Ты смотрел на нас с Ксено так грустно и печально, что я не смогла не спросить, в чём дело — и ты ответил. Сообщил, что хотел бы иметь такие же крепкие отношения, как у нас.

Я знаю, насколько ты нетерпелив и ненавидишь длинные интерлюдии, так что перейду прямо к делу.

Ты живёшь в неполную силу, Северус. Точнее, ты не позволяешь себе полностью раскрыться. Ты мечтаешь стать свободным.

Я знаю, что сейчас ты вряд ли обратишь внимание на какую-либо девушку — сожалеешь о смерти Лили и понимаешь, что Сам-Знаешь-Кто вернётся. Ты вновь станешь шпионом Дамблдора.

И я хочу тебе помочь. Не знаю, воспользуешься ли ты этой возможностью, но я обязана попытаться.

Это — Непрожитая жизнь. Используй её с умом.

Пандора.

Другой кусок пергамента вызвал у Гермионы отчаянное желание заплакать: инструкция по использованию сферы и напоминание о том, что это «всего лишь отражение заветной мечты».

Письмо выскользнуло из рук Гермионы, а она сама рухнула на колени, со слезами на глазах осознавая, что всё это произошло в её голове и никогда не станет реальностью.

Гермиона выбежала из комнаты, так и не посмотрев, каким именно образом сработало заклинание.

В конце концов, какая разница? Знание ничего не поменяет.

Гермиона сидела у окна в гостевой спальни Луны, подтянув колени к подбородку и обхватив их руками.

Прошло уже два дня, и Луна исправно её навещала, оставляя пищу, но есть совершенно не хотелось. Гермиона была слишком поглощена своими мыслями.

Гермиона чувствовала себя пожилой вдовой, оплачивающей потерю супруга. Правда, оказалось, что он никогда и не был её мужем.

Но он всё равно мёртв.

Мёртв. И они никогда не состояли в отношениях. Это причиняло невероятную душевную боль.

Какой бы настоящей ни казалась непрожитая жизнь, её не существовало.

Фальшивка. Всё было понарошку.

Больше, чем сон, но меньше, чем правда — Гермиона существовала посреди двух миров.

Гермиона была близка к тому, чтобы впасть в истерику, однако останавливала себя, понимая, что рыдать из-за того, чего не было и не будет — глупо и неправильно.

Она прижала ладони к глазам. Надо жить дальше. Хотя бы попытаться.

К тому же, Гермионе нужно было подумать о детях, которые до сих пор не оправились от развода родителей и вернутся к ней сегодня днём.

У неё не было другого выхода, кроме как идти вперёд.

Потому что если Гермиона чему-то и научилась в своей «драгоценной» жизни, так это тому, что время — слишком ценный ресурс, чтобы тратить его впустую.

Луна фальшиво напевала, готовя обед, но Гермиона этот звук не замечала. Она нервничала перед встречей с Розой и Хьюго, поскольку последний раз видела их уже в качестве бабушки и дедушки, а теперь они снова стали детьми.

Гермиона вздохнула, понимая, что стоит забыть обо всём и воспринимать их, как малышей, потому что видение было фальшивым.

— Тебе лучше? — спросила Луна, нарезая буханку хлеба.

Гермиона уклончиво пожала плечами, отпивая чай.

— Я размышляла о происшествии с тобой, — начала Луна, — Возможно, ты столкнулась с мозгошмыгом. Они невидимые и оставляют после себя размытые воспоминания. Впрочем, это маловероятно — их уже много лет никто не видел.

Гермиона улыбнулась.

— Думаю, их трудно обнаружить.

Луна понимающе кивнула.

— Зато это всё объясняет.

Стук в дверь всполошил Гермиону: она предвкушала встречу с родными. Несмотря на предварительную подготовку, юный вид детей всё равно удивил.

Опустившись на колени, Гермиона поинтересовалась у дочери:

— Привет, любовь моя! Ты хорошо провела время с папой?

— Да, мамочка, — Роза подробно пересказывала события последних трёх дней, а Гермиона внимательно слушала.

Хьюго же быстро прижался к груди матери и заснул. Она озабоченно посмотрела на Рона.

— Он болен?

— Нет, но плохо спал.

Гермиона улыбнулась.

 — Ну, тебе всегда трудно было уложить его в постель, — она откровенно поддразнивала бывшего мужа.

Рон удивлённо приподнял брови.

— Наверное. Этим всегда занималась ты.

— Я уверена, что всё будет в порядке, когда он вздремнёт, — Гермиона крепко обнимала крошечное тело и ей казалось, что прошла целая вечность с того момента, как она делала это в последний раз. С другой стороны, около сотни лет непрожитой жизни — это очень много, — Не хочешь остаться на обед? Мне кажется, еды хватит на всех.

Брови Рона почти исчезли в рыжих волосах.

— Не думаю, что это хорошая идея.

Гермиона грустно вздохнула. Конечно, это для неё прошло много времени, и развод давно забылся, а Рон прекрасно помнил об этом — и две недели являлись слишком коротким сроком для восстановления дружбы.

— Ты прав. Может быть, в другой раз.

Она проводила его до двери, предварительно оставив Хьюго на диване в гостиной. Интересно, когда он вырастет, будет выглядеть так же, как и непрожитой жизни?

Отбросив эту мысль, Гермиона поцеловала сына в лоб и вышла из комнаты.

Проведя ещё неделю в отпуске, Гермиона вернулась на работу в Министерство. За детьми, как и всегда, присматривала Молли.

Гермиона также пыталась найти себе дом — конечно, Луна позволяла им остаться на любой срок, однако ей хотелось иметь собственное жилище. Работа же помогала отвлечься от проблемы «двойственных реальностей».

— Давайте сыграем в это сегодня вечером? — радостно предложила Гермиона, поставив коробку на стол. Она купила её по дороге из Министерства. Продавец сообщил, что игра была выпущена несколько месяцев назад в ограниченном количестве и это — последний экземпляр.

— Мы не будем ждать тётю Луну? — поинтересовалась Роза.

— Нет, она прислала патронуса и попросила начинать без неё.

Девочка надулась, её нижняя губа выпятилась.

— Пожалуйста, не делай так, — мягко попросила Гермиона, — Ты же понимаешь, что у тёти Луны были важные дела, и она скоро вернётся.

Роза не ответила, но принялась изучать содержимое коробки.

— Мама, а можешь рассказать об этой игре?

Гермиона сначала не поняла суть вопроса, а затем вспомнила, что технически впервые видит это, так что поспешила всё объяснить:

— Это — Косой переулок. Если честно, сама первый раз вижу нечто подобное, думаю, нам всем будет интересно попробовать. Можешь выбрать жетон.

Роза сразу же взяла метлу, и у Гермионы перехватило дыхание. Раньше это была книга. Сама она задержала взгляд на миниатюрном оловянном котелке, но взяла перо и положила его на квадрат с надписью «Дырявый котёл».

Настал черёд Хьюго.

— Хочешь быть совой?

Он кивнул, жетон проследовал на доску.

Игра быстро превратилась в хаотичные попытки подбодрить заскучавшую Розу и

отобрать жетоны у Хьюго — он так и норовил засунуть их в рот.

Гермиона поняла, что они слишком маленькие, чтобы играть. На глаза навернулись слёзы, потому что с «Косым переулком» было связано множество воспоминаний.

— Наверное, стоит попробовать в другой раз.

— Почему бы тебе не воспользоваться этим? — донёсся голос с другого конца комнаты.

Гермиона обернулась и увидела Луну, стоящую в дверях.

— Сладкое королевство! — радостно воскликнула Роза, подпрыгивая на стуле.

Гермиона благодарно улыбнулась подруге, и вскоре они были поглощены игрой.

Несмотря на азарт и веселье, мысли Гермионы снова и снова возвращались к маленькому оловянному котелку, который она до сих пор держала в руках.

 

***

Гермиона с трудом поднималась по склону. Она истощилась, причём и морально, и физически. Сил не было совсем, хотелось вернуться домой и рухнуть в кровать, но требовалось завершить одно очень важное дело.

Добравшись до места назначения, а им являлось небольшое закрытое кладбище, Гермиона направилась на поиски одной-единственной могилы. Она находилась под раскидистым дубом.

Пандора Лавгуд

Любимая жена, мать и подруга

— Привет. Я — Гермиона Сн... — она остановилась, затем глубоко вздохнула и продолжила, — Гермиона Грейнджер. Подруга Луны. Я хотела бы поблагодарить вас за всё, — она положила букет ромашек, — Он очень скучал.

Гермиона перевела взгляд на соседнее надгробие. Тело так и не нашли, но палочки было достаточно.

Никто так и не догадался о природе соседства двух этих могил.

При виде выгравированного имени её захлестнула новая волна боли.

Северус Снейп

Друг, учитель, герой

Он боролся до последнего вздоха

Гермиона, прекрасно зная, что его там нет, всё равно начала говорить:

— Привет, Северус. Надеюсь, ты не против, что я называю тебя по имени. Я принесла незабудки. Подумала, что они лучше всего подойдут, — она улыбнулась, представляя его реакцию — сердитое ворчание, закатывание глаз и прочие атрибуты Северуса Снейпа.

Гермиона повествовала обо всех событиях, произошедших после возвращения.

— Это даже хуже, чем когда я потеряла память. Удивительно, но этого всего не было. Если честно, я сбита с толку, — печально произнесла она.

— Я скучаю по тебе. Я знаю, что, скорее всего, больше никогда не встречусь с тобой, и это удручает.

Поднялся ветер, и три листика опустились ей на колени. Гермиона поймала один из них и стала задумчиво рассматривать.

— Большую часть времени я пытаюсь как-то абстрагироваться от произошедшего, но получается с трудом. Например, я вижу детей и не могу поверить, что они никогда не узнают тебя.

Одинокая слеза скатилась по её щеке.

— Я уверена, что ты будешь огорчён, когда узнаешь, что я активировала подарок Пандоры. Я понятия не имею, как он сработал, но и знать это не хочу. Пытаюсь двигаться дальше, трезво мыслить и жить настоящим, однако это очень-очень сложно. Впрочем, в этом стремлении ты бы наверняка поддержал меня, так что я вспоминаю об этом и успокаиваюсь.

Она поднялась на ноги.

— Я благодарна тебе за жизнь, которую мы разделили. Неважно, насколько она реальна, я предпочитаю думать, что знаю настоящего Северуса Снейпа. Я верю, что наши отношения были чем-то особенным, невероятным и единственным в своём роде. Я люблю тебя. И всегда буду любить.

Прикоснувшись к золотым буквам, которыми было выгравировано его имя, Гермиона развернулась и ушла.

 

***

Гермиона не сразу заметила, как воспоминания начали исчезать.

Она была занята работой, детьми, поисками дома. Поглощена настоящим. Поэтому туманная дымка, нависшая над непрожитой жизнью, стала видна только тогда, когда Гермиона попыталась вспомнить что-то конкретное.

Гермиона запаниковала и поддалась эмоциям: позвала Гарри.

Теперь она сидела за кухонным столом и ожидала ответ. Медленно, но верно, непрожитая жизнь вытеснялась из памяти, превращаясь лишь в смутные впечатления.

Гермионе было очень страшно. Она не хотела потерять единственное связующее звено между ней и Северусом; единственное, что осталось после непрожитой жизни. Гермиона должна была сделать что-то, что могло прекратить забывать всё.

Спустя час появилась сова с посланием от Гарри. Гермиона дрожащими руками поблагодарила почтальона, отдав ему кусочек тоста и принялась за распаковку.

Подхватив увесистый свёрток, она взбежала по лестнице в гостиной, радуясь, что дети находятся у родителей.

Через несколько минут Гермиона опустилась на колени и поставила рядом с собой Омут Памяти. Закрыв глаза, она вызвала самое ясное воспоминание, которое имела — ночь на кухне их маленького коттеджа, когда Северус впервые поцеловал её. Гермиона приложила палочку к виску, и вскоре возникла серебряная нить. Очень медленно она убрала палочку, но нить внезапно распалась на облако сверкающей пыли.

Разочарованный крик вырвался из её горла, а палочка с грохотом упала на пол. Самый большой страх Гермионы был реализован: извлечь воспоминания о вымышленных событиях невозможно, а значит, всего этого и вправду не было.

Гермиона боролась с желанием пробовать извлечь воспоминания снова и снова, пока что-нибудь не случится — она понимала, что это ни к чему не приведёт и лишь поспособствует преждевременной потере памяти.

Гермиона заплакала. Очередной раз. Сначала Рон, потом Северус. Целая жизнь — всё это рухнуло и оказалось иллюзией. Она калачиком свернулась на кровати, будто надеясь, что это поможет.

С другой стороны, многие события непрожитой жизни пересекались с событиями реальной, и это давало надежду на то, что когда-нибудь она опять будет счастлива.

А части видения всё исчезали и исчезали, оставляя после себя зияющую пустоту.

Гермиона пролежала так долгое время, но затем её внезапно охватила решимость. Нельзя утонуть в жалости к себе, так же, как и нельзя остановить процесс забывания. Зато можно подробнее изучить Заметки Пандоры, чтобы понять механизм работы сферы и разобраться в природе её воздействия на человека.

Гермиона направилась в спальню Луны, понимая, что уже очень поздно, но ей хотелось действовать как можно быстрее.

Дверь со скрипом раскрылась, и затуманенные серые глаза встретились с карими.

— Гермиона?

— Извини, что разбудила тебя, но я могу рассказать о произошедшем.

Если Луна и была удивлена, то она не подала виду.

— Хорошо.

Луна плюхнулась на кровать, и Гермиона последовала её примеру.

— Мне очень хотелось услышать твою историю, — задумчиво произнесла Луна, а в глазах её отразился неподдельный интерес и беспокойство за подругу.

Гермиону привлёк некий предмет на туалетном столике Луны.

— Можно я взгляну?

— Конечно, — сказала она, пожав плечами.

Это была резьба, изображавшая четыре школьных факультета. Свернувшаяся змея положила голову на лапу льва, барсук же прижимался к его боку, а вокруг обвивался хвост змеи. Ворон с распростёртыми крыльями расположился чуть позади. Гермиона понимала, что точно видела это раньше.

Он вырезал это для четырёх друзей.

— Это сделал Се... профессор Снейп.

— Откуда ты знаешь? — поинтересовалась Луна.

Гермиона вздохнула.

— Он сам мне это сказал. Он был твоим крёстным отцом.

— Я никогда тебе не рассказывала об этом, — Луна склонила голову набок, — Думаю, нам надо это объяснить.

— Да, — согласилась Гермиона, а в её голове бешено крутились мысли. В видении ей стало известно то, о чём она никогда не знала, и эти вещи оказались правдивыми в реальности.

— Это длинная история, но я поведаю её с с самого начала.

И Гермиона стала делиться всем, что смогла вспомнить.

—... а потом я проснулась в гостиной. Воспоминания постепенно исчезают, но это был не просто сон, я уверена — я прожила с ним всю свою жизнь.

Луна молча передала Гермионе одноразовый носовой платок.

— И ты считаешь, что моя мама имеет к этому какое-то отношение?

Гермиона кивнула и полезла в карман, вытащив оттуда письмо Пандоры.

— Прочитай.

— Что это? — тихо спросила Луна, мгновенно узнав почерк матери.

— Частичное объяснение, — лаконично ответила Гермиона.

— Удивительно, — произнесла Луна, прочитав письмо.

— Это действительно так. Как по мне, прекрасный подарок другу.

— Наверное, но удивительнее то, что она самостоятельно смогла зачаровать такой предмет, наделив его подобными свойствами. Папа всегда называл маму талантливой, но я даже не подозревала, чего ей удалось добиться. Думаю, она стала первопроходцем в этой области и изобрела нечто невероятное и единственное в своём роде.

Улыбнувшись, Гермиона ответила:

— Так оно и есть.

— Теперь изучим инструкцию, — заявила Луна, изучая пергамент, — Похоже, что Северусу надо было лишь активировать заклинание, держа в руках сферу. Он прожил бы целую жизнь, однако для нас не прошло бы и десяти минут — определённо, это то, что случилось с тобой. А вот ведьма, его вторая половинка, ощутила бы это всё как приятный сон. И, самое главное, артефакт можно использовать лишь единожды, — затем она склонила голову набок и прервалась, — Это странно.

— Что именно?

— Мама оставила пустое место там, где должно быть женское имя.

Гермиона нахмурилась.

 — Да, это вызывает некоторые сомнения.

— Вообще, ты заняла место самого Северуса — скорее всего, потому что активация произошла абсолютно случайно и для заклинания неважно, кто именно его произносит.

Луна на мгновение задумалась.

— Да, это и послужило причиной потери воспоминаний — ты просто заняла чужое место, так как сфера изначально предназначалась не для тебя.

Гермиона согласилась.

— Это правдоподобная гипотеза. Чтобы подтвердить её или опровергнуть нужно изучить амулет, но у нас слишком мало исходных данных.

— Мы этим и займёмся, — с энтузиазмом произнесла Луна и спрыгнула с кровати, — Пойдём. Я покажу тебе кое-что.

Гермиона проследовала за подругой и с удивлением обнаружила, что они направляются в маленькую комнату, которую она никогда раньше не замечала.

— Предвосхищая твой вопрос: кабинет моей мамы, — сказала Луна, — Здесь всё так же, как было в день её смерти. Папа тут не бывает, а я изредка провожу время, когда хочу побыть с ней рядом.

Гермиона сразу же пришла в восторг от этого небольшого круглого помещения.

— Прекрасное место для работы, — пробормотала она, разглядывая встроенные книжные полки и стол, занимавший большую часть пространства.

Луна уже пересекла комнату и начала просматривать книги, находясь в поисках чего-то.

— Да, всё очень удобно расположено — нужные вещи всегда под рукой. О, вот оно!

— Ты про что? — поинтересовалась Гермиона, подходя ближе.

Лучезарно улыбнувшись, Луна протянула ей большую синюю тетрадку.

— Это журнал исследований моей матери. Она тщательно вела его, записывая информацию о каждом своём исследовательском проекте. Уверена, здесь найдётся и «непрожитая жизнь».

Гермиона сжала журнал, словно спасательный круг.

— Если ты не возражаешь, то я возьму его. Мне обязательно нужно просмотреть записи.

— Конечно, бери, — серьёзно ответила Луна, — Если ты не против, я окажу определённое содействие и помогу.

Гермиона улыбнулась и радостно согласилась. Несмотря на поздний час, они собрали письменные принадлежности и положили их на стол.

— Зачем он все эти годы хранил сферу? — внезапно спросила Гермиона.

— Мне кажется, ты уже знаешь ответ.

Чувство глубокой печали охватило Гермиону, она сглотнула и пробормотала:

— Он не думал, что заслуживает такой подарок.

 

***

Гермиона прижала ладони к глазам и устало зевнула. Ей казалось, что она на пороге понимания сути работы непрожитой жизни.

Гермиона откинулась на спинку стула и потянулась. Она уже несколько часов провела в одной и той же позе. Луна давно легла спать, а она всё продолжала искать.

Взглянув на часы, Гермиона застонала. Завтра ей, как и всегда, требовалось идти на работу. Гермиона с радостью взяла бы краткосрочный отпуск, но начальство вряд ли отнеслось бы благосклонно к этой затее.

Заметки Пандоры было достаточно трудно понять даже Гермионе: там говорилось про чары повышенного уровня сложности, с которыми она никогда сталкивалась.

Воспоминания продолжали исчезать, и они обе уже смирились с тем, что остановить этот процесс не получится — Пандора писала, что после своей активации амулет будет работать именно таким образом.

Информации о сфере было катастрофически мало, но кое-что узнать всё-таки удалось. Например, то, что она была окончательно завершена буквально за несколько недель до смерти Пандоры и ожидала своего часа — точнее, появления подходящей ведьмы в окружении Северуса. Пандора сетовала, что он изолировал себя и перестал как-либо контактировать с противоположным полом, что существенно снижало шансы на успех в работе непрожитой жизни.

Луна полагала, что это всё объясняет — артефакт посчитал Гермиону «подходящей ведьмой». Однако из-за разоблачающего заклинания его работа нарушилась, и вместо приятного сна появилось видение.

Гермиона вздохнула. Какая неприятность.

Они также узнали, что амулет являлся своеобразной конгломерацией свойств нескольких заклятий: Омута Памяти, Легилименции, портретной магии, Инкарцеро, Ступефая и Фиделиуса.

Гермиона начала делать заметки на полях. Инкарцеро и Ступефай — то, что заставило её потерять сознание и оставаться неподвижной. Фиделиус, вероятно, мог защитить её, пока она оставалась неподвижной.

Оставалось три слова: Омут Памяти, портретная магия и легилименция.

Гермиона принялась размышлять. Скорее всего, именно благодаря этому она узнала о том, что Северус был крёстным отцом Луны и вырезал четыре факультета.

Гермиона покачала головой. Что-то было не так. На её месте должен был быть Северус, а это означало, что его самого копировать как раз таки и не требовалось — чары использовались в случае «подходящей ведьмы», которая являлась наблюдателем. Так откуда же сфера столько о нём знала?

Гермиона потёрла виски. Чертовски запутанная история.

Она вернулась к своим первоначальным размышлениям. В видении Северус всегда пах зельями и травами, хотя преподавал ЗОТИ. Вероятно, Гермиона на подсознательном уровне ощущала его таким, и сфера подстраивалась под её мысли.

Гермиона предположила, что именно этим объяснялось и воссоединение с Роном; она всегда надеялась на то, что рано или поздно они вновь начнут по-дружески общаться.

Это имело смысл. Пандора получила доступ к их разуму посредством легилименции.

А также Северуса... Но чтение мыслей не могло воздействовать на мертвецов. Впрочем, тут, вероятно, была причастна портретная магия. Но имелось ещё два «но»: каким образом амулет смог собрать и обработать информацию, если никогда не был актирован, и почему портретная магия направилась не на неё, а на него.

Гермиона нахмурилась. Она встала и подошла к окну, вглядываясь в тёмное ночное небо. Было что-то важное, чего она не могла понять.

Гермиона вытащила из кармана маленький оловянный котелок, который она повсюду носила с собой — он почему-то напоминал ей о Северусе.

Туман как будто бы исчез, раскрывая завесу тайны над непрожитой жизнью, окутывавшую воспоминания Гермионы.

Её глаза расширились, а пальцы непроизвольно сжали оловянный котёл. Если она была права...

Быстро и бесшумно Гермиона прошмыгнула в гостиную, достала «Косой переулок» и убедилась в своей правоте.

Прижимая к себе игру, Гермиона буквально побежала по коридору, не думая о том, что разбудит весь дом.

— Луна! Луна, проснись!

Через несколько секунд дверь распахнулась, и Гермиона сунула коробку в руки подруги.

— В видении Северус научил нас с детьми играть в это, но она вышла лишь несколько месяцев назад.

Луна не выглядела, как человек, который только что проснулся. Её взгляд был настороженным и изучающим.

— Неужели?

— Да. Видишь? Амулет имел доступ к его мыслям, воспоминаниям, личности и разуму, в конце концов. Иначе ничего бы не вышло.

Гермиона судорожно вздохнула в тщетной попытке успокоить бешено колотящееся сердце.

— Он жив, не так ли?