На нейрофизиологическом уровне интеллектуальные объекты – это просто нервные клетки, объединённые в некие функциональные единства.

Но для нас с вами это уже "что-то": визуальные образы, конкретные звуки, тактильные ощущения, двигательные автоматизмы, эмоциональные переживания, слова и значения этих слов, наши знания о чём-либо и т. д. То есть любой продукт психики – это, по сути, интеллектуальный объект.

Когда мы говорим о мышлении, речь идёт о нашей с вами способности создавать карты реальности. Мы строим эти карты из интеллектуальных объектов с целью, так сказать, ориентации "на местности" (нам нужно понять, что происходит, и как нам, в связи с этим, следует действовать, чтобы получить желаемый, необходимый нам результат).

Вот здесь, собственно, и возникает своего рода точка бифуркации – наш мир как бы распадается надвое: на мир физический (в нашей же голове) и на мир наших представлений (в ней же).

"Местность", на которой нам приходится ориентироваться, не такая, как у других животных. "Местность" безъязычных животных основана лишь на рецепторике, на восприятии физического мира.

Мы же с вами живём в мире наших отношений с другими людьми, в мире своих представлений, в мире "идеального". "Идеальное" – это то, что мы считаем реальным, но не можем, грубо говоря, пощупать.

Например, я думаю, что человек красив (реально так думаю и даже "вижу" его красоту), но рецепторы, способные воспринять "красоту", в моей нервной системе не предусмотрены. Так откуда же она берётся?!

Эту "красоту" я додумываю в себе, создаю как специфический интеллектуальный объект – вот такой, собственно человеческий, читай – "идеальный"[20].

С другой стороны, мы, конечно, тоже животные, поэтому наш мозг создаёт и "рецепторный мир", но мы практически не обращаем на него внимания. В нём для нас слишком мало рисков – разве что машина рядом резко затормозит, и мы вздрогнем. Или если нам кто-то ногу захочет отрезать – это нас взбодрит крепко. Но это же не так часто происходит, правда? Тогда как в дикой природе подобные вздрагивания и бодрость – суть жизни, так сказать.

Куда больше нас заботит другой мир – мир, производный от наших отношений с другими людьми. И решения, которые мы в нём принимаем, касаются не "борьбы или бегства" (в физическом их исполнении), а наших знаний, представлений, социальных ролей, амбиций, верований, ценностей и прочих следствий нашего воспитания в культуре.

Проще говоря, мы, по большей части, живём и действуем в мире, который имеет "идеальную" природу. То есть сам тот мир, который мы считаем реальным, является полностью вымышленным.

В природе не существует "социальных обязательств", "стыда" или "вины", "культуры" или "греха", "денег" и "аттестатов об образовании", "бизнес-планов" и "чистой прибыли", "научных концепций" и "лженауки". Всё это – результат наших социальных договорённостей в вымышленном мире.

Но мы так не думаем, для нас это не игра какая-то. Для нас тут всё по-настоящему, "на самом деле". Эта "идеальная" реальность грозит нам "бедностью" и "одиночеством", "увольнением" и "поражением", "изменой" и "предательством", "унижением" и "страданием"…

В общем, понятно, почему эту – "идеальную" (воображаемую) – реальность, созданную языком и культурой, мы картируем с особым задором!

Способы, которыми мы собираем интеллектуальные объекты этой карты, естественным образом связаны с тем, как мы функционируем в социальной реальности, с тем, каковы мы сами, созданные этой социальной реальностью на основе той психофизиологии и нейробиологии, которая досталась нам в рамках генетического наследства.

Итак, наше мышление создаёт карты реальности и прокладывает на них маршруты, помогая нам получить то, в чём мы – по тем или иным причинам – нуждаемся.

Осталось понять, как базовые "радикалы" влияют на механику производства интеллектуальных объектов нашей карты реальности.

Да, выбор небольшой. Но и всё многообразие цветов окружающего нас мира мозг создаёт с помощью всего лишь трёх типов колбочек – цветовых сенсоров нашей сетчатки глаза.

Вроде бы те улавливают только синий, зелёный и красный, но оглянитесь вокруг…

Агрегат

Что же касается меня, то я когда-то пришёл к заключению, что ничего святого ни во мне, ни в других человеческих существах нет, что все мы просто машины, обречённые сталкиваться, сталкиваться и сталкиваться без конца.

КУРТ ВОННЕГУТ

Гениальность, структуры мозга, психотипы, психофизиология, инстинкты… Кажется, какое отношение всё это имеет к мышлению? Самое непосредственное.

Мы живём в иллюзорном мире собственных представлений, навязанных нам культурой. И согласно этим представлениям, наше сознание (а там, читай, и мышление) – это чуть ли не какой-то "Святой Дух", что поселяется в нашем мозгу и творит там интеллектуальные чудеса.

Разумеется, это полнейшая ерунда. Наше сознание – это вообще производное ствола мозга (так что оно, в каком-то его виде, и у любой рептилии есть), а наше мышление – это просто базовая функция мозга, обеспечивающая производство интеллектуальных объектов.

Интеллектуальные объекты, созданные нашим мозгом, сильно отличаются друг от друга. Нам кажется, что это совершенно разные вещи – зрительные образы наблюдаемого нами мира, математические теоремы и научные теории, вызревшие в мозгах учёных, смыслы слов, симфоническая музыка, умение кататься на велосипеде, сны и т. д., и т. п.

Но с точки зрения нейрофизиологии никакой разницы между этими "вещами" нет. Всё это интеллектуальные объекты, сконструированные и произведённые на фабрике мозга.

Разница лишь в том, что для создания соответствующих "вещей" использовались разные области мозговой коры: где-то затылочная доля (зрительные образы), где-то височная (музыка и смысл слов), где-то теменная (математика и научные теории), где-то центральные борозды (навык езды на велосипеде) и проч.

В любом случае, это всегда интеллектуальные объекты – некая агрегация нервных клеток, которые и производят соответствующий эффект (объект).

Так что за всеми этими "Святыми Духами" стоит рутинная работа простых, ничем не примечательных "серых клеточек". Они подобны муравьишкам, которые трудятся, создавая огромный, многоэтажный, полный ходов, камер и кладовых, муравейник.

Каждый муравей (как и нейрон) – ничтожен и бессмысленен (хотя и сложно устроен сам по себе), но, организованные в систему, они способны творить настоящие произведения искусства, даже оленя какого-нибудь сожрут, если возможность такая представится, – не подавятся.

Итак, всё, чем мы располагаем – эта куча клеток, которые делают разную работу, что зависит лишь от той области мозга, в которой они физически располагаются, и от того, в какую функциональную сеть они включены.

Именно к этим сетям нам и следует сейчас присмотреться. Как я уже рассказывал в "Чертогах разума", наш мозг имеет несколько режимов работы – восприятие информации, переработка информации и мышление как таковое (если сузить это понятие "мышление" до привычных рамок – того, что мы думаем, когда мы думаем).

За восприятие информации в нашем мозгу отвечает "сеть выявления значимости" (СВЗ), за переработку информации – "центральная исполнительская сеть" (ЦИС), а за мышление (в самом, так сказать, высоком и главном смысле этого слова) – "дефолт-система мозга" (ДСМ).

Поэтому ДСМ и интересует нас в первую очередь. Изначально это функциональное образование, в которое входят обширные отделы медиальной префронтальной коры, поясная и клиновидная извилина, теменная доля и многие другие зоны мозга, было предназначено эволюцией для создания образов наших соплеменников (см. рис. № 4).

Рис. № 4 Области коры головного мозга, входящие в состав дефолт-системы

Чем лучше вы понимаете тех, с кем вам довелось коротать свою жизнь, тем больше ваши шансы на успех в самых разных делах – от выживания до продолжения рода.

Вот почему значение этой функциональной структуры мозга сложно переоценить. И понятно, что именно она, в первую очередь, и отвечает за то, как реализуется наш иерархический инстинкт.

КАКИМ МЕСТОМ МЫ ДУМАЕМ?..

Научившись создавать сложные интеллектуальные объекты (эти самые образы наших соплеменников), дефолт-система мозга превращается из простого социального барометра в хорошо запрограммированный сервер по обработке большого количества данных, имеющих, так скажем, виртуальную природу.

Вы же не видите отношений между другими людьми – от них, так сказать, свет не отражается. Вы видите лишь других людей самих по себе. Но вы откуда, в таком случае, вы знаете об их отношениях?

Кроме того, вы способны думать о других людях даже тогда, когда их нет рядом. То есть, вы видите их в своей голове – в памяти, воображении, и они не являются продуктом непосредственного восприятия. Нам это привычно и нас это не удивляет. Но с точки зрения психофизиологии это странно.

Чем же объясняется эта наша способность "видеть невидимое"?

Дело в том, что дефолт-система мозга как раз и предназначена эволюцией для того, чтобы вы могли работать с виртуальными ("идеальными") образами: не с тем, что вы воспринимаете (видите, слышите, чувствуете – за это отвечают зоны сенсорной коры), а с тем, что вы себе представляете.

Это очень сложный навык, поверьте! И формируется он не сразу, а долгими, изнуряющими тренировками. Но именно им обусловлено существование таких вещей как культура, наука, искусство, мировоззрение и т. д. Все эти вещи, по существу, "виртуальны", они не существуют в действительности, а лишь в наших мозгах.

Возможно, вы так не думаете, но попробуйте…

Прелесть художественного произведения не в количестве краски, мрамора или бронзы, а в том, что вы способны увидеть (усмотреть, удумать) в том или ином художественном образе.

Ничего "такого" в нём на самом деле нет. И кошки, живущие в Эрмитаже, вряд ли являются бо́льшими эстетами, нежели коты из подворотни какого-нибудь "спального района".

Мы видим в "шедеврах живописи" (и не только в этих "шедеврах") то, чего в них на самом деле нет. Мы видим в них то, что мы о них думаем, когда размышляем о художественных стилях, о самих художниках, об образах, запечатлённых на полотне и т. д.

То есть, глядя на картину, скульптуру или даже слушая музыку, мы воспринимаем нечто сверх неё, мы как бы привносим в неё то, что думает о ней наш мозг.

Думает он как раз тем самым сервером дефолт-системы мозга, на котором, согласно задумке эволюции, просчитывается информация о наших отношениях с другими людьми. Если мы ничем особенным не заняты, то эти размышления возникают в нас автоматически (учёные называют это состояние "блужданием").

Но мы можем загрузить на этот сервер и информацию другого рода – например, наши представления о живописи, или информацию о своём бизнес-проекте, или об этой книге (как я сейчас это делаю и как это делаете вы).

И тогда этот же сервер – эволюционно предназначенный для анализа отношений в нашей стае, племени, коммуне – будет обрабатывать уже эту информацию.

Заблуждение думать, что мы мыслим сознательно. Больше того скажу: к счастью, это не так. Ресурсы сознания крайне ограничены – оно не многозадачно, способно учесть не более трёх аспектов ситуации, а продолжительность сознательной "мысли" всего три секунды.

Вас всё ещё расстраивает, что думает в вас не ваше сознание, а ваш мозг?

Да, лучше уж довериться в этом деле мозгу. Дефолт-система мозга рассчитана, в соответствии со знаменитым "числом Данбара", на 150–230 элементов. Так что, по сравнению с сознанием, она способна просчитывать просто-таки огромные объёмы информации.

А чем больше элементов (составляющих) ситуации вы учитываете, чем больше связей между ними прокладываете, тем точнее ваша модель реальности и тем лучше понимание предмета, который вы изучаете.

Наши инстинкты базируются в подкорке, то есть глубже корковых отделов головного мозга. Ничего удивительного в этом нет – у животных, которые и вовсе корой не могут особо похвастаться (например, какие-нибудь рыбы, ящерицы и даже некоторые птицы), с инстинктами всё в порядке.

Ствол мозга благодаря специальным клеткам ретикулярной формации продуцирует психическую энергию, которая попадает в "подкорковые структуры" (так называемые "лимбические структуры головного мозга"), где эта энергия и приобретает, так сказать, соответствующий психический "смысл" (см. рис. № 5).

Рис. № 5 Схема лимбической системы мозга

Из простого психического напряжения она превращается в энергию наших важнейших инстинктивных потребностей – выжить как индивид (инстинкт самосохранения) и как вид (половой инстинкт).

Вот почему подкорка – это святая-святых наших эмоциональных реакций, которые и служат нам как раз для целей выживания.

Реакция на внешнюю угрозу, страх и агрессия, голод и сексуальное возбуждение – всё тут[21].

Теперь же, если вы сопоставите схему дефолт-системы мозга со схемой лимбической системы, то увидите, что они отчасти совпадают (действительно, поясная извилина относится к лимбической системе и активизируется, когда мозг входит в режим работы дефолт-системы).

Так что, и третий инстинкт – социальный (иерархический) – хотя он, вроде бы, и не относится к инстинктам первой эволюционной необходимости, тоже тут. Неслучайно наши отношения с другими людьми могут быть столь напряжёнными и страстными. Отсюда, из лимбической системы эта энергия.

Неслучайно поэтому и другое: когда мы используем сервера своей дефолт-системы мозга для решения других задач (то есть обсчитываем в ней другие интеллектуальные объекты, связанные, например, с творчеством, наукой или бизнесом), мы точно также способны испытывать очень яркие эмоции – как огромного воодушевления, так и страха, агрессии, негодования и фрустрации.

В каком-то смысле, можно сказать, что дефолт-система как бы заряжается от возбуждённых отделов лимбической системы. Но дело, судя по всему, одной только подзарядкой не ограничивается…

ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЕ ОБЪЕКТЫ

Давайте попробуем вообразить, чем для вас является другой человек?

Формально говоря, это физический объект определённых размеров и свойств. Однако, мы относимся к другим людям, мягко говоря, чуть сложнее. Мы представляем себе их как личностей.

Но что вы знаете об этой личности на самом деле? Вы можете с уверенностью утверждать, что у человека есть две ноги, две руки, туловище и голова (если он, конечно, ничего из этого набора не потерял). Это факт.

Но что вы можете знать о его "чести" и "достоинстве", "характере" и "интересах", "пристрастиях" и "слабостях"?

Ничего этого вы не знаете наверняка, ведь этого не увидеть, не услышать и не пощупать. Об этом можно только догадываться, строить предположения.

Да, люди, с которыми мы имеем дело, это такие воображаемые штуки, которые живут в нашей голове, а конкретно, если говорить нейрофизиологически – в дефолт-системе нашего мозга. Именно она строит модели других людей, которые мы ошибочно принимаем за реальных персонажей.

Впрочем, и мы сами – точно такой же, по сути, сконструированный образ. На самом деле, наше поведение зависит от обстоятельств, и мы не всегда ведём себя так, как нам бы самим понравилось. Мы можем чувствовать то, что не хотим чувствовать, думать то, что мы не хотим думать и т. д.

То есть, есть некие реальные мы, которые что-то думают и чувствуют, а есть мы, которые сами себя оценивают – мол, этого думать не стоит, а чувствовать – тем более! И это наше виртуальное "я" – некое наше представление о самих себе, тоже нигде в реальности не существующее, кроме как внутри нашей собственной дефолт-системы мозга.

Посмотрите ещё раз на схему дефолт-системы, мозга (рис. № 4) – где-то там находитесь вы. Точнее, ваше представление о самих себе. А теперь взгляните на мозг целиком – это реальные вы. Не выдуманные, а ровно такие, какие есть.

Как же возникают эти наши виртуальные представления? Что эти представления, прошу прощения за тавтологию, собой представляют?

Как вы уже знаете, это просто интеллектуальный объект – то есть определённая взаимосвязь нервных клеток, которые объединены в целостную структуру, которую мы можем осознать как некий образ или мысль.

Когда мы мыслим (точнее, когда соответствующую работу выполняет наш мозг), мы на самом деле лишь заставляем разные интеллектуальные объекты (нейронные комплексы) функционально сталкиваться в нашей дефолт-системе друг с другом.

• В одних случаях эти столкновения приводят к объединению нескольких интеллектуальных объектов в новый комплекс – это значит, что у вас возникла новая идея, новая мысль, новое представление (новый, более сложный интеллектуальный объект).

• В других случаях эти столкновения нейронных комплексов в нашей дефолт-системе не приводят к результату, и новый интеллектуальный объект не образуется.

• Как правило, мы испытываем сильное внутреннее напряжение, переживаем, пока, наконец, не закинем этот вопрос куда-нибудь на дальнюю полку и не переключимся на что-то другое.

Наконец, бывает, что какие-то интеллектуальные объекты настолько конфликтуют друг с другом, что нам ничего не остаётся, как искусственно создать поверх них своего рода саркофаг – некий "всё объясняющий" интеллектуальный объект, который спрячет от нас наличие действительной проблемы (реальное противоречие, которое мы так и не смогли разрешить).

Чаще всего мы, конечно, думаем о других людях (по большей части обмусоливаем конфликты, с ними). Например, нас кто-то обидел. И этот "кто-то" – интеллектуальный объект в нашей дефолт-системе. Причём, "обидел" – это ещё один интеллектуальный объект. Так что они у нас объединяются.

Дальше у нас возникает идея, как этот "кто-то" (родственник, начальник, брат-сват) должен к нам относиться. Это тоже интеллектуальный объект, который конфликтует с интеллектуальным объектом, возникшим в нас в результате нашей обиды. Мы пытаемся сопрячь одно с другим, и у нас ничего не получается.

Тогда мы придумываем другой интеллектуальный объект – например, "все начальники идиоты", "родственникам на меня наплевать", а "братьев-сватьев лучше вообще не заводить". Ну или что-то ещё, что, как говорится, придёт в голову.

И вот у нас уже есть "безразмерный" интеллектуальный объект, который мы как бы натягиваем на соответствующий конфликт и снимаем существующее в нас напряжение между нескладывающимися в единое целое интеллектуальными объектами.

Впрочем, кроме "других людей" в нашей жизни есть ещё масса всяких разностей – проекты, которые мы делаем, бытовые задачи, которые мы решаем, увлечения, которые занимают нас. И так далее, и тому подобное.

Всё это – интеллектуальные объекты (нейронные комплексы), которые время от времени загружаются в нашу дефолт-систему и обсчитываются в ней. В результате чего у нас или получаются новые блестящие идеи, или получается какое-нибудь очередное безобразие.

В любом случае, система мышления такая, и работает она так. Но, как выясняется, не у всех "радикалов" одинаково.

Ошибки диагностики

Есть три ошибки в общении людей: первая – говорить прежде, чем нужно; вторая – не говорить, когда это нужно; третья – говорить, не наблюдая за вашим слушателем.

КОНФУЦИЙ

Возьмите два павловских типа – "художников" и "мыслителей". У одних, как мы знаем, подкорка играет первую скрипку, у других – кора. Скажется ли это на том, как их дефолт-система будет собирать интеллектуальные объекты?

Допустим, вам надо осмыслить какую-то ситуацию, то есть развернуть соответствующие системы отношений и связей в вашей дефолт-системе.

Как это будет происходить, если вы больше "художник", чем "мыслитель", то есть ваша подкорка стремительно и живо реагирует на новые вводные, а кора её только догоняет?

Если так, то ситуация оценивается вами, в первую очередь, с точки зрения ваших потребностей – хорошо это для вас или плохо, важно или не важно, хочется или не хочется.

Как только вы (ваша подкорка) определились со своей позицией по данному вопросу, ваша дефолт-система тут же принимается думать, как бы получить то, что для вас хорошо, важно и хочется, или, наоборот, избежать того, что для вас плохо, не важно или вам не хочется.

Замечу, между делом, что выводы, которые сделала ваша подкорка, оценивая ситуацию, вполне могут оказаться ошибочными.

Думать там (в привычном понимании этого слова) особенно нечем, на то она и подкорка, а не кора. Её реакции более рефлекторны, что ли. Да и учитывает подкорка только первые, самые поверхностные признаки стимула, без проникновения в суть вещей, так сказать.

Так что, имея лишь подкорковую оценку ситуации, можно легко дать залп мимо цели. Выбор подкорки, кажущийся вам правильным, вполне может статься, по-хорошему, совсем вам не подходит, а то, что вам хочется – на этом, подкорковом уровне, – возможно, и вовсе катастрофа.

Впрочем, сейчас мы говорим лишь о самом принципе – каким образом дефолт-система мозга (система нашего мышления) работает в мозгах, которые по каким-то генетическим причинам устроены так, а не иначе.

Теперь представим себе, что вы больше "мыслитель", чем "художник", то есть свою подкорку вы слышите плохо и через раз, но зато у вас, что называется, своя кора на плечах!

Вы точно так же сталкиваетесь с какой-то ситуацией, но в отличии от "художника" не можете оценить её с точки зрения субъективной значимости и ваших подкорковых нужд. Вы оцениваете её в соответствии с теми знаниями, которые хранит по данному вопросу ваша кора.

Допустим, вы узнали, что Иван Петрович Павлов разделил людей на два психологических типа – на "художников" и "мыслителей".

Что ваша кора может сказать нам (вам) по этому поводу?

Предположим, что она хранит информацию о том, что "Павлов занимался собаками", а ещё вы, в своё время, детально продумали типологию, созданную Карлом Густавом Юнгом и сочли её верной. И как вам теперь быть?

Если вы должным образом не озадачены и вам любопытно, но не очень, то вы вполне можете заключить, что:

1) у собак одна психология, у человека – другая,

2) следовательно, Павлов ничего дельного сказать о психологии человека не может,

3) Юнг, напротив, всю жизнь занимался психологией человека и зарекомендовал себя как серьёзный учёный,

4) пользоваться надо типологией Юнга.

Должен сказать, что всё это выглядит предельно логично. И опять-таки, мы не будем обсуждать сейчас, верны представленные здесь выводы или нет. Нам главное ухватить сам принцип того, как человек думает, если главное влияние на его дефолт-систему имеет кора, а не подкорка.

А принимает решение он, как мы видим, исходя из набора уже продуманных им как следует интеллектуальных моделей.