Неиспользованные очки навыков: 14

- Целых четырнадцать очков, - чешу я голову. – А вот тренировки с Мастером всего-то подняли за эту неделю навык «Амбидекстера» до второго уровня… слабовато как-то…

Начинаю распределение. Три очка отдал регенерации маны и еще три – работе с маной. Поднял «Слияние с Кошмаром» до четвертого уровня, «Повелителя клинков» до второго. Покопавшись в навыках, решил вкачать что-нибудь новенькое на оставшиеся два очка, но, покопавшись в навыках, утомился. Решил, что два очка оставлю на будущее.

Закрыв профиль, задумчиво смотрю в затылок Кармен.

- Одевайся, - говорю ей, и сползаю с кровати.

Публика встретила нас громкими овациями.

Народ хлопал, свистел, кричал.

До меня даже донесся крик: «Коготь, порви их!!!» - на что я помахал в ответ рукой.

Наших противников было тоже восемь: крупный мужчина с двуручным мечом, молодой парень с двумя клинками (тоже амбидекстер, чтоб его), тощий паренек с пикой и дамочка с молотом. Да дамочка такая, что задавила бы весом Бруно, если бы села на него сверху. Остальные четверо у меня с воинами не ассоциировались, так как напоминали наших девчонок. В прочем, девчонками они и были. Три девки и один очкарик с луком.

Я печально покачал головой, когда осознал, что в снайперы они взяли самого зоркого.

И все восемь – люди.

Мы медленно двинулись навстречу к ним вместе с Бруно. Их тыл остался там же, где и стоял, а вот авангардная четверка пошла навстречу.

- Вы тоже попали сюда с другого мира? – сразу спрашиваю я, и мужик с двуручником кивает.

- Простите за то, что сломаю вам хребты, - басом ревет женщина с молотом, а затем противно смеется.

Я закатываю глаза. С трудом сдерживаюсь, чтобы не ударить копьем прямо в ее пасть, попутно выбивая зубы, что наверняка ее бы заткнуло.

- Неужто кто-то из вас, ребятки, ее трахает? – не сдерживаюсь я. Гогот этой дылды тут же прекращается. – Наверное, ты, здоровяк.

Для комичности я указываю на самого тощего, у которого на лице тут же проявляются признаки удивления и отвращения.

- Как в тебя потом еще завтрак лезет?!

Дылда не выдержала.

Взревев, она занесла свой молот над головой, и что-то попыталась прокричать, но я тут же наношу удар. Так, как и планировал – копьем в ее пасть. Кончик копья выныривает из ее затылка, а глаза округляются от столь неожиданной дерзости.

- Прости, что пробил тебе череп, - едва я успеваю договорить, как замечаю несущийся мне в голову острый наконечник пики.

С легкостью ухожу от удара, вынимая из головы женщины свое копье, и обхожу соперников по кругу. Оба дрыща – и амбидекстер, и копейщик – нападают в паре. Бруно достается здоровяк. И я уже слышу звон их встречающихся мечей.

- Могу оказать вам услугу, - похрустывая шеей, говорю я, - могу вытянуть вам по копью – и вы убьетесь о них сами. Страдать не придется.

- Страдать сейчас ты начнешь! – выкрикивает амбидекстер и совершает выпад.

Ухожу в сторону, попутно приказывая клинкам за моей спиной вырваться из ножен.

Когда амбидекстер бьет вновь, я уже не двигаюсь, так как удар отражает один из двух парящих передо мной мечей.

- Магия! – с отвращением он смотрит на хоровод клинков.

Я улыбаюсь, вспоминая любимое аниме Джимми, которое он даже заставил меня посмотреть. И вспоминаю, как он постоянно цитировал оттуда один белый стих… цитировал так часто, что я даже выучил его наизусть. Он читал этот стих, в котором было мало смысла, а рифмы не было и вовсе, во время различных игр на приставке, или даже когда мы просто играли в карты. Не знаю, что именно на меня нашло, но, наверное, в память о нем…

- Я – кость своего меча, - говорю это так, будто это некое заклятье, и клинки набрасываются на амбидекстера с завидной яростью. Я же, раскручивая копья, иду к копейщику. – Сталь – моё тело, а в жилах огонь.

Наношу удар, затем другой рукой, затем разворчиваюсь, и бью вновь первой, отталкивая соперника назад, и в это время наблюдая за амбидекстером, который уже осознал, что живым с Арены не вернется, и потому покрылся потом.

Копейщик прыгает на меня, но это дичайшая ошибка, ибо его копье я прижимаю к земле ногой, а затем ломаю, ударяя по древку лезвием своего. Перепуганный враг падает на задницу.

- Созданных мною мечей миллионы, - нагоняю жути, приближаясь к отползающему от меня тощему.

«Лучник!» - предупреждает Тень, и я резко отклоняю голову влево, слыша, как стрела проносится рядом с правым ухом. Решаю для большего пафоса даже не оборачиваться. Наслаждаюсь ужасом, которым от моего поверженного врага так и разит.

- Не знающий смерти, не ведавший жизни, - смотрю на то, как мои клинки выбивают один из мечей того амбидекстера, и понимаю, что могу добить его хоть прямо сейчас, если отдам команду. Клинки уже попросту играются с ним. – Превозмогая боль, я ковал это оружие.

Один из клинков подрезает ему ахиллово сухожилие, а второй тут же отсекает кисть руки, и она падает в песок, продолжая крепко сжимать меч.

Делаю очень глубокий вдох и заношу над тощим копье.

- Но ни одного из них мне не держать в своих руках.

- Черт… пожалуйста, - отчаявшись, пытается вымолить у меня пощады этот самый тощий, и я на мгновение замираю, глядя, как в мою сторону идет Кармен. По ее рукам поднимается пламя. На лице – довольная улыбка.

- Позволишь? – спрашивает она, и проходит мимо меня.

Я понимаю, что она собирается сделать.

- Итак, по моему веленью…

«Стрела!» - вновь предупреждает Тень. Я слышу испуганный вздох Кармен и бросаюсь к ней, резко отталкивая в сторону. Стрела проносится прямо между нами.

И ее направление меня пугает.

Оборачиваюсь, поднимаясь с земли, и вижу, как стрела поражает Жеральдин.

- Да твою мать!!! – громко кричу, и приказываю обоим клинкам вонзиться в тело того однорукого. Тощего же убиваю сам, вонзив в его грудь сразу оба копья. Примерно в это же время Бруно отрубает голову и своему врагу.

С горечью смотрю, как четверо девушек склоняются над Жеральдин, но оборачиваюсь на крики.

- Это тебе за Лефевр, - произносит Кармен, и вытягивает по направлению к четырем безобидным свои руки, покрывшиеся языками яркого-алого пламени.

- …явись, - шепчу я, глядя на то, как вспыхивают одежды и волосы наших врагов, - Клинков Бесконечный Край.

Закрываю глаза, но продолжаю слышать их крики.

***

- У меня пять очков? – спрашивает Мария, плюхаясь на диван рядом с Корделией, которая держит в руках книгу.

- Да, пять, - подтверждает она.

- Отправь все в магию огня.

- Отправила три, - говорит Престон после того, как проводит пальцами по странице, словно айпаду. – Два остается висеть, ибо для четвертого уровня нужно уже четыре очка. Оставишь, или еще что вкачаешь?

- Не, больше ничего не нужно, - радостная Мария вскакивает с дивана, намереваясь подойти ко мне, но затем будто что-то вспоминает, и ее лицо становится максимально серьезным. – Слушай, - вновь оборачивается она к Корделии, - а там есть что-то типа… разрушения заклинаний… или ритуалов?

Престон смотрит на нее так, будто пытается убить взглядом.

Как раз в этот момент в гостиную входит Элеонор, держа в руках бутылку вина. На вид она мрачнее тучи.

- Предлагаю… выпить за Жеральдин, - говорит она, и я вдруг осознаю, что после похорон мы о ней за весь вечер так и не вспоминали. А если кто-то и грустил, так это Анна и наша классная руководительница. Может быть, еще и Эбигейл, но она ушла в свою комнату, и больше не спускалась оттуда. Даже Корделия сейчас с нами, а не с ней наверху.

Идею выпить все дружно подхватили, сделав максимально скорбные выражения лиц, словно все это время только о ней и думали.

Мария подходит ко мне с двумя бокалами. Один из них – для меня.

- Хоть в последнее время мы с ней и не особо ладили, - говорит она, протягивая мне бокал, - но мне ее правда жаль.

Беру кубок и задумчиво смотрю в темно-красную гладь внутри него.

Невольно вспоминаю ту жрицу в красном… Кару, которая продала мне Боба и Нину. Думаю, не зайти ли мне к ней?

- О чем ты думаешь, милый? – спрашивает Кармен, усаживаясь мне на колени и обвивая шею руками. Свое вино она уже приговорила.

- Ни о чем, - лгу, но говорить с Марией как-то не тянет. Я вообще не понимаю, почему она ведет себя так, будто считается моей девушкой.

- Слышал, что сказал тот хрен, что деньги нам после боя отдал? – спрашивает меня Бруно. Правой рукой он обнимает Аню, в левой держит свой бокал с вином.

Я отрицательно качаю головой.

- Что следующий бой будет уже серьезным. Мол, мы выбили всех конкурентов низкого уровня, и теперь будем с серьезными ребятами драться.

- Ну и славно, - я и правда рад.

- Говорит, что все теперь ставят на нас, и потому необходимо поднимать планку.

- Мне все равно, Бруно. Вообще на всё. Положить просто.

- Что-то ты захандрил, братан, - замечает он.

И я киваю.

***

Ночью, когда Кармен крепко спит, я очень тихо выбираюсь из постели и иду к комнате Эбби.

Дверь заперта, но я все приготовил заранее, и потому стою уже с ключом, который мне отдал Боб. Тихо открываю дверь, ожидая увидеть в кровати с Эбби Корделию, но, хвала Всевышнему, она спит одна.

Очень тихо подхожу к кровати и касаюсь плеча блондинки.

- Эбби, - шепчу я, но реакции нет. – Эбби!

Шепчу чуть громче, и сильнее тормошу ее плечо.

Теперь она просыпается. И готова визжать.

Я резко затыкаю ей рот рукой.

- Тихо!

Она умолкает, но ее испуганный взгляд меня сильно напрягает.

- Нам нужно бежать, Эбби, - я сглатываю. Очень медленно убираю руку от ее рта.

- Бежать?

- Мы можем сбежать. Только ты и я. Мы вдвоем.

- Что?! – она тоже шепчет, садится на кровати, подтягивая к подбородку одеяло, чтобы прикрыться. – Не собираюсь я никуда…

- Тебе мало того, что случилось с Жеральдин сегодня утром? Где гарантия, что ты не станешь следующей?

Она смотрит на меня, будто не понимает, о чем вообще речь.

- Я не брошу тут Корделию!

- Я не могу взять кого-то еще, кроме тебя.

Теперь она, кажется, понимает.

- Мы не можем их всех бросить…

- А я не могу позволить тебе умереть. Слушай… я… я очень плохого много сделал. И много неправильного. И хотя я не понимаю, как так вышло, но не оправдываю себя. Я просто…

Я облизываю пересохшие губы и сглатываю подкативший к горлу комок.

- Я просто должен сделать хоть что-то правильно. На следующей неделе будет серьезный бой. Мы с этими то врагами теряли каждый раз кого-нибудь. Если на следующем бою мы столкнемся с серьезными врагами… и сражаться будут все… Эбби, нас с Бруно не хватит, и я… я могу потерять тебя.

Ее грустно сведенные брови заставляют мое сердце ныть.

- Я уже тебя потерял. Несколько раз. Но не хочу… чтобы это случилось навсегда.

Некоторое время она молчит. Размышляет, рассматривая свою простыню.

- Но это же… все равно что предательство, - начинает жевать нижнюю губу.

- А остаться здесь – все равно что самоубийство. Ты же понимаешь это?

И она понимает. И именно потому уже спустя пятнадцать минут мы идем в парк. Эдакий лесок на краю гладиаторского городка, где нас должен ждать Хейзелсмоук.

И он и правда ждет.

- Сочувствую, - говорит он. – Симпатичная была девка. И приятная, вроде… волосы у нее были красивые…

- Ладно, брось, Хейзел. У тебя не выходит выражать соболезнования, - говорю я.

- Да, это точно, - он кивает. Замечает, как мы с Эбби держимся за руки. – Я же говорил, что ты ее и выберешь?

Чувствую на себе взгляд Уэбстер, а затем ощущаю, как она высвобождает свою руку.

- Вы что тут, спорили на меня, что ли?

- Давай, Хейзел, рассказывай, какой у нас план.

И рот охотника расширяется, обнажая желтые зубы, пары которых и вовсе не хватало для полного комплекта. Но расширяется не в улыбке, а в некоем оскале.

- Ты привел хвост! – грозно рычит он, принюхиваясь.

Мы с Эбби резко оборачиваемся.

По тропинке, прямо оттуда, откуда мы пришли, появляются три человеческие фигуры. Одна из них мне очень хорошо знакома. Удивительно… а я ведь только этим вечером ее вспоминал… совпадение ли это?

- Кара? – смотрю я на нее, а затем на ее спутников. И девушку с пепельно-белыми волосами я узнаю сразу – именно она перенесла наш автобус в этот мир. И глаза ее тогда сияли красным. А теперь она идет навстречу к нам вместе с моей знакомой, торгующей рабами, а между ними – неизвестный мне мужчина в черной мантии, покрытой различными украшениями. Его длинные каштановые волосы могли запросто соперничать по длине с волосами Эбби.

- Здравствуй, Хейзелсмоук, - говорит человек в черном, и лицо его не выражает ни единой эмоции – оно будто мертво. – Здравствуйте и Вы, мисс Уэбстер, и ты, Маркус Спенсер, - его лицо, наконец, начинает меняться: губы искривляются, обращаясь мерзкой ехидной улыбкой, - Серый… Коготь.

 

I am the bone of my sword

Steel is my body, Fire is my blood

I have created over a thousandblades

Unknown to death, nor known to life

Have withstood pain to create many weapons

Yet those hands will never hold anything

So as I pray, Unlimited Blade Works!

(с) Fate. Stay Night

 

 

Глава 32. Кардинал

 

Мы стоим в лесу.

Все, что нас освещает – это лунный свет, проникающий сквозь листву деревьев.

Нас шестеро. Трое мужчин и три женщины.

Я слышу тяжелое дыхание Хейзелсмоука.

- Так вот, значит, с кем уехала эта твоя бабенка, Марки… я удивлен, Эдриан… сильно удивлен.

Человек в черном бесстрастно смотрит на охотника. Даже не моргает.

- Как ты смог избавиться от запаха?

Меня эта фраза просто поражает. Я искренне удивлен. То есть этот человек в черном не имеет запаха?! Поэтому Хейзел не мог сказать точно, с кем уехала Мария пару недель назад?! Но… как?..

- Я мастер алхимии, пёс. Неужто ты думал, что избавиться от запаха – невыполнимая для меня задача?

Хейзел выходит вперед, понимающе кивая.

- Ты стал еще более наглым, я погляжу.

Человек в черном по-прежнему бесстрастен.

- А от тебя все так же смердит помоями, кислым вином и дешевыми девками.

Охотник усмехается.

- Ну да, на твоих элитных шлюх у меня денег не хватит.

Кару эта фраза задевает, и она делает шаг вперед, но тут же врезается в руку этого… Эдриана? Так его назвал Хейзел?

- Чего это ты остановил ее? – Хейзел отходит от нас с Эбби в сторону. Я понял, что он готовится к бою… ну или к побегу. – Неужто сам решил ручки измарать?

Кара вопросительно смотрит на человека в черном. Он же все так же бесстрастен.

- К мистеру Спенсеру у меня претензий нет: он новенький в этом мире, и не знает, что грозит за попытку побега, но ты… ты знаешь. Знаешь, как я не люблю, когда человек умышленно нарушает правила – он становится моим врагом. А своих личных врагов… я убиваю сам, - и человек в черном выходит вперед. – Лично.

И Хейзелсмоук медленно надевает волчий капюшон.

- Смотри, что сейчас будет, - шепчу я Эбби и начинаю отходить назад, уводя за собой и ее. Самоуверенность и хладнокровие этого незнакомца меня, конечно, пугает, но я продолжаю верить в то, что Хейзел не начал бы бой, не будь он уверен в своей победе. Все же… он же как-то там спас Мастера, верно? Значит, он должен быть примерно таким же крутым. А Мастер… Мастер нереально крут. Он бы порвал бы этого Эдриана.

Ведь так?..

Так?

Эбигейл вскрикивает, когда охотник обращается в волка. А я перестаю дышать, когда вижу его прыжок. Затаив дыхание, я вижу происходящее словно в замедленной съемке, хотя на самом деле оно и происходит за пару секунд.

Я вижу, как оборотень отталкивается от земли задними лапами. Вижу, как он несется на врага, рассекая воздух. Вижу его огромную пасть с десятками острейших клыков.

И еще я вижу, что из рукава человека в черном в его ладонь падает нож. Но не кинжал, нет, а что-то вроде японского ромбовидного куная, заточенного с обоих сторон. Но я не волнуюсь – я помню, как погнулся кинжал ассасинки, когда она попыталась пробить шкуру Хейзела. Она не…

Эдриан бросает кинжал, а затем исчезает. Сначала он покрывается черным дымом, и через мгновение этот самый дым переносится за спину Хейзела и материализуется в человека. На все это уходит не больше секунды. А сам Хейзел…

Сам Хейзел падает на траву и начинает скулить.

Раскрыв рот, я вытаращенными глазами смотрю на того, чью шкуру нельзя было пробить.

- Серебро, - спокойно произносит Эдриан. Я тут до меня вдруг доходит. – Неужели ты, вонючая псина, думал, что я не знаю, как победить ликантропа? Ты просто кретин.

И в руке человека в черном появляется еще один кунай. Не сложно догадаться, что тоже серебряный.

- Я буду считать до четырех, - и на лице Эдриана, наконец, появляется ухмылка. – Раз.

Волк тут же срывается с места и дает деру, исчезая между деревьями.

- Два! – кричит Эдриан, и я ощущаю, как барабанит мое сердце. Он же не попадет! Он же не сможет попасть! Его же даже не видно! Да и деревья помешают! Он не сможет бросить нож по прямой!

- Три!!! – и Эдриан заносит руку для броска. Глаза он закрывает, а в сторону, куда умчался Хейзел, разворачивается правым ухом.

Он его услышит! Я понимаю это, и потому не выдерживаю.

Охотник – не просто мой шанс на спасение. И даже не просто учитель. В каком-то странном смысле, он мой друг. Хоть я и понимаю, что он хочет меня как-то (пока еще не знаю, как) использовать.

Я бросаюсь на Эдриана.

Но он даже не шевельнулся.

Ему это было и не нужно – я врезался в некую незримую стену, когда до Эдриана оставалось всего два шага. Незримая энергия оттолкнула меня в сторону, бросив на задницу.

Судорожно вздохнув, я с открытым ртом стал наблюдать момент казни.

- Четыре, - шепчет Эдриан… и бросает нож.

Я вздрагиваю.

Слышу, как в висках тарабанит пульс.

- Стелла? – Эдриан возмущен.

От шока я понимаю не сразу, и лишь теперь замечаю, что на линии броска стоит пепельновласая колдунья, сжимая в руке брошенный кунай.

- Еще не время, мессир.

Он бросается к ней. Хватает за горло и начинает душить. Одной рукой он поднимает ее над землей.

- Не время? – он выглядит совершенно спокойным, и так же спокоен его голос. Но приподнятая над землей девушка вряд ли подчеркивает это самое спокойствие.

- Он… - она хрипит, - еще послужит Вашим целям, господин. Его время… еще не пришло.

Меня поражает, насколько она спокойна. Даже Кара сейчас явно напугана и нервничает. Но девушка, равно как Эдриан… они просто хреновы роботы!!!

И тут он расжимает пальцы.

Девушка падает на траву. С абсолютно спокойным выражением лица глубоко дышит, и затем медленно встает.

- Благодарю за Вашу доброту, мессир, - произносит она немного хрипловатым после удушья голосом и сглатывает.

Он аккуратно поправляет ее волосы, убирая прядь с лица и плеча. Не успокаивается, пока не выравнивает всю прическу волосинка к волосинке.

- Помни… мою доброту, - тихо говорит он ей, и теперь оборачивается ко мне, все еще сидящему на земле. – Больше никаких побегов, юноша.

Я замечаю, что он опускает взгляд, рассматривая мою Тень. Она явно интересует его.

- Иначе я убью твою подружку, - он бросает колкий резкий взгляд на Эбби, тут же цокает языком, и дополняет, - хотя нет, не убью. Сначала трахну ее сам, а затем пущу по кругу. Ты сам будешь наблюдать за тем, как все гладиаторы этого вонючего городка имеют ее во всех позициях. А потом верну ее тебе. Но не могу обещать, что в былой… целости.

Он вычеканил последнее слово, наслаждаясь тем, как оно звучит, и что означает в данном контексте. И все это – с совершенно спокойным лицом, самым спокойным тоном.

- Ты хренов псих, - тихо говорю я, замечая, что дрожу от страха.

- Думаю, ты прав. До встречи… Коготь.

И он уходит, а вместе с ним и его подружки.

Кара оборачивается ко мне, и я замечаю, что она сочувствует. А через мгновение все трое – сразу же после того, как он обнимает обеих за талию – растворяются в воздухе, обратившись в клубы черного дыма.

***

Вернувшись домой, я стремглав бросаюсь на второй этаж, в свою спальню. Мария все еще там. И она не спит. Претворяется спящей… но не спит.

- Вставай, сука! – кричу я и сдергиваю одеяло.

Ее обнаженный вид нисколько не мешает мне.

- Как вы общаетесь?!

- С кем?! – она делает вид, что не понимает.

- С этим… Эдрианом! Как ты передала ему, что я ушел из дома?!

- Ничего я ему не передавала! – она замирает, так как понимает, что только что сильно проговорилась. – И кто такой Эдриан?!

- О нет, мразь, уже не выйдет!

Не знаю, что я собирался делать дальше, но меня жестко выручил Бруно, вбежавший в комнату. В одних панталонах.

- Что происходит?! Вы что, охренели тут так орать?!

- Эта сука шпионит за нами! – объясняю я Бруно, указывая в ее сторону пальцем.

- Для кого? – Морфи не верит, и потому улыбается.

- Для кардинала, - сухой хриплый голос. Мерзкий… и немного жуткий.

Мы одновременно оборачиваемся к дверному проему, в котором, упершись плечом в косяк, стоял Хейзелсмоук.

- Хейзел! – я делаю шаг по направлению к нему, и замечаю, что рукой он прижимает рану в левом боку. Оттуда сочится кровь.

- Не давай ей сделать этого! – кричит вдруг он, указывая пальцем за мое плечо, и мы с Бруно, как и в прошлый раз одновременно разворачиваемся. Но паника была излишней – Мария просто сидит с флаконом духов – их я видел чуть ли не каждый день – и наносит их на шею.

- Это просто духи, - объясняю я, но Хейзел почему-то прорывается мимо нас с Бруно, и несется на Кармен. На мою Кармен! – Эй! Не смотри на нее!!! Она моя!!!

Я отталкиваю волка в сторону, а затем набрасываю на Марию одеяло.

- Какого хера тебе здесь надо, извращуга?!

- Марки, не тупи! – кряхтит зубами волк. – Ты же уже итак понял, что она шпионка кардинала!

- Она?! – я смотрю на нее. Вижу ее взгляд, прекрасный и чарующий, а что самое главное – честный. – Она просто напугана. Я… я психанул, и вбежал… милая, черт, прости.

Мне стало стыдно. Я бросился к ее ногам и крепко к ним прижался.

- Не знаю, что на меня нашло, честно, - начинаю оправдываться я.

- Заткни нос! – кричит на меня Хейзел.

- Чего?!

- Заткни нос!

- Да с какой это радости?!

- Этот запах… неужели ты не смекаешь?!

Он смотрит на Кармен. Теперь на нее смотрю я. Она отрицательно качает головой. И я тоже.

- Ни черта я не понимаю! Какого хрена тебе здесь нужно?!

Скрипя зубами, Хейзел поднимается с пола, замечает бельевую веревку, растянутую на балконе Марией, и направляется к ней. Снимает одну из ее ночнушек…

- Эй! А ну ка отдай! – кричу я.

- Да Бога ради! – он бросает ее ночнушку мне в лицо, и едва я успеваю убрать ее, как он затыкает мне нос прищепкой, которая эту самую ночнушку и держала.

Я пытаюсь сорвать ее с носа, но Хейзел наваливается на меня всем телом.

- Тихо! Тихо! Да стой же ты! Чувствуешь?!

Я дышу ртом, так как нос зажат прищепкой. И это больно, кстати.

- Что, твою мать, я должен чувствовать?! Как у меня нос болит?!

- Нет! Чувствуешь, как включается мозг?!

Я смотрю на него. Затем на Кармен. Только сейчас понимаю, что я только что говорил, и как себя вел.

- Это все из-за духов?!

- Наконец-то! – Хейзел спадает с меня. Лежит на полу, будто обессилен. Моя рубашка вся в крови. В его крови.

- Хейзел, ты… ты поправишься? – гундосю я.

- Хер его знает, - честно говорит он и протягивает мне руку. – Помоги встать.

***

- Это он приготовил, - говорит охотник, нюхая духи Марии.

Я все еще стою с прищепкой на носу.

- Состав точный не скажу… половины ингредиентов знать не знаю, но… парочка травок – и то лишь потому, что покуривал их как-то, - и… да… точно.

- Что?

- Там капля твоей крови.

- Моей?! – я хмурюсь, осматривая ребят.

Мы все собрались в гостиной. Уже одетая Мария сидит в кресле, скрестив руки и явно чем-то недовольная.

- Это мог быть любой бой. Крови ты пролил немало. Он мог просто взять каплю с любого оружия, которым ты был ранен, - быстро догадывается Элеонор, за что получает одобрительный взгляд оборотня.

- А ты ниче такая, - лыбится он своим желтым ртом с недостающими зубами. – Люблю мозговитых.

Элеонор, к моему удивлению, отвечает ему милой улыбкой, будто приняла его слова за комплимент.

- Вот почему эти духи работают только на тебя, - вмешивается Корделия Престон, деловито поправляя очки, как это всегда делал Джимми. – Магия крови.

Теперь Хейзел таращится на нее.

- И ты очко заработала, - говорит он, а затем принимает серьезный вид. – Но одной магии крови тут недостаточно. Даже знай любой из вас точный рецепт и имея хоть литр крови… не будучи алхимиком десятого уровня – зелье такое не сварите. Его приготовил Эдриан, который, к слову… - Хейзел подходит к Марии, опускается перед ней на колени и шмыгает носом, будто принюхивается, - не раз в ее пещерке побывал.

- Блядь она блядь и есть, - произносит Анна, и все девушки дружно кивают.

Кармен усмехается.

- А вы? – ее широкая улыбка выглядит слегка психопатичной. – А вы тут не шлюхи? Трахаетесь в групповухах и на столах танцуете.

Анна и Элеонор переглянулись.

- Я хотя бы… нашла… своего принца. И пусть он и подложил меня, как последнюю шалаву…

- Ладно, мне это не интересно, - обрывает ее Хейзел, взмахнув рукой, которой тут же хватается за левый бок. – Я тут понял кое-что… у Эльзы, видать… такой же парфюм. Смекаете?

 

Глава 33. Калигула

 

К Мастеру мы идем втроем – Элеонор, Хейзелсмоук и я.

Бруно мы решили оставить дома, чтобы он присмотрел за Марией, ибо теперь совершенно неизвестно, на что она способна, и чего от нее можно ожидать. А леди, которая всего месяц назад была для меня никак не Элеонор, а мисс Флауэрс, отправилась с нами по просьбе самого Хейзела. Мол, нам ее помощь сильно пригодится.

Фраза эта показалась мне немного странной, но Хейзел лишь фыркнул, и попросил не спорить, так как хотел быстрее добраться до Мастера и Эльзы.

Дверь он выбивает чуть ли не с пинка, за что расплачивается сильнющей болью в боку. Такой сильной, что он даже падает на пол. Но, быстро оклемавшись, практически сразу встает. А буквально через мгновение по лестнице вниз уже несется Мастер. В одних трусах. Фигура, которой позавидует и Шварценеггер, заинтересовывает Элеонор, что ясно следует из ее почти немигающего взгляда.

Твою мать! Да она же чертова нимфоманка! Как я раньше то мог этого не замечать?!

- Какого евнуха, Хейзел?! Ты что, опять в трактире перебрал?!

- Хуже, Майки, намного хуже… - и охотник отводит руку, демонстрируя нехилое кровотечение.

- Срань ослиная! – Мастер шустро сбегает по лестнице, оказываясь рядом с нами. – Неужто охотники на оборотней снова заявились?

- Хуже. Ты в курсе, кто нынче кардинал нашего Императора?

Мастер хмурит брови.

- Хренов Эдриан, мать его за ноги!

- Да ладно!

- Но это не важно, - Хейзел хватается за Мастера, будто боится рухнуть. – Где твоя благоверная?

***

Она спускается немного позже. В халате, но выглядит вполне себе прилично. Ей хватает буквально одного взгляда на рану, чтобы замереть в некоем замешательстве.

- Ощущаешь жжение, или наоборот?

- Холод, - говорит Хейзел, растянувшийся на диване Мастера. – Как будто рану снегом набили.

- А чувство, как будто твои органы сверлят, есть?

Хейзелсмоук кивает.

- Мне очень жаль, - говорит она, опуская взгляд.

- Жаль?! – до этого спокойный Мастер вдруг вздрагивает, словно получает удар по лицу. – Ты не сможешь ему помочь?!

- Прости меня, Майкл, - она поднимается и смотрит Мастеру в глаза. Затем оборачивается к волку. – Есть такое растение, очень редкое для нашего мира. Называется оно Калигула. Лишь самые сильные алхимики способны синтезировать из него яд. Но если создать именно сам яд еще возможно… к примеру, я бы могла, порывшись в книгах… то сложнейшей задачей является сделать из него противоядие. И вот тут… я бессильна.

К всеобщему удивлению, Хейзелсмоук, вместо того чтобы впасть в уныние, расплывается в широченной улыбке.

- Серьезно, сука?

Мастера аж передергивает.

- Ты не имеешь права так говорить с ней! – Мастер оказывается у Хейзела спустя мгновение и, кажется, готов размозжить ему череп.

- Да брось, Майки! А как назвать ту, которая использует против твоего лучшего друга приворотное зелье?!

- Не гони ерунды!

- Я могу это доказать, - хрипит Хейзел.

Через минуту после того, как он заходит в спальню Мастера и Эльзы, против чего была хозяйка дома, Хейзелсмоук появляется с флаконом духов в руках.

- Надо же… вы с этой шлюшкой Марией один парфюм используете, - улыбается он, а затем смотрит на Элеонор. – Поможешь, красотка?

Она соглашается с лучезарной улыбкой на лице. И, как только она подходит к охотнику, тот щедро смазывает ее шею этими самыми духами.

Во время процесса Эльза стоит с каменным лицом. Оно не меняется даже тогда, когда Мастер начинает без всяких угрызений совести подкатывать к Элеонор прямо у нее глазах. Но вскоре Хейзел надевает ему на нос ту самую прищепку, которую он снял с моего носа, когда мы вышли на улицу, покинув дом.

Мастер приходит в себя и отпускает учительницу математики, которую мгновение назад стискивал в крепких объятиях.

- Что за хрень? – спрашивает он, глядя на супругу.

Она смотрит на него, не выдавая ни единой эмоции.

- Когда ты начал по ней сохнуть, Майки? – задает вопрос Хейзел. – До того, как у тебя начал учиться Спенсер? Или же после?

Отвечать не требовалось. Ответ был написан на его лице.

- Если не обшибаюсь, первым лекарем Маркуса даже и не она была, верно?

Верно. Сначала он звал какого-то мужика. Раз или два. А затем вдруг появилась эта самая Эльза…

- Какого черта, Эльза?

- Но ты молодец, - вновь вмешивается Хейзел. – Не лила на себя эту дрянь, как эта малолетка. По чуть-чуть. И аккуратно. Влюбляя в себя Майки медленно и постепенно. И всего-то что нужно – зайти за солью, просто поздороваться… спросить о погоде… вылечить ученика. А потом уйти. А он продолжает думать о тебе. С каждым разом все сильнее и сильнее. Мечтать о тебе всю ночь, смотреть из окон. А ты, небось, даже знала, когда он смотрит на твой дом, и специально отдергивала занавески. Сидела у камина… читала. И все у него на виду, да? Тонкая работа…

Эльза сглатывает.

- Это правда? – пытаясь схватиться за соломинку, Мастер делает по направлению к Эльзе шаг. – Ты следила за мной, чтобы подобраться к Маркусу?

- Сначала тебе нужна была всего лишь его кровь, да? – Хейзел сел на диван. Он был бледным. Очень бледным. – Для Эдриана. Ты поставляла ему каждый раз все новые и новые экземпляры. С помощью них он сделал и это самое зелье, да? Но это ведь не главная причина. Что он пытается понять? Что ему нужно?

Эльза продолжает молчать, но и не предпринимает никаких попыток к бегству.

- А зачем вообще охмурять меня Марией? – вмешиваюсь, наконец, я. – Что это дает?

Хейзел поднимает глаза вверх, словно раздумывая.

- Скажи, Марки… - очень тихо и медленно говорит он, - а ты в нее кончал, да?

Я хмурюсь.

- Да ладно!

Хейзелсмоук широко улыбается.

- Он создает гомункула, да? – Смоук встает, идет к Эльзе и останавливается прямо перед ней. Смотрит ей в глаза. Между ними сантиметров пять – не больше. Они даже чувствуют дыхание друг друга. – Собирается отвязать Тень Марки от него самого, и прикрепить к другому Марки… к его иммитации.

Теперь Эльза тоже улыбается.

- Эдриан знал, что рано или поздно ты, блохастая псина, обо всем догадаешься, - наконец, говорит она, и лицо ее больше не принадлежит той доброй лекарше, которая лечила меня и остальных ребят – теперь оно полно самоуверенности и нескрываемого чувства превосходства над остальными. – Он хотел и тебя привязать, но эта тупая эльфийка не смогла пробить твою шкуру и взять кровь. Идиотка даже не поняла, что ты оборотень.

- Тупая эльфийка? – у меня аж в горле пересыхает. Что за херня тут происходит?! Верить что, совсем никому нельзя?! Это же она об ассасинке, да? О ней?!

Эльза делает глубокий вдох.

- А потом ты перестал быть нам нужным. Как и Танней, в общем-то, - она бросает в сторону Мастера пренебрежительный взгляд. – Я предлагала попросту убить тебя, чтобы не возникло подобных проблем. Но эта треклятая Стелла… всё была уверена, что ты зачем-то нужен. Мол, у нее предвиденье насчет тебя.

Пожимает плечом.

- В любом случае, я рада знать, что очень скоро ты сдохнешь в страшных болезненных конвульсиях, опорожняясь прямо под себя, хоть уже и не будешь этого понимать. Смерть от Калигулы – самая ужасная смерть.

Хейзел тоже сглатывает.

Он понимает, что Эльза не лжет.

- Значит, - Мастер медленно подходит к пялящейся друг на друга парочке, - все, что между нами было – это ложь?

Эльза закатывает глаза.

- Думаешь, хотя бы одна женщина сможет полюбить одноглазого солдафона, который только и делает что ноет о своей несчастной судьбе, бесцельно доживающего свои последние дни? Ни желаний… ни мечты. Ты даже в постели… весьма посредственен.

Мастер опускает взгляд, а охотник сочувствующе на него смотрит.

- Что теперь, псина? – Эльза улыбается. – Попытаешься убить меня?

- Думаешь, у меня не выйдет? – он словно только что подписывается на «слабо».

- Нет, стойте! – вдруг подает голос молчащая до этого самого момента Элеонор. – Разве стоит сразу… убивать?! Может, сначала узнаем, почему она так поступила? Быть может, ее заставила нужда, или…

Ее прерывает громкий смех Эльзы – прямо ведьминский хохот.

- Ну ты и тупая же, Элли, - Эльза облизывает губы, продолжая улыбаться. – Если бы ты видела Эдриана… то понимала бы меня. Ради него, идиотка, я готова на все. Быть там, где он скажет. Делать то, что он скажет. Я умру, если он попросит. И буду изображать влюбленную дурочку, если потребуется. Всё ради того… чтобы он исполнил свою мечту.

Мастер смотрит на нее своим единственным глазом. Очень холодно. Прямо-таки ненавистно.

- И можно узнать, какая? А то мне интересно, как человеку то без мечты…

- Можно, - смотрит на него Эльза. Ее взгляд выражает безумство. Одержимость. Она больна Эдрианом. И не исключено, что тут не обошлось без этих самых обольщающих духов и прочих штучек. – Он хочет стать Богом. И станет. Вот увидишь.

- Жаль, что тебе не судьба увидеть это, - вдруг произносит Хейзел и хватает ее за шею. С легкостью поднимает над землей.

Держась за его руку, Эльза начинает задыхаться, и потому предпринимает всяческие попытки сопротивляться – пинается, царапается, извивается.

Мастер поворачивается к происходящему спиной, чтобы не видеть смерть своей супруги.

Когда лицо Эльзы начинает багроветь, она блаженно закрывает глаза и расслабляется, будто решает принять свою смерть.

Элеонор тоже отворачивается, и я замечаю, что она бледна как смерть. И затем эта «смерть» крепко вжимается в меня.

Мгновение – и Хейзел почему-то отбрасывает Эльзу в сторону, а сам принимает боевую позицию.

Еще мгновение – и в дом, прямо через парадную дверь, врывается черный дым. Из него вылетает блестящий кусок металла, устремляясь в охотника, но тот шустро уходит в сторону.

Последнее мгновение – и посреди комнаты материализуется Эдриан. И он, кажется, изумлен тем, что не убил оборотня.

Но времени на раздумье у него нет, так как волк набрасывается сбоку.

Мы с Элеонор отбегаем в дальнюю часть комнаты, и оттуда наблюдаем за поединком. Хейзелсмоук на пару с Мастером против Эдриана, кардинала Императора.

И это было… нечто.

Сражавшиеся с просто нечеловеческой скоростью Мастер и Смоук практически не уступали Эдриану, то и дело перемещавшегося туда-сюда с помощью своего черного дыма. Он пытался порезать их ножами и прочими кунаями, но ни один из них не достиг ни одну из двух целей.

А вскоре он и вовсе где-то просчитался, и переместился как раз туда, где пролетала нога Мастера. То, как он повалился на пол, и как исказилось при этом его лицо… это надо просто видеть!

- Вот же гниды, - резко встает он, потирая челюсть. – Отребья… как смеете Вы противиться воли Вашего Бога?!

- Кхар - мой Бог, - пожимает плечом Мастер. - А такое божество как Эдриан… мне неизвестно.

Хейзелсмоук ухмыляется. На него сейчас даже смотреть тяжело. Если он и до этого выглядел как больной гриппом, то теперь, после боя, кажется был готов помереть.

Эдриан выпрямляется, внимательно оценивает обоих соперников.

- Слишком тесное пространство, но даже тут я по одному бы с дерьмом вас смешал, - выдает он. – Ладно. Я забираю Эльзу. Она нужна