Как я трижды падал в обморок

В молодости я дважды терял сознание. В первый раз это произошло, когда мне было 17 или 18 лет, в это время я находился в Макао на съёмках фильма «Маленький тигр из Кантона», где был задействован в главной роли. В то время я днём работал на съёмках, а по ночам, бывало, до самого утра играл в азартные игры. Однажды утром я в туалете, закончив свои дела и нажав на слив, попытался встать, но вместо этого мешком упал на пол. Когда кто-то вошёл в туалет, меня обнаружили лежащим без сознания… и без штанов: я не успел их надеть. Неловко получилось.

Второй обморок приключился в Америке накануне начала съёмок фильма «Драка в Бэттл Крик». Мне было 21–22 года. Я только-только закончил тренировку и помылся. Сменив одежду, я зашёл за друзьями, чтобы вместе поужинать в итальянском ресторане. Мне тогда нравилось носить жилетку, я надевал её на голое тело, чтобы было видно мускулы. Когда встречаются несколько взрослых мужчин, они, конечно же, первым делом закажут пива и начнут его пить. Вскоре после того, как мы прикончили пиво, я сказал, что мне нужно в туалет, и встал со своего места. На полпути к цели меня начало шатать из стороны в сторону, в итоге я врезался в дверь и потерял сознание. Очнулся я на диване, который стоял возле выхода, один из моих друзей держал ногой автоматическую дверь, чтобы та не закрывалась, а второй изо всех сил обмахивал меня, чтобы я мог дышать свежим воздухом. Я увидел, что губы их двигаются, но ничего не слышал.

Менеджер сообщил о случившемся в офис, директор компании Golden Harvest был очень встревожен и немедленно отправил меня к врачу. Меня заперли в клинике, делали уколы и брали кровь на анализ, всё было так серьёзно, что я и сам испугался. Когда результаты анализов были готовы, ко мне пришёл врач и спрашивает:

— Сколько тебе лет?

Я говорю:

— Двадцать один.

Он сказал, что уровень холестерина у меня как у 38-летнего, это слишком высокий показатель. Потом спросил меня, каково моё ежедневное питание.

Я ему рассказал:

— Завтрак — гамбургер, ланч — гамбургер, ужин — гамбургер.

Я тогда ещё только приехал в Америку и по-английски изъяснялся с трудом, в кафе я и умел только сказать «бургер» и «пицца». Все три раза в день я питался фаст-фудом и запивал газировкой. Выслушав моё меню, врач меня предостерёг:

— Нельзя больше так питаться, ты с этим завязывай. У тебя такое телосложение, что даже вода откладывается в жир, тебе нельзя есть такие высококалорийные продукты, это очень вредно для здоровья. С тех пор я перестал есть такую еду. За все эти годы я от силы раз пять ел фаст-фуд и пил газированные напитки.

15 июля 2013 года я за один вечер по очереди встретился и выпил с Хань Саньпином, Фэн Сяоганом и Дэниелом Ли^[70], так что до кровати добрался только к семи утра. Проспав до 12, я проснулся и тут же снова заснул. Встал я только в два часа дня.

У меня дома в Пекине протекла крыша, и пока её чинили, я жил в отеле. Так вот, я встал и пошёл в сауну. Вообще полагается посидеть несколько минут и сразу идти в паровую ванну. Но пока я сидел, в паровую кто-то вошёл. Я подумал: не хочу я голым перед другими появляться, лучше ещё немного здесь посижу. Так я и просидел там больше десяти минут. Когда паровая освободилась, я тут же встал и уже собрался было войти, но почувствовал, что хочу в туалет, и тогда я зашёл в уборную, которая находилась рядом. Понадобилось подняться на две ступеньки, потом спуститься на две ступеньки. Возможно, именно оттого, что я слишком резко поднялся и слишком быстро шёл… Но что произошло после того, как я вошёл в туалетную кабинку, я не знаю.

Очнулся я лёжа на полу, весь закоченевший от холода и с ощущением лёгкости и пустоты. Я ничего не слышал, а глаза мне слепил синий свет. Я очень испугался.

Я попытался вспомнить, чем я только что занимался. Ощущение как во сне. Когда сознание понемногу прояснилось, я поднялся и пошёл принять холодный душ. Выйдя из душа, я какое-то время стоял в задумчивости. Может у меня гипогликемия? Может слишком долго сидел в горячей воде? Нужно ли снова идти в горячую воду? Нужно! И я опять сел в горячую ванну, а потом встал, чтобы проверить, что со мной будет. Теперь всё было нормально.

После сауны я тут же позвонил врачу. Врач спросил, случалось ли недержание. Я ответил, что нет. Были ли судороги? Нет. Он подытожил:

— Ты долго просидел в горячей воде, а потом резко встал, вся кровь прилила к голове, да ты ещё пошёл по малой нужде, вот и случился обморок.

Потом посоветовал:

— Мужчинам тоже лучше делать это сидя, это более безопасно и более гигиенично, особенно требуется соблюдать осторожность после принятия горячих ванн.

Это был мой третий обморок. До сих пор вспоминаю со страхом. Мне ещё повезло, что при падении я ни обо что не ударился. Вечером после того случая, когда я вернулся к себе в номер и лёг спать, я лежал в кровати и думал: а что, если я завтра утром уже не проснусь. На самом деле это не самый худший вариант — умереть, не почувствовав этого. Но в то же время, если я, уснув, больше не проснусь, то лучше вообще тогда не спать. И я изо всех сил старался не уснуть. Очень забавно.

Проснувшись на следующий день, я побоялся резко вставать с постели. Я аккуратно потянулся, лёжа в кровати, затем потихоньку поднялся, наблюдая за своим состоянием. В туалете я тоже всё делал осторожно, вставал не резко, а потихоньку, пытался понять, кружится ли голова. Убедился, что не кружится, и только тогда встал.

 

ЧРЕЗМЕРНАЯ МНИТЕЛЬНОСТЬ

Я заметил, что иногда я не просто боюсь, я везде подозреваю опасность. Проезжая под надземным переходом, я ощущаю тревогу и стараюсь не останавливаться прямо под переходом, успеть проехать до того, как светофор переключится на красный. Я боюсь, что переход обрушится. Когда я еду по тоннелю, проложенному на дне пролива, я всё время мысленно подгоняю себя и молюсь, чтобы в тоннеле не было пробок. Всё время воображаю, как вода прорывается в тоннель, и думаю, что бы я стал делать в этом случае. Если я в тоннеле всё-таки попадаю в пробку, я начинаю судорожно осматриваться по сторонам, смотреть, к какой стене я ближе, вычислять, в какую сторону спасаться бегством — вперёд или назад. А если я всё же окажусь в воде, то как мне выплыть на поверхность. Когда я селюсь в гостинице, я первым делом изучаю, где имеются чёрный ход и запасные выходы. Целыми днями думаю о таких вещах. По правде говоря, я очень боюсь смерти.

 

КАК УЙТИ НА ПЕНСИЮ

Я всё время пытаюсь найти достаточно убедительную причину, достаточное основание, чтобы уйти на пенсию, всё время ищу подходящий момент, чтобы сделать это красиво. Я бы не хотел, чтобы однажды, увидев, как я, постаревший, дерусь на экране, зритель сказал: «Ай, лучше бы он больше не дрался, это выглядит жалко!»

Сейчас среди звёзд боевиков в мире уже почти не осталось тех, которые на экране по-прежнему дерутся врукопашную. В большинстве боевиков стали задействовать огнестрельное оружие, такое снимать гораздо легче и не так утомительно, как в моём случае. На самом деле, возможно, я через один-два года уже не смогу больше этим заниматься. Последние десять лет мой стиль постоянно менялся. Такими фильмами, как «Великолепный», «Миф», «Инцидент в Синдзюку», «Каратэ-пацан», «Новая полицейская история», «Полицейская история 2013» я дал зрителю понять, что я не просто актёр, который дерётся, что я настоящий актёр. Я не хочу быть бойцом, который умеет играть. Я хочу быть актёром, который умеет драться. Только так я смог бы продолжать свою деятельность в кино максимально долго.

Я подумывал о том, чтобы уйти на покой, ещё когда мне исполнилось сорок. Зрители видели на экране лишь то, как я ловко и умело двигаюсь, но им не было видно, сколько травм и сколько боли скрыто за этой ловкостью. Больно, когда я вечером принимаю душ, больно, когда я встаю по утрам и не могу разогнуть поясницу, — многим это неведомо. Я постоянно повторяю себе, что такого образа жизни ни один человек долго не выдержит, но как только боль проходит, я забываю об этом. Когда в кинотеатре я слышу аплодисменты и одобрительные возгласы зрителей, я забываю про боль и обещаю себе, что буду снимать ещё лучше и буду прыгать ещё выше.

Как же лучше всего уйти? Стать легендой и умереть молодым, как Брюс Ли? Если бы я, например, во время съёмок «Доспехов Бога 3: Миссии Зодиак» погиб, прыгнув в вулкан, это был бы, пожалуй, самый красивый конец, поклонники со всего мира оплакивали бы меня, все говорили бы, что Джеки Чан пожертвовал жизнью ради кино. Да, это было бы здорово, но мне жалко. Жалко умирать и жалко уходить на покой. Иногда я думаю: а что если бы в один прекрасный день я просто исчез? Собрав рюкзак, сел бы за штурвал самолёта и отправился странствовать. Тоже неплохо.

До сих пор я постоянно мучаюсь этими противоречиями. Я склоняюсь к тому, чтобы, пока позволяет здоровье, по-прежнему заниматься своим делом, но суметь вовремя остановиться. Я буду относиться к себе бережно и надеюсь, что зрители не будут судить меня слишком строго.

 

О ЖИЗНИ И СМЕРТИ

Помню, много лет назад я как-то приехал в Америку и, встретившись с Джейси, воскликнул:

— Ого, как вымахал!

Мы с ним давно не виделись, и он так быстро вырос. И потом каждый раз, когда я его видел, мне делалось не по себе, я всё никак не мог поверить: «У меня ведь есть сын, и он уже такой большой!». Когда он далеко от меня, я чувствую себя молодым и свободным. Но рядом с ним я снова становлюсь отцом, иногда приходится принимать суровый вид и быть строгим. А сейчас, когда я вижусь с ним каждый день, мне бывает ещё больше не по себе: ведь рано или поздно он женится и у него будут дети, а я тогда стану дедушкой! Какой ужас!

Несколько дней назад я никак не мог уснуть и подумал о том, что если я, предположим, доживу до 80 лет, то это значит, я умру через 20 лет, и мне вдруг стало так страшно. Представил себе, как я лежу в земле, и меня едят черви, и решил, что будет лучше, если после смерти меня кремируют. Потом подумал, что если Джейси тоже доживёт до 80, то это значит, что через 50 лет его уже не будет на свете. Это ужасно печально. Так я лежал и размышлял, и тут почувствовал, что я словно целиком объят огненным шаром, который невыносимо жжёт тело. Я вскочил с кровати и принялся делать физические упражнения, это отвлекло меня от страшных мыслей.

Джейси в детстве очень много времени проводил со своим дедушкой, моим отцом. Когда дедушка умер, как же он горевал! Иногда, глядя на фото, где изображена вся наша семья — мои родители, Джейси с мамой — я вспоминаю, что двое с этого фото уже покинули наш мир, и задаюсь вопросом, когда его покинет третий…

 

 

На съёмках фильма «Падение последней империи»

 

Чжу Мо

ВСЕГО ЛИШЬ ПРОСТОЙ СМЕРТНЫЙ

 

Джеки — самый обыкновенный человек, хотя признавать это нелегко.

Всеми успехами, которых он достиг на сегодняшний день, он обязан своим особенностям, которых нет у обычных людей, но как раз эти особенности и придают ему особое очарование.

В детстве он, как и большинство детей, не любил учиться, зато обожал мечтать. Он родился 7 апреля под знаком овна и всегда отличался непоседливостью. Синдром гиперактивности сопровождает его и по сей день, так же как одержимость и педантичная любовь к чистоте. Он любит вмешиваться в дела окружающих и любит поучать других, при любом удобном случае стремится дать наставления. Бывают в его жизни моменты, когда проявляется некое чувство собственной неполноценности, либо когда он о чём-то жалеет. Выполняя головокружительные трюки, которыми восхищается весь мир, он тоже испытывает страх. В молодости у него было несколько романов — одни красивые, другие печальные. С возрастом он стал всё чаще задумываться о том, чтобы уйти на покой, стал чаще размышлять о жизни и смерти… В общем, он абсолютно такой же, как и мы с вами.

А сейчас я расскажу вам несколько случаев из его жизни, где он предстанет перед вами непоседливым, гиперактивным, одержимым педантом.

Однажды он пригласил всех в итальянский ресторан. В Пекине есть несколько ресторанов, в которые он часто наведывается, поэтому все работники этих заведений хорошо с ним знакомы. В ресторане обычно Джеки сам распределяет места среди гостей. И вот все расселись и настало время выбирать блюда. Джеки говорит:

— Давайте обойдёмся без привычной последовательности, скажите нам, какие у вас сегодня есть основные блюда.

Официант стал перечислять, а Джеки громко повторял за ним название каждого блюда. Официант вообще-то говорил не на иностранном языке, так что все присутствующие его отлично слышали и понимали, но Джеки зачем-то повторял за ним каждое название. После того как каждый из присутствующих заказал себе основное блюдо, стали заказывать суп. Снова повторился тот же процесс — официант называет блюдо, Джеки громко повторяет. После того как выбрали суп, Джеки сказал:

— Ну всё, а остальное я закажу сам, по количеству человек за столом.

За обедом он рассказал нам историю о том, как он однажды ходил в ресторан западной кухни.

«Я ненавижу французские рестораны, и не потому, что там блюда невкусные, а потому что трапеза там отнимает чересчур много времени.

Помню, я как-то раз был во французском ресторане с иностранцами, мы пришли туда в 5:30 и пробыли около семи часов, так они ещё решили напоследок заказать кофе! Нас было пятеро, и мы минут 45 делали заказ, каждый называл желаемые блюда, а потом — как их приготовить и как есть, насколько проварить и как поджарить, ещё выясняли, откуда привезены продукты… Мама родная! До чего же у них на Западе странная манера заказывать и подавать еду! Ведь все эти говяжьи отбивные и куриные котлеты должны подаваться горячими, иначе будет невкусно, а они ждут, когда будут готовы все заказанные блюда, и подают всё вместе. Я не выдержал, сам сходил и принёс свой заказ, извинившись перед своими спутниками: «Извините, но я предпочитаю съесть, пока блюдо горячее, а когда остынет, будет невкусно». Конечно, я могу себе позволить такое поведение только тогда, когда обедаю с друзьями. Когда я принимаю участие в каком-нибудь мероприятии, организованном королевской семьёй или министерством иностранных дел, у меня не остаётся выбора, приходится вместе с остальными послушно ждать, когда принесут наши блюда».

«30 лет назад, находясь на съёмках в Югославии, мы жили в отеле, где не готовили ни китайских, ни японских блюд. Это говорило об отсталости данного места. Однако ресторан в том отеле был первоклассный, а посетители его одевались представительно и утончённо. А теперь представьте себе меня и моих каскадёров 30 лет назад: неотёсанные молодые парни, которые с трудом говорят по-английски. После окончания рабочего дня мы шли есть в этот ресторан и всё время заказывали салат, суп, стейк, а как-то разнообразить своё меню не могли, так как других слов не знали. Если нас спрашивали, как нам приготовить стейк, мы максимум могли сказать, что его надо прожарить на столько-то. Так что, когда мы делали заказ, кто-то брал себе суп, кто-то салат. Когда принесли салат, я спросил официанта, а где же мой суп. Тот ответил, что сначала я должен съесть свой салат, и только после этого подадут суп. Тогда я на правах руководителя своей команды каскадёров приказал тем, кто взял салат: «Ешьте быстрее!». Наконец подали суп, и все сидели смотрели, как я его ем. В конце рабочего дня мы, конечно же, всегда были очень голодны. В ресторанах европейской кухни сначала подают целую гору хлеба, так что все сразу на него набрасывались, в результате, когда приносили отбивные, ребята уже не в состоянии были их осилить, съедали только половину. Меня это очень расстраивало, оставалось так много еды, и она шла на выброс, очень жалко. Я спросил у официанта, нельзя ли в следующий раз начать с отбивных. Он ответил, что нельзя. Я задумался, как же сделать, чтоб не оставалась еда. На другой день я, едва усевшись за столик, тут же заказал десерт. Меня спрашивают: ничего больше не будете, сразу десерт? Да, говорю, всё верно, сразу десерт. Расправившись с десертом, я заказал отбивную, а после того как доел отбивную, попросил принести салат. Так я полностью разрушил заведённый у них порядок. Всё то время, что мы находились там на съёмках, мы каждый день приходили в этот ресторан, и с тех пор, как я заказал всё задом наперёд, в ресторане стали прислушиваться к моим пожеланиям, стали подавать всё сразу, а хлеб — в последнюю очередь. Проголодавшиеся до смерти члены съёмочной группы после целого дня на съёмках моментально сметали всю еду».

Прервав на этом месте свой рассказ, Джеки обнаружил, что все присутствующие поглощают хлеб. Он начал ругаться:

— Вы только гляньте, едва принесли хлеб, как все на него набросились! Вы же сейчас наедитесь хлебом, и в вас уже остальные блюда не влезут! Начинать с хлеба — это очень плохая привычка.

Тогда все послушно отложили хлеб в сторонку.

Вспыльчивый нрав этого человека проявляется во всём, и даже сейчас, в уже немолодом возрасте, если он работает за компьютером и с техникой вдруг случились какие-то неполадки, он начинает нервничать и нетерпеливо стучать по клавиатуре, пока кто-нибудь рядом не подойдёт и не успокоит его.

А представьте себе, как эта горячая голова водит машину, это просто картина маслом. Помню, он рассказывал, как в молодости ездил на машине в Гонконге. Выруливая с подземной стоянки, он даже на поворотах ехал с ускорением, причём довольно профессионально, как настоящий стритрейсер: непрерывно мигая фарами и сигналя другим машинам в качестве предупреждения, а другой рукой держась за руль. Выгнать свою машину с подземной стоянки было для него секундным делом. Актриса Чжан Ланьсинь, которая снималась в фильме «Доспехи Бога 3: Миссия Зодиак», рассказывала мне о своём опыте поездок в автомобиле с Джеки:

— Это была жуть. Он водит так быстро и резко, хотя и очень профессионально. Меня моментально укачало.

Чжан Ланьсинь — профессиональная спортсменка, чемпион Китая по таэквондо, и если даже человеку в такой прекрасной физической форме стало плохо, то что уж говорить об обычных людях.

Гиперактивность Джеки часто сопряжена с его болезненной любовью к чистоте. Я ещё никогда не встречала человека, который бы так любил делать уборку и наводить порядок.

В июле 2012 г. я в составе его команды ездила в Таиланд и в Мьянму по делам благотворительности, а потом оставалась с ними в течение почти всего промо-тура фильма «Доспехи Бога 3: Миссия Зодиак». И всю дорогу — будь то в самолёте или в гостинице, в ресторане, в комнате отдыха или в автомобиле, — он то протирал что-нибудь салфеткой, то орудовал веником.

Джеки любит оживление. В поездках, не считая того времени, когда он работает и спит, все безвылазно торчат в его комнате. Он привык трижды в день вместе со всеми есть в ресторанах, и все, в свою очередь, привыкли по возвращении в гостиницу тут же собираться в его номере. Когда мы были в Таиланде, мы закупились выпивкой и принесли в гостиницу. Он с ещё несколькими мужчинами пил пиво, а женщинам налил вина со льдом. Бутылка и стаканы были ледяные, и с них на стол стекали капли воды. Он так весь вечер и просидел с салфеткой в руке, вытирал стол. А в спальне сушились выстиранные им собственноручно футболка и нижнее бельё. Когда другие видели развешенное бельё, он был очень горд и ещё специально показывал, мол, смотрите, как чисто постирано.

Когда пиво кончилось, он собрал все банки из-под пива, примял их ногой. Увидев, что я приготовилась выкидывать пластиковый пакет, в котором мы принесли покупки, он с упрёком сказал:

— Сразу видно, что ты не привыкла заниматься хозяйством! — с этими словами он отобрал у меня пакет, свернул его и положил рядом. Я хотела было напомнить ему, что мы сейчас вовсе не дома, а в гостинице, и что не тащить же с собой все эти вещи, когда мы будем выезжать из отеля… Но потом подумала и махнула рукой. Проделанные сейчас манипуляции выглядели у него так естественно, очевидно, что это глубоко укоренившаяся привычка, так что пусть делает как хочет.

Во время еды он одновременно успевает разбирать на столе. Он настаивает, чтобы сидящие за столом составляли пустую посуду на вращающийся круг^[71], потом он собирает её всю вместе и просит официанта её забрать. И приговаривает:

— Посмотрите, как мы этим бережём чужой труд, чтобы им не приходилось бегать туда-сюда и забирать по одной тарелке. Этот суп мы сами между собой поделим и разольём по пиалам. Официанты целыми днями на ногах, стольким посетителям надо налить воды, подлить чаю, да ещё приходится смотреть на недовольные мины клиентов, а иногда и выслушивать упрёки и оскорбления. Официант — это очень тяжёлая работа, где частенько приходится терпеть унижения, бедняги… Поэтому давайте хоть как-то облегчим их труд. В самолёте, если стюардесса случайно что-то пролила или уронила и её за это ругают, я обязательно подхожу, стараюсь её утешить, помогаю убрать, хлопаю по плечу, она же вот-вот заплачет… И так далее — я даю его речь в сильном сокращении.

В Америке Джеки, находясь по делам, жил вместе со своей командой в Беверли-Хиллз. Один коллега-специалист, который занимался съёмкой документального фильма для Джеки, приехал к нему домой в очень грязных кроссовках, разулся и оставил их у входа.

На следующий день, когда этот коллега собрался уходить, он не обнаружил своей обуви там, где её оставил, обыскал всё, но так и не нашёл. Тогда он обратился к Джоан, и та с невозмутимым видом указала рукой в сторону балкона — там стоял Джеки и над тазиком с водой чистил его кроссовки…

Каждый раз, возвращаясь в Гонконг, он частенько выбирает время, пока в офисе никого нет, и занимается уборкой на рабочих местах сотрудников. На следующий день люди приходят на работу и обнаруживают безупречную чистоту. А потом раздаются недоумённые возгласы:

— А где же мой ноутбук?

— Почему я никак не могу найти свой калькулятор?

Но самое страшное — когда он решает заняться уборкой в первый день нового года, тогда он приглашает всех сделать это вместе.

Побывав в России, где он представлял фильм «Доспехи Бога 3: Миссия Зодиак», он вернулся в Китай, чтобы продолжить промо-тур, в итоге потерял багаж, так что два дня ему даже не во что было переодеться, и ему пришлось посетить несколько мероприятий в одной и той же одежде. И на каждом из мероприятий он непременно жаловался, что потерял багаж и не может переодеться, он очень переживал.

Как бы там ни было, стоит только этому педанту оказаться на съёмочной площадке, как он забывает обо всём, кроме съёмочного процесса. Никогда не бывает такого, чтобы он во время съёмок обращал внимание на то, что где-то грязно или намусорено. Пройдя путь от каскадёра до постановщика трюков, от простого актёра до режиссёра, он столько лет провёл на съёмочной площадке, что уже ко всему привык. Однако то крохотное пространство, которое принадлежит только ему, он всегда содержит в чистоте — я имею в виду его трейлер для отдыха. Во время съёмок фильма «Падение последней империи» один довольно продолжительный эпизод снимался на большом угольном складе, и каждый день все оттуда возвращались чёрные, даже в носу была угольная пыль, в трейлере всё было покрыто слоем пыли, и он знал, что даже если всё протереть, сразу же снова станет грязно, и тем не менее, перед сном он всё равно упорно делал уборку.

После землетрясения в тибетском уезде Юйшу Джеки немедленно загрузил полный самолёт гуманитарной помощи, собрал людей и прибыл на место происшествия. Ночью он вместе с военными спал прямо на земле, нечем было даже укрыться, одеял не было, и он укрылся своей рубашкой. В тот момент он забыл про свою чистоплотность.

Одержимость также иногда соседствует у Джеки с педантичной чистоплотностью.

В туалетах офиса Джеки Чана в Гонконге наклеены листки, озаглавленные «Правила поведения для мужчин» и «Правила поведения для женщин», в каждом содержится по десять пунктов-требований. В одном документальном фильме как раз есть момент, где он указывает на какой-то из этих сводов правил и говорит, что этот мир стал бы намного лучше, если бы данные правила соблюдали не только сотрудники его офиса, но и все люди на земле.

— Поначалу я просто хотел, чтобы мужчины в туалете во время справления малой нужды соблюдали гигиену, поэтому составил детальный список со множеством правил, например, нужно сначала поднять сиденье, а после окончания процесса протереть, если что-то запачкалось, это необходимо для удобства следующих посетителей. После мытья рук не берите слишком много бумажных полотенец, экономьте бумагу. Вот такого рода правила в основном.

Экономия, которую он так любит, проявляется у него даже в самых незначительных делах. Во время промо-тура «Доспехов Бога 3: Миссия Зодиак» я и ещё несколько сотрудников летели в его частном самолёте, каждый занимался своими делами, и вдруг кто-то как засмеётся:

— Джеки, у тебя в носке дырка!

Он поднял голову:

— А, ничего страшного. Я очень давно ношу эти носки, они такие удобные, жалко выбрасывать.

Что касается носков, то у Джеки такое правило: «В Китае, Гонконге, на Тайване я, отправляясь куда-то, могу надеть дырявые носки, ничего страшного. Но когда я нахожусь в Японии или в Корее, если у меня порвался носок, я обязательно надеваю другую пару, потому что там много где приходится снимать обувь. Ха-ха!»

Джеки очень требователен к своим сотрудникам и каскадёрам. Если ешь, нужно доесть полностью, а если не доешь, завернуть с собой. Когда он в Пекине приглашает всех в ресторан, он не переносит вида оставшейся в тарелках еды. После того как все расправились с первой сменой блюд, он начинает высматривать тарелки, в которых ещё осталась еда, и распределяет её между сидящими за столом, чтобы доели. Часть он иногда берёт и на себя. Когда все тарелки опустеют, он складывает их вместе и отдаёт официанту. Потом наступает время горячих блюд, и по прошествии некоторого времени он говорит:

— Если сейчас никто не съест, попросим, чтоб завернули с собой.

Те, кто обедают с ним в первый раз, могут сначала не понять, что происходит. А он приводит в движение вращающийся круг, и когда тот сделает один оборот, просит официантов упаковать оставшуюся еду на вынос. В конце, когда подают мучное, на столе уже не остаётся ничего лишнего. Так что, обедая с ним, не нужно стесняться. Если он передаёт вам какое-то блюдо и предлагает его отведать, не думайте, что вы сможете отложить на потом и съесть попозже. Если вы скажете, что не хотите, он решит, что вам не нравится это блюдо, и вы не успеете попробовать ни кусочка, как он уже всё съест или попросит упаковать с собой. Послесловие от Чжу Мо. Всего лишь простой смертный.

Когда Джеки делал ремонт у себя дома в Гонконге, ему нужны были книги о резьбе по дереву, и он покупал по три экземпляра каждой книги. Он объяснил это так: «Одну я ставлю на полку и храню, вторую изучаю сам, а третью отдаю мастерам, которые делают мне ремонт. Таким образом мастера всегда понимают, чего я от них хочу, это очень удобно». Вообще раньше Джеки покупал понравившуюся вещь в двух и более экземплярах, и на складе в Гонконге у него их накопилось до ужаса много.

Ещё было такой случай. Все собрались в его номере и каждый занимался кто чем. Тут Джеки принёс мне две пачки денежных купюр и попросил меня их пересчитать. Пока я пересчитывала, он стоял рядышком и смотрел, чтобы каждая купюра лежала одной и той же стороной: сверху портрет Мао, снизу — оборот. Я говорю:

— Что ты делаешь? Ты что, специально кладёшь деньги так, чтобы они лежали в одном направлении?

Он отвечает:

— Да, я всегда так делаю!

Потом спросил меня, как их лучше разделить на стопки по десять тысяч.

Я вспомнила, как делают банковские работники: берут длинную полоску бумаги и оборачивают стопку купюр, у них всё получается так быстро и ловко. Я обыскала всю комнату и нашла газету, но газетная бумага оказалась непрочной и легко рвалась. Тогда я взяла какой-то журнал, но в нём бумага тоже была непрочная. Уловив мою мысль насчёт бумажных полосок, Джеки воодушевился:

— О, я понял, понял!

Он побежал искать бумагу, потом достал нож для резки бумаги и аккуратно отрезал полоску. Мы с ним провозились с этими полосками полдня, но у нас так и не получилось связать купюры. В конце концов он сказал:

— Эх, лучше связать резинкой!

Я услышала, как Дороти (ассистентка Джеки) пробормотала:

— Ну наконец-то…

А вот вам самый выдающийся случай одержимости. Тот самый, когда он в возрасте 20 лет летел из Гонконга в Австралию и в течение всего времени в самолёте держал в руках шар для боулинга весом 16 фунтов. Я его спросила:

— Ты же летел в другую страну, да ещё так далеко, зачем тебе понадобилось брать с собой шар для боулинга?

Он признался:

— Я очень любил играть в боулинг, в то время я играл каждый день, а уезжая в Австралию, думал, что, возможно, уже не вернусь в Гонконг, поэтому решил, что нужно непременно взять с собой шар для боулинга! Его ответ нас всех ошеломил…

Вот такой он, Джеки, самый обыкновенный человек.

 

Глава 3
Неудачи закаляют

ТЕ САМЫЕ НЕУДАЧИ

 

МОЯ ПЕРВАЯ НЕУДАЧА

В детстве я очень любил драться. Но хотя я рос крепышом, да ещё каждый день тренировался вместе с отцом, однако время от времени и у меня случались поражения.

Произошло это в то время, когда я только-только пошёл в школу. Мы жили на пике Виктория в квартале для богачей. У нашей семьи не было машины, которая отвозила бы меня в школу, а потом забирала бы после уроков, так что я должен был каждое утро пешком спускаться с пика и идти до самой школы. С утра мама готовила для меня обильный завтрак, потом клала в мой портфель сандвич или коробку с едой на обед. Но я был очень прожорлив и любил поесть. По пути в школу, спускаясь с горы, я уже начинал чувствовать голод, открывал портфель и съедал свой обед.

Мама беспокоилась за мою безопасность и хотела, чтобы я добирался из школы домой на автобусе, поэтому каждый день также клала мне в портфель деньги на дорогу, чтобы мне не приходилось подниматься на гору так поздно в одиночестве. Однако эти деньги не доживали до окончания уроков, я покупал на них еду, поэтому всё равно возвращался домой один и пешком. Если по дороге мне попадались автомобилисты, я поднимал палец и голосовал. Этому я научился у ковбоев, которых видел по телевизору. Если задуматься, в то время было очень много добрых людей, мне почти всегда удавалось поймать попутку, и никто не пытался меня похитить или причинить мне вред.

Конечно же, бывали и неудачные дни, когда мне не попадалось ни одной попутной машины, и мне ничего не оставалось как идти пешком до самого дома. Дорога занимала очень много времени. Чтобы сэкономить время и вернуться домой не слишком поздно, а также чтобы папа не обнаружил, что автобусные деньги я просто проедаю, я у самого подножия горы начинал срезать путь. Правда, эта короткая дорога больше напоминала маршрут для занятий скалолазанием. Пользуясь своим маленьким детским ростом, я хватался за ветки и каменные выступы и, словно обезьяна, быстро и ловко добирался до заднего дворика нашего дома. Однажды, во время очередного «скалолазания», папа меня обнаружил. Увидев, как я наполовину повис в воздухе, он схватил меня и сам втащил во двор. В тот день в качестве наказания он меня надолго запер. С тех пор я стал умнее и прежде чем подняться, сперва осторожно проверял, нет ли поблизости отца.

Но вернёмся к дракам. В детстве я жил среди отпрысков богатых семей, каждый день они, нарядно одетые, садились по машинам, и их отвозили в школу, а потом привозили домой. Бывало, после уроков я привычным способом карабкался на вершину, мимо проезжали их машины, дети открывали окно и кричали мне какие-нибудь обидные слова.

Однажды я не стерпел. Они вышли из машин и специально дожидались меня во дворе, а увидев меня, стали дразнить:

— Эй, чего это ты каждый день лазишь туда-сюда?

— Ты же голодранец, даже на автобус денег нет, зачем тебе учиться?

— Давайте наймём этого нищего на работу!

Пока лился их словесный поток, я бросился на них с кулаками, и тут же образовалась куча-мала, мы сцепились и стали кататься по земле. Я пустил в ход приёмы рукопашного боя, которым учил меня отец, но в конце концов не смог выстоять против их численного превосходства. Один из них внезапно схватил меня за ногу, я мгновенно потерял равновесие и рухнул навзничь, ударившись головой о камень. В глазах у меня потемнело, я лежал и не мог пошевелиться. Все ужасно перепугались. Тот, что схватил меня за ногу, был сыном другого консула, он побежал домой и позвал взрослых, а остальные разбежались кто куда.

Отец того парня вскоре оказался возле меня, вид у него был очень обеспокоенный. Я не до конца потерял сознание, только чувствовал сильное головокружение и у меня не было сил подняться. Только потом я узнал, что они очень боялись неприятных последствий, ведь я был гражданином Гонконга, который жил на консульской территории, и, если бы со мной произошло что-то серьёзное, дело обернулось бы международным скандалом. Если бы мои родители подали на них в суд, у этих людей были бы большие неприятности.

Они проводили меня, и дома я уснул. Не знаю, сколько я тогда проспал, но когда проснулся, почувствовал, что затылок по-прежнему болит. Я потрогал — там вскочила огромная шишка. Кроме того, я чувствовал общее недомогание во всём теле. В это время отворилась дверь и вошёл отец:

— А-Пао, это тебе, подарок от того мальчика.

Я осторожно приподнял голову и увидел у него в руках коробку шоколадных конфет. Папа поставил её рядом со мной, погладил меня по голове и вышел.

Шоколад! Для такого обжоры, как я, это был самый лучший подарок! Несмотря на боль во всём теле и на головокружение, я ощущал острое чувство голода. Я немедленно открыл коробку, взял оттуда одну конфету и положил в рот. Ох, как вкусно! Взял ещё одну. Чуть погодя — ещё одну. Так одну за другой я доел всю коробку. Во рту ещё оставался приторный вкус, а в желудке — невыносимая тяжесть, но я изо всех сил боролся с подступающей дурнотой, было бы жалко, если бы такие вкусные конфеты вышли обратно. Шоколад очень быстро рассеял горечь поражения, и я даже чувствовал себя немного счастливым.

Тем временем дверь открылась и снова вошёл отец. Увидев, что я весь вымазан в шоколаде, он был ошеломлён:

— Ты что, слопал всю коробку? Ты же только что получил серьёзную травму, ты же знаешь, нельзя есть что попало!

Я не знал, что ответить, только и смог выдавить:

— О…

Мой растерянный вид ещё больше разозлил его, и моя травма, похоже, уже не была для него помехой, потому что он поднял меня с кровати и задал мне трёпку.

На моей памяти это было первое поражение в жизни. В то время я не знал, что, когда вырасту, меня ждёт ещё больше тяжких поражений. Как бы там ни было, вкус тех шоколадных конфет я помню до сих пор.

 

МОЯ ВТОРАЯ НЕУДАЧА

Дело было примерно в 1971 г., к тому времени я уже успел какое-то время поработать каскадёром. У Саммо Хунга, моего страшего брата по школе, опыт был ещё больше, он подписал контракт с компанией Golden Harvest и стал известным постановщиком трюков. Мы с Юэнь Бяо подрабатывали на съёмочных площадках под его покровительством и, можно сказать, для нас всегда находилась работа.

Однажды мне позвонил человек, который представился ассистентом какого-то известного продюсера. Этот телефонный звонок принёс мне радостную весть. «Продюсер ищет актёра на главную мужскую роль в новом фильме, нужно, чтобы этот актёр владел боевыми искусствами и мог выполнять трюки. Я порекомендовал им тебя, и они хотят с тобой встретиться». Услышав такую новость, я страшно разволновался. Всё это время я выполнял самую чёрную работу, и вот теперь у меня есть возможность сыграть главную роль и наконец появиться на экране! Обезумев от радости, я пропустил мимо ушей дальнейшие слова своего собеседника:

— Возможно, твой гонорар за участие в этом фильме будет невысок — по правде говоря, я даже не знаю, сколько они собираются тебе заплатить…

Я перебил его:

— Это неважно! В любом случае для меня это очень большая удача!

Только когда я приехал на съёмоч<