Инструктаж рабынь. Кажется, что нас больше не преследуют

 

– Мне кажется, Ты чего‑то опасаешься, – заметил Грант.

– Они должны были бы уже настигнуть нас к настоящему времени, – сказал я.

Я стоял на краю нашего небольшого лагеря, среди нескольких деревьев, выросших около небольшого ручья. Был конец дня.

– Выкинь это из головы.

Я повернулся к лагерю.

Джинджер и Эвелин были освобождены от ошейников каравана, чтобы собрать дрова, приготовить пищу, и заняться обустройством лагеря. Ошейники и цепи были перераспределены на других девушках, таким образом, чтобы свободные ошейники теперь были в начале и в конце каравана. Эти ошейники были застёгнуты вокруг двух тонких деревьев, таким образом, ограничивая свободу передвижения девушек, кроме Джинджер и Эвелин, линией между этими двумя деревьями. Вчера вечером караван был четыре раза обёрнут вокруг небольшого, но крепкого дерева, и затем ошейник первой девушки был цепью пристёгнут к ошейнику последней. Я предположил, что подобная процедура повторится и сегодня перед сном. Конечно, существует много способов, как быстро закрепить караван девушек в месте на ночёвку. Самый распространенный способ состоит в том, чтобы связать их запястья за спинами и затем положить их на землю, на спину, голову одной к ногам другой. Каждая девушка, за её ошейник ремнём привязывается к левой лодыжке девушки слева от неё, и к правой лодыжке девушки справа от неё.

– Я – первая девушка, – сказала Джинджер, ходя назад и вперед перед линией девушек, стоящих на коленях перед нею, и держа рабское стрекало в своей маленькой руке, добавила, – а Эвелин – вторая девушка.

Она указала на Эвелин. Она говорила по‑английски, этот язык, понимался всеми новыми рабынями‑варварками. Пять говорили по‑английски по рождению, три из них были американками, включая рыжеволосую девушку, и две другие англичанками, две из оставшихся оказались шведками, а последняя девушка, с короткими темными волосами, была француженкой.

– Вы должны обращаться ко мне и к Эвелин – Госпожа, – объясняла она. – Вы хорошо запомните наши уроки, причём это касается как языка, так и служения.

Девочки смотрели на друг друга.

– Это – стрекало, – сказала Джинджер, поднимая гибкий прут рабского стрекала. А за тем неожиданно ударила одну из девушек, шведку, резким и жгучим ударом в область шеи.

– Это – стрекало, – повторила Джинджер.

– Да, Госпожа, – стремительно сказала рыжеволосая девушка.

Я был рад видеть, что она оказалась довольно сообразительной.

– Да, Госпожа, – в разнобой сказал другие девочки.

– Да, Госпожа! – громче всех, повторила шведка. В её глазах стояли слёзы.

– Мы с Эвелин, – тем временем продолжала Джинджер, – не собираемся делать всю работу по лагерю. На время, некоторые из Вас, будут освобождены, чтобы помочь нам в нашей работе.

Девушки, быстро, поглядели друг на дружку.

– Маленькие дурочки! – засмеялась Джинджер. – Вы – все маленькие дурочки! Выпрямиться на коленях, спины прямее, маленькие дуры!

Девушки подчинились без малейшего промедления.

– Даже не думайте о побеге, – сказала она. – Нет для Вас никакого спасения в этом мире.

Некоторые из девушек покраснели.

– Посмотрите на свою одежду, – приказала Джинджер. – Она весьма характерная. Это – то, что носят только рабыни.

Несколько девушек посмотрели вниз на скудный, мало что скрывающий лоскут ткани, в который они имели несчастье быть облачёнными.

– А ещё, Вы – варварки, – продолжала свою лекцию Джинджер. – Даже когда Вы изучите язык ваших хозяев, ваш акцент продолжит выдавать вас. Но даже если, Вы научитесь говорить безупречно, то такие вещи, как пломбы в зубах и следы прививок на руках продолжат отмечать вас как варварок. А также, тот факт, что Вы не имеете Домашнего Камня, не принадлежите ни к какой касте, и не осведомлены о тысячах вещей и понятий, известных любому гореанину. Нет, даже не думайте, что Вы сможете легко скрыть свое варварское происхождение.

Некоторые из девушек смотрели на неё сердито.

– А теперь, приподнимите свои туники. Посмотрите на свои левые бедра! – приказала Джинджер.

Все девочки, без возражений так и сделали.

– Вы помечены, – добила Джинджер. – Вы все заклеймены.

Девочки пригладили свои туники, некоторые из них со слезами в глазах.

– Так что, выкиньте все надежды на побег из Ваших голов. Это – бесполезно, это – глупая мечта, неуместная для гореанской рабыни.

Здесь нет никого, кто бы захотел спасти Вас. Здесь нет места, чтобы спрятаться. Здесь некуда бежать. Даже если вам вдруг и удастся убежать, Вы будете схвачены первым же встречным мужчиной, который вас увидит, и который вернёт вас вашему владельцу, для наказания, или оставит себе в качестве уже его собственной рабыни. Ты! А ну, на живот! – вдруг приказала Джинджер шведке, указав на неё стрекалом.

Шведская девушка, уже достаточно напуганная, поскольку уже испытала на себе, что такое рабское стрекало, извернулась в цепи каравана и легла на живот. Девочки слева и справа стоявшие на коленях теперь согнулись под туго натянутыми цепями ошейников, испуганно глядя на неё.

Джинджер подошла к лежащей на земле девушке и подняла подол её туники.

– Видите эти сухожилия, – спросила она, – позади каждого колена?

– Да, Госпожа, – отозвались сразу несколько девушек.

Она приложила зеленое стрекало, к указанным сухожилиям, и шведская девушка задрожала почувствовав своей кожей прохладу инструмента наказаний.

– Существует обычное наказание для рабыни за побег, – продолжила урок Джинджер, – эти сухожилия перерезают. Женщина, никогда больше не сможет снова стоять и ходить, и если ей разрешают жить, должна передвигаться, ползком подтягиваясь на руках. Иногда такие девушки подбираются кем‑нибудь и используются в качестве нищих, на углах улиц.

Несколько девочек вскрикнули со страхом.

Джинджер встала и отступила от шведки, которая испуганно, поправила свою тунику, и вместе с девушками слева и справа, восстановила своё прежнее коленопреклонённое положение.

– Вы – варварки, – снова повторила Джинджер. – Вас привезли на Гор, чтобы сделать рабынями, и именно это Вы и есть, и это – все, что Вы есть. Не забывайте этого!

– Да, Госпожа, – отозвались несколько девушек.

– В большинстве городов и поселений на Горе, Вас даже сочтут симпатичными с шеями, помещёнными в запертый стальной ошейник.

– Как животные! – воскликнула одна из девушек.

– А Вы, и есть животные, – Джинджер не щадила чувств рабынь, – и чем скорее Вы это поймёте, тем лучше это будет для Вас. Вы – красивые, находящиеся в собственности, животные.

Девушки дрожали.

– И тот, кому Вы принадлежите, является Вашим Господином.

– Он будет нашим абсолютным Господином? – спросила рыжеволосая девушка, посмотрев на меня.

– Да, это будет Ваш абсолютный и полный Господин.

Я не подал вида, что я понял вопрос рыжеволосой девушки.

– Но как можем мы быть рабынями? – спросила какая‑то из девушек.

– Это тупой и глупый вопрос, – жёстко ответила Джинджер. – Вы – рабыни. Всё очень просто. Вас ввели в заблуждение мифы и риторики вашего прежнего мира. В действительности, даже на нём мировое Рабство существует. А здесь Рабство, как Вы скоро узнаете, является очень реальным учреждением, и Вы все глубоко в него вовлечены. Вы полностью и по закону, собственность Вашего хозяина.

Девушка, задавшая глупый вопрос в ужасе съёжилась и поникла.

– Мои сегодняшние уроки для Вас в основном довольно‑таки просты. Я думаю, что они могут быть поняты даже вашими рабскими умами. Во‑первых: Вы – рабыни, и это – все, что Вы есть, ничего больше, только рабыни. Во‑вторых: даже не думайте о побеге. Нет никакого спасения для Вас. Вы – Рабыни, которыми Вы, мой дорогие, стали, и которыми Вы теперь останетесь навсегда.

Многие девушки, спрятали лица в руках, и плакали.

Мне показалось, что Джинджер, говорила слишком прямо и бесцеремонно с новыми варварками рабынями, но тем не менее, я чувствовал, что в целом, было уместно сделать именно так, и Джинджер по‑своему права. Чем быстрее иллюзии новой рабыни будут рассеяны, тем лучше, причём для всех кого это касается, и, прежде всего для неё самой.

– А ну‑ка, мои симпатичные рабыни, – выкрикнула Джинджер, – встать на коленях прямо. Спины прямее, головы выше. Обопритесь ягодицами на пятки! Разведите свои симпатичные колени настолько широко, насколько сможете. Вот так, это, то, что мужчины захотят увидеть в первую очередь. Держите руки на бёдрах, ладони вниз, прижать. Хорошо. Хорошо, Превосходно!

Караван девушек, теперь стоял на коленях, как рабыни удовольствия.

– Госпожа, – обратилась одна из девушек.

– Чего тебе, симпатичная рабыня.

– Вы говорите о мужчинах.

– Да, – сказала Джинджер. – Вы – рабыни. Вы теперь, в прямом смысле этого слова принадлежите мужчинам.

Девушки испуганно смотрели на неё.

– Несомненно, Вам вбили в головы много идиотизма и о вас непосредственно и о мужчинах на вашей прежней планете. Но, несомненно и то, что в ваших сердцах, поздним вечером или ранним утром, лёжа в кровати, когда Вы были одиноки, несмотря на ваши образование и ограничения, не смотря на то чему вас обучили, Вы признавали ошибочность этих утверждений.

Я видел, что некоторые девушки выглядели очень напуганными. Я видел, что они слишком хорошо поняли то, что говорила сейчас Джинджер.

– В такое время Вы могли понять или почувствовать, – продолжала Джинджер, – всю незначительность Вашей слабости, Вашей красоты и Ваших потребностей. Вы поняли бы, что в действительности женщины ничто, без мужчин. Вы поняли бы великие темы природы, господства и подчинения, и вашего собственного очевидного и естественного места в этой органичной схеме. В такие моменты, возможно, если бы Вы посмели, то жаждали бы почувствовать руки Господина на ваших телах. Великолепного, безжалостного мужчины, который мог заполнить пустоту вокруг Вас. Кто бросил бы Вас к своим ногам и владел бы Вами. Кто ответил бы на Ваши самые глубинные потребности. Кто смог бы командовать Вами, управлять Вами, абсолютно. Кто насиловал бы Вас просто для своего удовольствия, и по своему малейшему капризу. Кто принудил бы Вас к этому, к Вашей же собственной радости, и во всей полноте любви и служения, чтобы даровать которые, Вы и родились.

Страх и слёзы стояли в глазах девушек.

– В этом мире, нет недостатка таких мужчин, и Вы, мои дорогие, являетесь их рабынями.

– Разве нам не разрешат сопротивляться? – спросила ещё одна девушка.

– Никакое сопротивление не разрешено, только если это не будет желанием хозяина. Это – интересный момент и тонкая хитрость рабыни. Вы должны научиться чувствовать, когда ваш Господин желает сопротивления, но только делает он это для того, чтобы он мог сокрушить его беспощадно, и когда он этого не желает.

Несколько девушек глотали слёзы и всхлипывали.

– Как рабыням, Вам придётся запомнить главное правило, от которого может зависеть сама Ваша жизнь: Рабыня абсолютно покорна, полностью послушна, и всецело привлекательна.

– Значит, мы должны быть чем‑то, и делать что‑то, что нам приказывают, и полностью, – со вздохом пролепетала одна из девушек каравана.

– Точно, – подтвердила Джинджер, – и с предельными талантом, умением и совершенством, каких Вы только сможете достичь.

– Госпожа, – обратилась к учительнице рыжеволосая девушка.

– Да, рыжеволосая Рабыня, – откликнулась Джинджер.

– А Рабыня также, также и в сексуальном владении её Господина?

– Абсолютно, полностью и любым способом и с любой стороны.

Несколько девушек задохнулись, и дёрнулись назад в их цепях.

– Вы все будете учиться, и этому тоже, – объявила Джинджер.

– Да, Госпожа. Спасибо, Госпожа, – отозвалась рыжеволосая, при этом она бросила взгляд в мою сторону, и затем, быстро и застенчиво склонила голову. В коричневой рабской тунике, с цепью на шее, она выглядела почти застенчивой.

– Покорми их, – приказала Джинджер, обращаясь к Эвелин.

Та швырнула каждой из девушек по кусочку мяса, бросая его в траву перед ними. Она сняла эти куски с тонкой покрытой зеленой корой ветки, на которой они только что жарились над костром.

– Руками не пользоваться, – предупредила Джинджер, хлопнув стрекалом по своей левой ладони.

– Да, Госпожа, – отозвались девушки.

Я рассматривал их, стоящих на коленях, наклонившихся вперед опершись ладонями в землю, опустивших головы, жующих мясо.

– Симпатичная партия, – заметил Грант, подойдя ко мне сзади.

– Да, – согласился я.

Рыжеволосая, жуя мясо, посмотрела на меня, и тут же, смутившись, снова опустила голову.

– Видишь ту девку? – Спросил меня Грант. – Ту с рыжими волосами?

– Да.

– Она ещё девственница.

– О‑о‑о?

– Да, я проверил её тело этим утром.

– Понятно.

Я помнил также, что в павильоне продаж, она сама объявила о своей девственности. Это было сделано в муках и страданиях во время торгов, когда она умоляла, не выставлять её голой перед покупателями. Её просьбы, конечно, никому не были интересны.

– Жаль, что она – девственница, – сказал я, со вздохом.

– Почему? – удивился Грант.

– Ну, она довольно симпатична.

– Не понял.

– Девственность, несомненно, повышает её цену, – объяснил я.

– Только не в Прериях.

– Почему.

– Краснокожие, серьезно относятся к девственности только у их собственных женщинах.

– Понятно.

– Если бы Ты собирался купить самку тарска, её девственность имела бы значение для Тебя?

– Нет, конечно, нет.

– Если она Тебе приглянулась, то можешь ей пользоваться, как и любой другой из остальных, если конечно есть желание.

– Спасибо.

– Ну а для чего тогда нужны рабыни? – спросил меня Грант, засмеявшись.

– Верно, – ответил я, и засмеялся в ответ.

– Вот только просьба, если Ты выберешь её, то в первый раз, сделай это понежней.

– Отлично, я понял.

– У неё ещё будет достаточно времени, чтобы изучить то, чем должна быть истинная рабыня.

– Я знаю.

Грант отвернулся.

– Грант, – окликнул я. Он обернулся. Он все ещё носил широкополую шляпу. И я никогда не видел его без неё.

– Ну чего ещё, – проворчал он.

– Хобарты и их люди, что преследовали нас, что с ними? – задал я вопрос, который не давал мне покоя.

– Если бы они всё ещё следовали за нами, они бы уже были здесь. Верно?

– Да, – не мог не согласиться с подобным расчётом я.

– Значит, они больше нас не преследуют.

– Я пока не готов верить этому.

– Выкинь эту проблему из головы.

– Что с ними случилось?

– Уже пора спать, – попытался уйти от ответа Грант.

– Что с ними случилось? – повторил я свой вопрос.

– Давай разберёмся с этим вопросом завтра утром, – Грант не желал поддерживать разговор на данную тему. – А пока, давай спать.

– Ладно, – я решил оставить всё как есть.