Тройственная сущность человеческой личности

Конфликты захватывают всю нашу личность, и очень трудно не поддаться их влиянию. Чем дальше нарастает конфликт, то есть чем глубже мы втягиваемся в него, тем больше он угрожает захватить все наше мышление, чувство и волю и управлять нашими поступками. Из-за споров с нашим противником нас может охватывать глубочайшее сомнение относительно предмета спора, смысла дискуссий и относительно нас самих.

Поэтому конфликты со временем ставят нас перед жизненно важными решениями: придерживаемся ли мы определенных норм и ценностей, которые до сих пор были для нас священными, или мы жертвуем ими для нашего физического или душевного самоутверждения? Конфликты могут стать для нас вопросом действительно экзистенциальным: в материальном, душевном и духовном отношении. Экзистенциальные вопросы требуют аутентичного ответа. Данная глава призвана в этом помочь.

Теоретический и практический подход к социальным конфликтам ведет нас к более глубокому соприкосновению с сущностью человека. Так, уже Зигмунд Фрейд при работе с внутренними и внешними конфликтами своих пациенток и пациентов развивал теорию трех душевных слоев человека, согласно которой "Оно", "Сверх-Я" и "Я" напряженно действуют друг в друге. Позднейшие психологи, исследовавшие конфликты, устанавливают другие слои или составляющие человеческой личности, между которыми может существовать напряженность или гармония.

Моя собственная теоретическая работа как исследователя конфликтов и моя практическая деятельность как консультанта основывается на образе человека (Glasl 1997), согласно которому человек есть тройственное существо, состоящее из тела, души и духа:

§ своей телесностью человек причастен к физическому миру и его природным силам;

§ своей душой он живет в собственном внутреннем мире и социальной стихии; на него оказывают влияние другие, так же как и он оказывает влияние на других людей;

§ и как духовное существо человек причастен к духовной действительности, которая открывается ему в представлении о ценностях и идеалах (см. об этом Lievegoed 1979).

Вместе с венским психологом Виктором Франклом (Frankl 1969, с. 76) я полагаю, что человеческие и социальные явления поддаются пониманию только тогда, когда мы не сводим человека лишь к его телесности или к чисто физическим, материальным данностям. Тело, душа и дух — это три измерения целостного неделимого человеческого существа.

Отпечаток духовного в человеке есть человеческое Я. Но мое "Я" не дается в готовом виде, а находится во время моей жизни в развитии. Одна сторона "Я" направляется и инспирируется "светом", то есть ценностями и идеалами, другая сторона должна заниматься "тенью", инстинктивной природой моего существа, моими недостатками, несовершенствами и слабостями. В этом напряжении между светом и тенью живет мое повседневное "Я" во всем, что я делаю и позволяю делать. Мое "Я" живет постоянно в этом напряжении и может в этом развиваться или терпеть неудачу.

Так и ядро человеческой личности понимается как тройственное, что показано на табл. 2.1. Все люди хотели бы "стать чем-то", и стремятся к проявлению своих способностей, поскольку они носят в себе образ "лучшего человека". Этот образ для каждого человека индивидуальный, исключительный и неповторимый.

Я могу перечислять целый ряд позитивных качеств, стремлений и целей и при этом буду открывать, что они составляют единое целое, то есть обнаруживают определенную консистенцию, определенную конфигурацию. Они не случайно и беспорядочно соединились во мне, а создают определенный внутренний "облик". Я могу рассматривать их вместе как "светлый" образ моей личности в том смысле, что таким я хотел бы стать, так я вижу себя в идеале. Уже в детстве то и дело проявляется опыт нашей возможной и желаемой личности. Особенно сильно переживают это многие дети примерно в возрасте 9 лет (Muller- Wiedemann 1980). А примерно в 18 или 19 лет эта ориентация молодых людей проявляется как идеал и идол, как мечта о наполненной смыслом и успешной жизни; примерно в 24 года это проявляется снова преимущественно как представление о собственной миссии — на этот раз уже земной, как профессиональной и жизненной цели. С каждым позднейшим жизненным кризисом вновь дают о себе знать наши жизненные устремления и идеалы (Lievegoed 1979, Treichler 1971). Все вместе это создает образ моей "высшей самости", моей "высшей сущности", моей "светлой стороны", моей "ангельской сущности", которая внутренне меня направляет.

Табл. 2.1 Тройственная сущность человека

Светлому образу в каждом человеке противостоит другой образ, показывающий его негативные свойства, его слабости, безнравственные стремления и желания. Он тоже обнаруживает определенную, характерную для каждого человека целостность и представляет собой квази-личность, "теневую личность" (Jung, Собр. соч. 7), "двойника" личности. Бернард Ливехуд (Lievegoed 1979) на основе антропософии показал, как может для каждого человека в ходе определенных глубоких жизненных кризисов встреча с собственным "двойником" стать решающим переживанием.

Высшая самость есть для меня не просто "гипотетическое описание" части нашей личности, но наделена качеством бытия, она имеет характер существа. Как мое "ангельское существо", она имеет инспирирующую, руководящую или сопровождающую функцию. Мое повседневное "Я", то есть мое незрелое "Я" пытается вступить в связь с моей высшей самостью и вести с ней диалог. Оно создает эту связь с высшим "Я" в повседневной жизни и в столкновении с реальным социальным окружением.

Мой двойник, моя тень — это тоже не просто вспомогательное обозначение, а сущностный образ, который я сам создал в моей предыдущей жизни всеми моими поступками и упущениями. Феноменом двойника занимаются не более ста лет. А.-М. Рошблав-Спанле (Rocheblave-Spenle 1973) показывает, что к этому опыту впервые обратилась философия (Паскаль: Человек в его двойственной природе между ангелом и животным), затем литература (Корнель, Гете, Пиранделло, Уайльд, Дюррен-матт и др.) Иногда окружающие люди могут более прямо и ясно видеть сущность моего двойника, чем я сам. Тогда они отражают — часто связанную с огорчением и упреками — эту мою действительность. Но поскольку я сам не имею такого ясного образа моего двойника, я отвергаю такие "отраженные сообщения" как несправедливые, даже оскорбительные обвинения.

В целом мы только в немногие, часто очень драматичные моменты нашей жизни бываем способными к непосредственному переживанию этой нашей самости. Гуманистическая психология (Maslow 1964) говорит в этом случае о "peak experiences", то есть о "высших точках переживания нашей самости". Я при этом вспоминаю эпизоды моей жизни, когда я был глубоко обескуражен другими; передо мной вдруг представала фигура моего двойника, неотвратимо и даже угрожающе. И меня охватывало чувство, что мое окружение не знает меня во всей полноте моей личности, но сводит меня исключительно к моей тени: "Так вот ты каков! Не увиливай, а признай, что ты целиком и полностью плохой!". В такие моменты глубочайшего потрясения существует опасность, что мы позволим полностью отождествить себя с нашим двойником — как бы согласно изречению, которое однажды в шутку сформулировал Вильгельм Буш: "Как уважения лишатся, совсем перестают стесняться". Это может, следовательно, привести к тому, что я отказываюсь от контакта с моей высшей самостью и целиком отдаю себя силам двойника.

Но мы все знаем и моменты опыта высшего "Я". Именно в часы глубочайшего потрясения может стать прямой уверенностью, что рядом с моей ясно видимой теневой сущностью стоит также и светлая сущность, которая меня сопровождает до тех пор, пока я не прерываю с ней связь. После величайшего духовно-душевного или телесного напряжения, после выполненной ответственной работы, в художественно-творческой области или в спорте и т.д. опыт переживания ангельской сущности в нас может быть очень сильным.

В моей жизни были такие встречи, и самые интенсивные из них происходили, когда мне было позволено помогать и оказывать поддержку жене при рождении наших троих детей. При виде новорожденного человека, который в своей беспомощности доверяется заботе родителей, перед душой внезапно возникает в огромной радости светлый образ собственной высшей самости. Подобные переживания я имел в моменты величайшей опасности, например, когда я, будучи студентом, однажды в рискованном восхождении на горную вершину взял на себя ответственность за группу студентов из разных стран. В критические моменты мне в "проблесках" видения внезапно становилось ясно, что я, собственно, в моей жизни взял на себя.

Мы знаем и счастливый опыт, когда мы делаем другим людям что-то хорошее, благодаря чему они сами снова обретают надежду, теплоту и уверенность в себе. Тогда почти "уловимая" близость нашей высшей самости становится фактом опыта, который не позволяет скептикам опровергнуть себя.

2.2. Отношения между повседневным "Я" и высшей самостью

Мое повседневное я может самым разным образом вступать в контакт с высшим "Я" или с "тенью". Как складываются эти внутренние душевные отношения, является решающим для того, дойдет ли и во внешнем общении с людьми до напряженности, трений и конфликтов. Характеристика различных отношений между повседневным "Я" и высшей сущностью, как и между повседневным "Я" и двойником поддается типизации. При этом самые частые формы могут находиться между двумя крайними полюсами (табл. 2.2.).

Отношение повседневного "Я" к своему свету и своей тени может, с одной стороны, быть отмечено большей близостью или большей дистанцией по отношению к ним. Если преобладает близость (Б), то повседневное "Я" может полностью отождествлять себя с одной или другой стороной сущности. Если преобладает дистанция (Д), то это может привести к тому, что человек полагает, что не должен иметь дела с другой стороной и не отвечает за ее действия. Одно ведет к иллюзии отождествления, другое к механизмам иллюзорного подавления и отделения. Повседневное "Я" не может больше познавать и принимать эти аспекты своей личности как черты собственной сущности, из-за чего оно эти негативные свойства перекладывает на других людей, то есть проецирует на них.

Табл. 2.2 Основная позиция между двумя полюсами

И если между двумя другими полюсами, "активностью" и "пассивностью", господствует активная сторона (а), то личность во многих видах деятельности будет сталкиваться с другой частью сущности. А при доминировании пассивной позиции (п) она в большей или меньшей мере отдает себя силам темной или светлой сущности.

Далее я соответственно опишу четыре основных установки, в которых надо понимать связь с двумя полюсами (табл. 2.3). Я представлю их в разговорной форме, как если бы повседневное "Я" вело с высшей сущностью диалог. Благодаря этому читатели, возможно, узнают, когда и к какой позиции они сами склонны.

Табл. 2.3 Проблематичные позиции повседневного "Я" по отношению к высшей сущности

(1) Позиция судорожного самобичевания

" О, какой великой и какой могучей кажешься ты мне! И как я, в сущности, мал и слаб в сравнении с тобой. Но я не хочу оставлять тебя, высшая сущность. Я хочу в случае необходимости вынудить тебя соединиться со мной. Я хочу стать подобным тебе. Я хочу, пренебрегая самим собой, делать все, чтобы стать подобным тебе! Люди в моем окружении должны будут признать, что я предпринимаю все для меня возможное, чтобы уподобиться тебе. Они должны будут узнать мои позитивные усилия и судить меня по ним! Поэтому я буду неумолимо заставлять себя осуществлять мое высшее "Я"!Я буду беспощадно искоренять все, что стоит на пути к этому!"

В своей работе я встречал руководителя, который жил согласно этой установке, брал на себя большие обязанности и предъявлял к себе жесткие требования. Для окружающих этот человек был часто невыносим. Он был слеп к своим недостаткам, не хотел признавать, что он — несмотря на судорожные усилия! — никоим образом не отвечал идеальному образу самого себя. Он отвергал всякую критику извне. Его секретарша жаловалась, что ее шеф не замечает, что он сам совершает ошибки. Он, напротив, утверждал, что ошибки возникали по вине секретарши, потому что, в конечном счете, человек его уровня, который в своей профессии занимается такими большими делами и высокими целями, не может идентифицироваться с повседневными человеческими недостатками в таких малых делах!

При таком отношении возникает сильная связь активного полюса (а) с близостью (Б). Люди с чрезвычайным напряжением ищут соединения с высшей самостью, даже если окружение видит здесь иллюзию и страдает от этого.

(2) Бегство от собственного идеального образа

"Да, ты велик/ Ты требуешь от меня многого, и я недостоин тебя. В сущности, я боюсь тебя. Я слышу твой призыв, но я не соответствую твоим ожиданиям. Твой чистый свет причиняет боль моим глазам. Я должен закрыть их от тебя, чтобы ты не ослепил меня. Я уйду с твоего пути, чтобы мои недостатки постоянно не удручали и не разрушали меня ".

Я знал учителя, который в своей профессии прилагал все усилия, чтобы относиться к своим ученицам и ученикам с терпением и любовью, но дома со своими детьми ему это никак не удавалось. Он знал, что как отец он нисколько не соответствует своим педагогическим идеалам, и это подрывало его веру в себя. Поэтому домашняя ситуация стала для него почти невыносимой. Он бросался в различнейшие побочные виды деятельности, в которых старался распространить свои идеи относительно воспитания, и одновременно мог отойти от семейной жизни.

Таким образом, эта позиция стоит очень близко к полюсу дистанции (Д) и активности (а).

(3) Позиция покорной капитуляции

" О высокая сущность, как ты прекрасна, безупречна и велика! Я никогда не смогу приблизиться к твоему совершенству. В сравнении с тобой я мал и жалок. Никогда я не достигну твоего величия и красоты. С болью я прощаюсь с тобой ".

При такой позиции повседневное "Я" дистанциируется от своих высших идеалов (Д) и покорно (п) удаляется. Иногда в форме "воскресного христианства" хранится воспоминание об этих слишком высоких идеалах. Мы в нашей жизни знаем достаточно людей (быть может, и мы с Вами к ним принадлежим?), которые в жестокой повседневной борьбе в своей профессиональной жизни забывают свои идеалы. Только в спокойные моменты размышлений, в отпуске или по праздникам они могут с известной сентиментальностью мечтать о своих идеалах, "для которых мир, к сожалению, слишком плох".

(4) Иллюзия совершенства

"Как я далеко ушел! Мои высокие цели и идеалы — я уже живу ими. Я есть высшая сущность! Мои ближние должны признать, что я достиг высокой степени развития и просветления. Они должны признать и почитать во мне их великий светлый образец!"

В моей работе я встречал настоятеля монастыря, которого боялись и избегали монахи. Они считали его высокомерным и надменным, даже глубоко бесчеловечным. По их мнению, он жил в иллюзии, что он уже так практикует идеалы основателя ордена, что уже стал святым. Его собратья, напротив, тем острее видели многие его недостатки и страдали от них. Таким образом, здесь доминировала пассивность (п) в форме самомнения: "Совершенство достигнуто!" — и сильнейшая близость (Б), иллюзорная идентификация.

Эти четыре основные установки повседневного "Я" по отношению к высшей сущности чаще всего встречаются в повседневной жизни. Легко увидеть, что при каждой из этих установок обращение с собственными идеалами — с созданным нами самими образом самих себя — является очень проблематичным и неизбежно ведет к внутренней и внешней напряженности и конфликтам.

2.3. Проблематичные отношения между повседневным "Я" и двойником

Важнейшие основные позиции по отношению к собственной тени, двойнику, могут быть описаны примерно так: (Таблица 2.4) Я снова выбираю форму разговора повседневного "Я" с темной и недружественной сущностью нашей личности.

Табл. 2.4 Проблематичные основные позиции повседневного "Я" по отношению к тени.

В следующих разделах эти позиции конкретизируются.

(1) Позиция решительного укротителя зверей

"О тень, как ты сильна! Ты угрожаешь меня подавить. Поэтому я буду начеку. Как только я почувствую во мне малейший признак твоей активности, я буду бороться с тобой, усмирять тебя и обуздывать! Затем я буду тебя укрощать и приручать! При малейшем сопротивлении ты почувствуешь мой гнев ".

В своей деятельности консультанта я имел дело с одним очень уважаемым ученым. Он стал руководителем исследовательского отдела. При его позиции "научной бескомпромиссности", которая приводила его к успеху в естественнонаучных исследованиях, уже через короткое время он, как руководитель, потерпел фиаско. В результате он был очень недоволен собой и не мог себе простить своей слабости, и мучительно переживал свои ошибки. Для сотрудниц и сотрудников эта жесткая позиция была очень тяжелой, поскольку она затмевала в их шефе всякий позитивный элемент его характера.

При такой позиции доминируют близость (Б) и активность (а).

(2) Позиция агрессивного подавления

" Ты, мрачная тень, ты опасная бестия. Я не знаю, как ты попала в мой дом. Ты, должно быть, пришла от других, кто-то другой привел тебя в мой дом. Ты мне совершенно чужая. Я ненавижу тебя, я не выношу твоего вида! Когда у меня в доме посетители, я буду запирать тебя в погреб. Пошла прочь! Я не хочу больше слышать или видеть тебя!"

Я яснее всего наблюдал эту позицию у одного терапевта, который возбуждал в своих пациентах раздражение и неприязнь, поскольку часто ошибался с назначенными сроками и часто был очень непунктуален, забывал поставленный диагноз и т.д., не признавая этого. Тем сильнее он критиковал эти недостатки у своих пациенток и пациентов. В них он агрессивно боролся — вместо борьбы с проблемами в самом себе — с этими "опасными" ошибками и "нездоровым поведением". Эта позиция часто отмечена скрытой ненавистью к себе.

Здесь доминирует активное поведение (а) и дистанция (Д).

(3) Позиция покорной капитуляции, бегства

" Тень, ты намного сильнее меня! Я часто пытался победить и укротить тебя, но ты повсюду преследуешь меня! Теперь я отказался от борьбы с тобой. Я устал. Оставь меня в покое! Теперь я уйду далеко с твоего пути ".

В бессилии переносят присутствие тени. Ответственность за собственные поступки тем не менее отклоняется. Господствует пассивность (п) и дистанция (Д).

На занимающего высокое положение чиновника за его слабость в обращении со своими сотрудницами и сотрудниками, коллегами одинакового ранга и политиками со всех сторон нападали. При каждом проявлении критики он с невинным выражением указывал на множество недостатков в существующем строе, политике, законодательстве, на финансовые ограничения и т.д. и на свое бессилие против этих данностей. Когда совершались ошибки, это будто бы происходило не по его вине, а всегда по вине внешних, не зависящих от него обстоятельств. Даже когда ему прямо указывали на личные слабости, он говорил, пожимая плечами: "Система плохая и всякий человек несовершенен. Посмотрите на соседние отделы, ими руководят точно так же, как я это делаю здесь! Кроме того, люди в моем возрасте уже не могут меняться".

(4) Позиция отождествления с чудовищем

"Да, чудовищный зверь, ты здесь/ И я признаю, что я в своей основе только бестия! Ты мое истинное "Я". Бессмысленно отрицать тебя. Поэтому я хочу признать в себе бестию и вести себя, как бестия. Да, я таков, и все другие люди тоже!"

Опыт со своими теневыми сторонами здесь превалирует настолько, что всякая связь с высшей сущностью отрицается. Определяющими здесь являются полюса близости (Б), то есть идентификация, и пассивности (п), то есть полная отдача силам двойника.

Все четыре проблематичные основные позиции повседневного "Я" по отношению к теневой личности или двойнику представлены в общем виде на табл. 2.4 и увязаны с вышеназванной полярностью. Во всех этих случаях имеющаяся сила растрачивается в неплодотворных отношениях с собственной теневой личностью.