Вывод первый: мы имеем дело с фундаментальными, но неявными отличиями.

Фундаментальность этого отличия состоит в том, что сами миры, в которых существуют представители разных типов, организованы разными принципами:

• в случае "шизоидного радикала" – это абстрактные закономерности,

• в случае "невротического радикала" – это социальные отношения,

• в случае "истероидного радикала" – это индивидуальные потребности.

В результате нам, например, может казаться, что два (или даже три) человека "говорят на одном языке", имеют "одни и те же факты" на руках, более того, нацелены, вроде как, на один и тот же общий результат. Однако, поразительным образом, договориться они не могут.

Дело в том, что нет никакой возможности по "внешним", так сказать, признакам определить, что на самом деле движет тем или иным человеком, понять, каким образом он видит ту или иную ситуацию. В общении, в разговоре, анализируя лишь сами высказывания, это невозможно или почти невозможно диагностировать[22].

Понимание, что тут что-то не так возникает, когда люди начинают действовать, и их "слова расходятся с делом". Хотя можем ли мы говорить о каком-то фактическом "расхождении"?

Нет, тут всё несколько сложнее: будучи представителями разных типов, они изначально думали и воспринимали некую общую для них ситуацию по-разному. То есть, на самом деле, они общались не друг с другом, а сами с собой.

СИГНАЛ СВЕТОФОРА

Понимаю, что это трудно представить, но давайте проведём своего рода мысленный эксперимент.

Допустим, что у нас есть три человека с нарушением цветовосприятия: один из них воспринимает красный цвет как зелёный, другой – красный как красный, а с остальными как-то путается, а третий – полный профан в цветах, но зато видит жёлтый как синий.

Дальше они обсуждают правила дорожного движения, согласно которым красный свет светофора означает – "стоп", зеленый – "поехали", жёлтый – "ждите".

Очевидно, что каждый из них качает головой в знак согласия: конечно, на "красный" останавливаемся,

на "зелёный" – едем, на "жёлтый" – ждём. Какие могут быть вопросы? Всё предельно понятно!

И вот они все вместе оказываются в автомобиле: за рулём первый из наших героев, двое другие – пассажиры.

На перекрёстке горит "красный" сигнал светофора, но водитель воспринимает его как "зелёный". и давит на газ.

Первый из двух пассажиров начинает неистово кричать: "Стой! Это красный! Нельзя!!!" На что второй пассажир успокаивает его с заднего сидения: "Не волнуйся, дружище: светофор сломан! Водитель пользуется "правилами проезда нерегулируемого перекрёстка!" Что, конечно, тоже не так.

То есть, вроде бы и говорили об одном, и договорились, а вот – на тебе… Пока вы обсуждаете что-то, пользуясь одними и теми же словами, вам кажется, что другие люди понимают смысл этих слов так же, как и вы. Понять, что это не так, можно лишь на практике.

На словах же почти всегда можно договориться, поскольку, даже общаясь с другим человеком, вы, на самом деле, разговариваете с самим собой.

Вывод второй: отличия, о которых мы говорим, это отличие соответствующих "радикалов", а не людей.

Было бы очень просто и удобно, если бы можно было сказать – мол, существуют "шизоиды", "истероиды" и "невротики", давайте каждый такой человеческий тип определим и будем знать, как они воспринимают окружающую действительность, чем мотивируются и как принимают решения.

К сожалению, речь идёт именно о "радикалах" – "истероидном", "шизоидном" и "невротическом". И в отдельно взятом человеческом субъекте могут присутствовать несколько "радикалов", причём зачастую почти на равных.

Мы все, хотим мы того или нет, являемся:

• индивидуумами – то есть отдельными субъектами;

• стайными животными (даже если нам на это, мягко говоря, наплевать, как классическому "шизоиду");

• а также представителями нашего биологического вида.

То есть, все "радикалы", в каком-то смысле, есть в каждом из нас (другое дело, что они не всегда достигают выраженности "радикала", о чём я скажу чуть ниже).

Конечно, принципиальное значение имеет первичность – какой из "радикалов" реагирует на входе, первым – по умолчанию, так сказать.

Тот "радикал", который у данного субъекта по какой-то причине выражен в большей степени, нежели другие, того в этой борьбе за первенство, как говорится, и тапки. Он стремительно выстреливает и задаёт своего рода направленность другим векторам ("радикалам").

Вот почему мы, с одной стороны, можем говорить о трёх базовых типах – "шизоидах", "истероидах" и "невротиках". С другой стороны, их поведенческий репертуар зачастую существенно дополняется проявлением других "радикалов". И иногда весьма красочно, так сказать.

Но как бы там ни было, о чём прозвучит эта песня сопутствующего хора, решает лидирующий вектор – наш основной, базовый "радикал".

Вывод третий: когда мы говорим о "радикале", мы говорим о том, что соответствующая потребность у человека и в самом деле организована специфическим образом.

Да, каждый из нас движим всеми тремя инстинктами, они есть у каждого, но наличие базовой потребности – в защищённости, в социальных отношениях, в половой востребованности – ещё не предполагает существование у нас соответствующего "радикала".

Особенным образом та или иная потребность проявляет себя далеко не у всех людей, и здесь мы имеем, опять-таки, некий континуум.

Радикальный континуум

Смотри без суеты
вперёд. Назад
без ужаса смотри.
Будь прям и горд,
раздроблен изнутри,
на ощупь твёрд.

ИОСИФ БРОДСКИЙ

Каждый из нас – это мозг, который решает задачи, предписанные ему эволюцией: выживание, совместное проживание с себе подобными и продолжение рода.

Он, со всей его сложностью, такое же эволюционное приспособление вида Homo sapiens, как плавники у рыб, крылья у птиц, а клыки у хищников.

Но хвост может стать для своего обладателя настоящей катастрофой (хорошо павлиньим хвостом девушек охмурять, но не слишком удобно для существования в дикой природе), а клыки могут трансформироваться в бивни – и вот на тебя уже и охота открыта, и брёвна таскать заставляют.

Короче говоря, природа экспериментирует, а нам – страдай. И страдаем мы в соответствии с тем местом, которое нам выпало на общей для всего человечества воображаемой оси континуума "радикалов".

С одной стороны этого континуума располагаются люди, чьи базовые потребности не имеют никаких специфических дефектов (особенностей). То есть, строго говоря, и "радикалов", как таковых, у них нет – "всё в пределах нормы", как врачи говорят.

Выраженность потребностей и их баланс позволяют человеку с таким эволюционным бэкграундом неплохо адаптироваться к обычным, так скажем, условиям жизни. Но именно к обычным, рядовым.

Если же человек с такой сбалансированной ("нормальной") системой потребностей оказывается в каких-то чуть более сложных ситуациях, всё выглядит уже не так радужно.

Например, ему трудно будет выдержать высокую социальную конкуренцию, связанную с постоянной борьбой за власть. А именно это его ждёт, если, волею судеб, он окажется, например, на высокой должности в какой-нибудь большой корпорации, в высших эшелонах научного сообщества, в политике и т. д.

Велика вероятность, что его там быстро и с аппетитом, как это говорится, схарчат.

И я совершенно неслучайно использую здесь этот странный для своего лексикона оборот – "волею судеб". Действительно, лица, у которых с иерархическим инстинктом, так скажем, "всё спокойно", редко оказываются на соответствующих уровнях и должностях – только если, что называется, кто-то не помог, "по блату".

Зачастую такая помощь, этот "блат" оказываются для человека медвежьей услугой, поскольку субъект просто не приспособлен к такому уровню "социальной радиации", не адекватен ему.

Правда в том, что мы можем не оказаться там, где нам место, но мы точно не окажемся там, где нам не место. Ну, или нас туда просто "занесло" – с чьей-то помощью, по чей-то глупости – и ненадолго.

Проще говоря, если у вас нет "невротического радикала", то вы или не окажетесь на вершине какой-либо социальной иерархии, или окажетесь, но транзитом снизу – вниз.

То же самое касается и других инстинктов. Думаю, что нам, например, трудно будет отыскать альпиниста, пожарника, дрессировщика тигров или воздушного гимнаста, у которого не было бы хотя бы лёгкой "шизодности".

Если человек намеренно и осознанно (не по наследству, не под влиянием минутного помутнения сознания) выбирает профессию, очевидно связанную с риском для жизни, он просто не ощущает этот риск так же, как ощущают его люди, чей индивидуальный инстинкт самосохранения в полном, так сказать, порядке.

Если же у человека всё тихо и спокойно с половым инстинктом – всё, так сказать, в рамках статистической погрешности, то он вряд ли пойдёт в массовики-затейники, станет работать аниматором, тамадой или танцовщицей в гоу-гоу шоу.

Если же он решит, например, пойти в торговлю, то и здесь, скорее всего, это будет какой-нибудь спокойный продуктовый магазин. Торговать брендовой одеждой, косметикой и фейерверками он вряд ли захочет.

Наши "радикалы" определяют и наши жизненные выборы. Это можно использовать и как диагностический критерий (но с осторожностью – вдруг "блат", например?), а можно просто понять как подлинную причину того, где мы есть – почему наш мозг привёл нас именно туда, куда он нас привёл.

То, что нам кажется случайностью, когда мы смотрим на свою жизнь, на самом деле никакой "случайностью" не является. Это закономерный результат работы нашего мозга, который устроен у каждого из нас так, как он устроен, движим теми силами, которыми движим.

Как бы это ни прозвучало, мы или рождаемся "с шилом в одном месте", или нет. Данное "шило" – это не хорошо и не плохо. Да, это своего рода дар, "благословение небес", но ровно в той же степени этот дар является бременем и "небесным проклятьем".

Если в вас зудит потребность вершить великое, очаровывать массы и броду вы не видите совершенно (или, напротив, боитесь всего на свете), то это, конечно, ресурс.

Возможно, вы, гонимые этим "шилом", и вправду совершите нечто грандиозное, завоюете сердца, пройдёте там, где другие убоятся, или, боясь всего, настолько от этого всего застрахуетесь, что переиграете в конечном счёте всех.

Но проблема в том, что само по себе это не принесёт вам счастья. Вы, в лучшем случае (если всё прошло хорошо и соответствующие цели вами достигнуты), лишь достигнете того состояния, в котором многие люди находятся от рождения.

Да, можно избавиться от мучительного зуда и почувствовать облегчение. Но можно же его и не иметь изначально…

Именно таковы люди, которые располагаются в той части нашего воображаемого континуума инстинктов, где всё тихо и спокойно – нормально и без затей. У них ни зуда, ни "шила", а обычная, нормальная, вполне себе размеренная и удовлетворительная жизнь.

Делает ли это их счастливыми? Нет. Ровно также, как и избавление от "инстинктивного шило-зуда", вас на небеса не вознесёт. Хотя, возможно, вам это грезится.

О том, почему счастье – это всегда лишь мираж, я уже подробно рассказывал в книге "Красная таблетка". Здесь же нам важно понять, что несчастье, которое нас мучит, является непосредственным производным наших желаний.

И избавление от этого несчастья, от этих "мук шила", возможно только в том случае, если вы хорошо понимаете, с чем имеете дело – какой инстинкт вас гложет больше остальных, и как сделать так, чтобы эта избыточная потребность была удовлетворена.

Последнее утверждение, как вы понимаете, касается уже тех "пассионариев", которые расположились с другой стороны нашего воображаемого континуума "радикалов": здесь находятся люди, у кого каждый из трёх инстинктов имеет свои специфические особенности.

Это и приводит к тому, что их обладатель, мягко говоря, выделяется из общей массы.

Представьте себе человека, которым движет отчаянное желание быть в центре всеобщего внимания (половой инстинкт), который категорически не терпит конкуренции и лезет вверх по головам, словно это не люди, а скалодром какой-то (иерархический инстинкт). Ну и приплюсуйте сюда, для полноты картины, патологическое бесстрашие (индивидуальный инстинкт самосохранения). Что вы получите в результате? Например, Владимира Вольфовича Жириновского…

ИНТЕРВЬЮ НА ПОРОХОВОЙ БОЧКЕ

Так случилось, что Владимир Вольфович Жириновский был в числе героев моего документального фильма, посвящённого двадцатилетию ГКЧП.

Я брал у него большое интервью и поверьте, все три часа этого действа были демонстрацией буквально выпрыгивающих из человека "радикалов".

Он превратил наше общение под камерами в самый настоящий спектакль, а у меня было полное ощущение, что я сижу на пороховой бочке. Что случится в каждый следующий момент времени было абсолютной загадкой!

Он был готов бесконечно резонировать по поводу его невероятных политических подвигов. Но мои вопросы по поводу этих подвигов ему, понятно едело, не нравились. Несколько раз он выбегал из кабинета, в котором проходили съёмки.

Дальше следовали уговоры и поглаживания, после чего он исправно возвращался на съёмочную площадку (софиты манили страшно!). Так что острые вопросы я задавать не боялся – было понятно, что "истероидный радикал" сделает своё дело, потребность в публичности возьмёт своё и мы продолжим съёмку.

В личном же общении, не под камеры, Владимир Вольфович демонстрировал прекрасные человеческие качества высококлассного "невротика": умение наладить с собеседником эмоциональный контакт, создать доверительную атмосферу, проявить заинтересованность.

Поверьте, отнюдь не случайно этот человек уже двадцать пять лет держится на политическом плаву!

С другой стороны, и в бесстрашии, обусловленном специфичностью индивидуального инстинкта самосохранения, Владимиру Вольфовичу трудно отказать.

Перед каждым интервью я внимательно изучал биографии моих героев, расположившихся по всему, так сказать, политическому спектру – от Михаила Сергеевича Горбачёва и до Наины Иосифовны Ельциной, от Анатолия Борисовича Чубайса и до Геннадия Андреевича Зюганова.

И надо признать, что Владимир Вольфович, по сравнению с многими другими весьма выдающимися фигурами, буквально кладезь клинических эпизодов бесстрашия.

Его готовность вовлекаться во все возможные авантюры заявила о себе ещё до начала его бурной политической деятельности. Когда же карьера политика пошла в гору, он и вовсе, как многие помнят, действовал ва-банк – лез в драку с оппонентами, таскал за волосы журналисток и обещал расстреливать налево и направо всех, кто его критиковал.

Так себе инстинкт самосохранения, согласитесь… Но когда я расспрашивал его об этих эпизодах его биографии, а также о его достаточно рискованной предпринимательской деятельности на заре перестройки, о последующих его политических выходках и тому подобных вещах, он был спокоен как танк.

Он и в самом деле не видел угроз там, где они фактически имели место быть.

Почему он при этом выходил сухим из воды? Именно благодаря двум другим "радикалам": "невротическому" и "истероидному". Где-то, где это казалось уже невозможным, он, как "невротик", умудрялся договариваться. А где-то, проявляя "истероидность", он ловко переворачивал доску, чтобы вести переговоры уже в другой плоскости.

В общем, просто так люди "наверху" не удерживаются, они действительно обладают массой уникальных качеств. Не хороших и не плохих, а именно уникальных, нестандартных, исключительных, повергающих остальных сограждан то в оторопь, то в состояние восхищения, то в ошарашивающее недоумение.

И даже если такие люди кажутся вам никчёмными, несерьёзными и фриковатыми, поверьте – это не так. Это мощные фигуры с буквально термоядерным устройством психического аппарата.

Впрочем, Владимир Вольфович – лишь очень показательный, несколько даже шаржированный пример этого универсального правила.

На самом деле, любой представитель "элиты" – политической, экономической, культурной (мне довелось общаться со многими из них) – обязан своему "месту под солнцем" выраженностью базовых инстинктов, их специфичностью, странностью, даже дефектностью.

Просто в одних случаях эта странность и уникальность успешно камуфлируются, сглаживаются, прячутся за счёт высокого уровня интеллекта и сбалансированности "радикалов", а где-то, наоборот, выпирают со всей, так сказать, мощью, и не всегда, к сожалению, удачно.

Поэтому большая часть из тех, кто находится на данном полюсе "особенных людей" с перекрученными "радикалами", конечно, не слишком успешны. И это мягко сказано.

Как правило, такая "чрезвычайность" психического устройства приводит людей не к победам и не к покорению социального Олимпа – к деньгам, власти и славе, а наоборот – к провалам и поражениям.

Почему же кто-то их этих людей оказывается гиперуспешен, а кто-то, наоборот, скатывается в самый низ, и ощупывает, так сказать, социальное дно?

Это объясняется достаточно просто и даже, в каком-то смысле, тривиально. Однако, именно за этой тривиальностью можно рассмотреть что-то по-настоящему прекрасное…

Распорядились случаем

Еще в раннем детстве я приобрёл порочную привычку считать себя не таким, как все, и вести себя иначе, чем прочие смертные.

Как оказалось, это золотая жила!

САЛЬВАДОР ДАЛИ

Конечно, значительную роль в жизненном успехе человека играет случай. Но не в том смысле, о котором вы, возможно, подумали.

То, что нам обычно кажется результатом "случая" – лихая удача, роковое невезенье, – таковым на самом деле не является. Или, если приглядеться, этот "случай" не оказывает существенного влияния на финальный расклад.

И напротив: те факты и обстоятельства, на которые мы зачастую не обращаем ни малейшего внимания, в действительности, как выясняется, оказываются триггерами, спускающими со стапелей фундаментальные закономерности.

Вот банальный пример. У ребёнка, который родился в богатой, знаменитой, или, например, академической семье, формально говоря, шансов и возможностей больше, чем у ребёнка, родители которого спившиеся алкоголики с тремя классами образования.

Но сможет ли наш "счастливчик" этим случаем распорядиться?

Наверное, да, если гены в его роду, производящем богатых и знаменитых, не выродились за давностью рода окончательно. Но и это, как оказывается, не так важно (евгенитические попытки осеменять женщин спермой нобелевских лауреатов, как известно, ничем выдающимся не закончились).

Как убедительно показал знаменитый историк науки, профессор Университета Беркли Фрэнк Саллоуэй, порядок рождения – первый вы ребёнок в семье, второй, третий или единственный – играет куда большую роль в вашем жизненном успехе, чем социальный статус ваших родителей.

РОЖДЁННЫЙ ПОРОЖДАТЬ!

Вроде бы мы с нашими братьями и сёстрами принадлежим к одной генетической ветви, имеем одних и те же родителей, воспитываемся примерно одинаково, но результат, как вы сами знаете, получается разным: кто-то достигает много и причём по разным направлениям, кто-то – меньше, а кто-то – совсем чуть.

Фрэнк Саллоуэй объяснил, почему это так, в своей, ставшей бестселлером, книге – "Рождённый для протеста: порядок рождения, семейная динамика и творческая жизнь". Дело в том, какие социальные ниши отводит нам наше место в порядке рождения.

Старшие дети занимают "нишу суррогатного, – как Соллоуэй это называет, – родителя": они старшие, они должны следить за младшими, а ещё они могут дать им пинка.

Младшие тоже, конечно, могут дать пинка старшим, только вот отдача замучает. Поэтому младшие дети, как правило, предпочитают идти в обход: они ищут свободные ниши – не те, что достаются старшим детям от родителей, как трон первенцу, а какие-то оригинальные.

Если старшему ребёнку, условно говоря, досталось родительское копьё, то младшему почти бессмысленно пытаться победить его в метании копья. Но он, пораскинув мозгами, может взяться за лук и стрелы. Если же его место и вовсе третье, придётся изобрести арбалет…

Таким образом, из старших детей, как правило, вырастают традиционалисты-консерваторы, а из младших – революционеры и новаторы.

Это происходит испокон веков, причём, на историческом материале XX века показано, что и с девочками аналогичная история. Думаю, кстати, вы не сильно удивитесь, узнав, что сам Фрэнк Саллоуэй – третий из братьев.

Его удивительное, революционное и даже скандальное исследование вызвало невероятную научную дискуссию. Результаты многократно перепроверялись учёными и целыми научными группами чуть ли не на всех континентах.

Традиционалисты не могли смириться с саллоуэйевской выходкой. Да, сложно поверить, что такой пустяк, как порядок рождения, способен настолько сильно влиять на нашу жизнь. Но вот, как я и говорил, из подобных пустяков и складывается, на самом деле, наша жизнь.

Петер Кристенсен из Университета Осло и Тор Бьеркедал из норвежского Военного института эпидемиологии решили опровергнуть выводы, Фрэнка Саллоуэйя и подготовили для журнала Science статью, в которой использовались данные IQ (коэффициента интеллекта) 241 310 человек.

По этим данным получалось, что в возрасте 18 лет второй ребёнок в семье отстаёт от первого в среднем на 2,3 единицы IQ, третий от первого – на 4. В общем, совершеннейшая ерунда! Но не спешите с выводами, предупреждает Саллоуэй…

Если два человека с разницей в 2,3 единицы IQ будут бороться за одно место в вузе, то у первого шансы примерно на 30 % выше, чем у второго. Как прокомментировал это сам Саллоуэй: "Если у нового лекарства обнаруживается терапевтический эффект такого масштаба, это становится сенсацией".

А ведь со временем эффекты только накапливаются: после Оксфорда – научная степень, престижная работа, социальный статус. Через 20 лет 2,3 единицы превращаются в весьма значительную круглую сумму!

В общем, когда мы говорим о "случае", нужно понимать, что всё куда сложнее, чем кажется. Зачастую очень незначительные события приводят к принципиально другому результату. Можете, если хотите, назвать это "эффектом бабочки"[23].

Посмотрим с этой точки зрения на то, чем могут обернуться для нас различия в "радикалах".

Прежде всего – историческое время. Ложка, как известно, хороша к обеду, а индивидуальная структура "радикалов" – к тому или иному историческому времени.

Например, в какие-нибудь Средние века человеку для головокружительной карьеры потребовалось бы другое, нежели сейчас, соотношение бесстрашия (готовности к физическому противостоянию) и "истероидности" (способности производить взрыв в общественном сознании – как теперь говорят, хайп).

Да и во времена Советского Союза избыточная "истероидность" могла пойти человеку на пользу только если он принадлежал к каким-нибудь творческим сферам. Если же он с этой своей уникальностью полез бы в тогдашнюю политику, то от него бы быстро оставили рожки да ножки. Для успешной политической карьеры в СССР куда важнее был "невротизм", сдобренный специфической "шизоидностью".

А вот в пору перестройки, напротив, "истероидность" была востребована невероятно. Достаточно вспомнить франта Анатолия Александровича Собчака, большого политического "художника" Бориса Николаевича Ельцина с его "загогулинами" и целую толпу всяческих экстравагантных Марычевых, Глебов Якуниных и Аланов Чумаков.

Впрочем, совпадение "радикалов" с историческим временем – это точно не главное. В любое эпоху любому "радикалу" найдётся применение (хотя и не во всякой сфере), если есть главное – взаимодополняющая функция "радикалов", их "волшебное", так сказать, сочетание. Это и есть "случайность" номер два.

Там, где человеку не хватает чувства страха ("шизоидность"), его поведение может корректироваться большей, нежели у других людей, социальностью ("невротизм").

То есть он, не зная, где ему следует притормозить, а где, напротив, правильно было бы неплохо поднажать, может компенсировать этот недостаток за счёт своего "невротизма".

Будучи более чувствительным к социальным подсказкам (хотя, возможно, он и интерпретирует их слегка по-своему), он не наломает лишних дров.

Если же он, наоборот, в упор не видит других людей (не испытывает к ним сострадания, не считается с их чувствами), эта его асоциальность ("отрицательный невротизм"), приводящая в других случаях к бесконечным конфликтам, может компенсироваться, например, за счёт чрезвычайной страсти к тому, чтобы быть в центре внимания, "любимцем толпы" или чем-то ещё в этом роде ("положительная истероидность").

В этом случае человек будет внимателен к другим людям, но не потому, что он испытывает внутреннюю потребность поддержать их, построить с ними доверительные отношения, войти с ними в отношения взаимовыгодного обмена.

Нет, его внимательность будет продиктована желанием завладеть их вниманием, вызвать у них определённые реакции (того самого восхищения, например), что обеспечит ему определённый уровень социальной адаптивности.

"Невротик", впрочем, тоже может создать массу конфликтных ситуаций. Вроде бы, он у нас более социально-ориентирован, но с другой стороны, он и крайне требователен к другим людям: имея, зачастую, жёсткий набор внутренних установок – представлений о том, что "правильно", а что "неправильно", он может многим и достаточно неожиданно создать ощутимые проблемы (кто ж от него такого ждал?!).

Да, любая иерархия, даже просто сидящая у нас в голове, это всё-таки репрессивный аппарат. Забавно, однако, что подобная "социальная жёсткость" "невротика" может (при удачном стечении обстоятельств) компенсироваться как раз двумя другими "радикалами" – "жёсткими и холодными", на первый взгляд, – "истороидным" и "шизоидным".

• "Шизоидность", например, может позволить такому "невротику" находить достаточно странные и неожиданные объяснения поведению другого человека, чем его оправдывать и уводить, таким образом, из-под удара "социального возмездия", орудием которого "невротик", ощущающий собственную миссию внутри иерархии, может себя считать.

• "Истероидность", требующая от человека следовать зову своих потребностей (в частности – желания всеобщего восхищения), может смягчить тот же удар "социальной справедливости", когда у "невротика" уже руки чешутся. Необходимость оставаться с людьми или даже толпами людей в отношениях того самого вселенского обожания смягчит "удар".

Принадлежность к смешанному типу, конечно, может стать для человека дополнительным испытанием на прочность: больше потребностей – больше проблем. Однако, при удачном сочетании "радикалов" его жизнь может и упроститься, причём существенно не утеряв при этом своей яркости.

Да, какой-то из "радикалов" всегда является ведущим и определяет тип мышления своего обладателя, но другой или другие "радикалы", будучи лишь сателлитными, способны компенсировать недостатки, вызванные особенностями строгого типа.

Если же этого счастливого совпадения "радикалов" не происходит, то судьба человека, которому, вроде бы, по той самой судьбе написано стать личностью выдающейся, может оказаться совсем безрадостной.

И наконец, третья "случайность", которая и вовсе, на мой взгляд, является принципиально важной – это тот самый, упомянутый уже мною, высокий уровень интеллекта. Но что это такое – "высокий уровень интеллекта"?

По сути, речь идёт о том, что наши инстинкты (базовые потребности) могут побуждать нас на некие действия, которые выходят "за рамки приличия" и будут осуждаться пресловутым "общественным мнением", и нужно каким-то образом с этими неловкими ситуациями справляться.