Примечание, которое может пропустить любой, кто не является свидетелем «смертей от карантина, а не от эпидемии»

Эта часть поясняет базовые моменты статистики смертности, и если они вам неинтересны – лучше пропустить. Итак: почему мы берем как избыточную смертность разницу в смертях 2019 и 2020 годов? Ведь в других странах берут усредненные данные за пять прошлых лет, а не за один год?

· Яндекс.Директ

·

"От­кры­тие ведьм" - Но­вый се­зон!

18+

Ответ: брать пятилетнее среднее имеет смысл только в странах типа США, где смертность уже устоялась. В России смертность не устоялась, ибо за последние много лет она у нас падает. Смертность в 2019 году была ниже, чем в 2018, а в том – ниже, чем в 2016 году. И так далее. Более того, первые четыре месяца 2020 года – до начала массовой коронавирусной вспышки – эта тенденция сохранялась: за январь-апрель 2020 года умерло меньше, чем за аналогичный период 2019 года. Поэтому реальная избыточная смертность может быть даже чуть выше, чем 119 тысяч человек – без эпидемии смертность 2020 года тоже была бы ниже, чем в 2019 году.

Человек с маской, которая не покрывает нос — типичное зрелище на любой улице любого российского города / ©ТАСС

Еще один стандартный вопрос: «откуда мы знаем, что избыточная смертность в России от эпидемии, а не от карантина?»

Ответ на него тоже стандартный: в России в 2020 году никакого карантина не было (так же, как в США и массе других стран). Карантин был в Китае, поэтому там коронавирус и задавили.

То, что было в России, даже по закону не определяется как карантин – это называлось «нерабочими днями» и длилось очень недолго. Уже к июню никакого «локдауна» в нашей стране не было. Люди с цепкой памятью помнят, что в июле 2020 года в масках, не опущенных ниже носа, ходил мало кто. И тем не менее, избыточная смертность была ~30 тысяч, то есть намного выше, чем в мае-июне, когда был частичный «локдаун». Из этого видно, что никакие «ограничительные меры» избыточную смертность никак не увеличивают. А вот коронавирус – вполне.

А что с вакциной?

Вернемся к более содержательным вопросам. Что у нас с вакциной? В начале апреля 2020 год Naked Science уже рассматривал вероятность появления новых вакцин. Тогда мы пришли к выводу, что самый оптимистичный срок их появления – осень этого года. Как ни странно, именно это и случилось.

Уже 9-15 ноября 2020 года в Москву и регионы поступили 70 тысяч доз вакцины «Спутник-V», предназначенные для введения врачам – то есть, помимо клинических испытаний. Это результат той самой регистрации, о которой мы писали в августе. Особое подчеркнем: эти 70 тысяч доз отправляли не для хранения (оно осуществляется на централизованных складах производителей, где уже в начале ноября было более ста тысяч доз), а именно для введения.

Энергичное освещение вакцины в СМИ у Российского фонда прямых инвестиций вполне получилось. А вот ее массовое производство, увы, катастрофически запаздывает. Остается только догадываться, сколько людей заплатят за это своими жизнями / ©РИА Новости

На первый взгляд, это отличные новости: в России, впервые в мире, началась вакцинация лиц вне клинических испытаний. Больше десяти тысяч доз в сутки пока нигде не вводят.

Увы, на самом деле 10 тысяч вакцинаций в сутки – это безнадежно мало. Чтобы остановить эпидемию, вакцинация должна охватить хотя бы 60-70% населения. В наших условиях – это сто миллионов человек. Поскольку вакцина двухдозная – двести миллионов доз. Чтобы успеть вакцинировать всех хотя бы за 200 дней, нужно делать миллион вакцинаций в сутки – в сто раз больше, чем сегодня. Можем ли мы это сделать?

Если верить словам вице-премьера Татьяны Голиковой – то нет. Из ее слов вытекает, что запланированный объем производства «Спутника» в России – 6,5 миллионов доз до 1 марта, то есть до начала весны. Это 3,25% необходимого для остановки эпидемии, если под «дозой» она имеет в виду одну дозу, и 6,5% – если две дозы.

Любой из этих вариантов можно оценить только как «слишком мало и слишком поздно». У нас в стране только учителей 1,3 миллиона. Да еще медицинских работников три миллиона. Власти уже разумно запланировали вакцинировать в первую очередь их. Это значит, что если Голикова права, то никакой заметной вакцинации остального населения до конца зимы не будет. Болей – не хочу.

К счастью, крупные чиновники часто могут не разбираться в том, о чем они говорят. Люди рангом пониже иной раз разбираются получше. Глава Минпромторга Денис Мантуров утверждает:

«Мы ставим перед собой задачу такую по производству: 800 тысяч доз в ноябре, на 1,5 миллиона планируем выйти в декабре, 3-3,5 миллиона – январь, и дальше этот масштаб увеличится кратно. То есть мы будем в состоянии производить 15 миллионов в месяц весной следующего года».

Это значит, что до конца зимы в стране могут произвести от 8,3 до 10,3 миллиона (если повезет — чуть больше). Это очень немного – примерно в десять раз меньше, чем нужно, чтобы остановить эпидемию. Но все же это заметно больше, чем в сценарии Голиковой.

Тем не менее, надеяться на то, что «мантуровские» цифры точны, очень сложно. Он и сам признает, что «когда мы получим подтверждения качества и стабильности вакцины на реакторах большого размера, то можно будет с уверенностью говорить о количестве ежемесячного производства. Сегодня мы только можем давать ориентировочные объемы».

Как известно, в обществе ходят ничем не подкрепленные слухи, что при переносе на крупные реакторы производители «Спутника» получили какие-то производственные проблемы, поэтому быстрое масштабирование может не случиться.

Мы обратились за опровержение или подтверждением этой информации в Российский фонд прямых инвестиций (именно он продвигает вакцину), но нам так и не ответили. Обычно когда госструктура не отвечает на неприятный вопрос СМИ, это означает, что «плохие вести» верны. Поэтому трудно исключать вариант того, что Голикова все же права, и до конца зимы мы получим не 1/10, а 1/15 от того числа вакцин, что нужно для остановки эпидемии.