Четыреста восемнадцатый день в мире Содома

Заброшенный город в Высоком Лесу

Король Франции Генрих IV Бурбон, по прозвищу Наварра

Только вчера я получил приглашение принять участие в набеге на те места, в которых ужасные местные колдуны-содомиты содержат в своем рабстве очаровательных остроухих девиц, причем некоторых, как какой-нибудь скот, только для употребления в пищу. А уже сегодня рано утром Сергий из рода Сергиев прислал ко мне своего пажа, который передал, что через час они выступают, и если я не хочу опоздать, то должен немедленно к ним присоединиться. Я не ожидал, что все произойдет так быстро, но я уже слышал, что Сергий из рода Сергиев невероятно быстр в своих оценках и решениях, и вообще это была хорошая проверка моему омоложению. Обычно старики медлительны и неповоротливы, в первую очередь в своих мыслях, я же сумел отреагировать очень быстро.

Поблагодарив пажа за приглашение, я сказал своим дворянам, что те из них, которые сумеют собраться так же быстро, как и их король, поедут в поход на лошадях, а остальные побегут за нами на своих двоих. Разумеется, это была шутка, причем не самая удачная, но вы бы видели, как засуетились молодые люди, спеша не отстать от своего короля, которому помогали трое сноровистых пажей и местные невидимые слуги, которые сразу поняли, кто тут настоящий господин, а кто просто стоит рядом. В результате к Сергию из рода Сергиев присоединились: я собственной персоной, неотделимый от меня как сиамский близнец герцог де Монбазон, а также двое молодых дворян, которые еще до приглашения собирались на раннюю прогулку, а потому заранее оседлали своих лошадей. Кстати, у меня есть подозрения, что местные невидимые слуги помогали не только моим пажам, но и еще немного пажам де Монбазона. Но это уже так, к слову, потому что де Монбазон – один из вернейших мне людей, и я совсем не прочь, что бы и ему перепало немного милостей жизни.

Когда наша маленькая кавалькада подъехала к зданию, именуемому Башней Силы, которое Сергий выбрал себе под резиденцию, там уже были в сборе все, кто направлялся в эту спасательную экспедицию. К моему удивлению там были не только мужчины и та высокая темноволосая воительница, с которой Сергий приходил ко мне в Тюильри, но и контина Анна, которая стояла рядом с еще одной молодой женщиной по имени Анастасия. Был там и давешний мальчик-паж, который вчера так странно на меня смотрел. Как раз эти три женщины и один мальчик и составляли самое ближнее окружение Сергия из рода Сергиев, называемое «магической пятеркой». Когда я спросил, почему так, мне сказали, что когда эти пятеро находятся вместе, они могут творить могущественную магию, сотрясая землю и обрушивая на нее небо.

Первым делом нам всем четверым предложили снять наши доспехи и надеть то, что приготовили для нас люди Сергия из рода Сергиев. Обманчивая легкость доспеха заставила нас усомниться в их прочности. Тогда одна из великанш-телохранительниц Сергия предложила де Монбазону, чтобы тот ударил ее кинжалом и убедиться, что эти почти невесомые доспехи дают полную гарантию безопасности. Бедняга вначале колебался, но дама была непреклонна. Потом он все-таки ударил – сначала слегка, потом все сильнее и сильнее, но не смог даже поцарапать странного легкого материла оливкового цвета, который мог быть чем угодно, но только не металлом.

Выступление в поход состоялось после того, как мы, наконец, экипировались в предложенные нам местные доспехи, причем Сергий был настолько щедр, что заявил, что с этого момента все надетое на нас снаряжение становится нашей собственностью. Ну что тут сказать – перед дамами в таких доспехах не пофорсишь, уж больно они невзрачные, но вот на войне, когда зачастую от прочности лат зависит твоя жизнь, ничего лучшего и придумать невозможно. У самого прохода к нам присоединился эскадрон до зубов вооруженных великанш, в полной экипировке элитной тяжелой кавалерии. К моему удивлению, две трети из них оказались беременными, а остальные в недавнем прошлом перенесли тяжелые ранения.

На мой удивленный вопрос Сергий пояснил, что сражаться ни нам, ни им не придется, а сопровождение нам нужно для солидности, и вообще для того, чтобы у тех, кого мы идем приглашать на свою сторону, был светлый образ грядущего будущего. Сначала я не понял, о чем это он говорит, но потом перед нами раскрылся проход, мы проехали вперед, и тут стало уже не до разговоров. Прямо перед нами на той стороне местный колдун-содомит уже вывел в поле и построил свое войско, больше двух тысяч угрюмо молчащих боевых женщин-великанш, сжимавших в мускулистых руках маленькие бронзовые топорики. Я уже думал, что нам сейчас наступит конец, но, как оказалось, это была обдуманная провокация Сергия, пославшего колдуну-содомиту ложный вызов от имени одного из соседей. Ему было нужно, чтобы этот дурак (а разве содомит может быть умным?) вывел в поле и построил свое войско, и тем самым передал бы его нам из рук в руки в целости и сохранности.

При виде противника магическая пятерка сдвинулась поближе друг к другу, и над их головами заиграло едва видимое глазом бледно-фиолетовое сияние. Потом Сергий взмахнул своим мечом, указав его острием куда-то вперед в сторону врага; сорвавшаяся с этого острия фиолетовая искра развернулась в широкий, едва светящийся, фиолетовый полог, который накрыл вражеское войско – и на этом все кончилось. Вражеское войско отказалось воевать и, развернувшись, напало на своих командиров-мучителей, которые частью бежали без оглядки, а частью были забиты и затоптаны насмерть. После этого воинствующие великанши, смешав ряды, остановились в растерянности, опустив вниз свои топорики.

Сергий быстро объяснил, что колдун-содомит накладывал на принадлежавших ему остроухих, в том числе и на воительниц, так называемое заклинание Принуждения, заставляющее их выполнять его приказы. После того как это заклинание было уничтожено заклинанием Нейтрализации, которое создала магическая пятерка Серегина, все рабыни того колдуна освободились, а сам он умер, потому что к нему вернулось все порожденное им зло. Теперь, если я хочу обзавестись своими Верными, я должен выехать вперед и обратиться к ним с мысленным призывом. Те, кто его услышат, сами подойдут ко мне и сложат свое оружие к копытам моего коня. Мне как гостю предоставляется привилегия начать первым, а уж он, Сергий, потом подберет все что осталось.

Содрогнувшись от волнения, я выехал вперед, подумав, что я бы ни за что не стал заниматься такой мерзостью, как посылать на поле боя солдат, которых просто принуждают воевать. Пусть они идут ко мне, и я дам им хорошее содержание, доброго мужа и дворянское достоинство, и если они будут верны мне как вассалы, то я клянусь, что буду верен им как сюзерен. И никакого принуждения, никогда и не под каким соусом. Если они решат покинуть меня, то мне, конечно, будет обидно, но я не скажу ни слова. Если они выберут верность, то я с радостью верну им ее той же монетой. Мой зов был услышан почти сразу – и, шелохнув ряды, великанши сначала поодиночке, а потом и все сразу, медленными шагами двинулись в мою сторону.

Планируя эту затею, я думал обзавестись двумя-тремя десятками экзотических телохранительниц. Но кто же знал, что к моим ногам сложит свои топорики почти все вражеское войско, а когда мы грабили поместье того колдуна-содомита, то число моих новых слуг пополнилось еще больше за счет молодняка воительниц, а также служанок и ждущих своей страшной участи мясных. Господи, вразуми меня, я тебя умоляю, потому что не знаю, что мне делать с таким количеством преданно смотрящих на меня глаз, а особо жуткое впечатление производит прикосновение моей души к их душам. Они действительно как чистые листы пергамента, на которых милейший мэтр Малерб, еще не начертал свои вирши, а умнейший первый министр Сюлли – свои распоряжения по государству. А ведь я действительно за них отвечаю, как отец отвечает за своих детей – и перед Всевышним, и перед собственной совестью. Аминь!

* * *