Карп, усмехнувшись, пробормотал фразу из мультика:

«- Кого должен любить чорт? Тринадцатый, я кого спрашиваю?!

Ее!!!» - за тринадцатого он ответил мечтательно, погружаясь в свои личные воспоминания.

 Ясное дело, что вспоминал он о девушке, той, в существовании которой уже начинал порой сомневаться. Чтобы отвлечься, он снова раскрыл цитатник (пожалев, что это не цитатник Мао-Дзэдуна):

                                          «Остатки долга, огня и болезни

                                              способны возрастать,

                                              их надо уничтожать до конца!»

- И зачем я купил эту брошюрку, лучше бы взял сборник кроссвордов, страсть как надоело все серьезное. Высказывания, цитаты, как и любая житейская мудрость, принималось Карпом к сведению, пополняя его образованность. В жизни же, он руководствовался лишь собственным: интуицией и порывом. Ни злым, ни добрым парень не был. Разным – был, непредсказуемым – был. Справедливо будет заметить, что кодекс чести, все же, имел, хоть и не выпячивал сие диво на всеобщее обозрение. Интеллект (по Далю) – это способность ставить и разрешать задачи. Этим качеством парень обладал в полной мере. Вот только, задачи ставил порой такие, что умудренные житейским опытом люди, крутили пальцем у виска:

«В своем ли уме юноша?»

Ему же, чужое мнение было всегда глубоко безразлично. Наверное, не случайно со школьной скамьи любимым его персонажем являлся Печорин. В характерах парень чувствовал много параллелей. Хотя, внешность нашего героя ни в коей мере не напоминала литературного кумира. Карп был по-азиатски скуласт, имел жесткие в прищуре темно серые глаза, казавшиеся черными, из за постоянно вспыхивающих в них молний. В прическе он предпочитал максимально короткие волосы. Мало кто знал, что стоило месяц-два не подстричься (а такой плачевный опыт у него был), как его начинали, хихикая величать:

 «Пушкин вы наш».

 А арапов в роду, вот что обидно, имел не Карп, а его белокурый дружок Кириян.

                              «Да, скифы мы, да – азиаты мы

                                С раскосыми и жадными глазами…» -

Карп примерял песню на себя и принимал как комплимент, хотя в паспорте значился русским, и был горд этим. Родился он в небольшом поселке между Москвой и Питером. Это давало великолепную возможность не принимать ничью сторону в извечном сопрничании двух столиц государства Российского. Что, впрочем, не мешало «клеить» интересных барышень из обоих столиц. Серьезных увлечений не было – уж больно легко ему все давалось, а парень по натуре являлся охотником. Уверяя друга Кирияна, что первой любви у него не было, потому, что ее вообще не существует, Карп лукавил, не желая показаться слабаком. Была! Еще как была! С погонями и страстями, с нереальными приключениями во снах-иллюзиях… Вот только произошло все это, отнюдь не в школьном возрасте. Первая любовь наехала на Карпа, свалив его с ног в прямом смысле. Независимый мачо, третьекурсник, тогда приехал к тетке на каникулы. Сколько он помнил, тетушка, сестра матери, представляла собой, практически отсутствующего главу семьи. Отца он не помнил. Главой по праву всегда была тетка, походившая на мужика не только внешне, но и всем менталитетом. После смерти матери (парень тогда учился в шестом классе), она став опекуном Карпа. Не сломав гордого парнишку, каким –то чудом, эта простая, не особо грамотная женщина сделала из него отличника и убедила поступить в ВУЗ. Компромисс состоял только в выборе города учебы. Дело в том, что от Москвы и Питера Карп наотрез отказался, а на Киев, почему-то согласился. Став студентом, он, хоть на недельку, но приезжал каждое лето домой, к тетке. В то памятное лето он, как обычно, выйдя на полустанке, он пошел напрямик по знакомой тропинке к поселку. Тропка ему нравилась своей безлюдностью, странной для довольно густо населенной местности. Местные жители называли ее «Чертова тропа» и старались обходить стороной. Не веря, ни в Бога, ни в черта, Карп только посмеивался над предрассудками и досужими домыслами темных людишек. Тетку он «убедил» в своем праве разгуливать по тропе, когда вздумает, еще в детстве. 14-и летний, он умел «высекать из глаз пламя», доказывая свою позицию. Взглянув ТАК на тетушку, он сказал:

- Подумаешь, Чертова тропа! Где мне гулять, есть я и есть ЧОРТ!

«Железная баба» (так звали ее за глаза односельчане) заморгала, поперхнулась застрявшими в горле словами назидания, беспомощно махнула рукой и отвернулась, Карпу показалось даже, что она всхлипнула. И он гордый своей победой пошел гулять туда, куда и собирался. Надо сознаться, что была у него и настоящая тайна, связанная с этим гиблым местом. Недалеко от тропы имелась ветхая избушка. Не на курьих ножках, конечно, но на сваях, что странно для средней полосы. И жил там старик, очень нравящийся Карпу своей независимостью. Не ханыга, скорее БИЧ (бывший, интеллигентный человек). Карп воспринимал его как отшельника и очень уважал, гордясь своей тайной дружбой с Таким человеком! В тот день парень направлялся именно к Кутху - так назвался старик при первом знакомстве. Правда, как- то, старик обмолвился, что были времена, когда величали «Графом», но первый вариант Карпу больше нравился своей таинственностью и звукосочетанием. Много позже он узнал, что у северных аборигенов Кутх – обозначает ворон, а еще шаман.

       Карп шел по знакомой безлюдной тропе. Тут-то и случилось! На него наехала любовь в виде невесть откуда взявшейся девчонки на мотоцикле. Неслась она так, что и Шумахер бы позеленел от зависти. Сбив парня, она затормозила, сняла шлем… тут-то Карп, отлетевший в колючие кусты, и пропал, обомлев! Рыжие волосы, подсвеченные солнцем, рыжие конопушки, рыжие круглые глаза и дерзко курносый носик – все поразило его наповал.

-Ты жив? – осведомилось Чудо.

Карп не был стандартным человеком, поэтому и ответ его прозвучал странно:

-Раньше был покойник, а теперь ты вернула меня к жизни!

-Тьфу, чорт! – девчонка скривилась, но очень миленько.

-Мы знакомы? – не полез за словом в карман парень, - Чортом меня величают.

-Дурак! – констатировала девушка и, ловко вскочив на своего современного коня, понеслась дальше.

-Я тебя люблю! – крикнул парень, набрав полные легкие воздуха. Но ее и след простыл. Придя к Деду, он ему все рассказал, как на исповеди.

-Ах, Ренка, ах, чертенок, опять сбежала! Мотоцикл надо бы вернуть… ну, да и вернет, как накатается. Карп понял, что дед знает эту девчонку и по-доброму к ней относится. Но тот на все вопросы парня только задумчиво качал головой и молчал, а потом сказал странную фразу. Это было последнее, что Карп слышал от своего «духовника». (На следующее лето тот, как сквозь землю провалился!) Карп помнил все сказанное дословно:

                                1. Если сможешь помочь Ренате, поможешь себе самому.

                                   А нет, - пустоцветом будешь. Запомни и не забывай.

И еще… мудро сказано:                                

                                  2. «Если я не за себя, - то кто же за тебя?

                                    Но, если я только за себя, то зачем я?»

Девушку Карп больше и не встречал, хотя искал. В поселке поговаривали, что из интерната, мол, частенько сбегают дети, а одна девчонка, так и вообще, делает это регулярно, ставя в дурацкое положение работников интерната для отсталых детей, отдающим «эти иродам» всю душу. Информация исходила от самих работников интерната, в которых наличие этой самой, души, предположить было не возможно. Разве что, душонка? «Нет, Рена не может быть интернатовской! Она самая умная! В памяти осталось тайна – Рена, Рената. И ощущение полета, когда он думал о ней. Ни с кем больше, даже с закадычным дружком Кирияном, о девушке-гонщице не было сказано ни слова. Карп вообще не был болтливым, но слушать, а особенно язвить, умел.

     Первая часть напутствия старика-отшельника, как сказочно-возможное, Карп принял безоговорочно. Что до второй… цитаты парень вообще не любил, а когда его в этом упрекали, отшучивался: «Коряка не читатель, - коряка писатель!»

В поезде он предпочитал бутылочку, другую пива и баиньки, и так всю дорогу!

Может быть, благодаря этому путь в Одессу показался ему мигом. Открыв глаза, Карп увидал вокзал места назначения. Народ уже толпился у выхода. Карпа никто не встречал, торопиться ему было некуда и он, присев за боковой столик, стал смотреть на людскую суету за окном. Как вдруг увидел … кого бы вы думали? Нет, не Рену, о которой думал всю дорогу, а своего дружка Кирияна, несущегося во всю прыть по перрону. За ним следовал целый эскорт из милиционеров, проводницы и улюлюкающих одесских пацанов.

       «Если я только за себя, то зачем я?!» - быстро протолкавшись к выходу в виду чрезвычайной ситуации, Карп присоединился к погоне. Он заметил, что число догоняющих велико, в убегающему не помешают тылы в виде друга, то есть его, - Д,Артаньяна - Карпа.

Глава двенадцатая. «Средь шумного бала, случайно…»