Оброчные и поземельные Оклады в удельной деревне

ВЕЛИКОУСТЮГСКОГО УЕЗДА В ПЕРИОД

С X РЕВИЗИИ (1857-1858 гг.) ДО ОКОНЧАНИЯ РЕФОРМЫ

ИЮНЯ 1863 ГОДА

Источники: РГИА. Ф. 515. Оп. 74. Д. 97. Л. 4-45.

Обратим внимание на вопрос: почему при уравнительных переделах земли в рамках волостей одни селения переводились на поземельный сбор, другие — нет? Так происходило потому, что, во-первых, уравнительные переделы охватывали только пашенные угодья; во-вторых, процедура подсчета поземельного сбора позволяла вводить повышенные коэффициенты для «промысловых селений» и для «селений подгородных» (находящихся в тридцати и ближе верстах от уездных и губернских городов, крупных пристаней и т. д.).

Отметим, что в 1805—1810 годах среднедушевое оброчное и поземельное налогообложение удельных крестьян Великоустюгского уезда в пользу своего ведомства в пересчете на реальную стоимость составляло 3,59 рубля, в 1811 — 1823 годах — около 1,74 рубля, в 1824-1839 - 2,17, в 1840-1841 - 2,36, в 1842-1849 -2.78, в 1850-1857 - 2,75 и в 1858-1863 годах - 2,55 рубля⁶⁰. Таким образом, удельное ведомство так и не смогло поднять свой реальный доход за счет крестьян Великоустюгского уезда.

Иначе, на наш взгляд, и быть не могло. Удельная деревня находилась в кризисе. Даже для удельных чиновников стали понятны пагубность и бесперспективность старых порядков. Кроме того после отмены крепостного права в помещичьей деревне в 1861 году царской семье было уже «неудобно» сохранять своих крепостных.

26 июня 1863 года царь подписал указ о проведении реформы в удельной деревне по образцу Манифеста и Положения от 19 февраля 1861 года. Однако массовые протесты удельных крестьян России вынудили правительство смягчить некоторые статьи названного Положения. В частности, для расчета выкупных платежей в удельной деревне отменили пресловутую «градацию повинностей» и крестьян сразу переводили на выкуп, минуя «временнообязанное положение»⁶¹.

И все же крепостническая основа в реформе 1863 года осталась. Касалось это прежде всего принципов наделения крестьян землей и выкупной операции. Удельные крестьяне получали наделы исходя из числа душ по X ревизии, то есть по результатам переписи 1857— 1858 годов. При этом наделы земли предоставлялись раз и навсегда, без учета «прибылых» душ в будущем. Так, в удельной деревне Великоустюгского уезда земля была предоставлена на 694 души (реально было около 750 д. м. п.), и в 1897 году она перераспределялась уже на одну тысячу душевых наделов⁶².

С точки зрения удела в ходе реформы 1863 года изменения в землепользовании удельных крестьян Великоустюгского уезда произошли незначительные. У них были отрезаны 8 десятин пашни и 23 десятины сенокосов, прирезано 2 десятины пашни и 1 десятина сенокосов. Однако удельное ведомство «забыло», что еще в 1862 году изъяло в свою пользу угодья бывшей общественной запашки⁶³.

В ходе реформы 1863 года структура крестьянских наделов в удельной деревне Великоустюгского уезда сильно изменилась, да и сами земельные наделы сократились: в Царевоконтантинов-ском сельском обществе — до 2,5 десятины, в Вандокурском — до 2,8, в Удимском — до 2,1, в Кузнецовском сельском обществе — до 4,0 и в среднем по уезду — до 2,7 десятины⁶⁴ (ср. с данными табл. 1). Но самое главное, в результате реформы удельные крестьяне Великоустюгского уезда потеряли леса. Им предоставили только 30 десятин «дровяных и кустарных зарослей», то есть такой лесной площади, где на одной десятине росло не более 15 строевых деревьев⁶⁵. Удел же оставил себе 2547 десятин полнокровных лесных владений (без учета неудобий).

Потеря лесных угодий для удельных крестьян Великоустюгского уезда являлась по сути крахом для отлаженной системы хозяйствования. Раньше они имели право бесплатно заготавливать дрова, жерди, определенное количество строевых деревьев (последние сверх нормы рубились по льготной цене), охотиться, собирать грибы и ягоды, организовывать «лесные промыслы» — плести корзины, выкуривать смолу, получать сажу и т. п. В лесу они заготавливали сено (собственно сенокосов было мало) и пасли скот — пастбищ и выгонов для скота как таковых на Севере не было. Причем все это практиковалось не только в удельных, но и в казенных лесах. Государство следило лишь за тем, чтобы не было масштабных самовольных порубок и поджогов лесных массивов.

После реформы 1863 года описанная практика лесопользования для бывших удельных крестьян Великоустюгского уезда была чрезмерно усложнена. Отныне удел предлагал крестьянским обществам брать лесные дачи в «срочное пользование и ответственное охранение» на 40 лет. В случае заключения контракта крестьяне несли полную ответственность за все самовольные порубки и пожары на арендуемых участках. Кроме того, ежегодно взималось по 8 копеек с одной десятины леса, с крупной головы скота — 15 копеек, с мелкой — от 5 до 8 копеек, за определенное количество дров, жердей и кольев — 76 копеек с домохозяина, вводилась особая плата за вырубку строевых деревьев⁶⁶.

Выкупные платежи по реформе 1863 года рассчитывались исходя из прежних выплат крестьян в пользу удела, тогда как землепользование урезалось, то есть налоговый пресс существенно возрастал. Общая сумма выкупных платежей для крестьян удельной деревни Великоустюгского уезда была определена в 32 559,32 рубля сроком на 49 лет, что составляло около 46,92 рубля с ревизской д. м. п.⁶⁷ С учетом изложенного вполне объяснима была реакция крестьян на свое «освобождение». В удельной деревне Великоустюгского уезда ни одна из четырех уставных грамот (документ на право владения землей и взимания выкупных платежей) не была крестьянами подписана.

Уже в ходе проведения реформы 1863 года от удельных крестьян Великоустюгского уезда «посыпались» многочисленные жалобы в различные инстанции⁶⁸. Крестьяне и «слезно» просили, и решительно требовали дополнить надел хотя бы до 5 десятин за счет угодий из-под общественной запашки, сенокосов и лесов. Жалобы и прошения продолжались в течение десятилетий. Так, весной 1898 года крестьяне Удимской волости писали начальнику Главного управления уделов князю Вяземскому: «Надел от удела по 2 дес. едва ли обеспечивает наше содержание на полгода, а домашний скот можно пропитать только один рабочий и то в крайне ограниченном количестве, и ввиду этого экономическое наше хозяйство с каждым годом упадает»⁶⁹. Далее ходоки просили увеличить наделы, приводя в пример наделение землей государственных крестьян в размере по 15 десятин, включая лес. Резолюция князя была уже к этому времени стандартной: «...бесплатно нельзя давать, только продать».

В конечном итоге 1 августа 1898 года Николай II подписал распоряжение о продаже крестьянам части удельных земель. Бывшим удельным крестьянам Великоустюгского уезда предполагалось продать 453 десятины сенокоса, 1124 десятины леса, 449 десятин для расчистки под пашню и 91,5 десятины «прочих угодий»⁷⁰. Однако на практике передача этих владений затянулась до революции 1905— 1907 годов, в ходе которой были отменены и выкупные платежи. На короткое время крестьяне вздохнули свободнее, но далее начались новые испытания — Первая мировая война, Февральская и Октябрьская революции 1917 года, коллективизация и фактическое уничтожение северного крестьянства.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ См.: Колесников П. А. Северная деревня в XV - первой половине XIX века. Вологда, 1976. С. 313-340.

² История северного крестьянства. Т. 1, 2. Архангельск, 1984, 1986.

³ ПСЗ-1. Т. 24. № 17096.

⁴ РГИА. Ф. 515. Оп. 1. Д. 13. Л. 43-48; Оп. 7. Д. 10. Л. 2-27.

⁵Там же. Оп. 1. Д. 13; Оп. 7. Д. 10; Оп. 71. Д. 2001, 2003, 2179, 2181, 2182, 2218.

⁶ Там же.

'Там же. Оп. 1. Д. 13-74.

8. Там же. Д. 1-74, 130; ПСЗ-1. Т. 24. № 17096; Т. 30. № 23020

⁹ ПСЗ-2. Т. 6. № 4677; РГИА. Ф. 515. Оп. 7. Д. 786; Оп. 15. Д. 282, 399, 410, 415, 423, 473, 611 и др.; Оп. 16. Д. 9, 12, 13 и др.; ГААО. Ф. 925. Оп. 2. Д. 474.

¹⁰ ГААО. Ф. 925. Оп. 2. Д. 413. Л. 1 об.- 18.

^1.РГИА. Ф. 515. Оп. 71. Д. 2001, 2003, 2179, 2181, 2182

12. Там же. Д. 2182. Л. 7 об.-8.

¹³ Там же. Л. 1 об.— 8; таблица 1.

¹⁴ Там же.

¹⁵ В о р о н ц о в В. В. Простая община удельных крестьян // Русская мысль. 1899. № 7. С. 103; РГИА. Ф. 515. Оп. 16. Д. 806. Л. 17-20.

¹⁶ РГИА. Ф. 515. Оп. 1. Д. 1-74; Оп. 16. Д. 806, 807 и др.

¹⁷ Там же. Оп. 12. Д. 2399. Л. 21 - 125.

18. См. подробнее: Котов П. П. Динамика уровня земледелия в Коми крае в конце XVIII — начале XX в. Сыктывкар, 1996. С. 39 — 40

¹⁹ РГИА. Ф. 515. Оп. 10. Д. 58. Л. 68 об.-69.

²⁰ Там же. Д. 69, 76, 89.

21 ГАВО. Ф. 17. Оп. 1. Д. 31. Л. 2-9.

22 См.: данные таблицы 3; К о т о в П. П. Посевы и урожаи хлебов в Вологодской губернии в начале — второй трети XIX в. // Россия в девятнадцатом веке. Политика, экономика, культура. Ч. 1. СПб.: Третья Россия, 1994. С.114-121; К от о в П. П. Удельные крестьяне Севера. 1797-1863 гг. Сыктывкар, 1991. С. 31-51.

23 См. подробнее: Котов П. П. Удельные крестьяне Севера... С. 12— 14.

24. См. подробнее: Котов П. П. Общественная запашка удельных крестьян Севера России (1828-1861 гг.) // История и культура Архангельского Севера. Вологда, 1986. С. 86-95.

25 РГИА. Ф. 515. Оп. 12. Д. 680. Л. 204 об.-212.

26 Там же. Оп. 74. Д. 95. Л. 9-56. 27. Там же. Оп. 12. Д. 526-2399.

28. Там же. Д. 1206. Л. 2-2 об.; Д. 1454. Л. 28 об.

^29. ГАВО. Ф. 17. Оп. 1. Д. 31. Л. 2-9; РГИА. Ф. 1253. Оп. 1. Д. 2611. Ж. ст. 350; ф. 1287. Оп. 2. Д. 1876. Л. 11-23.

³⁰ РГИА. Ф. 515. Оп. 10. Д. 55-58, 61, 69.

³¹¹ Там же. Оп. 1. Д. 1-74; Оп. 5. Д. 83, 84; Оп. 10. Д. 69, 76, 89, 4298; Оп. 12. Д. 1954-2074.

³² Там же.

³³ Там же. Оп. 71. Д. 2218. Л. 1 об.-2; Д. 2270. Л. 1 об.-2.

³⁴ Там же. Оп. 1. Д. 1 -74; Оп. 10. Д. 658, 764; Оп. 12. Д. 498; Оп. 13. Д. 6-90; Оп. 15, 1742-2287; Оп. 16. Д. 8-11 и др.

³⁵ ПСЗ-1. Т. 24. № 17096; ПСЗ-2. Т. 1. № 543. ³⁶РГИА. Ф. 515. Оп. 9. Д. 133. Л. 2-3.

³⁷ Там же. Оп. 1. Д. 37-74; Оп. 15. Д. 282, 415, 2023; Оп. 16. Д. 9, 13, 112, 114.

³⁸ Там же. Оп. 1. Д. 1-74; Оп. 71. Д. 2218; ГАВО. Ф. 740. Оп. 5. Д. 341. ³⁹РГИА. Ф. 515. Оп. 71. Д. 2218. Л. 2.

⁴⁰ См. подробнее: Миронов Б. Н. Хлебные цены в России за два столетия (XVIII-XIX вв.). Л., 1985. С. 35-41.

⁴¹ См. источники к таблице 5.

⁴² ПСЗ-2. Т. 9. № 7297; Т. 23. № 22818; ГАВО. Ф. 14. Оп. 3. Д. 208. Л. 5. «РГИА. Ф. 515. Оп. 9. Д. 321. Л. 33 об.; ГАВО. Ф. 14. Оп. 3. Д. 208. Л. 5; Ф. 740.

Оп. 5. Д. 30, 116, 281, 353.

⁴⁴ Там же.

⁴⁵ РГИА. Ф. 515. Оп. 9. Д. 647. Л. 21-24.

⁴⁶Там же. Д. 526, 647, 919, 920; ГАВО. Ф. 18. Оп. 1. Д. 185, 1245, 1728; Ф. 740. Оп. 5. Д. 263, 354.

⁴⁷ РГИА. Ф. 515. Оп. 9. Д. 919. Л. 1 -1 об.

⁴⁸ ГАВО. Ф. 740. Оп. 5. Д. 116. Л. 339-339а.

⁴⁹ ГААО. Ф. 1. Оп. 3. Д. 657; РГИА. Ф. 515. Оп. 1. Д. 1-69; Оп. 5. Д. 71; Оп. 15. Д. 1023.

⁵⁰ Там же.

⁵¹ К о т о в П. П. Удельные крестьяне Севера... С. 74.

⁵² РГИА. Ф. 515. Оп. 1. Д. 39-66; Оп. 5. Д. 837; Оп. 9. Д. 122-161; Оп. 12. Д. 39-49, 333, 348; Оп. 13. Д. 937; Оп. 15. Д. 1023.

⁵³ Там же.

⁵⁴ ГАВО. Ф. 740. Оп. 5. Д. 30, 281, 353.

⁵⁵ ГААО. Ф. 925. Оп. 2. Д. 413. Л. 7 об.-8.

⁵⁶ РГИА. Ф. 515. Оп. 1. Д. 2, 21, 31; Оп. 16. Д. 806, 832, 2017; Оп. 34. Д. 128; Оп. 74. Д. 97.

⁵⁷ См. подробнее: Котов П. П. Удельные крестьяне Севера... С. 67-69

⁵⁸ РГИА. Ф. 515. Оп. 10. Д. 4267. Л. 1 об.

⁵⁹ Там же. Д. 3877. Л. 73 об.; Оп. 34. Д. 128. Л. 36 об.

⁶⁰ См.: примечания к таблице 5; РГИА. Ф. 515. Оп. 1. Д. 2, 21, 31; Оп. 16 Д. 806, 832, 2017; Оп. 34. Д. 128; Оп. 74. Д. 97.

⁶¹ См. подробнее: Котов П. П. Хозяйство удельных крестьян Севера середины XIX века // Хозяйство северного крестьянства в XVI—XX вв. Сыктывкар, 1987. С. 21-29.

⁶² РГИА. Ф. 515. Оп. 78. Д. 219. Л. 54-55.

⁶³ См. подробнее: Котов П. П. Общественная запашка... С. 86 — 95.

⁶⁴ РГИА. Ф. 515. Оп. 74. Д. 97. Л. 4-45.

65.Там же. Оп. 34. Д. 1849. Л. 40 об.; ПСЗ-2. Т. 28. № 39792. С. 30.

⁶⁶ См., например: РГИА. Ф. 515. Оп. 34. Д. 1956. Л. 9.

⁶⁷ Там же. Оп. 74. Д. 97. Л. 4-45; Оп. 78. Д. 219. Л. 54-55.

⁶⁸ Там же. Оп. 34. Д. 1849, 1852, 1953, 1956. Л. 78; Д. 219 и др.

⁶⁹ Там же. Оп. 78. Д. 219. Л. 98 об.

⁷⁰ Там же. Л. 54-55.

 

QQQ

 

ИМЯ В ИСТОРИИ