Разблокирование диалога путем обмана ожиданий

Как-то во время выступления, посвященного ближневосточному конфликту и проходившего в одном из зданий Стэнфордского университета, случилось нечто примечательное. Докладчиком был один из основателей воинственного Народного фронта освобождения Палестины; до этого события он уже превратился в открытого сторонника переговоров и двухгосударственного решения. В докладе в общих чертах говорилось о характере взаимных компромиссов, без которых не обойдется ни одно практически осуществимое соглашение между Израилем и палестинцами. Идея доклада получила благоприятный отклик у аудитории, включавшей студентов и преподавателей с широким спектром мнений по поводу конфликта. Однако ярче всего присутствующим запомнился не сам доклад, а сказанное под конец, в ответ на один из вопросов из зала. Пожилой психиатр, сочувствующий нелегкой доле палестинцев, пусть и не их конкретным целям, спросил, не кажется ли выступавшему, что израильтяне и американские евреи, уделяя несоразмерно много внимания Холокосту, совсем ничего не знают и не говорят о Накбе — этот термин, «катастрофа» по-арабски, для палестинцев охватывает основание государства Израиль, проигранную войну 1948 года и бедственное положение палестинцев, лишившихся своих домов, средств к существованию, а во многих случаях вследствие всего этого и жизни.

Выступающий молча сошел с помоста и подошел ближе к задавшему вопрос. Затем, глядя ему прямо в глаза, он сказал: «Вы с ума сошли? Накба — это, конечно, трагедия для палестинцев, и они по-прежнему несут бремя этой несправедливости. Но это такая трагедия, какие слишком привычны в нашем мире, такое выпало на долю многих других народов. Холокост же трагедия уникальная и беспрецедентная, определяющее событие ХХ века». Потом, погрозив пальцем задавшему вопрос, добавил: «Никогда больше не ставьте их в один ряд».

Аудитория была под глубоким впечатлением. В наступившей тишине люди взирали на докладчика; многие переглядывались, чтобы убедиться, разделяют ли другие их чувство уникальности момента. Несмотря на то что эта драматическая реакция не могла оказать влияния на продолжающуюся тупиковую ситуацию в израильско-палестинском конфликте, всем было ясно, что теперь открылась возможность нового типа диалога, по крайней мере между присутствующими в этом зале. И во время приема, последовавшего за выступлением, именно этот ответ докладчика был у всех на устах.

Этот случай демонстрирует, каким мощным стимулом может стать обман ожиданий и как подобное нарушение привычного хода вещей может сдвинуть переговоры с мертвой точки. Конфликты часто принимают застывший вид: никто не желает идти навстречу первым [15]. В таких случаях каждая сторона трактует непреклонность оппонента как доказательство злонамеренности — и каждая боится, что если сделает первый шаг, это будет истолковано как признак слабости, чем может воспользоваться оппонент. Поступки, значительные и не очень, если они идут вразрез со сложившимися ожиданиями, могут разорвать порочный круг недоверия и тем самым помочь разблокировать ход переговоров********.

По всей видимости, именно это и произошло в 1977 году в результате визита египетского президента Анвара Садата в Иерусалим и его обращения к Кнессету. Слова Садата и общий миролюбивый дух его обращения были важны, хотя не стоит забывать, что никаких материальных уступок он не предложил. Важнее было другое, а именно ясный сигнал, которым стал его поступок, — сигнал о том, что что-то изменилось, что сомнения Израиля в достижимости прогресса, возможно, были беспочвенны. Если египетский президент смог не только приехать в Израиль, но и обратиться напрямую к израильтянам, находясь в не признанной многими столице страны, то существовал шанс достичь и других важных результатов — даже долгосрочного мира. Жест Садата настолько изменил атмосферу, что это привело к Кэмп-Дэвидским соглашениям и мирному договору между Египтом и Израилем. Он знал о препятствиях в отношениях, из-за которых так трудно было прийти к согласию в условиях затяжного конфликта, и ему хватило мудрости — и мужества, — чтобы сделать эффектный шаг к их преодолению.

—

* Двухгосударственное решение — термин ближневосточной политики, означающий решение израильско-палестинского конфликта путем образования двух равноправных и независимых государств на территории нынешнего Израиля — еврейского и арабского. — Прим. пер.

** Это различие представляет собой частный случай более общего отличия между объяснением события самим участником или наблюдателем, которое было описано Недом Джонсом и Ричардом Нисбеттом.

*** Точность оценки Садата (70­%) заслуживает внимания. Он не сказал «две трети», или «три четверти», или 90%, — все это привычные «круглые цифры» в таких обстоятельствах. С учетом столь конкретного процентного показа­теля (находящегося где-то между двумя третями и тремя четвертями), складывается впечатление, что он основательно продумал свою оценку.

**** Есть множество примеров, когда общественная поддержка соглашения заметно вырастала вслед за его заключением. Разрядка в отношениях с Китаем, которой президент Никсон добился в 1973 году, всего лишь один такой пример. Тем не менее в противоположность контролируемым лабораторным экспериментам в подобных жизненных обстоятельствах невозможно отделить перемену в отношении людей, произошедшую благодаря снятию диссонанса, от перемены, которая наступила после того, как люди убедились на опыте в результативности (или безрезультативности) соглашения.

***** Аналогичная динамика может быть объяснением постоянства, с которым республиканцы в Конгрессе США отвергают инициативы, вносимые нынешним президентом-демократом. Правда, многие демократы настаивают, что этот паралич — всего лишь плод целенаправленных усилий республиканцев лишить президента каких бы то ни было законодательных успехов, которые могли бы укрепить позиции будущих демократических кандидатов. (Обратим внимание, что этот комментарий авторы сделали во время пребывания у власти президента Б. Обамы. — Прим. науч. ред.)

****** Мы также получили возможность замерить реакцию на палестинское предложение у израильских арабов. Вполне ожидаемо: в случае атрибуции израильской стороне они полагали, что оно более благоприятно для Израиля, чем для его реальных авторов. Однако вне зависимости от приписываемого авторства, как бы предвещая неуспех будущих переговоров, эти участники считали данное предложение более выгодным для Израиля, чем израильтяне-евреи.

******* Дипломатией «второй дорожки» называют усилия влиятельных частных лиц, поддерживающих связь со своими правительствами и/или сообществами, по достижению договоренностей; не будучи официальными и обязательными для сторон конфликта, эти договоренности выявляют базовые позиции и потенциальные компромиссы, на которые могут пойти стороны, тем самым подготавливая почву для официальных соглашений «первого уровня».

******** Мудрость Нельсона Манделы как человека и политического лидера, его роль в ненасильственном переходе общества ЮАР от режима апартеида к демократии в начале 1990-х годов трудно переоценить. Ему удалось не допустить в стране «кровавую баню», которую многие аналитики предвещали для Южной Африки, где на протяжении почти полувека существовала политическая и социальная дискриминация небелого населения. Но прошедшие десятилетия показали, что построение «радужной нации» оказалось не столь простой, как казалось многим, задачей. Дискриминация черного населения при режиме апартеида сменилась ограничениями прав белых, что, в частности, связано с широким внедрением практик позитивной дискриминации (affirmative action), призванных компенсировать многолетнее униженное положение черного населения. См.: Филатова И. И., Давидсон А. Б. Какого цвета «южноафриканское чудо»? Национально-демократическая революция и национальные отношения в ЮАР в конце XX — начале XXI в. // Pax Africana. Континент и диаспора в поисках себя. М., Издательский дом Государственного университета — Высшей школы экономики, 2009. С. 141–214; Филатова И. И. Там, где кончается радуга. «Трансформация» в ЮАР // В кн.: Юг Африки на современном этапе / Отв. ред.: Л. Фитуни. М.: Институт Африки РАН, 2016. С. 133–149. — Прим. науч. ред.

******** Многие бывалые переговорщики могут поделиться историями о подобных неожиданных жестах, в том числе таких, в которых больше личного, чем политического. Ли вспоминает, какой эффект произвела просьба израильского участника на переговорах «второй дорожки»: он спросил у арабского партнера, как звали его деда и недавно скончавшегося отца, чтобы прочитать кадиш (иудейскую поминальную молитву).

8