Поэтика Александра Башлачёва. Подход к творчеству

«Подхватит любовь и успеет во благо, / Во благо облечь в облака…»

Творческий путь Башлачёва никто не называет путём – все говорят о «взлёте».

Марина Кулакова, нижегородская поэтесса и писательница, познакомилась с Александром в 1987 году. В своей автобиографической книге «АУТ – 80-е» она напишет о поэте так: «Он пришёл в квартиру на Ленинском проспекте, где я остановилась тогда, и даже хозяев и гостей ещё не было дома. Он пришёл без гитары, потому что уже не пел и не хотел петь. В валенках, с морозным румянцем – совсем ребёнок, вроде бы только что игравший в снежки. У него была очень обманчивая внешность: часто он выглядел моложе своего возраста, а на самом деле он было много, много старше – внутренне.

Сразу поразили глаза – сильный, очень сильный свет и очень большое напряжение во взгляде.

Его чувство слова, способность мыслить корнесловием поражали меня, и в то же время были мне глубоко понятны. Мы встретились тогда в первый, но не в последний раз.

Как реального,  земного человека я не воспринимала его никогда, как, впрочем, и никого в то время. Саша Башлачёв был для меня воплощением гениальности, плененным и заколдованным духом русского языка, русской просодии. Ни одна песня не отражала его полностью, ни одна не была его «визитной карточкой», ни одна. Причём я отчётливо видела невероятный путь, пройденный им за три года – от первых до последних песен – это не путь даже, это вертикальный взлёт, который не предвещал ничего, кроме того, что и случилось…»

Таким образом, творчество Александра мы можем условно разделить на три периода: раннее (до 1984 года), начало «взлёта» (осень 1984 года) и позднее. В этом порядке и стоит изучать пройденный Башлачёвым путь.

Сначала следует определиться с подходом Башлачёва к написанию песен. Как было сказано выше, Александр искал свой поэтический язык в морфемах слов, Марина Кулакова называет это «способностью мыслить корнесловием». В раннем творчестве подобной игры с морфемами практически нет, но она присуща основному корпусу его песен (1984 – 1986-г). В текстах песен слова со схожими по звучанию (а иногда и этимологии) корнями соседствуют: «Искры наших искренних песен…», «Любое бери - и люби», «…и дразнит крылом – я уже на крыльце». Первая строфа стихотворения «Тесто» очень показательна:

Когда злая стужа снедужила душу

И люта метель отметелила тело,

Когда опустела казна,

И сны наизнанку, и пах нараспашку —

Да дыши во весь дух и тяни там, где тяжко —

Ворвется в затяжку весна…

В стихах Башлачёва также можно встретить, пускай и редко, образованные им самим слова: «Весело ли, грустно / По реке, по руслу / Речёт река». Игра со словами «речь» и «река» присутствует и в другой песне: «Так чего ж мы, смешав языки, мутим воду в речах?..» Согласно этимологическим словарям слова «речь» и «река» не происходят из одного корня, но имеют схожие по звучанию: «Праслав. глаг. *rekti, *rek9 <говорить> пред- ставляет собой застывшую форму дат. п. сущ. *гесь < *reki <слово> (см. речь1). На слав. почве в результате чередов. гласных и.-е. основа *rek- (с суф. -k-) получила следующие звуков, варианты (морфы): рек-/реч-, как в формах речь, реку; рок-, как в словах рок, рокот, рокотать; рык-/рыч, как в словах рыкать, рычать; риц-, как в словах нарицать, отрицать; рук-/ руч-, как в слове ручей (см.). В праслав. яз. у глаг. *rekti была прист. форма *urekti > уректи <ска- зать>, перен. <околдовать>» Фрагмент из этимологического словаря русского языка Г. П. Цыганенко

       При разборе стихотворений Александра Башлачёва стоит обращать внимание на морфемы слов, так как под одним словом теоретически может подразумеваться другое слово с похожим корнем. Это в очередной раз подтверждает воспоминание Андрея Дуняшина: «Говорил, что небо кажется ему большим колоколом, а Земля – его языком – не в переносном, а в буквальном смысле этого слова, и он ощущает себя частью этого языка, а значит, чем сильнее судьба будет бить его, Башлачёва, тем звонче будет звучать его голос. Он достал листок, написал слово «Христос», а потом производные от него, как в известной игре: «сто», «столица», «и-сто-рия», «сто-л», «хре-сто-матия»… и поведал, что многие слова – это производные от «ста» как частица слова «Христос». А, поскольку во всех нас в той или иной степени живёт Бог, мы имеем дело с его творениями, когда в их названии присутствует морфема «сто»».

Происхождение многих слов в русском языке, таких как, например, «речь», до конца не установлено. В случае Башлачёва мы имеем дело с текстами, которые могут претендовать на свои версии этимологии тех или иных корней, и, следовательно, рассматривать их сугубо внутри контекста песен. Башлачёв не получал образование лингвиста и не составлял свой этимологический словарь, потому нельзя утверждать, что схожие по звучанию корней слова он называет исторически однокоренными, однако в контексте его стихов они могут иметь одно значение. Как уже было сказано выше, игра с морфемами слов неоднократно встречается в творчестве Александра, и без рассмотрения текстов с этой точки зрения многое останется неизученным.

    Примеры слов,  которые удалось проследить при анализе творчества Башлачёва (в основной части работы применены будут не все):

РЕЧКА – РЕЧЬ – РУКА – РУСЛО

ПЕТЬ – ПИТЬ – ПЕТЛЯ – ТЕРПЕТЬ

ГОРЕТЬ – ГОРЕ – ГОРН

ИСКРЕННИЙ – ИСКРА – ИСКАТЬ

МЕСТЬ – МЕСТО – ВМЕСТЕ

СМЕРТЬ – МЁРЗНУТЬ – ИЗМЕНИТЬ – МЕРКНЕТ

УЗРЕТЬ – ЗАРЯ (этимологическая связь доказана)

МОЛНИЯ – МОЛВИТЬ – МОЛИТЬ

ДУША – ДУХ – ДЫШАТЬ – ДУШИТЬ

ЛЮБОВЬ – ЛЮБОЙ (-ая, -ое)

ПРОКЛЯТИЕ – КЛЯТВА

ЛУЧ – ЛУЧИНА – ПОЛУЧИТЬ

ВЕК – ВЕЧЕР - УВЕЧИЕ