Закодированный ответ от Джорджа С. на письмо от 22.05.93 относительно судебных разбирательств.

   

«Совиная Ферма» Джорджу С, Белый Дом Дорогой Джордж,

Должно быть прошлой ночью я ничего не соображал от ярости, если послал тебе то грубое и тупое письмо относительно Голливуда, Джэнифер Флауэрс, причесок и прочего… Я был в омерзительном настроении.

Что не может служить оправданием моей неприемлемой грубости, но, пожалуйста, прими мои сердечные извинения за мою ошибку. Это было одно из тех мерзких, коротких, маленьких посланий, которые получаешь время то времени, когда поднимаешься к вершинам власти.

В любом случае, моё недавнее предложение безопасной гавани, убежища и всего прочего в Вуди-Крик, разумеется, по-прежнему в силе. Рассматривай его как постоянное — независимо от тбго, что я ещё буду говорить о мистере Билле или даже о твоих всё более осторожных появлениях на телевидении… Но, просто для записи, я желаю вам обоим, чтобы вы прекратили так беспокоиться о ваших ебаных прическах. Лучше немного посмейтесь. Скажите что-нибудь веселое, даже глупое… Однажды репортер Нью-Йорк Тайме спросил Бобби Кеннеди, есть ли доля истины в слухах, что он и его брат никак не могут собрать достаточно денег для избирательной кампании 1960 года против Никсона. «Что? — спросил Бобби. — Вы хотите предложить нам некоторую сумму?»

Хо, хо. Как тебе? Быстро — значит смешно, Джордж. Пять слов или ещё меньше. Может быть шесть, типа «Чушь! Что же тогда вы вдыхали?» Или три, вроде «Отьебитесь. Я болею». Упс. Вычеркни это — по крайней мере, для телевидения. И, вероятно, ты не сможешь использовать такие фразы больше, чем один раз, иначе тебя могут упечь в клинику Святой Елизаветы, где тебе обреют голову. Так. И будь осторожен, Джордж, если тебе вдруг захочется вздремнуть… Для меня один из худших моментов в политике наступил, когда я решил сделать стрижку за день до регистрации в качестве кандидата на должность шерифа. Простая стрижка — респектабельная, аккуратная как у копов. «Я понимаю, — сказал мой старый приятель-парикмахер. — Но перед тем как начать, почему бы нам не выкурить этот замечательный косяк?»

Конечно, сказал я. Мы должны успокоить наши нервы. Что мы и сделали — а через 20 минут я глянул в зеркало и увидел, что безмозглый ублюдок-наркоман побрил мне голову с одной стороны. На лысо. Дело сделано. В профиль справа я был похож на яйцо с губами. Волна страха пронзила меня. «Ты, свинья! — закричал я. — Теперь я никогда не стану шерифом!»

Ужасный момент, Джордж. Моя политическая карьера умерла, не успев начаться…

И ничего не сделаешь. А что было бы, если бы мистер Билл за два дня до предварительных выборов в Нью-Гемпшире боковыми тропами ушел к какому-нибудь парикмахеру, который выбрил бы ему половину головы? Подумай об этом. Что бы ты ему тогда посоветовал, чтобы уладить дело? (Просьба ответить).

Ладно. Но в заключение позволь мне на один момент стать убийственно серьезным. Свободное место в Верховном Суде является, вероятно, вашим последним свободным выстрелом в свет в конце тоннеля (Иисус!) — и вы обречены, если напортачите, как напортачили с постом министра юстиции. Вы, ребята, кажется, не очень интересуетесь федеральной правоохранительной системой. Это отсутствие внимания беспокоит меня, и оно должно беспокоить тебя.

А правоохранительная система очень важна, Бубба. М истер Билл безвозвратно отметил своё президентство назначением разных Скотусов.[92] Не дурите. Больше никаких панков. Вспомни Зои. Вспомни Кимбу. Вспомни Кларенса Томаса…

Давай взглянем в лицо правде, Джордж: у нас есть обоюдный интерес в ситуации, в которую вы с губернатором меня заманили. А я чувствую себя в ней не очень уютно.

Дерьмо. Уютно? Какого черта, Бубба! Нет, я не чувствую себя уютно — потому что вы, ребята, ничего не делаете как надо. Я влип. Я постоянно испытываю тревогу.

Почему? Ладно, скажу… Я не хочу войти в историю с таким клеймом. Не хочу оказаться единственным из знаменитых американских журналистов, который оказался настолько тупым, что добровольно разрушил свою репутацию истинного мудреца. Один раз я уже поддерживал сельского губернатора с Юга, который, попав в Белый Дом, опозорил Демократическую партию и на 12 лет привел Республиканцев к власти. Если с Клинтоном всё повторится, меня ждет дурная слава.

Вы, легкомысленные ублюдки, — плохая реклама для моей теории, которая говорит, что «политика в своей основе — это искусство управления своей средой». Люди начинают глумиться надо мной, а я это ненавижу.

Что является для меня веской причиной для того, чтобы попытаться оказать вам огромную услугу — потому что нам необходимо, повторяю, необходимо — сделать что-нибудь правильное, например, назначить истинного аристократа закона в Верховный Суд и представить его как второе пришествие Холмса …[93] Сделайте из назначения Судьи большое событие, присягу мастерству и справедливости, и истине, которые гораздо выше политики в её обычной форме. Сделайте так, чтобы даже Боб Доул и Сэм Нанн назвали новые назначения/номинации «превосходными». А мистер Билл предстанет перед людьми в совершенно новом свете.

Держи в памяти, Бубба, что, если начнутся судебные слушания по событиям в Уэйко, федеральным правоохранительным службам это лето покажется длинными и отвратительным. Их имидж будет испорчен. Величие закона будет запачкано — в лучшем случае. Поэтому восстановите уважение к закону и суду — при Клинтоне — сделав некоторые правильные назначения в ФБР и судах.

Поверь моему слову, Джордж. На этот раз надо избежать назначения тупиц, дилетантов, троюродных братьев и сестер, а также радикальных лесбиянских сепаратисток.

Хорошо. Пока хватит об этом.

– Твой друг Хантер

   

9.06.93

Дорогой Джордж,

Я по-прежнему на твоей стороне, Бубба — и наплевать на рой фанатов большой политики, с которыми ты тусуешься. Они осложняют жизнь всем нам. У нас бы лучше шли дела, если бы их всех собрать в одно большое стадо, поместить в большой загон и держать там как потенциальных доноров органов.

Почему бы нет? Некоторые из них могли бы внести существенный вклад, а их имена с почетом упоминались бы в медицинских текстах. Мы могли бы воздвигнуть золотую колонну в Роуз-Гарден и высечь имена доноров — полностью: с именем, стоимостью органа и даже именами реципиентов, которых с помощью закона заставят сделать крупные пожертвования в Фонд Здравоохранения Других Людей.

Хорошо. И хватит об этой проблеме, а? Просто сгоните этих жуликов и педрил в одно место и пусть Сюзанна Томасес составит список стоимости их жизненных органов — а потом загоните её в загон ко всем остальным; одна селезенка Сюзанны стоит так дорого, что хватит денег, чтобы выплатить страховые премии половине населения Мэриленда.

Иисус! Сколько будет стоить на открытом рынке мозг Айры Магазинер?[94] Или печень Гора? Сердце Карвилла? Или совесть ублюдка Бентсена?[95]

Ты уловил ход моих мыслей, Джордж? Конечно, уловил. Эти забинтованные головы имеют слишком много разрозненных программ. Их настоящая цена определяется их органами. Bay! Сейчас на рынке органов благоприятная конъюнктура. Обдумай моё предложение. Черт! Доул проглотит его с лёта…

Вторник, 25 мая 1993 — Белый Дом снова берет на работу пять из семи сотрудников отдела поездок.

Суббота, 29 мая 1993 — Клинтон берет на работу Дэвида Джерджена, бывшего помощника Рейгана, в качестве приближенного советника.

Четверг, 3 июня 1993 — отмена номинация Лейни Гинье в отдел защиты прав министерства юстиции.

Пятница, 11 июня 1993 — Верховный Суд отменяет запрет на жертвоприношение животных.

Пятница, 18 июня 1993 — Генерал-майора Гарольда Кэмпбелла заставляют уйти в отставку после того, как он назвал президента Клинтона «уклонистом от призыва» и «курильщиком травки».

Но я отвлекся. Давай быстренько перейдем к главному вопросу — а это, конечно, вопрос о генерале. (И не обращай внимания на то, что он сказал несколько милых фраз о мистере Билле, как мы все недавно слышали…) Ебать его. Он был грубым и тупым, и его надо незамедлительно публично сокрушить. Этот командирский бизнес не продлиться долго, если избавиться от генерала.

Поверь моему слову, Джордж. Я — ветеран военно-воздушных сил, и я редко ошибаюсь в вопросах дисциплины. Итак, уволить ублюдка! Берите пример с военно-морского флота: вышибить его под барабанный бой из корпуса… Правильно. Притащи губастого придурка в наручниках к Белому Дому для фотосессии, потом поставь на Южной Лужайке, где президент сорвет с него все медали и знаки различия… Не должно быть произнесено ни слова, Джордж. Только суровый грохот 600 военных барабанов, чередующихся по мере того, как генерал будет идти через длинный «тоннель позора». Мне кажется, именно так военные называют этот ритуал. Но у них обычно не хватает барабанщиков, чтобы достичь уровня децибел достаточного, чтобы зрители (даже на телевидении) потеряли контроль над кишечником и начали ощущать ужас, нарушение ориентации в пространстве и глубокую животную панику. Эти ощущения останутся с ними на всю оставшуюся жизнь — или, по крайней мере, будет возникать каждый раз, когда они услышат грохот барабанов. И всё это можно обставить очень искусно: больше никаких «Хайль Шеф!», когда президент появляется на публике во время важных событий. Нет. Теперь мы будем использовать военные барабаны. Хо, хо. А если военных барабанов недостаточно для твоих врагов, попробуй рев 600 басовых барабанов, усиленный громкоговорящей системой с установленными на чугунные опоры низкочастотными колонками — типа того, что используют на подводных лодках, когда хотят вызвать детонацию ненужных бомб на океанском дне. Дьявол, в мире можно взорвать всё что угодно, если мучить с правильной частотой. Даже китов и авианосцы. Или Мировой Торговый Центр. Всё, что вам нужно, это подобрать квадратный корень коэффициента параллакса звуковой волны и ударной волны… Пожалуйста!

Ладно… пустяки, Джордж. Мне думается, мы все время от времени сбиваемся на зловещие тропы, и я думаю, сегодня у меня именно такой день. Военные барабаны, басовые барабаны, звуковые волны, непроизвольное опорожнение кишечника по сигналу…

Ужасно, ужасно. Но такова политика, а? И отсюда кажется, что у вас было маловато уроков по данному предмету…

Позволь сказать тебе, Бубба — если мистер Клинтон способен вывесить тебя, чтобы ты раскачивался в сомнительных ветрах, которые он сам вызвал на свою голову и а голову многих других людей, включая меня, тогда он может не терять времени на попытки избавиться от проклятого идиота, этого никчемного генерала ВВС, который принял сознательное решение ославить его на весь мир через Си-эн-эн.

Коэффициент безответственности Билла Клинтона растет так быстро, что Джордж Буш начинает выглядеть Годзиллой.[96]

   

Вторник, 22 июня 1993 — Пат Никсон, жена экс-президента Ричарда Никсона, умирает в Нью-Джерси.

Федеральный апелляционный суд постановил, что Хиллари Клинтон является de facto государственным чиновником.[97]

Вторник, 29 июня 1993 — телевизионная сеть соглашается во время эфира предупредить слушателей относительно насильственного программирования.

ПАТ НИКСОН УМИРАЕТ

О БОГИ, Си-эн-эн сообщила, что Пат Никсон только что умерла (11:03 утра по Гринвичу), и я чувствую потребность послать соболезнования Тому Человеку — каким он был в старые добрые дни. Теперь в конце концов я могу почувствовать сочувствие к нему. Ричард Никсон был воином: он никому не давал пощады и не ожидал пощады себе.

Тем не менее, он утвердил мой первый журналистский пропуск в Белый Дом, и он ни разу не арестовал меня, несмотря на то, что я писал о нем ужасные вещи. У него было больше сотрудников-доберманов, чем у кого-либо другого. Я всегда интересовался политикой, но он никогда не спускал их на меня — по крайней мере, не на уровне «уничтожения с нанесением максимального ущерба» — метод, который он применял ко многим другим.

Кто знает — почему? Может быть, он просто был «слишком занят» с Китаем или подсчетом коричневых мешков, полных наличными деньгами, которые он часто получал в канцелярии Белого Дома от богатых головорезов, которые покупали влияние… Ричард Никсон знал сводников и проституток, и они знали его.

Он от природы имел болезненные криминальные наклонности. И такой же была его несчастная жена. Они оба были генетически обречены, у них не было выбора, и они вели себя как крысы, которыми и были на самом деле.

Но когда он выдвигал свою кандидатуру на общественную должность, мы всё время голосовали за него — если не считать двух раз.

Вторник, 20 июня 1993 — Клинтон назначает судью Луиса Фрича директором ФБР.

Четверг, 22 июля 1993 — юрист Белого Дома Винсент У Фостер[98] кончает жизнь самоубийством в парке Вашингтона, Округ Колумбия.

УЖАСНОЕ «САМОУБИЙСТВО» ВИНСЕНТА ФОСТЕРА и почему оно разрушило лучшие умы в Белом Доме

   

(далее в оригинале идет страница абракадабры)

   

Июля 1993

Хантер С. Томпсон «Совиная Ферма» Вуди-Крик, Колорадо 81 656

Дорогой Президент и госпожа Клинтон, Я разделяю ваше горе по поводу потери замечательного, давнего друга. Я не знал Винса Фостера лично, но я знаю, что такое друзья, и понимаю, что чувствуешь, когда часть тебя самого внезапно уходит прочь, в темноту.

Сочувствую. Но такое чувство испытываешь всегда. И этот случай напомнил мне, Билл, что когда мы прошлый раз беседовали за ленчем у Доу, ты как раз потерял ещё одного друга — и я сказал Джэнн, что мы должны отложить интервью и тихо покинуть город, как делают в таких случаях Достойные люди…

Эх, но ты знаешь, какие Они на самом деле, Бубба. Купил Билет, отправляйся в Поездку — и я восхищаюсь тем, как ты вел себя в тот день. Это был тяжелый труд, и я сопереживал тебе. Ещё раз спасибо за твоё любезное гостеприимство.

И давай забудем о том нелепом эпизоде с картошкой фри, а? Я пытался вести себя невозмутимо, но, хочу сказать, что в тот день мы все проголодались.

(Упс! Не обращай внимания на эту обмолвку. Приношу извинения.) Но некоторые из твоих людей в комнате прессы сказали, что ты (и они) могут использовать намек на улыбку в такой день.

И я тоже могу, Бубба. Я тоже… И я готов прийти к Доу для ленча с тобой в любое время, когда ты скажешь. Но только если ты пообещаешь на этот раз быть веселым. Я договорюсь с Секретной Службой США. Они меня знают. Спроси Пата Бьюкенена… Хорошо.

Очень искренне

– Хантер

Белый Дом

Вашингтон

   

30 августа, 1993

Хантеру С. Томпсону

«Совиная Ферма»

Вуди-Крик, Колорадо 81 656

Дорогой Док,

Спасибо за твоё письмо. Твои ободряющие слова много значат, и я высоко ценю то, что ты написал мне. Последние несколько недель были очень напряженными, но у нас было несколько дней хорошего отдыха, и теперь мы готовы достойно встретить любой вызов.

Надеюсь скоро увидеться.

Искренне

– Билл

Спасибо — картошка фри у Доу была ну очень вкусной.

  

       Глава 10

Обреченная надежда и несостоявшиеся мечты

   

Выиграть высокую позицию, потерять низкую… Высечен за красоту, выпорот за правду… Неправильно — побеждать, правильно — проигрывать, заключительные заметки об ошибках Билла Клинтона: они называли его «Сакс-Сакс».[99]

НЕКОТОРЫЕ ИСТОРИИ — долго рассказывать, а наша — из тех, которые можно рассказывать вечно. Я пытался включить в свой рассказ все трагические детали и мотивы всех жестокостей и безумств, и предательств, которые случались на протяжении всего пути, я пытался объяснить все следы крови на тропинках…

Последнее, что я сделал перед тем, как разрубил запутанный узел, который так долго связывал меня с гнилой мачтой политики, — я позвонил в Белый Дом и попросил позвать к телефону мою давнюю приятельницу Мисси. Я пригласил её на мою ферму на несколько дней, чтобы свободно и расслабленно поговорить об ужасном, убийственно депрессивном тупике, в который она меня затащила, и в котором мы оба обречены на позор…

Тупая сучка! Она была тем человеком, который первым выступил с этой проклятой богом, тупой, провокационной бредятиной о том, что «политика лучше, чем секс».

А я попался на приманку. Ну и что? Мне свойственна романтическая чувствительность, как говорится, и меня легко увести в этом направлении — опасном направлении…

Правильно. Но мы вернемся к этому потом. Будет ещё много времени, чтобы обсудить многие печальные и вызывающие во мне страх темы. Но есть вещи, избежать которых невозможно, и одной из таких вещей была беседа с Мисси. Она была драматическим императивом. До тех пор, пока Мисси не увидит, на какие муки она меня обрекла, не будет никаких мук — только песня, которую никто не слышит. Так дерево, которое падает в безлюдном лесу, не производит шума…

Хо, хо. Как это соотносится с искаженными линзами? Нет мук в лесу, пока они не будут увидены глазами мучителя.

Правильно. Пошли своего ребенка в школу с этой фразой, написанной на манжете. Дай учителям тему, над которой они могут подумать, пока глядят в зеркала учительской комнаты:

Agonistes поп est sine vide agon brutes.[100] Написано правильно? Нет. Чтобы перевести с латыни — позвони шерифу. Он знает. По крайней мере, шериф в нашей местности поймет, Бубба. А твой шериф сможет перевести латынь в 8:35 утра, в пятницу? А ты хочешь, чтобы он мог такое? Ты понимаешь политику? Тебе знаком Сад Мучений?

ЭХ, НИКОГДА не обращай внимания на иезуитские, бесполезные намеки. Они не более уместны здесь, чем в мирском Белом Доме — куда я звонил в тот день, чтобы поговорить со своей давней приятельницей Мисси, у которой там был офис…

Уже нет, как мне ответили. Её, должно быть, можно найти в Государственном Департаменте, или Национальном Комитете Демократической Партии — может быть, я хочу оставить для неё сообщение?

«Конечно, — сказал я. — Просто попросите её позвонить доктору Томпсону домой». А потом я начал называть цифры моего телефонного номера.

«Да, у нас есть ваш номер, — прервал меня мягкий голос оператора. — Мистер Хантер, — сказала она. — Вуди-Крик, Колорадо. В двух милях к северо-востоку от дома посла — правильно?»

«Точно, — сказал я. — А как поживает ваша праведная мамаша? Её уже выпустили из тюрьмы?»

Она захихикала. «Ладно, ладно, ладно, мистер Хантер, — сказала она. — Мы довольно долго не получали от вас известий, не правда ли?»

«Вы шутите? — сказал я. — Я звоню регулярно. Вы просто не узнавали меня, потому что я приобрел прибор, изменяющий голос. Дьявол, я теперь располагаю набором из 22 разных голосов».

Она засмеялась. «Конечно, располагаете, мистер Хантер, — сказала она. — И я прекрасно распознаю каждый из них. Вам меня не провести. Я распознаю ваш безумный голос в любом случае!»

Я включил свой прибор и дал ей послушать мой голос, преобразованный под голос 13-летней нимфетки, говорящей с британским акцентом.

«О, мой бог! — сказала она. — Это ужасно!»

«Почему? — сказал я. — Вы знаете, что это я. Черт, это просто прибор. Что не так?»

Повисла пауза. «Ладно, мистер Томпсон, просто меня бросило в дрожь, когда я услышала этот безумный детский голосок, зная, что на самом деле говорите вы! Меня чуть не вытошнило».

Упс, подумал я. Будь осторожен. В наши дни ничего нельзя считать само собой разумеющимся — особенно наличие чувства юмора в Белом Доме. Слишком много издевательств над детьми происходит кругом, слишком много шансов быть арестованным и потерпеть жизненный крах из-за глупой случайности…

Вот поебень, подумал я. Теперь проклятая Секретная Служба будет звонить мне каждый раз, когда на коммутатор Белого Дома придёт звонок от кого-то, чей голос будет звучать как голос свихнувшегося или попавшего в беду ребенка. Они сделают диаграмму моего голоса, обозначат его сигналом опасности и запишут меня в список извращенцев. Мой телефон будет звонить день и ночь, и я буду слышать вежливые вопросы от людей вроде Боба Хислопа из местного подразделения Секретной Службы, расположенного в Денвере.

«Привет, Хантер. Да, это снова я. Да, черт возьми. Прошлой ночью им позвонила та маленькая девочка из Скрэнтона, и диаграмма её голоса, кажется, совпадает с твоим… Ты не против того, чтобы приехать к нам побеседовать?»

Абсурдно? Конечно, абсурдно!

МИССИ ПЕРЕЗВОНИЛА мне через несколько часов с телефона, который по её словам был в Нью-Джерси. Но я использовал свой определитель номеров и узнал, что она звонит из тайного убежища Карвилла. Того, что в Южных Горах, неподалеку от могилы Ли Этуотера. Её не привела в восторг перспектива немедленного лететь в Колорадо за свой счет для того, чтобы поразмышлять со мной над дымящимися руинами её элегантной маленькой фразы о том, что политика лучше, чем секс. Но всё-таки она согласилась прилететь.

Я встретил её в Денвере, в полночь. Мы немного выпили в ковбойском баре этого рокового аэропорта, потом сели в мой джип и поехали на максимальной скорости по горным дорогам Континентального Раздела…

Дорога заняла три часа, и большую часть пути она спала из-за своего нового пристрастия к эйтивану. Но потом мы выехали на пустынную двухрядную дорогу через Южный Парк, на обочине стало достаточно уединенно, и я вытащил Мисси из машины, растолкал, чтобы она проснулась, и получил от неё некоторые ответы. Было классно. Время от времени она впадала в дремоту, но за те странные часы, которые мы провели вместе, я узнал об американской политике больше, чем за последние три года…

Старая, как мир, история, запутанная сеть обреченной надежды и несостоявшихся мечтаний. Одна из тех ночей, которые приходят время от времени, чтобы укрепить ваше понимание того факта, что не существует такой вещи как паранойя. На самом деле всё гораздо хуже, чем вы думаете…

Ничего не изменилось с тех пор, как Юлий Цезарь думал, что Брут хочет его убить. Что было правдой, и так Брут и сделал. Распутин разбирался в таких вещах, как и Джон Фитцджеральд Кеннеди, который испытывал болезненный восторг от образа своего публичного убийства теми силами, которые были за пределами его контроля. Он даже «снял фильм», в котором проигрывалась такая ситуация, всего за восемь недель до того, как был убит в Далласе.

ИСТОРИЯ, которую мы обсуждали с Мисси, касалась главным образом Джеймса Бейкера III, в то время государственного секретаря, и его усилий пресечь отчаянные попытки его старого друга Джорджа Герберта Уолкера Буша удобиться повторного избрания напоет президента Соединенных Штатов. Говоря вкратце: «настоящие руководители» Республиканской партии сказали Бейкеру, чтобы он бросил бесконечные пререкания с лидерами Израиля и вместо этого занялся новым заданием. Бейкеру поручили гарантировать поражение Республиканцев на президентских выборах 1992 года, и неважно, что будет чувствовать Джордж… Это вопрос экономики. Состояние экономики гораздо хуже, чем Демократические кандидаты могут себе представить в самых кошмарных снах, поэтому на следующие четыре года надо свалить все проблемы на Демократа.

Так будет лучше, сказали боссы, и Бейкер-3 согласился. Их всё ещё преследовали кошмары. Они помнили, что случилось с Гербертом Гувером, и каким был результат — 20 лет Рузвельта и Трумэна, эра полного доминирования популистов-Демократов, которые укомплектовали Верховный суд и вели войну с половиной цивилизованного мира, в том числе с Гитлером, Муссолини, императором Японии, Испанией, Францией и даже Ирландией. Демократы вывели Америку из «Гуверовской Депрессии». Они создали экономику непрерывной войны, где всем заправляли убийцы и головорезы — выходцы из мест типа Джорджии, Южной Каролины и Техаса, а также новая волна вооруженных выпускников Йельского Университета, которые работали в Бюро стратегических служб, ЦРУ и инфицированном коммунистами Государственном департаменте.

Если бы Дуайт Эйзенхауэр, вернувшись с войны, решил баллотироваться от Демократов — а он чуть было так не сделал — сегодня не было бы Республиканской партии. Осталось бы что-то вроде Ку-клукс-клана — маленькая горстка обезумевших от ненависти богачей, живущих в раскиданных по всей стране, обнесенных стенами гетто. Вместо этого мы имеем правящую аристократию, которой Республиканцы являлись большую часть последних четырех десятилетий.

Кеннеди был случайной помехой, и чтобы её ликвидировать не понадобилось много времени. А Линдон Джонсон — после победы над Голдуотером в 1964 году — превратил войну во Вьетнаме в такую кровавую катастрофу, что был осужден всеми как вампир и поджигатель войны, и его под барабаны, с позором, выгнали из Белого Дома. Картер по своей природе был неизлечимым чудаком, который смог победить только благодаря Никсону и Уотергейтскому скандалу… Но ни один из них не был избран на повторный срок. После каждого шага вперед Демократы сами сбивали себя с пути и делали три шага назад.

Так рассуждали магнаты и мудрецы Республиканской партии, когда решили избавиться от Джорджа Буша и позволить Биллу Клинтону следующие четыре года принимать на себя удары — последствия огромного долга и нищеты, приближение которой признавал даже Рональд Рейган. Буш обвинял Джона Баптиста,[101] но причина была чисто политического свойства, и Джеймс Бейкер был вызван, чтобы провести выгрузку. Джордж Буш был не в восторге, но он всё понимал. За ним было столько преступлений, что на его фоне Никсон выглядел честным человеком. Поэтому Буш ушел тихо.

ПРЕЗИДЕНТСКАЯ КАМПАНИЯ 1992 года была самой медленной, хромой и лишенной страсти «схваткой за Белый Дом» из тех, что я когда-либо видел, или о которых когда-либо слышал на протяжении моей жизни — она была тупиком с обоих концов. В лучшие времена ни одному из кандидатов не позволили бы даже приблизиться к Белому Дому. Тупица на тупице: Джордж Буш всё больше напоминал наполовину съеденную плаценту, которая осталась после рождения Рональда Рейгана, а низкопробная кампания Билла Клинтона временами приобретала фашистский стиль, так что Джимми Картер начинал казаться кем-то вроде Томаса Джефферсона.

Стандарты снижаются каждый год, но пена продолжает подниматься. Совершенно новый класс захватил власть в девяностых годах: они называют себя «Новыми Тупыми», и у них нет чувства юмора. Они умны, но в них нет страсти. Они изящны и привлекательны, но у них нет других забав, кроме секса по телефону и танцев в рядок… Они здоровые и чистые, и осторожные, и на сегодняшний день продолжительность их жизни превышает 100 лет (у женщин 102 года, а у мужчин немного меньше 100).

К 2015 году медиана возраста ребят из Поколения X составит 121 год — а Росс Перо к тому времени всё ещё будет президентом. Он будет руководить исключительно через телевидение, и только 16 или 17 человек в мире будут видеть его лично. Для других 500 миллиардов он будет появляться в виде интерактивного «морфа» на их панорамных телеэкранах. Иногда он будет выглядеть как девятилетний мальчик, который прячется на заброшенном зернохранилище неподалеку от Тексаканы, а иногда он будет выглядеть как Сократ, или Иисус, или Эйб Линкольн… Но это не будет иметь значения, потому что люди к тому времени ко всему привыкнут: они будут иметь свои собственные машины, создающие морфы. И они будут иметь возможность напрямую говорить с президентом, по крайней мере, два раза в неделю, в двухканальной виртуальной реальности — такой реальной, что можно будет на самом деле «обменяться рукопожатиями» с чем-то, что будет выглядеть как президент. Можно будет «взглянуть ему в глаза», и сжимать его пальцы до тех пор, пока его кости не вывихнутся из суставов.

И вы будете ощущать это, потому что вам, под кожу, будут имплантированы рецепторы Виртуальной Реальности. А у него не будет рецепторов Виртуальной Реальности, и он ничего не почувствует.

ЭТО ХОРОШАЯ НОВОСТЬ. А плохая новость в том, что не будет 2000 года от Рождества Христова — по крайней мере, так, как мы считаем года сегодня — вместо них будут единицы Hortz: типа Hortz 002… Наш Григорианский календарь устарел к началу Второй мировой войны, и он больше не служит своим целям.

Даже Атомные Часы больше не идут точно. В течение многих лет ученые тайно добавляли «пропущенную секунду», в надежде, что Земля как-нибудь исправит все ошибки сама… Но нет. Планета всё больше отклоняется в сторону непредсказуемых орбит и переменчивых скоростей, и, очевидно, от этого нет лекарства. Атомные Часы могут идти очень долго, но то же можно сказать о крысе, нажравшейся амфетаминов… A speed[102] убивает, как любят говорить в Литтл-Рок.

Я ненавижу шутки, как правило — но каждый раз через некоторое время хорошая шутка просачивается через трещину, и внезапно ты начинаешь слышать её на каждом углу в Америке.

Вопрос: Зачем цыпленок перешел через дорогу?

Ответ: Чтобы проголосовать за Билла Клинтона.

Смешно? Ещё бы. Хо, хо…

Но не для меня, Бубба. Когда я слышу, как люди рассказывают этот анекдот друг другу, мне кажется, что они говорят обо мне, и у меня начинает тошнить.

Но я никогда не возражаю, потому что это правда. Да, сэр. Я перешел дорогу в полнолуние летом 1992, и я привел за собой много людей… или, по крайней мере, пытался привести, и некоторые люди упоминают об этом постоянно. Даже те, кто когда-то голосовал за Никсона, теперь смотрят на меня свысока.

Но ебать их, у меня были свои основания. Я бы сделал это снова, потому что я чувствовал абсолютную необходимость разбить Джорджа Буша. Он был как прорезиненное воплощение Никсона, и я подумал, что Клинтон может его победить.

Что соответствовало истине. Клинтон победил. Даже Боб Дилан приехал в Вашингтон на инаугурацию. Роллинг Стоун говорил о Наступлении Новой Эры в американской политике. Джек Николсон стоял в Мемориале Линкольна, и толпа народа замерла, когда он хрипло произносил слова Линкольна в девяти-миллионно-ваттный громкоговоритель. Молодые девушки сходили с ума в номерах странных отелей и предлагали свою девственность путешествующим коммивояжерам из Арканзаса. Говорят, даже Томас Джефферсон был счастлив.

ПОЧТИ ВСЕ, кто был кем-то, на той неделе отправились в Вашингтон. Кроме меня. У меня было много приглашений и гораздо больше возможностей доступа, чем я хотел, а также номер в пентхаусе в отеле Эмбасси-Роу, снятый от имени Элеонор Макговерн — но я поехал в спортивный бар в южном Сан-Франциско и смотрел там футбольную встречу по телевизору. Я чувствовал, что это правильное занятие, в тот момент, и я никогда не сожалел об этом.

Потом я отправился в Театр О’Фаррелла и посмотрел танец обнаженных женщин, одновременно обсуждая ирландскую политику со своим давним другом Джимом Митчеллом.

Казалось, его задело то, что он не получил приглашения на инаугурацию Клинтона. «Ты счастливчик, — сказал я ему. — Подожди и посмотри, что случится с бедными ублюдками, которых пригласили».

Следующие месяцы я провел, обезумевший от горя, в спастическом общении с Белым Домом. Жизнь потеряла смысл, я уединился и погрузился в задумчивость. Как могло такое случиться? Я не мог понять. И почему с таким замечательным человеком как я? Всё, что я сделал, это проголосовал против Джорджа Буша, потому что он был подлым.

А потом я вспомнил древнюю историю о Старой Женщине и Змее. Она напоминает мои воспоминания о том случае, когда я впервые сел за ленч с Биллом Клинтоном. Я упоминал эту историю в начале книги, и она просится, чтобы я повторил её сейчас:

Старая женщина шла по дороге и увидела, как банда головорезов бьет ядовитую змею. Она спасла змею и принесла её к себе домой, и ухаживала за ней, пока змея не выздоровела. Они стали друзьями и жили вместе много месяцев. Однажды они вместе пошли в город, и старая женщина подняла змею на руки, и та укусила женщину. Несколько раз подряд. «О, Бог, — закричала женщина. — Я умираю! Почему? Я была твоим другом. Я спасла твою жизнь! Я доверяла тебе! Почему ты меня укусила?»

Змея посмотрела на неё и сказала: «Леди, вы знали, что я змея, когда подняли меня первый раз».

Я четко отождествляю себя со Старой Женщиной, несмотря на гиканье и вой удивительно большого количества людей, которые говорят, что я — совершенно очевидно — Змея.

Когда я имел дело с Ричардом Никсоном, никогда не вставал вопрос, кто из нас двоих Старая Женщина, а кто Змея. И я подозреваю, что именно в этом причина того, что я уживался с ним лучше, чем с Биллом Клинтоном… В Никсоне было столько злобной агрессии, что он почти светился в темноте. Его политические инстинкты были такими опасными, что политика тотальной оппозиции стала почетным ремеслом для двух поколений лучших людей в Америке. Никсон никому не давал пощады, и не ждал пощады себе. С ним было весело.

Клинтон — зверь другого вида. С Никсоном его объединяет скромное происхождение и крайне беспринципная вера в рациональность. Никсон был подлинным параноиком-фаталистом, который думал, что они готовятся напасть на него, и он был прав… У него не было выбора, на самом деле. Ричард Никсон был похож на 16-колесный «Питер-билт» в культовой картине о несчастном коммивояжере, которого в пустыне преследует обезумевший от жажды крови грузовик без водителя. Чудовищная машина гонится за своей жертвой на сумасшедшей скорости, снося телефонные будки и бензоколонки, и никто не знает почему.

Разница между Никсоном и Клинтоном такая же, как между Грузовиком и Коммивояжером. Босс был нашим Сатаной, а мистер Билл — наш Вилли Ломан.[103] Клинтона «любят, но не очень сильно», и даже его лучшие друзья и помощники не верят всему, что он говорит. У него такое же чувство верности, как у ящерицы, которая при необходимости отбрасывает хвост, и полуночные вкусы человека, который может отправиться на «свидание вчетвером», прихватив в качестве компаньона преподобного Джимми Своггарта.

Никсон никогда не ходил на «свидания вчетвером». Он предпочитал трехсторонние отношения: когда его будущая жена Пат отказалась пойти с ним на студенческий бал, он всю ночь служил ей как водитель в автомобиле, в котором Пат ездила со своим приятелем.

Он был странным, Бубба. Он играл в той лиге, где Клинтону не подняться выше мальчика, бегающего за мячами. Никсон был чудовищем с болезненно ложными убеждениями. Клинтон — лишенный юмора панк с дурными привычками. Никсон был таким плохим, что заставил хороших людей заниматься политикой. Клинтон тоже плохой, но его гнусность такого свойства, что она заставляет всех людей, кроме самых испорченных, уйти из политики.

ЛАДНО… ПРОЕХАЛИ. Мои жесткие суждения не будут ласково встречены в Клинтоновском Белом Доме — особенно самим президентом с его сильно подорванной репутацией. А он уже начал готовиться к безжалостной кампании за переизбрание в 1996 году… Не жди пощады на Полосе Обгона, и здесь нет места, где можно свернуть на обочину и остановиться.

Скорость убивает, как говорят, и скорость вызывает сильное привыкание.[104] Вы добираетесь до цели быстрее, поэтому быстрая езда — единственный способ езды, если вы хотите быть президентом Соединенных Штатов. Купил билет, отправляйся в дорогу. Некоторые будут маршировать по костям, другие будут приколочены гвоздями к телефонным столбам. Вот так всё это работает.

Историки не без причин называют последние десять лет любого столетия «Декадансом». Это всегда обреченное и беспутное время, и конец Американского Столетия не стал исключением… Поколение X легко отделалось, если сравнивать с ужасной судьбой, которая ждет бедных ублюдков из Поколения Z. Они будут похожи на пассажиров третьего класса на «Титанике», людей, которые попали в водяную западню в утробе утопающего «непотопляемого корабля».

Рональд Рейган предостерег в 1985 году, что «это поколение может увидеть конец того мира, каким мы его знаем». Год 2000 не наступит ни для кого, кроме морфов и проституток, и сводников, и политических джанки, у которых вообще не будет пульса.[105] Так сказал президент Соединенных Штатов, и у нас нет причин ему не верить. Удачи.

Памятка для мистера Билла: Никогда не сдаваться!

– Док

   

Белый Дом Вашингтон

Хантеру С. Томпсону

«Совиная Ферма» Вуди-Крик, Колорадо 81 656

Дорогой Док,

Спасибо за рисунок, который ты прислал мне факсом. Я оценил вдохновение, и я намерен продолжать работать, пока не сдохнет последняя собака.

Искренне

– Билл

   

Чикаго (АП) — 1 апреля 1994 — Сегодня в Чи<