О том, как отец простил сэра Добура

Утром мы еще раз все обсудили и решили, что сэру Добуру пока рано показываться на глаза отцу. Сначала я должен провести среди родителей воспитательную работу. Это тетя Элли так изъясняется, когда на нее нападает игривое настроение.

Дома я рассказал отцу, что сэр Добур завещал мне свой замок. И я решил отдать его второму сыну. Отец зарычал и долго сердито смотрел на маму. Потом приказал:

– Рассказывай все.

И я рассказал. Как бедно живут селяне на землях сэра Добура, как он борется с судьбой, как заботится о своих людях. В общем, все как есть. Отец это выслушал с нахмуренным челом, а потом резко встал и вышел из комнаты. Угадайте, куда он пошел? К леди Элане! Мне Саманта потом рассказала. Она как раз у тети Элли была, когда отец вошел. Зло взглянул на нее и указал глазами на дверь. Уртон был прав. Рано еще сэру Добуру на глаза отцу показываться.

Тетя Элли отказалась мне рассказать, о чем они говорили. Но вскоре мне стало не до этого, потому что она такое сделала!

Она дернулась всем телом назад и оторвала шею от камня. Кровь пошла так обильно, что мы оба испугались. И как раз в этот момент вошел Уртон.

– Что с вами, леди Элана? – вскрикнул он.

– Я оторвала шею от камня, – честно ответила дракона.

– Я зову лекаря.

– Он не поможет…

Но Уртон уже выбежал из комнаты. Прибежали отец, мать, лекарь и Перли.

– Зачем ты встревожил столько людей? – укорила Уртона тетя Элли. Тете Элли было очень больно, зубы стучали, а зрачки расширились во всю радужку. Кровь текла по полу к водостоку, темнела, густела. Лекарь суетился вокруг, но ничего не мог сделать. Чтоб что‑то сделать, нужно было бы разобрать стену. Тетя Элли положила голову на каменный стол. Мама села рядом и нежно гладила ее по шее. А шея стала короче на целых полметра. Я прикинул, сколько крови вытекло. Не так и много. Бывало больше. Но потом я подумал, что с той стороны стены, наверное, вдвое больше.

Через два часа тетя Элли приоткрыла глаза и слабо улыбнулась.

– Кажется, обошлось.

– Что вы с собой сделали, леди? – спросил отец.

– Я оторвала шею от камня. Теперь на основании шеи вновь нарастет чешуя. Я смогу свободнее крутить головой.

– Но как вы смогли сделать это? Вы же замурованы в камень, – удивился Уртон.

– Ах, дорогой Уртон, – ответила тетя Элли. – Я помню твою мать высокой, стройной девушкой. Она даже не вставала на цыпочки, когда протирала мою чешую. А теперь? А ведь я намного старше…

Я попытался представить мать Уртона высокой и стройной и хихикнул. Тетя Элли всегда знает, как повернуть беседу.

Вернулся лекарь. Двое слуг внесли за ним бочонок красного вина. Лекарь сказал, что это лекарство. Помогает кроветворчеству. И он останется на ночь здесь. Я посмотрел на тетю Элли, и она сделала такое выражение лица, словно пожимает плечами. Ведь если лекарь останется здесь, я не смогу посмотреть, что делается с другой стороны стены. Лекарь увидит в щель свет, или услышит, как я там хожу. Поэтому я пошел к себе и послал Саманту с Перли принести лекарю тюфяк, одеяло, кувшинчик вина и все остальное, что необходимо для сна.

А через два дня тетя Элли сказала мне, чтоб я скорее освобождал ее лапы. Произошел переход количества в качество, процесс регенерации запустился в полную силу, и, если я сейчас не освобожу лапы, ей будет очень и очень больно. Как в первые годы. Я расспросил, что это за переход, и принялся за дело. Тетя Элли сказала, что переход количества в качество – это диалектика. Очень понятно!.. А суть в том, что у нее по всему телу начала расти чешуя. И ей надо дать место, куда расти.

За четыре дня я освободил ей лапы со всех сторон, только не снизу. снизу освободим, когда с боков кожица нарастет. Крови опять было очень много. Но тетя Элли пила красное вино бочками, а сырые овощи и фрукты лопала в таком количестве, что ее даже понос пробрал.

Все были так обеспокоены здоровьем тети Элли, что когда приехал сэр Добур, отец приказал показать ему его покои, накормить с дороги и сказать, что ему сейчас не до этого.

Саманта выбежала к отцу, хотела броситься ему в объятия, но на ее шее был ошейник, а сэр Добур – свободный человек. Саманта опустилась перед отцом на колени и поцеловала руку. Я подошел к ней, сказал: «До захода солнца», и расстегнул ошейник. Саманта бросилась отцу на шею.

Это очень хорошо, что я освободил ее только до вечера. Потому что и за это время она успела переругаться и довести до слез всех кухарок. Ко мне в постель пришла грустная и пристыженная. Плача, сказала, что просто не могла с собой ничего поделать. Такой у нее характер.

На следующий день отец вызвал сэра Добура в свой кабинет и приказал, чтоб селяне из деревень сэра Добура явились к нему и занялись посадкой лесов, которые погубили люди Каспера. Сказал, сколько будет платить за каждого человека в день. Плата была щедрой. Столько опытный подмастерье не получает. А потом резкими словами закончил аудиенцию.

Я отошел от окна этажом выше, сел верхом на стул и задумался. На полях сейчас делать нечего. Леса нам, конечно, нужны, но и своих мужиков хватает, которым платить не надо. Тогда почему? Тетя Элли говорила: «Ищи, кому выгодно». Кому это выгодно? Только мужикам сэра Добура. Заработав столько денег, они безбедно проживут до следующего урожая. Выходит, отец решил подкормить людей сэра Добура. Простил… А резкие слова – не в счет. Это для вида. Или хочет, чтоб моему второму сыну досталось крепкое владение и замок с богатой казной. А какая, собственно, разница?

Так что же мне с Самантой делать? Снимать ошейник, или нет? А вы бы что сделали?

ГЛАВА 22