Марта 1904 года 22:25 по местному времени

Окрестности маневровой базы японского флота на островах Элиот

Кают-компания БПК «Адмирал Трибуц»

Павел Павлович Одинцов

 

Сказать, что Наместник Алексеев был в шоке, это значит ничего не сказать… Все-таки дизайн «индустриальный модерн», характерный для второй половины двадцатого-начала двадцать первого века, изрядно отличался от модных поветрий тысяча девятьсот четвертого года. Мы еще не успели дойти до кают-компании, а гости уже были поражены… Ну хоть убей меня, но никто из местных побывавших у нас внутри не поверит в «американскую версию». Просто мозги у местных устроены немного иначе. Поэтому всех непосвященных в тайну придется держать подальше от кораблей.

– Прошу Вас, Ваше высокопревосходительство, располагайтесь! – широким жестом Карпенко пригласил Наместника войти. – И хоть в кают-компании есть свой господин, мой старший помощник, он не будет в обиде, что я на некоторое время узурпировал его права. Как говорится, «в силу чрезвычайных обстоятельств». – Карпенко открыл встроенный в стену бар, по-морскому «погребец». – М-м-м, Ваше высокопревосходительство, вы что предпочитаете – русская водка, коньяк, виски?

Тем временем Наместник с любопытством оглядывал интерьер кают-компании. Большой стол посередине, погребец и пианино в углу были знакомыми атрибутами. Но вот повсеместный на этом корабле яркий свет, непривычный дизайн мебели, состоящий из одних прямых углов, и большой прямоугольник темного стекла на стене – там, где на корабле российского флота повесили бы хорошую копию Айвазовского – вводили Алексеева в недоумение.

– Ах да! – обернулся он, – коньяк, пожалуйста!

– «Наполеон» сгодится? – Карпенко достал из погребца пузатую бутылку и пару стаканов, – Александр Владимирыч, Михаил Васильич, помогите…

Новиков с Ивановым добавили на стол еще четыре стакана и вазочку с нарезанным лимоном из холодильника.

– Господа, наш разговор не предназначен для лишних ушей, пусть даже и наших младших офицеров, а потому не обессудьте за самообслуживание.

– Ну-ка, господин Карпенко, дайте-ка сюда бутылку, – Алексеев протянул руку, – никогда такой не видел, интересно…

– Разумеется, пожалуйста, – ответил Карпенко.

– Ну-ка, ну-ка… – Алексеев с любопытством разглядывал этикетку; первое, что привлекло его внимание – фирменная голограмма. Недоуменно хмыкнув, он начал читать надписи: – Франция – это понятно; кстати, господа, объясните, а что такое Европейский союз? – его брови поползли вверх, – «…из винограда урожая две тысячи второго года!» – Наместник рассеянно поставил бутылку на стол, – как это возможно, господа?

– Очевидно, возможно… – сухо ответил Карпенко, разливая коньяк по стаканам, – когда Всевышний шутит, это не всегда смешно! Пока не до смеха японцам и отчасти англичанам. Что будет дальше, пока не знаем. Как человек в таких делах опытный, порекомендую вам стаканчик коньячку. А на правах хозяина позвольте предложить соответствующий тост: «За победу русского оружия!».

Выпили, Алексеев глубоко вздохнул, и покрутил головой.

– Вкус, знаете ли, господа, какой-то не такой, Наполеон-то Наполеон, да не тот… Кстати, что вы имели в виду, когда сказали, что вы человек опытный?

– Ваше Высокопревосходительство, а как вы думаете, было приятно из две тысячи семнадцатого года безвозвратно провалиться в тысяча девятьсот четвертый? Узнать, что никогда не увидишь родных и друзей? Вы же сами были командиром, представьте, что вас, вместе с кораблем – во времена Екатерины Великой? А на дворе шумный, блистательный и бестолковый бабий век… Суворов, Потемкин, Ушаков, куртизаны и партизаны.

– М-да! – передернуло Алексеева. – Сравнения у вас, господин Карпенко… Но, возможно, вы и правы, – он плеснул себе еще коньяка на два пальца в стакан и, поморщившись выпил, – и, кстати, господин Карпенко… – он указал на плазменную панель, – а это что у вас такое?

Карпенко кивнул:

– Одну минуту, Ваше Высокопревосходительство, Павел Павлович… начинайте.

Я-то понимал, что это мой звездный час – или пан, или пропал. Конечно, мозг Наместника в данный момент изрядно размягчен коньяком, обстоятельствами сегодняшнего дня и всем прочим цуцвангом, [45] в который его загнали недруги… Но и дураком он тоже не был, а посему будем держаться как можно ближе к истине. Я открыл ноутбук, на который пока никто не обратил внимания – «…ну коробка и коробка, а что там внутри – может, сигары?»

– Итак! – я стукнул по клавише «Enter», запуская презентацию, – год две тысячи семнадцатый, Владивосток. – На плазменной панели возникло изображение бухты Золотой Рог с стоящими у причалов кораблями, среди которых было легко узнать нашего «Трибуца» вместе с тремя его близнецами. – Российский Тихоокеанский Флот готовится к большим маневрам… – на экране появился строй кораблей, возглавляемых гвардейским ракетным крейсером «Варяг». – В ходе маневров должен был быть испытан новый прибор, позволяющий маскировать целые эскадры от всех средств наблюдения, – на экране – палуба «Вилкова» покрытая двумя полосами антенных эмиттеров. – Наша группа должна была совершить тысячемильный переход под прикрытием маскировки, а остальная эскадра, следуя в отдалении, должна была проверять ее качество. – Появилась карта похода с проложенным маршрутом. – Потом должны были состояться боевые стрельбы, и поэтому на том корабле, где был смонтирован прибор маскировки, перевозился второй боекомплект для всей эскадры. Это корабль несуществующего в тысяча девятьсот четвертом году класса – Большой Десантный Корабль, который предназначен для перевозки к вражескому берегу десанта вместе с артиллерией и прочей техникой. Большие помещения для людей и большой грузовой трюм. После того как был собран маскирующий прибор, в трюме осталось много свободного места и флотское начальство решило, что корабль повезет еще и боеприпасы…

Эбергард с Алексеевым переглянулись, и Наместник кивнул – этому веку тоже была свойственна мелочная экономия в мирное время. Сама же демонстрация презентации не вызвала у наших гостей особого шока. После того как братья Люмьер четыре года назад совершили принципиальный прорыв, показав свое «прибытие поезда», такие демонстрации воспринимались довольно спокойно. Присутствовало, конечно, некоторое удивление в связи с качеством цветного изображения и наличием звукового сопровождения, но не более того.

– Двое суток все было нормально, но потом налетел тропический циклон. В корабль с работающим прибором маскировки попала сильная молния, наш профессор назвал ее «супермолнией». – Фотография эмиттерного поля на палубе «Вилкова» – одна сторона обгорела и оплавилась, вторая просто испарилась. – Очевидно, в этот момент мы и попали в тысяча девятьсот четвертый год. По счастью, в результате этой аварии наши корабли почти не пострадали, было всего лишь несколько жертв, не способных принять такое положение вещей. Установив свое место и время, мы сразу двинулись в сторону Порт-Артура с целью принять участие в Русско-Японской войне. Но не все так просто, господа. Точнее, все совсем не просто! Дело в том, что между тысяча девятьсот четвертым и две тысячи семнадцатым годом лежат две Смуты, каждая из которых по трагизму ничуть не уступает Смуте конца шестнадцатого и начала семнадцатого веков. Это, конечно, совершенно отдельная история, но корни первой Смуты, из-за которой рухнула династия Романовых вместе с Российской империей, лежат как раз в этой несчастливой войне и ее последствиях. Сейчас мы пытаемся изменить завязку той истории, силой своих кораблей переломив ход войны на море. Сегодня в результате действий кораблей, которыми командуют сидящие перед вами офицеры, Японский императорский флот утратил господство на море и маневровую базу в окрестностях Главной Военно-Морской Базы Российского Императорского Флота на Тихом Океане. Дальнейший ход этой войны теперь в ваших руках. Если вы сумеете использовать полученную паузу для ремонта кораблей, обучения команд и подвоз боеприпасов, тогда война на море (а значит, и вся Русско-японская война) завершится победой России. Если нет, тогда все было напрасно. Но надо понимать, что победа в этой войне – не самоцель, это только первый шаг на долгом пути к предотвращению грядущей катастрофы. Вы должны знать, что будет, если катастрофы не избежать… Империя падет вместе с династией, отколются окраины, а в стране разгорится пятилетняя Гражданская война, которая унесет почти двадцать миллионов жертв. Еще два миллиона: офицеры, дворяне, техническая и творческая интеллигенция эмигрируют за границу, где будут влачить жалкое существование. А нынешнего русского императора с семьей новые якобинцы просто расстреляют без суда и следствия в подвале дома купца Ипатьева в Екатеринбурге… – на экране появилась сцена расстрела царской семьи из фильма «Романовы – венценосная семья». Дождавшись конца сцены, я продолжил: – Господа, все это, конечно, реконструкция, сами бандиты никаких съемок не делали, но они оставили подробные воспоминания, по которым и был снят этот фильм. А вместе с царской семьей – кто раньше, а кто позже – будут убиты миллионы русских людей… офицеров, казаков, крестьян, интеллигентов… Господа, я попросту молчу о вашей личной судьбе, хотя, поверьте, в ней тоже не будет ничего приятного…

Дрожащими руками я взял из лежащей на столе пачки сигарету и с трудом прикурил. Каждый раз, когда я думаю об этом, меня ужасает не судьба семьи господина Романова, а те «прочие» миллионы жертв, которые он утащил за собой в могилу. Так и рэволюсионеры две тысячи семнадцатого года стремились разжечь в России такой же пожар. А вот хрен им на лысый череп!

Наместник Алексеев сидел молча, глядя перед собой – не знаю, о чем он думал и думал ли в данный момент вообще. На лице капитана 1-го ранга Эбергарда не дрогнул ни один мускул, но именно преувеличенное самообладание и выдавало ту степень потрясения, которой подверглось его сознание.

– Господа, это ужасно… – хрипло проговорил Наместник, чуть дрожащей рукой выливая остатки коньяка себе в стакан, – получается, что все, что мы делаем, делаем зря? Кругом суета сует и мрак беспросветный. Я не буду спрашивать доказательств ваших слов, наверняка они у вас есть. Хотя я страстно желаю, чтобы вы ошиблись, и этот кошмар не случился. Но я же вижу, что вы сами верите в то, что говорите. Человека с моим опытом не обманешь. Ну-с, господин Одинцов, что вы скажете на это?

– Всю свою сознательную жизнь я на государственной службе… – я потушил сигарету в пепельнице, – кое-какой опыт имею. И смею вас заверить – не все так безнадежно. Так, разгром эскадры Того уже снял часть остроты вопроса, но, возможно, добавит для России давления со стороны Англии; для точной оценки пока мало данных. Изменить историю можно, я уверен. Что же касается Вас, то принести пользу стране, прославиться как умелый и мудрый управитель Дальнего Востока и заодно наказать людей, интриговавших перед вами. Ведь, как установили историки в мое время, Ваши недоброжелатели в Петербурге и виновники проигрыша России в Русско-Японской войне суть одни и те же люди… А впрочем, Ваше Превосходительство, поступайте как знаете. В вашей воле принять нашу помощь или нет… – Я понимал, что меня «понесло», но уже не мог остановиться. – Невыносимо обидно за Державу, которую раз за разом, на протяжении сотни лет, втаптывают в землю и свои, доморощенные враги, и лощеные европейские господа.

Наместник поднял голову – кажется, он принял какое-то решение.

– О том, что, как и почему произошло за сто последующих лет на планете, мы с вами можем поговорить как-нибудь в дальнейшем. А сейчас, господин Одинцов, мне интересен день сегодняшний… – Голос его окреп, похоже, он постепенно приходил в себя после удара.

Я тоже подобрался, на этот случай у меня была заготовлена вторая часть презентации.

– Ну, Ваше Превосходительство, вот как раз именно здесь и сейчас находится источник всех дальнейших бед России. Поражение в Русско-Японской войне опустило во Внешней Политике авторитет страны так низко, что с нами совершенно перестали считаться. А внутри страны вспыхнула серия бунтов, подавление которой растянулось на два года. Чтобы избежать такого развития событий, сейчас желательно окончательно разгромить Японскую империю – в кратчайшие сроки и при минимуме переброшенных из европейской части России ресурсов. И принять все необходимые меры, чтобы дело не кончилось новым «Берлинским конгрессом» и плоды победы у России опять банально не украли. – На экране появилась карта Дальнего Востока. – А нашим трофеем в этой войне, как минимум, должна стать Корея и Курильские острова. Не мы начали эту войну и не мы произвели аннексию нейтрального государства. Теперь, увы, нам придется после победы аннексировать ее у бессильной Японии. Это не только предотвратит усиление Японии за счет ограбления этой несчастной страны, но и даст нам незамерзающие порты и возможность экспансии в страны азиатско-тихоокеанского региона, а также пару миллионов трудолюбивого, легкообучаемого, лояльного населения. Вы уж извините, но мы с товарищами знаем, как легко интегрируются корейцы в русскую среду. Их в нашей истории достаточно много бежало от японцев. И в то же время для нас являются проблемой не желающие интегрироваться китайцы, что ставит вопрос об их вытеснении из границ Манжурии и заселение ее русским и корейским населением. Так же были бы нежелательны какие-то поползновения на чисто японскую территорию, потому что удерживать в повиновении тамошнее население будет крайне проблематично. Но необходимо потребовать в качестве контрибуции оборудование с их военных заводов. Вместе с рабочими – у них же практикуется пожизненный найм, и работник просто прикован к станку. Заключить контракты на пять или десять лет с возможностью продления. Только вот продлить контракт можно будет, только выучив русский язык и крестив себя и свою семью в православие. Заводы можно размещать во Владивостоке, в Корее и на Квантунском полуострове, основная рабочая сила – корейцы. Оккупировать же можно разве что остров Окинава. Они там считают себя отдельной нацией и очень недолюбливают японцев. Например, подошел бы режим протектората с арендой военно-морской базы. Только вести себя наши матросы и солдаты должны приличнее, чем американцы в нашей истории после сорок пятого.

Наместник одобрительно прищурился – известно, что он был совсем не травояден и при этом вполне патриотичен. Предложенный план действий при успехе возносил бы его на недосягаемую высоту.

– Весьма похвально, господин Одинцов, столь разумной программы я не слышал со времен государя Александра Третьего. Я бы мог поспорить насчет дифирамбов, которые вы пели корейцам, но, может, вам в будущем виднее, этот вопрос можно рассмотреть и позже. А вот то, что если Корея будет нашей, она никак не сможет усилить Японию – это вопрос наиважнейший. Ибо если оставить все как есть, то микадо попробует нас на прочность еще раз – через пять-семь лет, помощники найдутся. Теперь скажите, какими средствами вы собираетесь достигать столь замечательного результата?

– О средствах, Ваше Превосходительство? Хорошо! Только давайте так – о военных аспектах пусть говорят господа офицеры, а я добавлю, какие политические шаги потребуется предпринять. Ведь каждый должен заниматься своим делом, вы не находите? В конце концов, двое из присутствующих здесь в нашем времени закончили Академию Генштаба, а один – военно-дипломатическую академию.

Наместник молча кивнул. Карпенко подошел к ноутбуку и вывел на экран карту Дальнего Востока – от Камчатки до Тайваня с севера на юг и от Пекина до Токио с запада на восток.

– Итак, господа, – произнес он, – сейчас окрестности Порт-Артура очищены от противника полностью. На настоящий момент первая боевая эскадра японского объединенного флота под командованием вице-адмирала Того целиком уничтожена. В строю остается вторая боевая эскадра, базирующаяся на Сасебо, под командованием вице-адмирала Камимуры (чуть позже мы вернемся к этому господину) и третья боевая эскадра разнородных сил, или «смешной флот», как его называют сами японцы, под командованием вице-адмирала Катаоки, который в настоящий момент базируется на Цусимские острова. Но это положение имело место на начало войны. По имеющимся у нас данным адмирал Камимура вместе с четырьмя броненосными крейсерами в настоящий момент заперт в гавани на Цусимских островах, а корабли «смешного флота» участвовали в сопровождении транспортов с десантом и сейчас за завесой из противоторпедных сетей отстаиваются в Чемульпо.

– Постойте, господин Карпенко, – удивленно спросил Наместник, – интересно было бы узнать, кем блокирован господин Камимура на Цусимских островах и может ли он попытаться оттуда вырваться?

– Вырваться-то он может, – ответил Карпенко, но исключительно только на морское дно. Блокирует его там наша подводная лодка типа «Щука-Б», вот полюбуйтесь, настоящий подводный крейсер. Двенадцать тысяч тонн подводного водоизмещения, восемь тысяч тонн надводного, скорость под водой до тридцати узлов, четыре минных аппарата калибра двадцать один дюйм и четыре аппарата в двадцать пять дюймов. Про погром в Токийском заливе, который ввел Японию в шок и трепет вы, надеюсь, слышали? Так вот исполнила все это именно эта подводная лодка, и она же так напугала японцев, что они приказали всем своим крупным кораблям в окрестностях Японии, спрятаться в базах за противоторпедной защитой. Так же и Камимура, стоит ему высунуться из-под прикрытия сетей гавани, как и он сам и его крейсера становятся гарантированными покойниками. Вам уже известно, что сделали сегодня под Порт-Артуром наши самодвижушиеся мины с такими же крейсерами как и в его эскадре. Но «Щука» хороша против крупных кораблей, а мелочь, вроде джонок, на которых сейчас в основном везут солдат в Корею, мимо нее пролезает. Не могли бы вы, ваше Высокопревосходительство, отдать Владивостокскому отряду крейсеров перестать зря коптить небо, а выйти в море и навести в Корейском проливе, такой идеальный порядок, чтобы мимо них из Японии в Корею не сумела бы проскочить даже мышь.

– Такой приказ, господин Карпенко, – я непременно отдам, кивнул Наместник, – а теперь давайте, рассказывайте дальше.

– Высадка первой армии генерала Куроки в Чемульпо, – продолжил Карпенко, – должна быть завершена через два дня. Это шестьдесят батальонов пехоты при ста девяноста восьми орудиях и некотором количестве кавалерии, которые медленно, из-за весенней распутицы, продвигаются в сторону реки Ялу, куда выйдут примерно через месяц. Их линии снабжения пока проходят исключительно через Чемульпо. Фузан или Мазанпо далеко, через них протяженность сухопутных путей снабжения увеличивается почти вдвое, а Цинанпо еще не занят японцами и пока лежит в стороне от основного пути их продвижения. Такова расстановка японских сил. У нас в Порт-Артуре боеспособны три броненосца и четыре крейсера, и еще четыре крейсера базируются на Владивосток. На суше один стрелковый корпус базируется на Артур, два на Маньчжурию и еще один на Владивосток, но его мы считать не будем. Охрана Приморья – отдельная задача. У японцев отмобилизована армия, примерно вдвое превышающая русские силы на Дальнем Востоке. Но дело в том, что по большей части она пока на Островах. И задача нашего флота в том, чтобы она там и осталась, или вместо Маньчжурии попала бы на дно морское… Тогда с армией Куроки, что уже переправилась в Корею, три наших корпуса справятся, особенно если противник будет начисто лишен снабжения.

– При нашем господстве на море японская армия в Корее будет просто обречена на поражение, – сказал Наместник и одобрительно кивнул. – Кстати, вы что-то отдельно хотели сказать про вице-адмирала Камимуру? Слушай, Андрей Августович, слушай, вполне здравые мысли.

– Вице-адмирал Камимура, – продолжил Карпенко, – а точнее, возглавляемая им эскадра, мешает установлению нашего господства в окружающих Японию морях. Необходимо спланировать отдельную операцию по ее уничтожению. Считаю необходимым после проведения интенсивной боевой учебы привлечь к этому делу все исправные броненосцы, которые подойдя к японской базе, раскатают крейсера Камимуры сосредоточенным огнем своих «двенадцатидюймовок». Конечно же, операция будет планироваться и проводиться при нашем непосредственном участии. Только вот то оружие, которым были утоплены броненосцы Того, желательно сохранить на случай обострения международной обстановки и вмешательства в конфликт третьей силы, к примеру британцев, или даже их же в союзе с французами. Таких быстроходных гидрореактивных торпед, делающих по двести узлов, у нас еще двадцать две штуки, и еще двадцать четыре электрических торпеды для этих же аппаратов, но более тихоходных, их скорость пятьдесят узлов. Зато они имеют систему самонаведения по кильватерному следу или шуму винтов. Такое богатство лучше не разбазаривать. При грубом подсчете одна торпеда равна одному потопленному или выведенному из строя броненосцу.

Алексеев с Эбергардом ошарашено переглянулись. Мысль, что «Трибуц» и «Быстрый» имеют возможность в несколько приемов перестрелять весь британский линейный флот метрополии, требовала для них отдельного осмысления.

– Так что, ваше высокопревосходительство, разговор об уничтожении эскадры Камимуры лучше отложить до момента завершения боевой подготовки на эскадре и завершения ремонта кораблей имеющих легкие повреждения. Вот сидящий рядом с вами Андрей Августович в нашей истории, когда был командующим Черноморским флотом (с тысяча девятьсот десятого по тысяча девятьсот пятнадцатый годы), так выучил подчиненных ему артиллеристов, что три устаревших русских броненосца, имея двадцать процентов попаданий из главного калибра, в бою у мыса Сарыч под Севастополем так дали прикурить новейшему немецкому линейному крейсеру «Гебен», что тот смог убраться восвояси только потому, что изначально превосходил русские корабли в скорости на двенадцать узлов. – Наместник Алексеев недоверчиво покосился на своего флаг-офицера, щеки которого порозовели, весь он подтянулся и приосанился. – В то же время в «эпохальном» сражении британского и германского флотов у Доггер-банки, окончившегося вничью, англичане имели один процент попаданий, а немцы два процента. Так что, господа, учить, учить и еще раз учить! А уже потом, прошу прощения, господа, подойти к этой Цусиме и четырьмя-пятью броненосцами поиметь господина Камимуру классическими для этого времени методами как дешевую вокзальную шлюху, прикованную «браслетом» к трубе паровой батареи. При этом, если грамотно все спланировать, то можно будет превратить эту операцию во что-то вроде генерального наступления на море.

– Должен заметить, – вступил в разговор майор Новиков, – что после уничтожения эскадры Камимуры и установления нашего господства на море содержание стрелкового корпуса в Порт-Артуре является бессмысленным. Было бы полезнее десантировать его на Чемульпо, взять Сеул, и таким образом отрезать Куроки пути отступления. Два корпуса с фронта, один с тыла, отсутствие снабжения и враждебное население – надолго Куроки не хватит. А если после захвата Сеула официально объявить российский протекторат над Кореей…

– Хватит, господа, – прервал обсуждения Наместник, – десант – мысль, конечно, здравая, но, может быть, выгоднее захватывать не Чемульпо, а Мазанпо – тогда мы получим глубоководную базу для операций в ближней к японским островам зоне, а при нашем господстве на море Чемульпо, как и любой другой порт, все равно будет бездействовать. Или, может, даже попытаться захватить Цусиму… Но там дополнительная сложность в виде береговых укреплений и постоянного гарнизона. Кроме того, Цусиму потом надо будет вернуть, а Мазанпо по плану господина Одинцова, который мне крайне понравился, все равно перейдет под юрисдикцию России…

Карпенко, Иванов, Новиков и Одинцов дружно переглянулись, ведь Наместник, вопреки расхожему ангажированному мнению советских историков, совсем не был дураком, как не был и внебрачным сыном императора Александра II.

– Браво, Ваше высокопревосходительство, гениально! – я почтительно склонил голову, – о таком варианте широкой блокады мы с господами Карпенко и Ивановым даже и не подумали. – Наместник Алексеев благосклонно кивнул. – Только вот, прежде чем вдаваться в подробности, давайте решим с Вами как с представителем Высочайшей Власти на Дальнем Востоке, некоторые организационные вопросы. И не беспокойтесь, наше сотрудничество будет взаимовыгодным в самом широком смысле слова – и для Российской империи в целом, и для Дальневосточного Наместничества, и для вас лично, в плане хоть карьеры, хоть материального благосостояния.

– Ну-с, господин Одинцов, – прищурился Алексеев, – излагайте свои организационные вопросы.

– Во-первых – во избежание широкой огласки нашего происхождения мы бы хотели обосноваться на этой бывшей японской маневровой базе. Но встает вопрос материальный, что называется, шкурный. Строительство и содержание базы требует материальных средств. Для их законного получения и для подведения юридической базы под наши действия необходимо решить вопрос со скорейшей регистрацией, ну, скажем Акционерного общества «Россия-2017», на которое и будут записаны наши корабли и все находящееся на их борту имущество. Акционерами этого общества должны стать все, кто прибыл с нами из будущего. На счета этого общество и должны поступать средства в счет нашей доли от захваченной нами военной контрабанды. Ваше высокопревосходительство, у меня здесь больше тысячи душ, и я ответственен за них перед Богом и своей совестью. На данный момент у нас ни кола, ни двора, и все хозяйство придется начинать с нуля.

Наместник кивнул.

– Вполне разумный шаг; конечно, многим будет непонятно, почему вы сделали совладельцами всех, включая нижних чинов, но, в конце концов, это не мое дело. Я дам соответствующее поручение своему присяжному поверенному в Мукдене, и он решит вопрос в кратчайшие сроки. А что касается выплат за перехваченную военную контрабанду, то, может, выдать вам от лица его Императорского Величества каперский патент? Тогда вы будете самостоятельно реализовывать свою добычу и вносить в казну установленный процент. Правда, выдача таких патентов давно не практиковалась, но юридических препятствий этому нет. Пусть гордые бритты для разнообразия сами поедят того, чем кормят других.

Я кивнул головой.

– Хорошо, ваше высокопревосходительство, продолжим. Во-вторых – для реализации производства технологических новинок – конечно, тех, которые можно произвести при данной технологической базе – несколько позже необходимо зарегистрировать еще одно акционерное общество, в котором по одной трети голосов будут принадлежать вышеупомянутой «России-2017», Фонду Развития Дальнего Востока и Фонду Будущих Поколений. Фонд Развития Дальнего Востока, который займется вопросами заселения и устройства подчиненных вам территорий, вам придется учредить при Дальневосточном Наместничестве. Фонд Будущих Поколений, который мы попросим учредить Ее Императорское Величество Марию Федоровну, возьмет на себя вопросы финансирования перспективных научных исследований. Именно здесь, на Дальнем Востоке, желательно построить новейшую промышленную базу, которая совершит переворот в технологиях. Таким образом, формально коммерческое предприятие, минуя госбюджет, будет заниматься стратегическими вопросами развития России.

Алексеев огладил бороду.

– Господин Одинцов, это второе общество, вы сказали, надо будет учредить несколько позже?

– Да, ваше высокопревосходительство, – ответил я, – сначала должны быть организованы его составные части.

– Понятно, господин Одинцов, – Алексеев внимательно посмотрел на меня, – и, кстати, давайте без чинов, называйте меня просто Евгений Иванович. Господа офицеры из будущего, вас это тоже касается, раз уж у нас пошел такой разговор. Продолжайте, Павел Павлович.

– В-третьих – поскольку большинство вопросов, которыми нам придется заниматься, выходят даже за вашу, Евгений Иванович, компетенцию, непременно потребуется вплотную заняться петербургской политикой. Кроме того, мы считаем необходимым во всех подробностях известить Государя Императора обо всем произошедшем здесь. По моим подсчетам, он уже шесть часов мучительно ищет ответ на вопрос «что это было?», поскольку телеграмма Степана Осиповича в опасении иностранного шпионажа была верхом недоговоренности. Но известить надо только его, а не весь мир, поэтому передача информации по телеграфу не подходит. Мы с вами могли бы направить в Петербург совместную миссию из одного вашего доверенного офицера, может, даже Андрея Августовича, присутствующего здесь капитана первого ранга Иванова, нашего крупнейшего специалиста в военной радиосвязи капитана второго ранга Степанова, и ответственного за безопасность миссии специалиста в области государственной безопасности старшего лейтенанта Мартынова. Также мы планируем отправить вместе с миссией оборудование для организации прямой радиосвязи между Санкт-Петербургом и Порт-Артуром.

– Конечно, миссию придется отправлять литерным поездом? – Алексеев прищурился, уже обдумывая, кого он направит вместе с пришельцами (ведь человек должен быть доверенный и ему абсолютно верный) и то, как участие в этом деле укрепит его положение при дворе. Получалось, что позиции его станут для завистников почитай что неприступными. – Хорошо, Павел Павлович, этот вопрос будет решен в течении двух-трех дней. Продолжайте.

– В ходе этой миссии мы планируем посвятить в главную тайну Государыню Марию Федоровну. История оставила о ней сведения как о здравомыслящей женщине с твердой рукой. Только она сумеет уберечь Государя от тех ошибок, которые он сделал в нашем прошлом. Там были еще кошмары, кроме тех, о которых мы уже поведали вам, и которые ни за что не должны повториться. Если не сумеет она, значит, не сумеет никто. Для этой цели мы отправим с миссией все имеющиеся у нас материалы по этому периоду истории.

– Разумно, господа, разумно. Одобряю ваш выбор. Я распоряжусь, чтобы миноносец «Страшный» не уходил в Артур, а остался пока здесь. На нем, как будет все готово, вы и отправите своих людей вместе с грузом. Что еще?

– Евгений Иванович, срочно необходимо решить вопрос с социальным статусом наших людей. Во-первых – необходимо зарегистрировать их российское подданство, во-вторых – признать звания офицеров с выдачей соответствующих документов. И в-третьих – весь наш рядовой и унтер-офицерский состав по уровню базового образования и военной квалификации подпадает под нынешнее положение о «прапорщиках по адмиралтейству». Это необходимо, в том числе, и для успеха Миссии, направляемой в Санкт-Петербург. Люди, которые туда отправятся, должны иметь абсолютно легальные документы, удостоверяющие их статус.

– Хорошо, Павел Павлович, представьте списки капитану первого ранга Эбергарду – я подумал и решил оставить его при вас своим представителем. Еще вопросы есть?

– Самый последний – хотелось бы знать, как и в какой форме мы получим призовые выплаты за уже захваченную нами военную контрабанду? Кроме того, нам нужно продовольствие. От японцев здесь, кажется, осталось несколько тысяч корейских рабочих, точнее разберемся утром, а их нужно каждый день кормить. Они нам очень пригодятся при строительстве и обслуживании базы.

Алексеев кивнул.

– Кое-что я смогу выделить из своих сумм, ибо министерство финансов у нас крайне неповоротливое, и ждать официальных выплат придется довольно долго. Насчет рабочих посчитайте, составьте списки, зачислим на довольствие… Вообще, если дело пойдет через Государя и Марию Федоровну, и господин Коковцев [46] забегает как ошпаренный… – последние слова Алексеев процедил сквозь зубы. – Кстати, вы и сами могли бы заработать определенные суммы, начав производство хоть каких-то штучек из будущего. – Наместник кивнул на плазменный экран. – Вопрос с мастеровыми можно решить довольно просто.

– Ваше Превосходительство, сами по себе вот такие плазменные экраны появятся лет через девяносто-сто. Активной работой мы могли бы сократить этот срок до тридцати лет, и вообще сделать Россию родиной всех технологических новинок. Выпуск чего-то можно будет начать через полгода, а чего-то – через два года. Для этого нужно основывать здесь целый научный институт и собирать сюда лучших инженеров и учеников наших ученых. Кроме того, здесь это можно сделать без широкой огласки, а открытие такого заведения объяснить вашим желанием поспособствовать развитию наук и промышленности в России.

– Это, как я понимаю, вопрос не завтрашнего дня? Тогда нам с вами беседу пора заканчивать, уже сильно за полночь.

 

 

Вернувшись на «Баян», Наместник допоздна засиделся со своим флаг-капитаном, обсуждая минувший день. И хоть капитан 1-го ранга Эбергард за все время пребывание на «Адмирале Трибуце» не сказал и двух слов, но зато все помнил и все видел.

 

* * *