Почему мы не можем «просто ладить друг с другом»

Один достопочтенный раввин и один не менее достопочтенный имам взобрались на вершину горы Синай, где им даровали возможность задать Богу один вопрос. Разумеется, вопрос, на котором оба сошлись, был следующим: «Наступит ли когда-нибудь мир между евреями и арабами?» Бог помолчал немного, вздохнул и ответил: «Наступит, но не при моей жизни».

Израильско-палестинский конфликт знаком большинству американцев лучше всего и больше всего вызывает чувство безнадежности. Благонамеренные третьи силы и здравомыслящие умеренные с обеих сторон предлагают различные проекты соглашений, которые могли бы улучшить повседневную жизнь и того, и другого народа. Большинство израильтян и палестинцев высказываются за «двухгосударственное решение»*. Но патовая ситуация сохраняется.

Как-то во время встречи видных представителей палестинской и израильской стороны в Стэнфорде один из палестинцев задумчиво сказал: «Сколько туристов привлек бы маршрут, если бы можно было свободно пересекать границы на автобусе с кондиционером, чтобы осмотреть церковь Гроба Господня, мечеть аль-Акса и другие священные места Иерусалима и Вифлеема, древние сокровища Петры. Потом отправиться к пирамидам и Сфинксу, пробовать разную еду, останавливаться в древних городах, любоваться по дороге зеленью долин и вернуться в Тель-Авив, где шикарные пляжи и кипит ночная жизнь». Туризм, не стоит и говорить, — только одна из взаимовыгодных возможностей, которые появятся с воцарением мира. Роберту Кеннеди принадлежат знаменитые слова: «Есть те, кто смотрит на вещи, как они есть, и спрашивают: а зачем? Я мечтаю о вещах, которых никогда не было, и спрашиваю: а почему бы нет?» Нигде подобная установка не актуальна так, как на Ближнем Востоке.

Невозможность реализовать вдохновляющие мечты о мире на Ближнем Востоке производит особенно трагическое впечатление, потому что мир, безопасность, достойный уровень жизни для всех, терпимость к меньшинствам, свободный доступ к местам, имеющим культурное и религиозное значение для трех религий, компенсация пострадавшим во время конфликта — давно ясные цели. Однако цели недостижимые. Всякий раз в ответ на очередное предложение о взаимных уступках одна или обе стороны конфликта заявляют, что этот вариант не соответствует их минимальным требованиям. Ряды умеренных политиков редеют, пессимизм и недоверие становятся глубже, сторонники жесткой линии доминируют. Статус-кво продолжает быть тяжким бременем палестинцев, а израильтяне испытывают неуверенность в своем будущем. Периодически вспыхивает прямое и ответное насилие с трагическими последствиями для множества семей.

Мы не питаем иллюзий насчет своей способности указывать выход из этого и других конфликтов, но можем предложить подход, который поможет читателю стать более мудрым и искушенным потребителем новостей, сохранять здравомыслие, когда вокруг возбужденно спорят о том, кто виноват и что нужно предпринять для достижения справедливого мирного урегулирования в проблемных зонах планеты. Нам кажется, что мы также можем помочь эффективнее справляться с повседневными конфликтами, которые являются неотъемлемой частью сосуществования с окружающими.

Разногласия и конфликты между отдельными людьми, группами и целыми обществами всегда были неизбежным фактом человеческого существования. Семейные пары не соглашаются друг с другом, как разделить обязанности по воспитанию детей, как тратить (и откладывать) деньги, куда отправиться в отпуск (не говоря о более интимных вопросах). Занимающие выборные должности и электорат расходятся в том, на какие нужды направить налоговые поступления и какими должны быть источники этих поступлений, что следует или не следует делать для обеспечения здоровья, образования и экономического благосостояния граждан. Гражданские активисты и капитаны бизнеса по-разному смотрят на законы и нормативные требования, которые влияют на величину прибыли, капитал акционеров, условия труда и качество окружающей среды. Соединенные Штаты и другие страны, давно достигшие экономического успеха, спорят с недавно возникшими экономическими гигантами о том, кто должен нести издержки борьбы с глобальным потеплением (тема, которую мы будем обсуждать в девятой главе).

Некоторые причины разногласий и конфликтов вполне очевидны, и кое о чем мы уже говорили в этой книге. В любом споре стороны имеют разные мотивы и интересы, разные цели и приоритеты, а нередко и разную информацию и ожидания. Они смотрят на проблему сквозь разные «замочные скважины», фильтры и линзы. Когда они не соглашаются и мешают друг другу достигать своих целей, накапливается недовольство и раздражение, и стороны обвиняют друг друга в безрассудности, несговорчивости, недобросовестности.

И все же даже самые безнадежные конфликты иногда разрешаются. Это происходит, по крайней мере теоретически, когда обе стороны начинают видеть, что издержки продолжения противостояния более не оправданны. На этой стадии стороны взвешивают, от чего они готовы отказаться, чтобы получить желаемое, и заключают соглашение, по которому каждая сторона жертвует чем-то, что она ценит меньше другой, в обмен на получение того, что она ценит больше. Все это в теории. К тому, что происходит на практике, мы вернемся позже.

Так, учителя в школьном округе больше беспокоятся о сохранении занятости и ожидаемого уровня пенсии, чем о сохранении конкретного места работы. Они вполне довольны зарплатой, но прожиточный уровень слегка подрос со времени ее последнего повышения. В то же время совет школьного округа больше беспокоится о возможности оперативно распоряжаться человеческими ресурсами, чтобы удовлетворить кадровые потребности будущего года, и знает, что, с учетом ограниченного текущего бюджета, может предложить лишь небольшое повышение зарплаты. Члены совета могут отдавать себе отчет, что будущие пенсионные обязательства не обеспечены полностью, однако они готовы переложить это бремя на будущих членов совета и будущих налогоплательщиков. Если на переговорах ни одна сторона не пожелает пойти на компромисс, то забастовка в принципе возможна, но характер компромисса уже понятен: сокращения учителей не будет, но совет получает право переставлять их по своему желанию; прибавка к зарплате будет незначительной, но действующий пенсионный план никто не тронет.

Экономисты назвали бы такой обмен «эффективным»: он использует разницу в приоритетах сторон таким образом, что обе в результате оказываются в лучшем положении, чем прежде. Эффективный обмен — ключ к успеху не только для прекращения конфликтов, но и в любых коммерческих сделках — от повседневного обмена наличных денег на товары и услуги до заключения торговых соглашений между странами [1]. Так почему же оппоненты столь редко приходят к договоренностям, которые служат их обоюдным интересам и оберегают от открытого конфликта? Почему отдельные люди, группы и государства с разными потребностями и целями начинают ненавидеть друг друга, обмениваются оскорблениями и обвинениями в лицемерии, от чего дальнейшие переговоры только осложняются? Самое главное: почему они терпят последствия открытого конфликта, если завершение спора послужило бы обоюдной пользе? Почему они не стремятся заключить эффективную сделку и не освободят силы и ресурсы для решения других задач?

Как правило, в ответ на это каждая сторона заявляет, что оппонентам следует вести себя разумнее. Однако у того, кто мудрее и кто знаком с феноменом наивного реализма (см. первую главу), найдется подробное и полезное объяснение причин невозможности достичь согласия и преодолеть враждебность, которая крепнет по мере продолжения конфликта. Мы надеемся, что теперь вы способны дать такое объяснение.

Стороны, не способные достичь согласия по важным вопросам, обвиняют друг друга в необъективности и неразумности. Стороны подозревают друг друга в корыстности, идеологической зашоренности, лживости. Во имя достижения согласия, учитывая историю конфликта и текущее положение дел, каждая сторона ожидает компромисса от другой стороны. Каждая сторона высоко оценивает только собственные шаги к компромиссу, считая, что в предложениях оппонентов нет никакой настоящей уступки и поэтому они не заслуживают ответного шага навстречу. В длительном конфликте такие оценки игнорируют контекст: невозможность достичь согласия видится уже не как отражение реального положения дел, а как следствие определенных черт характера другой стороны. Одним словом, наивный реализм представляет собой мощный психологический барьер для поиска и достижения согласия. Он также усиливает другие барьеры, которые мы будем обсуждать в этой главе.