться с королём. Среди тех, кто пытался примерить туфельку, была и Генриетта Стюарт: она была дружна с королём, который был у неё частым гостем. Чтобы предотвратить слухи была предъявлена скромная фрейлина, выполняющая роль ширмы.